Аллюзия в СМИ

Связи, существующие между персонажами различных  художественных произведений, представляют собой одну из наиболее интересных и малоизученных сторон интертекстуальности. Введение имен ранее созданных персонажей, аллюзивное олицетворение «своих» героев с «чужими» сознательно используются писателями как отсылки к другим текстам. Такой тип межтекстовой связи можно обозначить как интерфигуральные аллюзии, используя термин немецкого ученого В.Мюллера «интерфигуральность» . По мнению исследователя, полная или частичная идентичность имен персонажей различных художественных произведений всегда является интерфигуральным элементом (за исключением случаев бессознательного заимствования). Ученый также утверждает, что, как и цитата, имя известного литературного персонажа оказывается «чужим» элементом, «вмонтированным» в свой текст, и, подобно цитате, заимствованное имя часто обречено на трансформацию не только формы, но и содержания.

Другой формой интерфигуральной трансформации является контекстуальная адаптация имен персонажей иноязычных произведений. Так, Дон Жуан Тенорио «англизируется» в «Человеке и суперчеловеке» Б.Шоу. Результатом такой трансформации является имя Джон Таннер. «Закодированная» интерфигуральная аллюзия требует расшифровки и ориентирована на компетентную читательскую аудиторию. Неизмененное имя известного литературного персонажа наиболее узнаваемо в контексте «нового» произведения. Оно несет на себе определенную смысловую нагрузку, является вместилищем определенных качеств, или «сем» (Р.Барт), так или иначе характеризующих «нового» персонажа. Так, в «Имени розы» Умберто Эко фигуры протагонистов Уильяма Баскервилльского и Адсо основаны на образах Шерлока Холмса и Доктора Ватсона. Но если «сыщика в монашеской рясе» выдает его «конандойлевская» фамилия, то в случае с Адсо мы сталкиваемся с аллюзивным олицетворением, а также с языковой игрой с претекстом: «Adso – Watson». Иногда сами персонажи выбирают свой «прототип», определяющийся часто кругом их чтения. Миранда из «Коллекционера» Фаулза не случайно носит имя героини Шекспира. Однако, зачитываясь романами Джейн Остин, девушка чаще олицетворяет себя с их героинями, нежели с образом своей тезки из «Бури».

Имплицитные оценки в публицистике - это прежде всего  оценочные метафоры, которые призваны организовать общественное мнение, создать у адресата нужный адресанту яркий, зримый образ, также суггестивно влияющий на восприятие информации под заданным утлом зрения. Интересно, что этот излюбленный с древнейших времен публицистический прием ничуть не устарел, прежним остался и, по выражению Н. Д. Бессарабовой, тот метафорический фонд , из которого современные журналисты черпают средства для создания новейших политических образов. Появление новой метафоры подготовлено ее традиционными предшественниками в той или иной тематической серии

Современные средства массовой коммуникации отошли от прямого  идеологического давления на адресата. Но предложенный западными учеными  вместо пропаганды этический критерий как основной регулятив речи, находящийся  вне речи , а также выбор альтернатив, которые журналист представляет читателю вместо воздействия на адресата и стремления повлиять на его оценку жизненных реалий в заданном направлении, к условиям современной российской действительности, характеризующейся острой и порой непримиримой борьбой политических партий, оказался неприложимым и неактуальным. 

2.2. Использование  аллюзии в заголовках газет

Тема манипулирования  общественным сознанием с помощью  эвфемистических перифразов в последнее  время находится под пристальным вниманием ученых. Эвфемистические замены - это также действенный публицистический прием создания положительного образа или нейтрализации негативного впечатления для утверждения нужных идей. По данным Я. Монкоша-Бошдан, в Польше в период предвыборной кампании в сентябре 1993 года были составлены списки слов, которые вообще не следует употреблять или же следует заменять словами-субститутами (это были конфиденциальные рекомендации-инструкции для членов одной партии). Например: капитализм лучше заменить выражением - экономика на реальных основах; не следует говорить о богатстве; а если уж возникает необходимость, то следует заменить выражением нажитое состояние; слово капитал людей шокирует, отталкивает, лучше заменить - деньги, фонды, необходимые для большего накопления денег; некрасиво звучат проценты, процентные ставки, лучше вместо этого говорить - заработок, получаемый с денег, внесенных в банк или на биржу и др. Данное предложение обосновывалось его авторами ссылкой на результаты социологических исследовании, которые показали, что в начале 90-х годов, спустя 8 лет после принятия курса на рыночную экономику, свойственная ей терминология в ментальности людей в дальнейшем ассоциируется с прежними представлениями, сохраняет идеологические созначения, присущие ей в период до перестройки .

В исследованиях  по интертекстуальности на материале  СМИ наблюдается заметное терминологическое  разнообразие при выделении функций  аллюзий. Так, например, П.Б. Паршин называет следующие функции: опознавательную (установление отношений свой/чужой между автором  и читателем), поэтическую (игровую), референтивную (отсылка к претексту и активация содержащейся в нем информации) и метатекстовую (указание на способ понимания текста, проявляющееся, в частности, «в возвышении или ... снижении его содержания») . Е.А. Супрун указывает на функции наиболее четкой передачи «фрагмента сообщения», «оживления текста» (особенно в заголовках), ссылки на авторитет, эстетическую функцию . Е.А. Земская называет среди основных функций цитации в языке постсоветского общества пародирование, травестирование, осмеяние догм, поэтизацию, создание загадки и др. Особый подход предлагает С.И. Сметанина. Описывая проявления постмодернистской ситуации в современном медиа-тексте, она рассматривает такой прием, как «цитатное письмо», функционально и композиционно отличающееся от цитации. «Если традиционно цитата приводится для доказательства точности изложения, то здесь она появляется вместо прямого наименования» . Тем самым цитатное письмо помимо выполнения экспрессивно-игровой функции также «вовлекает читателя в процесс формирования смысла, оценки», «снимает точность, конкретность формулировок», а журналист «перекладывает ответственность за публичное слово» .

Как видим, разными  авторами так или иначе выделяются эстетическая и отсылочная функции ИТ. На наш взгляд, эти функции присущи любым типам цитирования и встречаются во всех видах дискурса. Что же касается дискурса СМИ, то в русле концепции медиации особое значение здесь имеет функция воздействия, проявлениями которой можно считать среди прочих эстетическую и отсылочную функции. В ряде работ по медиалингвистике акцентируется воздействующая функция цитат. О том, что именно она выходит в последние годы на первый план перед функцией информирования, делает вывод, в частности С.И. Берневега . Механизмы суггестивно-направленного цитирования описаны во многих работах. Так, В.Г. Байков обращает внимание на «старый, излюбленный прием манипулятивной семантики» - «выдергивание цитат вперемежку с тенденциозным комментарием, их усечение (или перемещение последовательности их фрагментов)» . На оценочность цитат, косвенных цитат или пересказа чьего-либо высказывания указывает Н.И. Клушина, отмечая при этом, что «различные принципы цитирования таят в себе большие возможности моделирования высказываний в соответствии с коммуникативным намерением говорящего» . В.В. Варченко пишет о цитировании как об одном из способов формировании в СМИ имиджей политических деятелей , а С. Рао - об отрицательно-оценочном использовании кавычек .

Исследование материалов современной российской прессы позволяет нам уточнить в первом приближении состав функций ИТ, характерных для новостного дискурса и выявить их соотношение с типами источника цитирования и способами включения в текст.

Например, в статье Гвинет пэлтроу родила Моисея . В данном случае мы имеет дело с применением личности библейского персонажа (Моисея), который привлекает внимание непосредственно к личности артистки. 

2.3. Использование  аллюзии в периодических изданиях

Аллюзии глубоко  значимы в художественной словесности разных стран и эпох. Такие формы аллюзивности, как миф, тексты канонических религий, шедевры мировой литературы, приобрели в современном литературном процессе ряд специфических особенностей, отличающих их от исконных форм. Используя классические образы и сюжеты, художник выражает идеалы и настроения своей эпохи.

Оценки нередко  заменяют в прессе логическую аргументацию, точнее, будучи рассчитанными на эмоциональное  восприятие читателем, сами приобретают  характер аргументов (или псевдоаргументов). Известной уловкой, позволяющей побеждать противника в споре, является готтентотская мораль : одни и те же поступки своих и чужих меряются разными мерками. Этот принцип узаконен в прессе. Достаточно взглянуть на то, как характеризуется предвыборная кампания своего и чужого кандидата: для своего это попытка покорения политического Олимпа , чужой же стремится взять банк уже в первом туре (МК. 1996).

Интерпретации цитат нередко требуют, по выражению  Т. В. Булыгиной и А. Д. Шмелева, переинтерпретации , т. е. цитатой задастся лишь общее направление осмысления, а подробности нуждаются в экспликации. Так, точный смысл конфуцианского изречения Твой сын - это не твой сын... становится понятен, если продолжить его: ...а сын своего времени .

Способы оценочного цитирования в средствах массовой коммуникации разнообразны. Один из них - это усечение цитаты в нужном журналисту месте. Так, нашумевший и неоднократно прокатанный на НТВ сюжет, где Лукашенко говорит, что при Гитлере в Германии начался экономический подъем, позволил сделать журналистам вывод о фашистских симпатиях президента Лукашенко. Лукашенко пришлось доказывать обратное, чего не случилось бы при экспликации цитаты: на самом деле речь шла не о восхвалении фашизма (Лукашенко нигде не хвалит Гитлера), а о об экономическом положении Белоруссии, хотя пример в данном случае президентом был выбран неудачно.

Второй случай трансформации цитат - это их расширение с помощью журналистского комментария. Так, из высказывания сына Н. С .Хрущева: Ельцин не имеет ни малейшего представления о том, как реформировать Россию журналист делает вывод, что, по мнению сына Хрущева, на российском горизонте появляется новый диктатор - Борис Ельцин . Но сделал ли бы такой вывод сам сын Хрущева, неизвестно. Именно подобные расширительные комментарии позволяют закладывать в цитату дополнительный оценочный смысл.

Также и косвенная  цитата или пересказ чьего-либо высказывания всегда оценочны. Мэр Лужков обещал умерить аппетиты Моспочтамта - именно ли эти слова употребил мэр  Москвы

Для создания оценочных  номинаций используется прием скорнения (термин Н. А. Николиной), построенный  на контаминации разных слов. В результате этого приема стирается прежняя  внутренняя форма слов-доноров и  создается новая прозрачная внутренняя форма, ярко выражающая определенную оценку. Так, производные от нейтральных существительных коммунист и демократ в современных публицистических текстах резко оценочны. Каждое из данных слов послужило опорой для создания целых парадигм резко отрицательных номинации своих идеологических противников, где ассоциативно-образный компонент в структуре их коннотации выступает как основание оценочной квалификации и стилистической маркированности, связывая денотативное и коннотативное содержание языковой единицы: коммуняки , КПСС-овцы , национал-коммунисты , коммуно-фашисты , с одной стороны, и, с другой - демокрады , демофашисты , демонократы , демозавры . Созданные специально в определенных целях эти слова уже сами не только окрашивают тексты, но и вносят в них соответствующие сведения о форме речи, коммуникативном задании, взаимоотношениях между общающимися, о самом говорящем, о его отношении к предмету речи. Как отмечают исследователи, такие слова служат средством выражения экспрессивной оценки, чаще всего иронической, и участвуют в языковой игре. Но если это и языковая игра, то довольно-таки опасная, т. к. связана с прямым воздействием на сознание адресата: яркие образы мгновенно усваиваются и тиражируются в массовом сознании.

Метафоры, эвфемизмы, скорненные слова - это имплицитные оценки. Наряду с ними существуют и такие языковые механизмы оценочности, как контекст, квазисинонимическая ситуация и цитата, где оценка выражена эксплицитно. 

Выводы

В публицистике, в средствах массовой информации и пропаганды все языковые средства служат в конечном счете задачам убеждения и агитации. Иначе говоря, использование языковых средств определяется во многом их социально-оценочными качествами и возможностями с точки зрения эффективного и целеустремленного воздействия на массовую аудиторию.

В заголовках газет  использование аллюзий позволяет  привлечь внимание читателя уже знакомыми  фразами, или автоматически выискивается потенциальный читатель статья, которые  является приобщенным к общей  информации с автором статьи.

В тексте применение аллюзий позволяет привлекать внимание читателя к фактам, на которые следует обратить внимание. Создается ситуация, когда аллюзия повторяет текс первоисточника, читатель принимает новую статью как факт, подтверждающий верность первой.

Заключение

Аллюзия, наличие в тексте элементов, функция которых состоит в указании на связь данного текста с другими текстами или же отсылке к определенным историческим, культурным и биографическим фактам. Такие элементы называются маркерами, или репрезентантами аллюзии, а тексты и факты действительности, к которым осуществляется отсылка, называются денотатами аллюзии. Аллюзию, денотатом которой являются «внетекстовые» элементы, т.е. события и факты действительного мира, иногда называют реминисценцией.

Аллюзивное слово  выступает в качестве знака ситуационной модели, с которой посредством ассоциаций соотносится текст, содержащий аллюзию. Так происходит взаимодействие между литературно-художественными произведениями, которое называют аллюзивным процессом. 

Аллюзия, таким  образом, предстает как заимствование некоего элемента из инородного текста, служащее отсылкой к тексту-источнику, являющееся знаком ситуации, функционирующее как средство для отождествления определенных фиксированных характеристик. Аллюзия, таким образом, является интертекстом, элементом существующего текста, включаемым в создаваемый текст. В то же время интертекстуальность, в первую очередь, объясняет саму возможность взаимопроникновения текстов, факт существования их в объединенном пространстве в виде единого текста, который представляет собой вся человеческая культура.