Значение церкви в государстве 13-15 веков

Православные христиане  на Украине, в сущности, не желают ни неканонических Церквей, ни схизматических патриархов. Возможно, что неканонические Церкви вернутся в каноническую УПЦ, находящуюся в юрисдикции Русской Православной Церкви, если Московский Патриархат даст бывшему Украинскому Экзархату полную свободу – автокефальность – и вместе с ней право канонически избирать украинского Патриарха.

Возможно, все эти события  не имели бы большого значения, если бы за бывшим митрополитом Филаретом  не стоял президент Украины Леонид Кравчук, который предоставил ему  охрану, состоящую из чернорубашечников, и всевозможные официальные полномочия – без них Филарет уже давно не имел бы никакого влияния. Президент Кравчук назвал его церковным представителем украинского движения за независимость, мучеником и украинским патриотом, в то время как епископы, желающие канонического и мирного выделения УПЦ из РПЦ, представляются Кравчуком и Филаретом как предатели и противники украинского суверенитета и сторонники нового порабощения Украины Россией.

Русская Православная Зарубежная Церковь – Свободная Русская  Православная Церковь Неожиданная  и быстрая реализация свободы вероисповедания привела к расколам не только на Украине, но и в других частях бывшего СССР, где представлен Московский Патриархат. В свободной стране случаются церковные расколы. Они появляются тогда, когда все возможности для диалога и дискуссий исчерпаны и отсутствует общая платформа. Однако в стране, где Церковь в течение более семи десятилетий была задавлена до предела, где все ее протесты и инициативы подавлялись силой, неожиданная свобода заведомо должна была вызвать хотя и понятные, но во многом сомнительные результаты из-за отсутствия привычки обсуждать спорные точки зрения (так как в советских условиях не могла развиться культура спора).

Поэтому иногда раздоры  в православных приходах, разногласия  между настоятелем и группами прихожан, личные ссоры ведут к приходским расколам. Тем более, что с 1990 года существует альтернатива – подчинение Русской Православной Зарубежной Церкви.

Это не значит, что расколы  никогда не имели серьезного основания. Для некоторых прихожан причиной создания нового прихода и перехода под юрисдикцию Русской Зарубежной Церкви могли быть личность и образ жизни епископа или священника Московского Патриархата. В других случаях это могли быть политические взгляды епископа или священника или предположение об их сотрудничестве с КГБ. Известны случаи ухода из Патриархии, вызванные ссорой священника со своим епископом. В общем, личные причины часто имели решающее значение для возникновения раскола. Если, например, в большинстве приходов бывшей Омской и Тюменской епархии произошли расколы, то это, видимо, в меньшей степени связано с развитым политическим сознанием верующих, но в большей степени – с личностью управлявшего ею иерарха, архиепископа Феодосия (Протсюка).

У Зарубежной Русской  Православной Церкви в бывшем Советском Союзе была хорошая репутация – ведь она по праву считалась хранительницей старых русских церковных традиций и десятилетиями без дипломатических ухищрений и компромиссов осуждала преступления, совершавшиеся в СССР по отношению к Церкви. Русская Православная Зарубежная Церковь осмеливалась делать это в то время, когда почти все западные Церкви старались иметь хорошие отношения с СССР и поэтому молчали о нарушениях прав человека и репрессиях против Церкви и даже проявляли учтивость к самым одиозным епископам РПЦ, связи которых с государственной властью были хорошо известны. РПЗЦ говорила правду, несмотря на то что за это она была изолирована Московской Патриархией с помощью Всемирного Совета Церквей.

Первый уход из Московской Патриархии, привлекший к себе внимание мировой общественности, осуществил архимандрит Валентин (Русанцов), считавший, что его архиерей Валентин (Мищук) несправедлив по отношению в нему. Он с частью прихода перешел под омофор Зарубежной Церкви и был рукоположен во епископы 10.2.1991 года в Брюсселе. Иногда мотивом перехода в другую юрисдикцию являлось предположение конкретного духовного лица, что в Московской Патриархии ему невозможно сделать соответствующую его представлениям карьеру, боязнь остаться в низкой должности, в то время как переход в Зарубежную Церковь сулит повышение.

Положение катакомбных Церквей  еще неясно. Как известно, существует много групп, что было неизбежно  при подпольной жизни. Одни признают одного епископа, другие – другого, у третьих вообще нет епископов, четвертые установили тесные связи с Зарубежной Церковью, которая рукополагала им епископов. Существование в катакомбах всегда связано с отсутствием порядка, групповщиной и расколами. Поэтому об отношении Зарубежной Церкви к подпольным группировкам в начале 90-х годов нельзя сказать ничего определенного.

Катакомбным иерархом явился епископ  Лазарь (Журбенко), в 1981 году тайно рукоположенный только одним епископом Варнавой (Прокофьевым) Каннским Русской Зарубежной Церкви. Вокруг него группируются представители  разных катакомбных объединений. По некоторым сведениям, он обслуживает более 50 приходов на Кубани, Северном Кавказе, в Белоруссии и на Украине, большинство из которых, однако, не находится под омофором Зарубежной Церкви. Епископ Валентин (Русанцов), рукоположенный в начале 1991 года в Брюсселе, служил поначалу викарным епископом при Лазаре (Журбенко), возведенном в 1990 году Зарубежной Церковью в сан архиепископа с титулом Тамбовского и Обоянского.

К концу 1992 года произошло некоторое  разъединение, в том смысле, что  бывшие катакомбные приходы с обоими иерархами, Лазарем и Валентином, покинули Зарубежную Церковь и образовали так называемую Свободную Русскую Православную Церковь. Священный Синод в Нью-Йорке, однако, отверг в 1994 году попытки обоих иерархов представить Свободную РПЦ как автономную часть Зарубежной Церкви и таким образом снова войти под ее омофор.

Однако новосозданные приходы  и приходы, образованные отделением от патриарших, остались частью Зарубежной Церкви. Их обслуживает епископ Варнава (Прокофьев) Каннский, который время от времени посещает приходы в России.

Не все иерархи, не все священники и миряне Зарубежной Церкви на Западе следуют линии Священного Синода в Нью-Йорке, который еще в начале 90-х годов решительно отказался  от сближения с Патриархом (Док. 343, 344) – будто бы в Московском Патриархате ничего не изменилось с 1988 года. Во всяком случае, руководство Русской Зарубежной Церкви ждет, иногда настойчиво требуя рассмотрения прошлого некоторых иерархов Патриархата, пока Священный Синод в Москве не продемонстрирует воли к очищению, которая, например, могла бы выразиться во временном отстранении лиц, обвиняемых в тесных связях с КГБ.

Вместе с тем можно предположить, что большинство иерархов и священников  подчинилось государственному давлению и делало то (скорее меньше, чем больше), что от них требовалось, стараясь не навредить кому-либо (отчеты в КГБ); были к тому же и некоторые духовные лица, которые оказали активное сопротивление и подверглись за это ссылке в отдаленные места, как епископ Феодосии (Дикун, род. 1926 г., епископ с 1967 г.) после критического письма Брежневу в 1977 году (переведен в Астрахань), или ушли "добровольно" в заштат. Заштатные епископы до конца жизни находились под надзором в монастырях, как, например, архиепископ Ермоген (Голубев, род. 1896, епископ с 1953, в 1961 и, окончательно, в 1965 сослан в монастырь, умер в 1978); возможно, архиепископ Сергий (Голубцов, род. 1906, действующий епископ в 1955–1968, умер в 1982), а также митрополит Николай (Еремин, род. 1892, действующий епископ в 1953–1963, умер в 1984). С другой стороны, были и такие епископы, а иногда и священники в больших городах, которые числились агентами КГБ и, в отличие от информаторов, активно влияли на церковные события, решения Священного Синода и работу экуменических организаций в Женеве. В связи с влиянием КГБ на Церковь через Совет по делам религий (его председатель с 1984 по 1988 год Харчев сам указал на "кагэбэизированность" его органа) всегда подчеркивалось, что именно Отдел внешних церковных сношений фактически напрямую подчинялся КГБ, что, с точки зрения властей, казалось абсолютно необходимым делом. Церковь, однако, до сих пор возражает и объявляет, что этого в действительности никогда не было, что, напротив, власти только имели впечатление, что весь ОВЦС был под их контролем.

В дискуссии об отношениях между  духовенством и КГБ речь не идет о том, чтобы освещать все тонкости этого вопроса. Пока, на самом первом этапе, речь может идти лишь о временном  отстранении от должности тех, кого обвиняют в активном сотрудничестве с КГБ. Но создается впечатление, что до сих пор церковное руководство не захотело сделать ничего подобного.