Значение церкви в государстве 13-15 веков

Таким образом, чем больше Русская Церковь при митрополите  Сергии шла на политические компромиссы с враждебным религии государством, тем большей она подвергалась опасности потерять свою духовную самобытность, еще сохранявшуюся при Патриархе Тихоне. С другой стороны, такая позиция позволила церковному руководству пережить преследования и сталинский террор в жалком подобии существования. Чистки 1937–1938 годов еще раз потребовали и от членов Русской Церкви огромного количества жертв – точное число тех, кто умер мученической смертью, видимо, никогда не будет известно. После 1937 года РПЦ как организация фактически не существовала.

К началу второй мировой  войны церковная структура по всей стране была почти уничтожена: в конце 30-х годов осталось лишь несколько известных нам епископов, которые могли исполнять свои обязанности. Среди них: Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский), митрополит Алексий (Симанский), митрополит Николай (Ярушевич) и митрополит Сергий (Воскресенский), из которых в 1939 году состоял (Временный) Священный Синод (ср.: в 1914 году было 163 епископа). Некоторым епископам удалось выжить в глуши или под видом священников. Во всем Советском Союзе было открыто для богослужений только несколько сотен храмов. Последние монастыри были, вероятно, закрыты еще до 1929 года; из существовавших в 1914 году 58 учебных заведений к 1925 году фактически все были закрыты. Духовенство находилось в лагерях (где многие пропали без вести) или в катакомбах, тысячи священников сменили профессию.

Однако речь шла не только о религиозном положении  в новых западных областях – в  центре внимания здесь были также национальные проблемы. Если даже в Польше украинцы-униаты успешно противостояли всем национальным и религиозным попыткам ассимиляции, то Сталину пришлось испытать еще большее сопротивление, поскольку антирусские, отчасти антиправославные, настроения западноукраинцев с их страстным неприятием советского антирелигиозного режима усилились еще больше.

На этом фоне показателен  проведенный несколько лет спустя Львовский "Собор" 1946 года, на котором  затравленные представители украинских греко-католиков (униатов) (после ареста своих епископов во главе с митрополитом Иосифом Слипым и сотен священников) решили "добровольно" самораспуститься и подчинить униатскую Церковь Московской Патриархии.

Украинские православные приходы западных областей перешли  в юрисдикцию Московской Патриархии без всякого сопротивления или спрятались в катакомбах. Создание Украинского Экзархата РПЦ было лишь символической данью местному национализму.

Сталин воспринял позицию  Церкви очень благосклонно – ему  нужна была Церковь временно для  психологических целей военной стратегии и внешнеполитической пропаганды. Когда немецкая армия заняла всю Украину и стояла под Москвой, Ленинградом и Сталинградом, Сталин принял в Кремле (4.9.1943) трех руководящих иерархов РПЦ. В результате этих исторических переговоров Сталина С представителями Патриархии Церковь получила возможность для своего восстановления, хотя и в определенных организационных рамках – как "официальная", зарегистрированная Церковь. Если вспомнить великолепный прием Горбачевым Патриарха Пимена и членов Священного Синода в Кремле 29.4.1988 года по случаю празднования Тысячелетия Крещения Руси, то обстоятельства сталинских переговоров с иерархами РПЦ – митрополитом Сергием (Страгородским), митрополитами Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) – покажутся очень мрачными: их привезли в Кремль, но ночью и в машине с зашторенными окнами. О результатах этих переговоров можно прочитать в "Известиях" от 5.9.1943 года: "4 сентября у Председателя Совета Народных Комиссаров СССР товарища И. В. Сталина состоялся прием, во время которого имела место беседа с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием, Ленинградским митрополитом Алексием и Экзархом Украины, Киевским и Галицким митрополитом Николаем. Во время беседы митрополит Сергий довел до сведения Председателя Совнаркома, что в руководящих кругах Православной Церкви имеется намерение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода. Глава правительства товарищ И. В. Сталин сочувственно отнесся к этим предположениям и заявил, что со стороны правительства не будет к этому препятствий. При беседе присутствовал Заместитель Председателя Совнаркома СССР тов. В. М. Молотов" (Док. 127).

Сотни епископов и  тысячи священников были выпущены из лагерей, и в 1944 году епископы с разрешения Сталина смогли избрать митрополита Сергия Патриархом РПЦ[3]. Однако спустя несколько месяцев Патриарх Сергий умер. Незадолго до окончания войны (в ноябре 1944 г.) Церкви было позволно созвать Поместный Собор, на котором Патриархом был избран[4] митрополит Ленинградский Алексий (Симанский, род. 1877). Этот Поместный Собор, где присутствовали представители семи Православных автокефальных Церквей, вновь сблизил Русскую Церковь с мировым православием, от которого она была изолирована после революции. В то же время Церковь начала играть ту внешнеполитическую роль, которую ей отвело советское руководство. Было принято Положение об управлении РПЦ, которое вместе с другими постановлениями четко определило священника как главу прихода, ответственного за все сферы приходской жизни, то есть как за богослужения, так и за административные дела: "Настоятель храма является по своей должности непременным членом приходской общины и председателем исполнительного ее органа (церковного совета), который состоит из 4 членов: помимо настоятеля по должности,– из церковного старосты, его помощника и казначея...

Исполнительный орган  приходской общины верующих, под непосредственным руководством и наблюдением настоятеля храма и при ответственности перед гражданской властью за сохранность здания и имущества храма, ведет церковное хозяйство, заботится о содержании, отоплении, освещении и ремонте храма и утвари, о снабжении храма всем необходимым для совершения богослужения... является ответственным распорядителем денежных средств прихода..." (Док. 137, §§ 40, 41).

Эпоха военного патриотизма  закончилась, и с 1945 года 4 Московская Патриархия должна была проявлять свою лояльность путем активного участия  в так называемой "борьбе за мир" – советской политике "мирного сосуществования", а также в поддержке советских внешнеполитических инициатив и сиюминутных потребностей. Охлаждение международных отношений, начавшееся в 1947 году ("холодная война"), отразилось и на междуцерковных отношениях РПЦ, которые колебались от скепсиса до отрицания. В то же время происходило довольно бурное внешнее восстановление церковных структур. В 50-е годы РПЦ насчитывала – по собственным данным – около 22 тысяч приходов с 30 тысячами священников[5]. То, что Сталин даже и не думал о внутреннем восстановлении Церкви, показывает дальнейшее ограничение церковной жизни исключительно культом. Образование священников проводилось только в восьми[6] духовных семинариях (в 1914 г.– 57) и в двух духовных академиях (в 1914 г.– 4). До 1983 года была открыта (в 1945 г.) только Троице-сергиева Лавра в Сергиевом Посаде (Загорске)[7].

Услужливая позиция  Церкви по отношению к Сталину  хорошо просматривается в отчете о встрече с ним высоких  представителей Церкви в 1945 году: "Мы были приглашены в приемный зал и, как только увидели Иосифа Виссарионовича, просто и сердечно с улыбкой приветствовавшего нас, мы, как и при первом приеме у нашего великого Вождя, сразу почувствовали себя во власти этой обаятельной и теплой простоты обращения, за которой скрывается подлинное величие носителя этой внешней простоты... Полные счастья видеть лицом к лицу того, одно имя которого с любовью и благоговением произносится не только во всех уголках нашей страны, но и во всех свободолюбивых и миролюбивых странах... Беседа была совершенно непринужденной беседой отца с детьми... Эта встреча, эта беседа, конечно, незабываемы. Они вдохновляют на любые труды и жертвы для нашего народа, во благо нашей Родины, во главе которой стоит, счастье которой кует, славу которой высоко подымает над всем миром наш родной, наш великий Сталин" (Док. 144).

Смерть Сталина (5.3.1953) пришлась на такое время, когда Церковь  завоевала относительно уважаемое  положение среди русского населения  СССР. Правда, Сталин в 30-х годах почти уничтожил Церковь, но он же и создал основу для ее внешнего восстановления. Раболепная речь Патриарха Алексия (Симанского) на панихиде по Сталину (Док. 160), безусловно, является тягостным документом времени культа Сталина, но в ней все же содержится искренняя благодарность за возможность существования после 1943 года. Конечно, не могло быть и речи о "свободной" Церкви и свободе вероисповедания при Сталине. Совет по делам РПЦ – контролирующий аппарат, созданный в 1943 году, – крепко держал Церковь в своих руках.

Преследования при Хрущеве  Никита Хрущев, Генеральный секретарь  компартии в 1958–1964 годах видел  в возрождении религии опасность  для построения коммунизма, который  должен был реализоваться в 80-х  годах. А поскольку строительство  коммунизма теоретически обусловливает уничтожение всякой религии, он начал применять против Церкви решительные меры. Этому предшествовала реорганизация и "запуск машины" антирелигиозной пропаганды под видом "научно-атеистической" деятельности. Кроме того, Московская Патриархия с ее окрепшим положением должна была казаться Хрущеву остатком сталинизма, подлежащим уничтожению в ходе десталинизации.

Преследование Церкви началось в 1959 году. В итоге более половины церковных учреждений было конфисковано: из 22000[8] приходов в 1958 году осталось около 12000, но и это число при Брежневе снизилось до менее 7000; из 69 монастырей в 1958 году лишь 16 или 17 имелось в распоряжении Церкви в 1964 году; из 8 духовных семинарий в 1958 году (Москва, Ленинград, Одесса, Киев, Минск, Саратов, Ставрополь, Луцк на Волыни) в 1964 году остались только первые три из перечисленных. Нетронутыми остались две духовные академии в Москве (Загорске) и Ленинграде.

В 1960 году Патриарх Алексий  попытался в публичном выступлении  намеками защитить Церковь от хрущевских "мероприятий": "Правда, несмотря на все это, Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных ее членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата адова не одолеют Церкви Его" (Док. 170).

Так как, по тактическим  соображениям, применить какие-либо меры против Патриарха было бы неосторожно, советское руководство еще в 1960 году добилось отстранения от должности митрополита Николая (Ярушевича), самого высокопоставленного и авторитетного после Патриарха церковного деятеля, заведующего Отделом внешних церковных сношений, ответственного за реализацию внешнеполитических директив советского правительства в сфере церковной политики. Некоторые обстоятельства его смерти 13 декабря 1960 года заставляют предполагать, что митрополит Николай (Ярушевич) был убит. Одновременно прежний председатель Совета по делам РПЦ Георгий Карпов, под руководством которого происходило восстановление Церкви во время и после войны, был замещен Владимиром Куроедовым, известным своим последовательным исполнением жесткой хрущевской линии в церковной политике, вплоть до его вынужденного ухода на пенсию в 1984 году. После смешения Хрущева в 1964 году практику массовых закрытий храмов сменили более тонкие методы лишения приходов регистрации (свыше 4000 закрытых храмов в период 1964–1982 гг.); к 1986 году у РПЦ осталось только 6800 приходов ("Наука и религия", "1987, № П, с. 24).

В то же время власти дали разрешение РПЦ (и другим Церквам в СССР) на установление экуменических контактов с целью закамуфлировать преследование религии. В 1961 году РПЦ ходатайствовала о принятии ее во Всемирный Совет Церквей (ВСЦ) – это ходатайство было сразу же удовлетворено. Отвлекающий маневр удался: ВСЦ и весь мир ликовали – Церкви в СССР отныне свободны. Многие западные представители ВСЦ почти до 1990 года отрицали преследования верующих в Советском Союзе, потому что их братья-епископы из СССР все время твердили, что там "нет преследований по религиозным убеждениям". Процитируем для наглядности письмо митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия доктору Конраду Райзеру, тогда заместителю Генерального секретаря ВСЦ, датируемое [481 годом: "В Вашем письме поставлено к нам несколько вопросов. Первый из них касается судебных процессов и решений судов по делам нескольких советских граждан, называемых религиозными диссидентами. Вы полагаете, что обвинения, лежащие в основе этих судебных процессов и приговоров, могут быть не вполне поняты в СССР и за его пределами... В ходе упоминаемых судебных процессов в адрес нашей Церкви в целом и ее официальных представителей не было предъявлено никаких обвинений и не направлено никакой критики... К сожалению, многие стороны жизни нашего общества, включая права человека и особенно вопросы религиозной свободы, западными информационными агентствами подаются часто весьма искаженно, в духе так называемой психологической войны. Отсюда не удивительно и превратное, как правило, их понимание за границей" (Док. 233).

Церковные деятели Московской Патриархии должны были представлять своим западным собеседникам церковную  жизнь в СССР как свободную  и нормальную и опровергать любой  намек на репрессии против верующих как клевету – зачастую с муками совести, когда такие лживые опровержения делались во время закрытия храмов в их епархиях: Открытые архивы КГБ показывают, в какой степени искажалось положение Церкви в СССР с целью манипулирования Всемирным Советом Церквей. Вот, например, рапорт КГБ от июля 1984 года: "В Швейцарию в составе делегации Русской православной церкви на ЦК Всемирного Совета церквей выезжали агенты... [перечисляются их клички], имевшие задание на продвижение на пост генерального секретаря Всемирного совета церквей приемлемого для нас кандидата. На эту должность избран Эмилио Кастро, избрание которого, помимо РПЦ, поддержали церкви соцстран" (Док. 358).

По новому Положению  приход был изъят из административного  управления епископа и де-юре вообще выведен из церковной иерархической  структуры: "двадцатка" избирала правление прихода – "исполорган", но местные советы по делам религий могли отвергнуть избранных, тем самым способствуя выдвижению в состав этой, состоящей из трех членов, управленческой структуры людей, готовых на сотрудничество с властями. Таким способом был обеспечен контроль над жизнью прихода (Постановление ВЦИК и СНК "О религиозных объединениях" 1929 г., ст. 8 – Док. ПО; изменения в указанном постановлении от 23.6.1975 г., ст. 14 – Док. 219): "Регистрирующим органам предоставляется право отвода из состава членов исполнительного органа религиозного органа религиозного общества или группы верующих отдельных лиц". Сама же Церковь с 1961 года официально не могла влиять на состав приходского совета.

Ужесточение антирелигиозного курса отражалось и в новой партийной Программе, и в новом Уставе КПСС, принятых в октябре 1961 года. Государственное законодательство о культах поддержало этот курс в декабре 1961 года тайными директивами, однако официально это было объявлено только в 1975 году новой редакцией некоторых статей Закона о культах 1929 года.

Благодаря стараниям  митрополита Никодима (Ротова), РПЦ  несколько изменила свое отношение  к Римско-Католической Церкви. 10.10.1962 года Священный Синод принял приглашение  послать наблюдателей в Рим на II Ватиканский Собор. Развивающиеся связи с Римской Церковью побудили Священный Синод 16.12.1969 года принять решение о приобщении Святых Тайн, в исключительных случаях, старообрядцев и католиков. Но сакраментальная общность с католиками не пользовалась большой поддержкой в РПЦ, и в 1986 году решение было аннулировано. Кроме того, отмена диктовалась еще и тем, что РПЦ была единственной Церковью во всем православном мире, которая пошла на этот шаг, чем вызвала среди православных критику.