Западники и славянофилы

Автор: Пользователь скрыл имя, 22 Ноября 2012 в 11:33, лекция

Описание работы

Сравнительная таблица западников и славянофилов:
Западничество – это общественное движение , сторонники которого считали , что общественное развитие России должно идти по европейскому пути. П.В. Анненков, В.П. Боткин, А.И. Гончаров, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, М.Н. Катков, В.М. Майков, П.А. Мельгунов, С.М. Соловьев, И.С. Тургенев, П.А. Чаадаев и др. По ряду вопросов к ним примыкали А.И. Герцен и В.Г. Белинский.
Славянофильство- это общественное движение , сторонники которого считали , что развитие России должно происходить патриархально- самобытным путём. И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин.

Работа содержит 1 файл

история россии.docx

— 60.04 Кб (Скачать)

     После «Философических  писем» развитие взглядов Чаадаева  на Россию можно условно разделить  на два этапа. Первый из них,  включающий в себя 1830-1840 годы, характеризуется  оптимизмом. Чаадаев верит в то, что Россия не только в ближайшем  времени займется собственным  прогрессом, поможет Западу решить  его проблемы, но и встанет  во главе мировой общественности. Во время второго периода утопическая  картина уже не кажется Чаадаеву  настолько привлекательной. Он  видит, что при существующих  социо-политических и нравственно-идеологических условиях Россия не сможет встать на путь прогресса, и уж тем более не окажется лидером прогресса европейского или общечеловеческого. Для достижения этой цели России, по мнению Чаадаева, необходимо подвергнуться кардинальным изменениям.

     Эта эволюция взглядов  нашла свое отражение в «Апологии  сумасшедшего» (1837 г.). Там Чаадаев  пишет, что история России не  объясняется простыми законами  разума, но верховной логикой  провидения. Особенность России  в ее географическом расположении, в ее ограниченности. Картины  будущего утопического единения  наций основываются Чаадаевым  на особенной роли России в  ходе общемирового прогресса,  которой предстоит совершить  слияние цивилизаций Востока  и Запада. Россия единственная  способна на этот шаг, поскольку  не принадлежит ни Западу, ни  Востоку. По мнению Чаадаева, в  миссии России главенствуют три  момента: 

1) России предстоит великое будущее. 

2) Благодаря исторически сложившимся  чертам русского характера и  основанного на них механизма  развития страны может быть  достигнута определенная легкость  проведения реформ, которые приблизят  наступление великого будущего.

3) Это будущее будет представлять  собой реализацию продуманно  – отобранных идей, лучше западных, принципов и установлений.

     Взгляд Чаадаева на  историю, состояние и будущего  России получил обоснование в  его философии истории, которая,  в свою очередь, опиралась на  общефилософскую систему.

 

     Судя по исходным  позициям своих философских взглядов, Чаадаева можно назвать объективным  идеалистом. Он был увлечен идеями  католицизма и называл себя  «христианским философом». Он первым  среди русских общественников  высказал мысль об отсталости  России, назвав причиной этому  влияние православия, унаследованного  от презираемой европейскими  народами Византии.

     Концепция России, обозначенная  в «Философических письмах», является  первым документом в истории  русской общественной мысли, в  котором рассуждения привлекают широкий философско – исторический контекст. Ранее предпринимавшиеся попытки сформулировать концепцию истории развития русского народа были далеко не такими оригинальными и не выявляли череду исторических закономерностей. «Философические письма» - произведение, определяющее эпоху. Выдвигая теории будущего развития России, Чаадаев резко критикует имеющие место пороки и несовершенства русского уклада жизни: крепостничество, отсутствие основных демократических устоев, свобод и традиций, невежество и бескультурье народа, слепое подражание западной культуре. Сам по себе факт выявления и донесения до общественной мысли этих особенностей русской жизни является важнейшим фактором для прогресса русской общественной мысли. «Философические письма» были первым масштабным общественным протестом после восстания декабристов. По существу, критика России, сформулированная Чаадаевым, являлась преемницей декабристской критики.

     Политические взгляды  Чаадаева довольно противоречивы.  Двойственность и множественность  его суждений, вхождение в противоречие  с самом собой отражает неоднозначность его философии. Но в любом случае, это было самобытным явлением, в главных чертах определившим дальнейший прогресс русского самосознания. Под влиянием идей Чаадаева находились такие светила русской поэзии, как Пушкин и Лермонтов. Чаадаев положил начало разделению русской общественности на западников и славянофилов. Его идеи, связанные с будущей лидерской позицией России в истории всего мира, основаны на интернационализме, критике национальной ограниченности и навязывания другим нациям своих предпочтений. Чаадаевская концепция «истинного патриотизма» продолжает лучшие традиции русской общественной мысли, и, прежде всего, декабризма.

 

ЗАРОЖДЕНИЕ  «РУССКОГО СОЦИАЛИЗМА»

 

Европейские социалистические идеи и  русское общество. Вторая четверть XIX в. была временем быстрого распространения  в Европе социалистических идей, которые  обретали силу во Франции, Англии и  в германских землях. Разновидности  социализма находили выражение в  сочинениях мыслителей, политиков и  модных писателей. Труды Сен-Симона, Ф. Р. Ламеннэ, Ш. Фурье, В. Консидерана, Э. Кабэ, Б. Дизраэли, Р. Оуэна,

Жорж Санд, позднее К. Маркса и  П. Ж. Прудона входили в круг чтения просвещенной публики. Социалистическая идея была проста и привлекательна. В ее основе лежали отрицание принципа частной собственности, критика  буржуазных отношений и вера в  возможность построения общества, где  не будет эксплуатации человека человеком. Такое общество именовалось коммунистическим. Объективной основой интереса к социализму были глубокие противоречия, характерные для раннебуржу-азного общества, где свободная конкуренция не имела социальных ограничений, что порождало глубочайший антагонизм между богатыми и бедными. Кризис традиционного общества и повсеместное крушение «старого порядка» с их сословной определенностью воспринимались многими современниками как убедительное свидетельство необходимости новых общественных отношений.

Идеи социализма проникали и  в Россию. Обличая подражательность дворянского общества, которое петровскими  реформами было оторвано от русского народа, Хомяков высмеивал переменчивость общественных настроений от екатерининского к николаевскому времени. Он верно писал о том, как на смену энциклопедистам французского толка пришли немецко-мистические гуманисты, которых в настоящую минуту готовы потеснить «тридцатилетние социалисты». Зачинатель славянофильства заключал: «Грустно только видеть, что эта шаткость всегда готова брать на себя изготовление умственной пищи для народа. Это грустно и смешно, да, к счастью, оно же и мертво, и по тому самому не прививается к жизни». Хомяковское утверждение о том, что социализм в России мертв, что его идеи чужды простому народу, было опрометчиво. Более прав был обладавший поразительной социальной зоркостью Чаадаев, когда утверждал: «Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники».

Зарождение интереса к социалистическим учениям относится к началу 1830-х  гг. и было связано с тем вниманием, с каким передовые слои русского общества следили за революционными переменами 1830–1831 гг. в Западной Европе, когда впервые социализм вышел  на политическую арену. В 1831 г. среди  студентов Московского университета сложился кружок, где главную роль играли А. И. Герцен и Н. П. Огарев. Взгляды  молодых людей, среди которых  были Н. И. Сазонов, В. В. Пассек, Н. X. Кетчер, Н. М Сатин, не отличались определенностью, они проповедовали «свободу и борьбу во все четыре стороны». Члены кружка исповедовали преклонение перед идеалами декабристов и Французской революции, отвергали казенный патриотизм, сочувствовали восставшим полякам, читали западноевропейскую политическую литературу. Через три года после возникновения кружка его члены, обвиненные в пении «пасквильных песен», каковыми власти считали свободолюбивые песни Беранже, были арестованы и сосланы. Кружок Герцена и Огарева стал первым, где вполне определенно проявился интерес к идеям социализма, которые понимались как «целый мир новых отношений между людьми». Члены кружка обсуждали сочинения Фурье и Сен-Симона и, по словам Огарева, клялись: «посвятим всю жизнь народу и его освобожденью, основою положим социализм».

Молодые студенты были далеки от самостоятельной  разработки социалистических идей. Столь  же далеки от этого были многочисленные русские почитатели романов Жорж Санд, которая воспевала социальное равенство и равноправие женщин. Вместе с тем в обществе постепенно происходили перемены, которые дали основание И. В. Киреевскому заявить, что вопросы политические, занимавшие людей предшествующего поколения, удаляются на второй план и что  передовые мыслители «переступили в область вопросов общественных».

В. Г. Белинский. Выдающуюся роль в  этом процессе сыграл В. Г. Белинский. Литературный критик, чей журнальный дебют пришелся на середину тридцатых годов, он был  подлинным властителем дум молодежи. На его статьях воспитывалось  не одно поколение. И. С. Аксаков признавал: «Много я ездил по России: имя  Белинского известно каждому сколько-нибудь мыслящему юноше, всякому, жаждущему  свежего воздуха среди вонючего болота провинциальной жизни». В подцензурной печати Белинский умел отстаивать идеи подлинного демократизма, социальной справедливости и личной свободы. Он первым из русских публицистов заговорил о значении социальных вопросов, будущее решение которых он увязывал с отстаиванием прав свободной личности: «Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность».

Идейная эволюция Белинского была непростой, для него были характерны крайности, переход из одной стадии развития в другую. Общественные перемены, необходимость  которых была для него очевидна, он связывал то с просвещением народа, то с самодержавной инициативой, то с революционными переворотами. В разное время он восторженно  писал о якобинцах и Николае I . Сила Белинского заключалась в  его искренности и умении убеждать. Начало «замечательного десятилетия» он встретил, примирившись с николаевской действительностью, которую он оправдывал, неверно понимая формулу Гегеля «все действительное разумно». Преодолев  «насильственное примирение», Белинский  пришел к идее «воспитания в социальности». Его девизом в 1840-е гг. стали  слова: «Социальность, социальность —  или смерть!» Отсюда Белинский  делал вывод: «Но смешно и думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов, без крови». Критика  общественных отношений прошлого и  настоящего — «отрицание — мой  Бог» — связана у него с верой  в золотой век будущего. Эта  вера естественным образом вела к  идее социализма, которая, как он признавал, «стала для меня идеей идей, бытием бытия, вопросом вопросов, альфою и  омегою веры и знания. Все из нее, для нее и к ней».

Социализм Белинского — мечта о  великой и свободной России, где  нет ни крепостного права, ни самодержавного произвола. Его социалистическая идея заключала в себе и критику  буржуазного общества, которую он вел с демократических и патриотических позиций: «Не годится государству  быть в руках капиталистов, а теперь прибавлю: горе государству, которое  в руках капиталистов, это люди без патриотизма. Для них война  или мир значит только возвышение и упадок фондов — далее этого  они ничего не видят».

Большое влияние на Белинского оказали  идеи христианского социализма. Он писал: «Не будет богатых, не будет  бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди, и, по глаголу  апостола Павла, Христос сдаст свою власть Отцу, а Отец-Разум снова  воцарится, но уже в новом небе и над новою землею».

В 1847 г., незадолго до смерти, Белинский  написал знаменитое зальцбруннское письмо к Гоголю, которое стало его политическим завещанием. Критикуя «фантастическую книгу» Гоголя, его «Выбранные места из переписки с друзьями», содержавшую оправдание деспотизма и крепостничества, Белинский говорил о почетной роли русских писателей, в которых общество видит «своих единственных вождей, защитников и спасителей от мрака самодержавия, православия и народности». Он описывал николаевскую Россию как страну, где «люди торгуют людьми», где «нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей». Отвергая религиозно-политические наставления Гоголя, он писал, что России «нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувствачеловеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение».

За чтение вслух этого письма Достоевский был приговорен к  смертной казни. Итоговый вывод Белинского дает основание видеть в нем прежде всего твердого защитника права и гражданского достоинства, тех ценностей, что соединяли российский либерализм и российскую демократию: «Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого исполнения хотя тех законов, которые уже есть».

Белинский был беспощадным обличителем  не только официальной идеологии, но и славянофильства. Западники причисляли его к «нашим». Но примечательно  признание Герцена: «Кроме Белинского, я расходился со всеми». В философских  спорах, которые вели люди сороковых  годов, Белинский уступал многим, но его убежденность в необходимости  стремиться к практическим действиям  делала его, по словам И. С. Тургенева, «центральной натурой» своего времени. Под воздействием общения с Белинским Герцен писал: «Я было затерялся (по примеру XIX века) в сфере мышления, а теперь снова стал действующим и живым до ногтей, самая злоба моя восстановила меня во всей практической доблести, и, что забавно, на самой этой точке мы встретились с Виссарионом и сделались партизанами друг друга. Никогда живее я не чувствовал необходимости перевода, — нет — развития в жизнь философии». В общественной жизни России Герцен и Белинский действительно занимали особую позицию, выступая провозвестниками идей социализма. Прямых последователей у них было немного. К ним можно отнести Н. П. Огарева и М. А. Бакунина.

Информация о работе Западники и славянофилы