Война 1812 года

 

Штурмующие  дивизии Даву и Нея рвались  вперед. Впереди колонны Даву шли  гренадеры 57-го полка. Молча, с ружьями  наперевес, не отстреливаясь, они бросились  прямо на русские пушки. Сам Багратион, глядя на них, вос-кликнул: "Браво!35".

 

Атакующий порыв  французов был так силен, что  русские вновь уступили им флеши. Но Багратион считал и этот успех  противника временным. Так же были настроены  его солдаты, которые боготворили  своего полководца и свято верили, что, пока жив "Бог-рати-он36", флеши  останутся русскими. Не дав французам  закрепиться на флешах, Багратион  объединил 8-й корпус М. М. Бороздина, 4-й кавалерийский корпус К. К. Сиверса  и 2-ю кирасирскую дивизию И. М. Дуки в ударную линию колонн и  сам повел ее в контратаку. В  этот момент он был сражен осколком ядра, который раздробил ему голень левой ноги. Несколько мгновений  Багратион силился превозмочь страшную боль и скрыть свою рану от войск, чтобы не расстроить их, но, ослабев от потери крови, теряя сознание, стал падать с коня. Его успели подхватить, по-ложили на землю. Контратака, начатая Багратионом, была отбита.

 

По наблюдению Барклая де Толли, 2-я армия, потеряв  Багратиона, была расстроена. Между  тем французы ломились вперед, пытаясь  довершить разгром русского левого фланга. Два кавалерийских корпуса - Нансути с юга и Латур-Мобура с севера - ударили по семеновской  позиции русских. Три свежих гвардейских  полка (Литовский, Измайловский и Финляндский), которые прислал из резерва сам  Кутузов, геройски отражали атаки французской  конницы, давая возможность Дохтурову  привести расстроенные войска в порядок.

 

Ожесточение битвы росло с каждым часом. Напор  французов всё нарастал, но соответственно нарастала и стойкость защиты русских. Солдаты обеих армий  показывали образцы воинской доблести.

 

В 14 часов  Наполеон начал общий штурм Курганной  высоты. Здесь стояла 18-орудийная  батарея Раевского, которую поддерживали ещё несколько батарей. Первую атаку  французов на высоту отражали 46 русских  орудий, вторую – уже 197.

 

К этому времени  Наполеон убедился, что наконец вся  русская армия введе-на в дело. Теперь он рассчитывал не просто взять  Курганную высоту, но и прорвать здесь, в центре, русский боевой порядок. Ураганный огонь по высоте открыли 300 французских орудий - не только с  фронта, но и с обоих флангов, т. е. со стороны Бородина и Семеновской, буквально засыпая ядрами стоявшие на высоте и вокруг нее полки. Защитники  Курганной высоты были движимы одной мыслью: выстоять, сознавая, что здесь - ключ всей нашей позиции. Однако осознание этого не помогло.

 

Курганная высота к 15 часам, когда ее заняли французы, представляла собой зрелище, превосходившее по ужасу все, что только можно  было вообразить. Подходы, рвы, внутренняя часть укреплений - все это исчезло  под искусственным холмом из мертвых  и умирающих, средняя высота которого равнялась 6-8 человекам, наваленным друг на друга. Погибшая тут почти целиком  дивизия Лихачева, казалось, и мертвая  охраняла свои редут.

 

Что выиграл  Наполеон ценой гибели таких людей, как Монбрен и Коленкур, ценой  крови тысяч и тысяч своих  людей, чего он добился, овладев Курганной  высотой? Да, он захватил ключ, главный  опорный пункт русской позиции.

 

А что дальше? Ничего. Прорвать центр боевого порядка  русских, обратить их в бегство Наполеон, как ни старался, не смог.

 

Оставив Курганную  высоту, русская пехота отходила за Горецкий овраг (в 800 м от высоты). Барклай  де Толли приводил ее в порядок.

 

Около 17 часов  Наполеон прибыл на Курганную высоту и оттуда обозрел центр русской  позиции. Отступив к высотам у  д. Горки, русские дивизии стояли хотя и поредевшие, но не сломленные, готовые отражать новые атаки. Наполеон знал, что и левое крыло русских, оттесненное за Семеновскую, уже  приведено в боевой порядок. Что  касается русского правого фланга, то он был надежно прикрыт высоким  берегом Колочи и огнем с батарей  на Горецких высотах.

 

Русские ждали  атаку наполеоновской гвардии и  готовились к ней. Но противник больше не атаковал. Только в отдельных  местах происходили стычки конницы  да гремела с обеих сторон до 20 часов артиллерийская канонада. Постепенно бой затихал. Слишком велико было взаимное напряжение и истощение  сил борющихся сторон.

 

Кутузов в  эти вечерние часы 7 сентября выглядел удовлетворенным. Он видел, что русские  уже выстояли; интуитивно, благодаря  своему полувековому опыту, ощущал их силу духа и готовность противостоять  новым атакам врага - хотя бы и самой  гвардии Наполеона.

 

Тем временем Наполеон отвел свои войска с батареи  Раевского и Багратионовых флешей на исходные позиции. Он располагался на ночлег, не мешая Кутузову сделать  то же самое. Кутузов, однако, узнал, что  русские потери гораздо больше, чем  предполагалось, и около полуночи дал приказ отступать. Еще до рассвета 8 сентября русская армия оставила поле Бородина и выступила к Москве.

 

М. И. Кутузов  отступал от Бородина к Москве, заверяя  изо дня в день и своих генералов, и московского генерал-губернатора  Ф. В. Ростопчина в том, что он даст новое сражение для спасения Москвы. Трудно сказать, верил ли сам Кутузов  в то, что он говорил, или только поддерживал такими заверениями  боевой дух армии, но для того, чтобы  решить судьбу Москвы, он созвал военный  совет.

 

Обсуждался  один вопрос: сдать Москву Наполеону  или не отдавать ее, хотя бы пришлось всем лечь костьми под ее стенами. Прения были жаркими. Кутузов прервал  споры, заявив: "Приказываю отступать37". Он подчеркнул, что оставление Москвы сохранит армию, с потерей же армии погибнут и Москва и Россия. Боевые генералы большей частью пришли в ужас от такого решения и расходились после совета с тяжелым чувством, как с похорон. Но труднее всего было Кутузову. Старый фельдмаршал не хуже любого из своих генералов понимал, что значит Москва для России. 14 сентября русская армия оставила Москву. В этот же день в столицу вошли французы…

 

Наполеон  в Москве

 

Общее настроение французов было такое, что война  фактически уже кончилась и что  подписание перемирия, а затем и  мира - вопрос дней. Сам Наполеон, въехав со свитой к 14 часам 14 сентября на Поклонную  гору и увидев всю распахнувшуюся перед ним Москву, не мог сдержать торжествующего возгласа: "Вот, наконец, этот знаменитый город38!", а его  маршалы, опьяненные энтузиазмом славы, бросились к нему с поздравлениями. Но уже в следующий час выпало Наполеону первое разочарование: как  ни ждал он депутацию бояр с ключами  от города, ни депутатов, ни ключей не оказалось. Адъютанты принесли ему весть, казавшуюся невероятной, дикой: Москва пуста!

 

Столиц, в  которые входили победителями войска Наполеона, было полтора десятка: Берлин и Вена, Рим и Варшава, Венеция  и Неаполь, Милан и Флоренция, Мадрид и Лиссабон, Амстердам и  Триест, Каир и Яффа. Везде были депутации, ключи и церемонии сдачи городов, любопытствующее многолюдье. Теперь впервые Наполеон вступал в столицу, покинутую жителями. Правда, как  только французы разместились в Москве, их настроение опять поднялось. Они  обнаружили огромные запасы товаров  и продовольствия. Но едва успев  разместиться и возрадоваться богатствам Москвы, французы подверглись в буквальном смысле испытанию огнем - 14 сентября начался грандиозный пожар.

 

Москва сгорела  на три четверти. Из 9158 жилых строений сгорело 6532 . Погибли дворцы и храмы (из 329 церквей - 122). Положение Наполеона  стало критическим. Большинство  запасов продовольствия сгорело.

 

Попытки же наполеоновских фуражиров поживиться за счет ресурсов Подмосковья пресекались  казачьими и партизанскими отрядами, число и активность которых росли  буквально день ото дня. Вокруг Москвы разгорелось пламя народной войны, а "Великая армия", блокированная  в Москве, лишенная доставки продовольствия и фуража, начала разлагаться, терять боеспособность.

 

Предчувствуя  свою гибель, Наполеон возобновил попытки  склонить Александра I к мирным переговорам. Царь не откликнулся ни на первое, ни на второе обращение.

 

^

Тарутинский манёвр

 

С потерей  Москвы русская армия пережила нравственный шок, который повлёк за собой на время  упадок морального духа армии, рост мародёрства  и дезертирства. В таких условиях Кутузов осуществил блистательный  Тарутинский марш-манёвр, обозначивший собой начало перелома.

 

В Тарутине Кутузов дал хорошо отдохнуть  и восстановить моральные силы всей армии. Две недели армия собиралась с духом.

 

Тем временем Наполеон ждал не придёт ли из Петербурга ответ на предложение мира, а с 13 октября начал готовить армию  к эвакуации из Москвы. Москву он оставил столь организованно, что  партизанские полки узнали об этом только через четыре дня после  его ухода 23 октября.

 

 

 Малоярославец

 

Куда же пошёл  Наполеон? Он двинулся в Смоленск через  Калугу, потому что старая дорога была разграблена и разрушена. На пути в Калугу Наполеон нарвался на корпус Дорохова, который напал не на отдельную  часть неприятеля, как он думал, а  на всю "Великую армию". Благодаря  этому Кутузов узнал маршрут  Наполеона и отправился к нему на перерез к Малоярославцу. Армии  обеих сторон встретились здесь  в кровопролитной схватке. Сражение, как и под Бородином, закончилось  не чем. Кутузов не смог разбить Наполеона, но и Наполеон не победил Кутузова.

 

После этого  Наполеон созвал военный совет, на котором  маршалы отговорили его выступать  против Кутузова. Император решил  повернуть назад и отступать  через Можайск. Впервые в жизни  Наполеон отказался от генерального сражения. Одновременно с отступлением Наполеона на север Кутузов начал  отступление на юг. 26 октября в 5 часов  утра он начал отступать к с.Детчино  за 24,5 км. От Малоярославца, и там  уже на следующий день, получил  весть о том, что противник  отступил.

 

Подводя итог можно сказать, что именно Малоярославец  обозначил собой тот рубеж, с  которого начался заключительный период войны. Отныне и до конца войны французы уже не могли изменить рокового для них поворота событий: на старой Смоленской дороге им предстояло во всей полноте испытать историческое возмездие за нашествие на Россию – бегство, страдания, гибель под ударами русских войск и народных ополчений, от рук партизан и казаков, от голода и холода.

 

^

Параллельный  марш

 

Разделив  армию на четыре колонны, которые  шли в полудневном переходе друг от друга, Наполеон продвигался к  Смоленску быстро. 27 октября он был  уже в Верее, 28-го – в Можайске, 29-го – в Гжатске, 31-го – в Вязьме. Беспристрастные набеги казаков  на “Великую армию” замедляли её продвижение  и в конечном итоге помогли  авангарду Кутузова настигнуть Наполеона  у Вязьмы. Бой за Вязьму был недолгим. К вечеру 3 ноября, когда основные силы французов ушли из города, но их части прикрытия пытались задержать  русских, Миларадович начал штурм  Вязьмы. Регулярные полки, казаки, ополченцы  и партизаны ворвались в город, выбили из него оставшихся французов  и преследовали их до наступления  темноты за р. Вязьму.

 

Под Вязьмой  впервые за всю войну французы потеряли на поле боя людей в несколько  раз больше, чем русские: 7 тыс. человек, включая 3 тыс. пленными, против 1800 убитых и раненных с русской стороны. Отныне стало очевидно для обеих  сторон, что русские войска по своей  боеспособности превосходят французов. Люди и лошади захватчиков всё  больше страдали от голода и бескормицы. В первую же морозную ночь под Вязьмой  их пало до трёх тысяч. Массовая гибель лошадей стала бичом армии. Кавалерия  превращалась в пехоту. Из-за недостатка лошадей приходилось бросать пушки. Таким образом, артиллерия тоже превращалась в пехоту. И все терзались муками голода. «Вчерась, - писал Кутузов жене 9 ноября, - нашли в лесу двух, которые жарят и едят третьего своего товарища39».

 

После Вязьмы к ужасам голода прибавились для  французов ужасы морозов. В ночь после боя под Вязьмой ударил первый по-настоящему зимний мороз  – сразу в 18О, 6 ноября – 22О, 9-го 12О,13-го 23О мороза. Мороз, северный ветер, снегопад, засыпавший дороги, с одной стороны  подгоняли голодных французов, но с  другой обессиливали и губили их.

 

От Вязьмы Кутузов с главными силами предпринял диагональный марш кратчайшим путём  через ельню и красный для  того, что бы пересечь путь «Великой армии». 9 ноября Наполеон с гвардией вступил в Смоленск, пока растянувшиеся  колонны «Великой армии» одна за другой подтягивались к городу. Все французы – от императора до последнего мародёра – спешили тогда в Смоленск как на землю обетованную. Близость Смоленска предавала им силы. Но в мёртвом, полуразрушенном, полусгоревшем  городе отступающую армию ждал удар, сломивший дух многих её частей: в Смоленске почти ни каких  припасов не оказалось.

 

Тем временем разведка Наполеона донесла, что  Чичагов – с юга, Вингенштейн  – с севера, а, главное, Кутузов  – с востока подступают к «Великой армии» и грозят окружить её. Приходилось  отступать дальше с надеждой задержаться  в районе Минска и Вильно.

 

14 ноября  Наполеон оставил Смоленск и  повёл значительно поредевшие, не  отдохнувшие, большей частью голодные  и деморализованные, но ещё достаточно  грозные колонны «Великой армии»  дальше на запад.

 

 

По пятам  за Наполеоном

 

По новому плану Кутузова его «Диагональный  марш40» от Вязьмы до Красного должен максимально затруднить отход французов  в Междуречье. О учитывал растянутость французских колонн и рассчитывал  отрезать под Красным и заставить  сдаться хотя бы одну из них.

 

К вечеру 15 ноября, когда Наполеон с гвардией подошёл  к Красному, он узнал, что город  занят очень сильным (22-23тыс. человек  при 120 орудиях) отрядом Ожаровского. В то же время войска Миларадовича вышли к Смоленской дороге, отрезая  от главных сил Наполеона сразу  три корпуса. Кутузов с главными силами оставался в Юрове, а 16 ноября перешёл в д.Шилово, не далее 5-ти км. от Красного. Никогда ещё за всё  время войны армия императора не оказывалась в таком опасном  положении. В поисках выхода Наполеон делал всё возможное. В ночь на 16 ноября стремительной атакой дивизии  Молодой гвардии он выбил отряд  Ожаровского из Красного и расчистил  себе путь к Смоленской дороге.

 

Между тем  Даву и Ней плохо взаимодействовали  друг с другом, что поставило их обоих на край гибели. Большой урон понёс Даву, которому Милорадович  предлагал сдаться. Он 17 ноября с  боем прорвался к Красному, теряя  обозы, пушки, отставшие части. Среди  русских трофеев оказался и личный обоз Даву, а в нём его маршальский  жезл.