Внешняя политика и международное положение советского государства в 20-30 гг. ХХ века

В конце 30-х годов Сталин уже не скрывал своего негативного отношения к Коминтерну. В 1937 г. прошла «чистка» его руководящих органов. Исполком Коминтерна стал во многом разделять сталинскую политику искоренения троцкистско-зиновьевско-бухарских кадров.

2.      2. Советско-американские отношения.

Учитывая будущую роль США в мировых отношениях, следует кратко остановиться на поставленном вопросе. 16 ноября 1933 г. состоялся обмен нотами об установлении дипломатических отношений между США и СССР. Оба правительства обязались не субсидировать и не поддерживать военные и другие организации, стремящиеся к насильственному изменению политического или социального строя в одной из стран – участниц соглашения. Таким образом, правительство Ф. Рузвельта отказалось от тезиса 1921 г. о том, что «без фундаментальных изменений во внутренней политике советской власти позиция Вашингтона по отношению к Москве останется неизменной». Объясняя позицию США в вопросе признания СССР, «Нью-Йорк таймс» отмечала: «Советский Союз представляет барьер против агрессии милитаристской Японии на одном континенте и гитлеровской Германии – на другом» [18, с. 478].

В отношениях СССР и США принимались во внимание и торговые интересы – после первой мировой войны объем торговли даже с непризнанным СССР был значительно выше, чем с довоенной Россией. Сближению стран препятствовала проблема прежних долгов, с решением которой США связывали весь комплекс американо-советских отношений. В совместном коммюнике (ноябрь 1933 г.) констатировалось, что советское правительство согласно возместить долги правительства Керенского в сумме не менее 75 млн. долл., но отказалось от претензий, связанных с пребыванием американских военных и поддержкой армии Колчака в годы гражданской войны (в Сибири). Со своей стороны, США выразили согласие предоставить СССР крупный заем на 20 лет. Дальнейшие попытки советской стороны разрешать вопрос на основе взаимных уступок  окончились безрезультатно. США предполагали навязать СССР свои претензии. Политическое сотрудничество стояло на нуле, торговля не расширялась, советские заказы на строительство военных кораблей в области авиации выполнялись американскими компаниями медленно. Последняя попытка решить вопрос о долгах и кредитах была предпринята советской стороной в июне 1938 г. во время встречи американского посла Дж. Дэвиса и председателя СНК СССР В. Молотова, на которой присутствовал и Сталин. Он также закончился безрезультатно. 16 ноября 1938 г. в связи с 5-летней годовщиной восстановления дипломатических отношений с США в «Известиях» была опубликована статья «два гиганта», в которой выражалось сожаление о том, что два таких крупных государства не выступают единым фронтом на международной арене. Это, как известно, произошло только в годы войны [18, с. 478-479].

2.3. Крах политики коллективной безопасности.

В конце главы отметим, что усилиями сторонников коллективной безопасности удалось в 1934-1935 гг. заключить ряд договоров о взаимопомощи с целью недопущения агрессивной войны в Европе. В частности, СССР подписал такие договоры с Францией и Чехословакией. Однако события 1936-1938 гг. показали, что эта система не выдержала проверку практикой. Германия, Италия и Япония начали гонку вооружений, нарушая международные соглашения, вышла из Лиги Наций, начали захваты чужих территорий, а европейские державы в лучшем случае заявляли протесты и делали вид, что агрессивные действия их не касаются. Все это развивало аппетиты на новые агрессивные шаги Германии, Италии и Японии [1, с. 99].

В 1936 г. Германия и Италия заключили Антикоминтерновский пакт. Позднее к нему присоединились Япония, Венгрия, Румыния, Словакия, Болгария, Финляндия. Жертвами фашисткой агрессии поочередно стали Эфиопия, Испания, Китай, Австрия, Чехословакия.

Прикрываясь антикоммунистическими лозунгами, Гитлер и Муссолини добивались благожелательного отношения правящих кругов Великобритании и Франции и готовились к войне за передел мира. Стремясь направить агрессию Германии на Восток (против СССР) лидеры ведущих стран Европы (Н. Чемберлен и Э. Даладье) шли на всякие уступки фашистским державам. Кульминацией которых, стала встреча в Мюнхене в конце сентября 1938 г. глав правительств Германии, Италии, Великобритании и Франции, где ее участники договорились передать Судецкую область (территория Чехословакии) Германии. Мюнхенское соглашение означало полный крах политики коллективной безопасности [1, с. 100].

СССР активно стремился противодействовать агрессорам, расширяя одновременно свое влияние на международной арене. Когда с 1936 г. началась гражданская война в Испании, СССР оказал помощь республиканцам: доставлял им оружие, продовольствие, снаряжение, выступал в лиги Наций с требованием осудить германско-итальянскую интервенцию в Испании, посылал своих военных советников и специалистов. Сотни советских летчиков, танкистов, артиллеристов прославились на полях сражений в Испании, тысячи испанских детей были вывезены в нашу страну, спасены от болезней, голода, бомбежек.

После нападения Японии на Китай советское руководство приложило много усилий, чтобы прекратить гражданскую войну в этой стране, объединить все антияпонские силы. Через советско-китайскую границу шла материальная помощь китайским войскам, воевавшим с японцами. Китаю было поставлено 1235 самолетов, 1600 артиллерийских орудия, свыше 14 тыс. Пулеметов, большое количество грузовиков, бензина, боеприпасов. К началу 1939 г. в Китае находилось 3665 советских военных специалистов. В 1939 г. Чан Койши писал на имя К.Е. Ворошилова: «Благодаря глубоким симпатиям и сочувствию народов Советского союза Китаю оказана материальная помощь, дающая возможность проводить длительную освободительную борьбу» [13, с. 330].

Однако из-за «двойной» политики западных держав, что особенно проявилось в Мюнхенском сговоре, остановить фашистскую агрессию не удалось, система коллективной безопасности рушилась. В этой ситуации советское руководство изменило свою внешнюю политику.

III.              Внешняя политика СССР накануне и в начальный период Второй мировой войны.

Этот период – самый сложный для его объективной оценки изложения, поскольку в историографии излагаются две диаметрально противоположные позиции. Одни утверждают, что советское руководство прилагало усилия для предотвращения нападения на СССР гитлеровской Германии и Японии или хотя бы е оттягивания на 2-3 года. Другие утверждают, что сталинское руководство пошло на сговор с Гитлером – особенно обосновывая этот тезис секретными протоколом о разделении сфер влияния.

Мюнхен существенным образом отразился на положении СССР – агрессор приближался к его границам. Малые страны Европы, увидев. Что Англия и Франция оставляли их на произвол судьбы, стали искать сближения с Германией. Советскому руководству стало известно, что в Лондоне и Париже разделяли мнение бывшего премьера Англии Болдуина о том, что если бы Гитлер «двинулся на Восток, мое бы сердце не разорвалось… Если бы в Европе дело дошло до драки, то я бы хотел, чтобы эта драка была между большевиками и нацистами» [21, с. 27]. Известны и не были тайной слова автора мюнхенского сговора английского премьера Чемберлена после оккупации Германией Чехословакии: «Для нас, разумеется, самым лучшим исходом было бы, если бы эти бешеные псы – Гитлер и Сталин – сцепились и разорвали друг друга» [3, с. 8].

Реальная угроза войны с Германией на Западе, и с Японией на Востоке, связанных антикоминтерновским пактом, реально встала перед СССР к лету 1939 года. Советское руководство 17 апреля 1939 г. обратилось к Англии и Франции, с конкретными предложениями заключить соглашение о взаимной помощи, включая и военную конвенцию на случай агрессии в Европе против этих стран. Оно исходило из того, что нужны самые решительные меры для предотвращения войны.

Советские предложения были встречены сдержанно, а переговоры приняли явно затяжной характер – до середины августа 1939 г. Положение СССР явно осложнялось военным конфликтом, навязанным Японией в районе реки Халхин-Гол Монгольской народной Республики, которая имела с СССР договор о взаимопомощи. С мая по сентябрь 1939 г. шли ожесточенные бои против японо-манчжурских войск. Это была проверка возможностей Красной Армии Востока, но она закончилась полным разгромом агрессора [27, с. 469-520].

Перед советским правительством встала необходимость выработки такой внешней политики, которая позволила бы предотвратить военное нападение и выйти из политической изоляции. Существовало два пути.

Первый – добиваться заключения соглашения (военного союза) с Англией и Францией, что могло бы стать преградой агрессии. Этот путь являлся наиболее приемлемым. Реальность создания военного союза с целью предотвратить агрессии все же была. Совместная военная англо-французская делегация прибыла в Москву и переговоры начались 12 августа. Совместная военная делегация имела полномочия подписать военную конвенцию. Но выяснилось, что делегации Англии и Франции не  имели полномочий подписывать военные соглашения. Я уже отмечала, что общие политические переговоры начались в апреле 1939 г. и шли около 5 месяцев, но результатов не принесли. Прибывшая военная делегация «союзников» попросила сделать перерыв до 20 августа. После перерыва переговоры, не начинаясь, были прерваны. Стало ясно, что лидеры Англии и Франции стремились не к союзу с СССР, а к тому, чтобы столкнуть его в войне с Германией [17, с. 400-401].

Второй путь открылся после настойчивых предложений Берлина заключить договор о ненападении с Германией. До августа 1939 г. СССР альтернативы переговорам с Англией и Францией не имел. Кроме того, по каналам разведки было известно о секретных переговорах в Берлине Англии с антисоветскими целями. Поэтому когда германской стороной было сделано предложение о переговорах, это вызвало у Сталина подозрения. Но через посла СССР в Берлине настойчиво следовало одно предложение за другим [3, с. 10-11]. 7 августа Сталин заслушал доклад начальника разведки Красной армии генерала Голикова Ф.К. о том, что Германия в состоянии начать войну против Польши в любой день после 25 августа. 11 августа Политбюро ЦК ВКП (б) рассмотрело создавшееся положение и приняло решение о целесообразности официального обсуждения поднятых немцами вопросов. 15 августа в Москве начались переговоры между Молотовым и германским послом Шеленбургом. Немцы предложили либо подтвердить ранее имевшийся договор о нейтралитете, либо заключить новый договор о ненападении. Выбран был второй вариант. Первоначально Молотов поставил следующие условия: совместные гарантии независимости прибалтийских государств, германское сотрудничество с целью прекращения военных акций Японии против СССР, развитие советско-германских экономических отношений. Принятие последнего положения являлось условием заключения договора о ненападении.

19-20 августа Англия, Франция и Польша документально подтвердили, что они отказываются от советского предложения по защите интересов Польши в случае нападения на нее. 23 августа СССР и Германия подписали договор о ненападении. Договор спутал карты западных политиков. Предвоенный кризис после 23 августа подошел к критическому рубежу.

Заключив пакт, Советский Союз избежал войны на два фронта, на время оттянул начало военных действий и отодвинул свои границы от неизменно военных центров страны. Но, несомненно, и то, что полученную отсрочку СССР использовал менее эффективно, чем Германия.

Далее, если сам договор от 23 августа объясняется конкретными обстоятельствами, то морально уязвимой выглядит позиция СССР в отношении ставшего теперь широко известных секретных протоколов «Молотова - Риббентропа» от 23 августа, приложенного к договору о ненападении. Подлинники этого протокола не сохранились. Известна лишь фотокопия, попавшая после Второй мировой войны в руки американцев и введенная ими в политический оборот. В нашей стране только в конце горбачевской «перестройки» признали существование этого протокола. Эта была серьезная политическая ошибка советского руководства, которой можно было избежать [14, с. 261].

Основная идея протокола, фиксировавшего политический сговор сторон, но не имеющего правовой силы, поскольку он не был утвержден ни правительством, ни Президиумом Верховного Совета и, тем более, Верховным Советом в бесконфликтном разделе сфер влияния между договаривающимися сторонами в сопредельных странах – Прибалтике, Польше, Румынии. Так в нем было записано:  «В случае территориально-политического переустройства  областей, входящих в состав прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер влияния Германии и СССР». Это открыло Сталину путь к началу создания совместных оборонительных союзов с буржуазными правительствами Эстонии, Латвии и Литвы, а затем и к полной их советизации.

1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу и в короткий срок разгромила ее армию. В ответ западные державы объявили войну Германии, хотя настоящих действий не предприняли. Правительство Польши 17 сентября бежало из страны. В тот же день – 17 сентября – Советский Союз ввел свои войска в Польшу, взяв под опеку ее восточные районы, т.е. Западную Белоруссию и Западную Украину.

Германия стала непосредственной соседкой СССР. Возникла проблема границы, которая была решена договором, подписанным 28 сентября. В этом документе советское руководство пошло дальше необходимого, согласившись назвать его «договор о дружбе и границе». Не нападать друг на друга было одно, а вот слово «дружба» в применении к фашисткой Германии вызывало тогда большие вопросы. Хотя в самом договоре речь шла лишь о границе, и ни о каких проявлениях дружбы там не говорилось. Несмотря на советизацию стран Прибалтики и отодвижение западных границ в Белоруссии и Украине (летом 1940 г. были восстановлены наши права в отношении Бесарабии – исконно принадлежавших России) оттянуть войну с Германией на задуманные советским руководством сроки не удалось [21, с. 33].