Отражая постепенное  вытеснение холопского труда крестьянским, Судебник ограничивает источники полного  холопства. Невозможность мелких хозяйств сохранить свою экономическую самостоятельность породила новую форму зависимости — кабальное холопство. Эта форма зависимости заключалась в обязанности свободного, но взявшего денежную ссуду человека, за рост слулсити, т. е. работать на своего господина-кредитора. Сходное с закупничеством Русской Правды, кабальное холопство усиленно развивалось с XV в. Однако Судебник 1497 года еще не содержит никаких норм о нем. Включение в Судебник 1550 года ст. 78 о кабальном холопстве было направлено на вытеснение ставшего невыгодным полного и докладного холопства и втягивание в сферу отношений феодальной эксплуатации новых групп еще не закрепощенного населения. Получило более четкую регламентацию правовое положение наймитов и посадского населения.

Расширилась область  обязательственного права. Так, заем подразделился  на два вида — с кабалою и  без кабалы; были определены условия  действительностиполетной грамоты (ст. 90); уточнялся порядок заключения договоров купли-продажи (ст. 93), особенно при торговле лошадьми (ст. ст. 94— 96). Судебник не только установил порядок заключения сделок между купцами и чюжеземцами в интересах развития торговли, но и отразил начало борьбы с закладничеством (ст. 92).

Принятый в  период обострения классовой борьбы Судебник 1550 года выделяет новые, особо опасные виды преступлений, непосредственно направленные против государственных основ и интересов господствующего класса. Увеличивается также количество составов должностных преступлений и преступлений против порядка управления и суда. Помимо лжесвидетельства, караемого торговой казнью (ст. 99), вводится неизвестное первому Судебнику преступление — подписка, т. е. подлог судебных актов (ст. ст. 4, 5).

Среди имущественных  преступлений проводится попытка разграничения  грабежа и разбоя, татьбы и мошенничества, впервые вводимого в Судебнике.

Соответственно  предусматривается усиление карательных  мер. Впервые вводится тюремное заключение — предварительное и как мера наказания. В целях устрашения значительно  увеличивается применение торговой казни. Если в Судебнике 1497 года она упоминается лишь в одной статье (ст. 10), то в Судебнике 1550 года она встречается уже в шестнадцати статьях.

Значительно большее  внимание по сравнению с Судебником 1497 года уделяется вопросам судопроизводства. Расширение и уточнение процессуальных норм идет по пути подчинения частных интересов государственным, сосредоточения расследования наиболее опасных для господствующего класса дел в руках центральной государственной власти, введения основ губного самоуправления и усиления розыскного процесса.

Впервые в русском  законодательстве вводится положение  о том, что закон обратной силы не имеет, определяется порядок издания  новых законов и обязательность вершения всех дел, за исключением дел  церковной подсудности, по Судебнику. При отсутствии закона предписывается издание нового, который становится дополнением Судебника. Сформулированные в Судебнике 1550 года общие определения о силе действия закона во времени и порядке составления новых законов, помогли, по словам Ф. М. Дмитриева, за столетие от Судебника 1550 года до Уложения 1649 года выработать ту форму судопроизводства, которая являет собой уже целую систему⁸⁰.

Тексты Судебников 1497 и 1550гг. публикуются по академическому изданию “Судебники XV — XVI вв.” (изд. Академии наук СССР, 1952). В отличие от этой публикации помещаемый в данном томе текст Судебника 1550 года приводится не со всеми разночтениями. Учитываются лишь варианты десяти списков, относящихся к XVI в.

В большинстве  списков Судебника 1550 года его основному тексту предшествует оглавление (в настоящем издании оно опущено). Текст самого памятника начинается с заголовка, а затем следуют нумерованные статьи (их 99 или 100; причем во многих списках последняя статья не нумерована).

КОММЕНТАРИЙ

Заголовок

Заголовок свидетельствует  о том, что Судебник был принят в сентябре 1497 года Иваном III совместно  с Боярской Думой. По мнению Л. В. Черепнина, эта дата — сентябрь 1497 года —  указывает лишь на начало разработки Судебника, которая завершилась  в феврале 1498 года⁸¹.

Такая точка  зрения была высказана раньше П. Н. Мрочек-Дроздовским, именовавшим Судебник Ивана III Судебником 1498 года⁸². Представляется более вероятным, однако, что закон был принят именно в сентябре 1497 года. Это подтверждается термином уложил, содержащимся в заголовке и означающим “учредил”, “узаконил”⁸³. Спорно также включение Л. В. Черепниным слов как судити суд бояром и околничим в качестве заголовка лишь для первых трех статей⁸⁴.

Статья 1

Статья 1 определяет состав боярского суда и пределы его компетенции. Суд осуществляется членами Боярской Думы, занимавшими высшие придворные должности и исполнявшими фактически обязанности судей. В целях ограничения судебных прав бояр и необходимости ведения судопроизводства, к боярскомусуду допускаются представители иных сословий — дьяки. Первоначально дьяки появились в штате князя и, как правило, занимались оформлением его духовных и иных грамот. Иногда они даже были холопами, на что указывают документы времен Ивана Калиты. Первые официальные упоминания о великокняжеском казенном дьяке встречаются в 1447—1453 гг., а в 1493 году появляется упоминание о “Казне”. Она понимается как Казенный приказ с дьяками и делопроизводством, ведавший личным имуществом великого князя, его казной, а также архивом⁸⁵.

Избираемые князем не от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичов, или от простого всена родства⁸⁶, дьяки являлись его надежной опорой. Не из бояр, а из дьяков, повествует Псковская летопись, выбрал Иван III истолкователя своей воли перед псковским вечем. Роль дьяков усиливается с возрастанием письменного делопроизводства⁸⁷. Они могли возглавлять приказы и являлись компетентными людьми в политических, административных, финансовых и иных вопросах. Не случайно с XVI в. в состав Боярской Думы были включены думные дьяки, заведовавшие четырьмя главными приказами: Разрядным, Посольским, Поместным и приказом Казанского Дворца.

Боярская Дума в качестве суда первой инстанции  судила своих собственных членов, должностных лиц приказов и местных  судей, разбирала споры о местничестве и иски служилых людей, не пользовавшихся привилегией великокняжеского суда. Боярская Дума была высшей инстанцией по отношению к местному суду. В нее передавались по докладу дела, изъятые из самостоятельного ведения местного суда, а также дела от приказных судей, когда между ними не было согласия, или порядок их решения не предусматривался законом. Помимо этого Боярская Дума была, наряду с великим князем, апелляционной инстанцией.

За производство суда или иного печалованиа запрещалось брать посулы. Терминпосул, как отмечают исследователи, имеет два значения. Первоначально посул —не столько взятка в буквальном смысле этого слова, сколько плата за проявление судьей прилежания в разборе дела. О посулах, как плате за суд, свидетельствует и ст. 4 Записи о душегубстве 1456—1462гг.: А тиуну великого князя что посулят⁸⁸. Посулы, как вознаграждение, мзда от тяжущихся были обычным явлением и в последующее время.

Централизация государственного аппарата и недовольство масс злоупотреблениями должностных лиц на местах требовали упорядочения и ограничения прав должностных лиц. Гак, в послании известного церковного деятеля Кирилла Белозерского князю Андрею (от 1413 г.) предлагалось, чтобысудьи ... посулов не имали, доволны бы были уроки своими⁸⁹. Запрещение тайных посулов, т. е. взяток отразили Новгородская и Псковская Судные грамоты. Статья 4 последней гласит: А тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику. С этого времени слово посульник понималось уже как взяточник⁹⁰. В таком же смыслепосул понимается и в ст. 6 Двинской уставной грамоты, устанавливавшей ответственность наместника, отпустившего вора за взятку: Кто ... татя да отпустит, а собе посул возмет⁹¹. Запрещение посула как взятки получило законодательное подтверждение в статьях Судебника, отразившего ряд мер по ограничению прав кормленщиков (ст. ст. 1, 33, 38, 43, 65, 67).

Статья 2

Статья указывает на наличие у судей различной компетенции. Если к судье попадает дело, ему не подсудное, он должен обратиться за указанием к великому князю или сам передать дело по подсудности.

Статья впервые  упоминает о зарождении приказной  системы. Высказанное Л. В. Черепниным и поддержанное А. К. Леонтьевым мнение о том, что в статьях 1—2 нет  еще данных, указывающих на оформление приказной системы, и что судьи  для разбора того или иного дела назначались каждый раз по решению великого князя⁹², вызывает возражение. Уже в XIV — XV вв. наряду с дворцово-вотчинной системой отдельные дела поручались, приказывались какому-нибудь боярину или дьяку, которые разрешали их самостоятельно. Поэтому приказы часто носили имя дьяка, которому поручалось выполнение того или иного дела (например, Приказ дьяка Варфоломея). Должности дьяков переходили к их преемникам, образуя постепенно постоянные учреждения⁹³.

Полемизируя с  А. А. Зиминым, выдвинувшим трехзвенную схему формирования приказной системы⁹⁴: приказ — “поручение”, что и было, по его мнению, в Судебнике 1497 года, приказ-изба (50-е годы XVI в.) и приказ-учреждение (со времени опричнины), И. И. Смирнов отмечает, что принцип суда по приказам намечается еще в Судебнике 1497 года. Но здесь он выступает еще в виде своего рода дополнения к старому боярскому суду. Суд по приказам применяется лишь в тех случаях, когда дело не может быть разрешено обычным, старым путем. В Судебнике 1550 года суд по приказам превращается уже в основную форму центрального суда⁹⁵. Действительно, ст. 2 Судебника 1497 года предусматривает обязанность судьи принимать к производству дело в пределах его компетенции. Если дело выходит за эти пределы, то судья, а не великий князь, отсылает истца к надлежащему судье. Статья 7 Судебника 1550 года, аналогичная ст. 2, свидетельствует о закреплении судей за определенными приказами: А кто х которому боярину... придет жалобник его приказу.

Что касается предписания  давать всем обращающимся в суд управу, то советские исследователи справедливо опровергли утверждение дворянско-буржуазных историков о якобы равном для всех классов феодального общества суде. Вместе с тем вряд ли правильно рассматривать норму данной статьи лишь применительно к оформлению документации на землю . Во-первых, нет никаких оснований показывать классовый характер суда только на примере земельных тяжб, тем более, что порядок рассмотрения этих споров особо оговаривается Судебником, специально устанавливающим сроки исковой давности по земельным тяжбам с целью их ограничения⁹⁶. Во-вторых, вряд ли можно предположить, что Судебник устанавливал обязанность управы только для того, чтобы иметь возможность отказать эксплуатируемому в его иске, не разбирая дело по существу. Даже разбор дела по существу не гарантировал эксплуатируемому получения в суде управы, удовлетворения его иска. Требование Судебникадавати всем жалобником управа основывается на стремлении господствующего класса сосредоточить решение всех дел именно в государственных органах, стоящих на страже интересов господствующего класса, и не допустить разбора дела по старинным обычаям или путем передачи его выборному третейскому суду. Это положение указывает на то, что, в отличие от Русской Правды, лишавшей некоторые категории населения (холопов, частично — закупов) права обращения в государственный суд, Судебник 1497 года признает всех, в том числе и холопов, субъектами права, могущими искать и отвечать по суду. Помимо этого заинтересованность суда в разборе разного рода дел объясняется и тем обстоятельством, что судебные пошлины увеличивали великокняжеский доход.

Статья 3

Статья 3 и следующие  статьи развивают и конкретизируют ст. 9 Белозерской уставной грамоты, определяя размер и порядок взимания пошлин за рассмотрение дел боярским судом. Статья 3 направлена против посулов и заменяет их строго регламентированными судебными пошлинами, которые взыскивались на виноватом, т. е. со стороны, проигравшей дело. Размер пошлины зависел от суммы иска и лица, ее получающего. За основу бралась цена иска в один рубль. При этом боярин получал два алтына (12 денег), а дьяк восемь денег. С увеличением или уменьшением суммы иска пропорционально изменялся и размер пошлины.

Статья 4

Судебник конкретизирует порядок взимания пошлин за организацию судебного поединка — поля. Поединку предшествовало крестное целование, даже если бились не сами истцы и ответчики, а наймиты — полевщики, представляющие интересы той или иной стороны. Это уже институт судебного представительства (подробнее о нем см. комментарии к ст. ст. 49 и 52). Отказ от поля расценивался как признание своей вины. По свидетельству Герберштейна, на судебный поединок стороны “могут выставить вместо себя... какое угодно другое лицо, точно так же ... могут запастись каким-угодно оружием, за исключением пищали и лука. Обыкновенно они имеют продолговатые латы, иногда двойные, кольчугу, наручи, шлем, копье, топор и какое-то железо в руке наподобие кинжала, однако заостренное с того и другого краю; они держат его одной рукой и употребляют так ловко, что при каком угодно столкновении оно не препятствует и не выпадает из руки. Но по большей части его употребляют в пешем бою”⁹⁷.

Судебный поединок как вид доказательства существовал  еще в Древнерусском государстве, но законодательно впервые закреплен в Псковской Судной грамоте (см. ст. ст. 10, 13, 17, 18, 21, 36, 37, 101, 117, 119). Поле назначалось только по делам, не затрагивающим интересов государства, и могло быть заменено свидетельскими показаниями. Организацией поля ведали окольничий, дьяк и неделыцик.

Недельщик — должностное лицо, в обязанность которого входили вызов в суд сторон, арест и пытка обвиняемых и передача в суд дел о воровстве, организация судебного поединка и исполнение решения суда. По определению Герберштейна, “неделыцик есть до известной степени общая должность для тех, кто зовет людей на суд, хватает злодеев и держит их в тюрьмах; недельщики принадлежат к числу благородных”⁹⁸. Наименование свое недельщики получили потому, что они сменялись по неделям⁹⁹. Недельщики могли назначаться судом по просьбе истца для помощи ему в отыскании ответчика и обеспечения его явки в суд. Герберштейн писал: “Всякий желающий обвинить другого в воровстве, грабеже или убийстве, отправляется в Москву и просит позвать такого-то на суд. Ему дается неделыцик, который назначает срок виновному и привозит его в Москву”¹⁰⁰. Эти сведения подтверждаются историческими документами. Так, правая грамота 1528 года митрополичьей кафедре упоминает недельщика Данилу Трофимова, который доставлял на суд ответчиков и правил на них истцов иск¹⁰¹. За отправление этих обязанностей недельщик получал вознаграждение от заинтересованной стороны.