Столыпинская аграрная реформа

Речь П.А.Столыпина  в Государственной Думе 5 декабря 1908г

«Государство должно обеспечить определенное владение не тому или иному лицу, а за известной группой лиц, за теми лицами, которые прилагают свой труд к земле, за ними оно должно сохранить известную площадь земли, а в России это площадь земли надельной. Известные стеснения закон должен налагать на землю, а не на ее владельца. Закон наш знает такие стеснения и ограничение, и мы, господа, в своем законопроекте ограничение эти сохраняем: надельная земля не может быть отчуждена лицу иного сословия, надельная земля не может быть заложена иначе как в Крестьянском банке, она не может быть завещана иначе как по обычаю…»[5]

Указ 9 ноября 1906 г.

В итоге, подготовительный курс «новой аграрной политики» завершился изданием указа 9 ноября 1906 г. «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении». Так началась «вторая реформа» (после 1861 г.), на которую правящие классы России  возлагали спасительные надежды.

Согласно указу, каждый крестьянин, имевший в своем пользовании  общинную надельную землю, мог теперь требовать закрепления ее в личную собственность. В беспредельных общинах, где в течение последних 24-х лет переделов земли не было, домохозяин, желающий выйти из общины, имел право получить в личную собственность всю ту землю, которой он пользовался до этого, кроме арендуемой. Если крестьянин, выходивший из общины, имел участок земли, превышавший душевую норму, он мог заплатить за нее обществу по цене, которая была ниже рыночной в 2-3 раза. Это давало возможность кулачеству за бесценок прибирать к рукам общинную землю. Согласно условиям реформы 1861г., надельная земля могла быть отчуждаема путем продажи или дарения только лицам, приписанным к сельскому обществу. Это делалось с целью «обеспечения быта крестьян земельным фондом», т.е. налогоспособности перед казной. Указ 9 ноября 1906г. Оставил это положение в силе.

В случае выхода из общины за крестьянином сохранялось право  пользования землями, находившимися  ранее в общем владении – выгонами, пастбищами, сенокосами, лесными и  другими угодьями. Выдел из общины производился с течение месячного срока со дня подачи заявления решением (приговором) общего собрания крестьян-домохозяев простым большинством голосов. Если общество почему-либо такого согласия не давало, разрешение выйти из общины мог дать земский начальник. Его решение считалось окончательным.

Указ давал право  при выходе из общины требовать отвода хуторов и отрубов по возможности  в одном месте. Устанавливалось единоличное право собственности на землю и вообще на все хозяйство выделявшегося двора, тогда как в общине оно считалось семейной собственностью всех членов двора.

Некоторые изменения  и дополнения указа

В октябре 1908г. Указ 9 ноября 19096г. Был внесен на рассмотрение III Государственной думы, которая утвердила его с некоторыми изменениями и дополнениями. Затем он был одобрен Государственным советом, утвержден Николаем II и опубликован 14 июня 1910г., получив силу закона. Этот закон ускорил разрушение общины и насаждение частной крестьянской собственности. Если указ 9 ноября разрешал добровольный выход из общины, то закон 14 июня делал его обязательным для передельных общин. Вся надельная земля беспередельных общинах признавалась личной собственностью отдельных домохозяев, а крестьяне считались перешедшими к подворно-участковому землевладению. Общины были признаны упраздненными.

Другие статьи закона 14 июня предусматривали в обществах, производивших общие переделы, обязательно  создание хуторских или отрубных хозяйств. По новому закону для перехода на хутора и отруба уже не требовалось  согласие большинства крестьян. Для этого нужно было только набрать одну пятую голосов в тех сельских обществах, где число домохозяев не превышало 250 человек, а там, где превышало, достаточно было заручиться согласием 50 домохозяев. В некоторых случаях разрешалось производить выдел из общины даже по требованию одного домохозяина. Это было сделано для того, чтобы дать возможность деревенским кулакам в любое время произвести разгром общины при благоприятных для себя условиях, игнорируя интересы всей остальной крестьянской массы. В сельских обществах с подворным владением и в беспредельных общинах при переходе на отрубные участки по новому закону требовалось решение простого большинства домохозяев вместо двух треть, как это предусматривалось указом 9 ноября.

Но и это царскому правительству показалось недостаточно. Стремясь всемерно форсировать ликвидацию общины, правительство издает 29 мая 1911г. Новое постановление, которое значительно расширяло права землеустроительных комиссий. Последние теперь могли принудительно расселять селян на хутора и отруба, не считаясь с волей крестьянского большинства. Они также могли административным путем разрешать всякие споры и тяжбы, связанные с землеустройством. Решение комиссий не могло быть обжаловано в суде. Крестьяне, укреплявшие землю в личную собственность, не могли образовывать отдельные поселки с чересполосным пользованием землей. Они могли обособиться от общины только путем выхода на хутора или отруба. Таким образом, осуществление реформы подстегивалось еще больше.

В Беларуси усиленное разрушение общины производилось в Могилевской и Витебской губерниях, где было широко распространено общинное землепользование.

Просто сказать, что  указ 9 ноября 1906 г. был главным делом  жизни Столыпина, будет явно мало. Это был символ веры, великая и  последняя надежда, одержимость, его настоящее и будущее — великое, если реформа удастся; катастрофическое, если ее ждет провал. Столыпин прекрасно это сознавал.

«Крепкое, проникнутое  идеей собственности, богатое крестьянство, — говорилось в особом секретном журнале Совета министров от 13 июня 1907 г., — служит везде лучшим оплотом порядка и спокойствия; и если бы правительству удалось проведением в жизнь своих землеустроительных мероприятий достигнуть этой цели, то мечтам о государственном и социалистическом перевороте в России, раз навсегда был положен конец... Но столь же неисчислимы были бы по огромной важности своей последствия неудачи этой попытки правительства осуществить на сотнях тысяч десятин принятые им начала землеустройства. Такая неудача на многие годы дискредитировала бы, а может быть, и окончательно похоронила бы все землеустроительные начинания правительства, являющиеся ныне, можно сказать, центром и как бы осью всей нашей внутренней политики. Неуспех вызвал бы всеобщее ликование в лагере социалистов и революционеров и страшно поднял бы престиж их в глазах крестьян».

Итак, это была игра ва-банк, и уже из этого следует, что  Столыпин не мог являться и действительно  не являлся единоличным творцом  нового аграрного курса. Его курс становится правительственным курсом только тогда, когда отражает самые глубокие интересы господствующих социальных сил, в данном случае самих правительственных «верхов» и поместного дворянства, а также /66/ консервативной и даже реакционной буржуазии октябристского типа. Так в данном случае и было: столыпинская аграрная программа настолько совпадала с аграрной программой Совета объединенного дворянства, что все тогдашние политические наблюдатели, от кадетов до большевиков, прежде всего подчеркивали это родство. Цитированный выше кадет А.С. Изгоев отмечал, что программа Столыпина — это программа «объединенных дворян». В.И. Ленин называл Столыпина приказчиком того же Постоянного совета объединенного дворянства. Более того, сам Совет с удовлетворением констатировал этот капитальный факт, правда в секретном циркуляре:

«За двухлетнее почти  существование съезда уполномоченных и Постоянного совета объединенных дворянских обществ труды их оказали  несомненную услугу делу восстановления хоть какого-либо правопорядка в России и не остались без влияния на всю правительственную политику, что и не раз признавалось в печати даже представителями левых партий. В самом деле, мы видим, что аграрная политика данного времени близко подходит к той, которая проектировалась на I съезде уполномоченных и является прямым следствием правительственного сообщения от июня 1906 г., непосредственно последовавшего за высказанными в адресе государю взглядами дворянства».

Именно в июне 1906 г. будущий лидер умеренно-правых Балашов  в записке царю писал:

«Дайте, государь, крестьянам их земли в полную собственность, наделите их новой землей из государственных имуществ и из частных владений на основании полюбовной частной сделки. Усальте переселение, удешевите кредит, а главное — повелите приступить немедленно к разверстанию земли между новыми полными ее собственниками, и тогда дело настолько займет крестьян и удовлетворит главную их потребность и желание, что они сами откажутся от общения с революционной партией».

Нетрудно видеть, что здесь перечислены  все пункты столыпинской аграрной программы.

Обсуждение указа 9 ноября 1906 г. началось в Думе 23 октября 1908 г., т. е. спустя два  года после того, как он вошел  в жизнь. Правительство и правооктябристское большинство Думы намеренно не спешили  с этим, казалось, самым спешным и главным для них вопросом: они хотели, чтобы указ успел пустить глубокие корни, стать необратимым. В общей сложности обсуждение его шло более полугода. Выступило полтысячи ораторов, не считая прений в аграрной комиссии, предшествовавших пленарным заседаниям. Уже сам этот факт, а также ожесточенность, с которой шли думские дебаты, свидетельствуют о том, что все классы и партии русского общества отчетливо понимали: новый правительственный аграрный курс имеет жизненно важное значение для исторических судеб страны и, следовательно, для них самих. Успех его означал бы окончательную победу прусского пути развития капитализма и привел бы к глубокому изменению в соотношении классовых сил в стране, прежде всего к изменению позиции крестьянства. Даже если бы оно не стало «партией порядка», на что рассчитывали, как мы видели, Столыпин и Совет объединенного дворянства, его прежняя роль, как в революции 1906 — 1907 гг., революции аграрной, была бы утрачена навсегда,

Это, конечно, не означало, что буржуазно-демократическая революция или революции вообще стали бы невозможными в России после победы столыпинского аграрного курса. Но это были бы уже иные революции. Успех аграрной политики Столыпина исторически был вполне возможен, и В.И. Ленин высмеивал тех революционеров и демократов, которые заранее предрекали ей провал.

«В истории, — подчеркивал он, — бывали примеры успеха подобной политики. Было бы пустой и глупой демократической фразеологией, если бы мы сказали, что в России успех такой политики «невозможен». Возможен!».

Но он будет возможен только в  том случае, «если обстоятельства сложатся исключительно благоприятно для Столыпина», а это могло показать только время, в том числе и характер обсуждения указа в Думе.

Начало реформы

Непосредственное осуществление  реформы было возложено на губернские и

уездные землеустроительные комиссии, которые  были созданы указом правительства 4 марта 1906 г. На них официально возлагались задачи:

- содействие крестьянам в покупке  земли у частных лиц при помощи Крестьянского поземельного банка

- продажа казенных земель

- сдача этих земель крестьянам  в аренду

- содействие переселению на  казенные земли Азиатской России

- помощь сельским обществам  и отдельным домохозяевам в  улучшении условий землевладения  и порядка землепользования и  др.

Деятельность Крестьянского банка

В 1906-1907 гг. указами царя некоторая  часть государственных и удельных земель была передана Крестьянскому  банку для продажи крестьянам с целью ослабления земельной  тесноты.

Противники столыпинской земельной  реформы говорили, что она проводится по принципу: “Богатым прибавится, у бедных отнимется”. По замыслу сторонников реформы крестьяне-собственники должны были увеличивать свои наделы не только за счет сельской бедноты. В этом им помогал Крестьянский поземельный банк, скупавший земли у помещиков и мелкими участками продававший их крестьянам.

Многие дворяне, обедневшие или  обеспокоенные крестьянскими беспорядками, охотно продавали свои земли. Вдохновитель реформы Петр Столыпин, чтобы подать пример, сам продал одно из своих  имений. Таким образом, банк выступал посредником между продавцами земли - дворянами и ее покупателями - крестьянами.

С размахом проводилась Банком покупка  земель с последующей перепродажей их крестьянам на льготных условиях, посреднические операции по увеличению крестьянского землепользования. Он увеличил кредит крестьянам и значительно удешевил его, причем Банк платил больший процент по своим обязательствам, чем платили ему крестьяне. Разница в платеже покрывалась за счет субсидий из бюджета.

Банк активно воздействовал на формы землевладения: для крестьян, приобретавших землю в единоличную собственность, платежи снижались. В итоге, если до 1906 года основную массу покупателей земли составляли крестьянские коллективы, то к 1913 году 79,7% покупателей были единоличными крестьянами.

Масштаб операций Крестьянского поземельного банка в 1905-1907 гг. по закупке земли  возрос почти в три раза. Многие помещики спешили расстаться со своими имениями. В 1905-1907 гг. банк скупил свыше 2,7 млн. дес. земли. В его распоряжение перешли государственные и удельные земли. Между тем крестьяне, рассчитывая на ликвидацию помещичьего землевладения в ближайшем будущем, не очень охотно делали покупки. С ноября 1905 г. по начало мая 1907 г. банк продал всего около 170 тыс. дес. В его руках оказалось очень много земли, к хозяйственному управлению которой он не был приспособлен, и мало денег. Для поддержки его правительство использовало даже накопления пенсионных касс.