Социально – экономическое положение в России в XVII веке. Смутное время

В Москве произошёл дворцовый переворот. 17 июля 1610 года Захар Ляпунов с толпой своих единомышленников пришёл во дворец к Шуйскому и просил его оставить царство, потому что из – за него кровь льётся, земля опустела, люди в погибель приходят. Шуйский ответил твёрдым отказом. Тогда Ляпунов и прочие, бывшие с ним, ушли из дворца на Красную площадь, где уже собрался народ, узнав, что в Кремле происходят какие – то необычайные вещи. Скоро Красная площадь не могла вместить всего народа, прибывшего туда. Всё сборище, поэтому перешло на более просторное место, за Арбатские ворота к Девичьему монастырю. Туда приехал патриарх Гермоген и много бояр, говорили о свержении Шуйского и, несмотря на протесты Гермогена и некоторых бояр, решили «осадить царя». Во дворец отправился князь Воротынский и от лица народа просил Шуйского оставить царство. Шуйский покорился, уехал из дворца в свой старый боярский дом и тотчас же стал хлопотать о возвращении престола, устраивать интриги; чтобы окончательно отнять у него возможность достигнуть власти, его постригли в монахи силой, так что патриарх не хотел и признавать его пострижения.

Шуйского  удалили, не имея никого в виду, кем  бы могли его заменить, и положение  Москвы, очень трудное в ту минуту, осложнилось от этого еще больше. Присягнули временно Боярской думе - семи боярам (семибоярщина), ибо помимо нее, некому было присягнуть. Но это новое  правительство имело так же мало сил и средств, как и Шуйский. Бояре, пользуясь властью, торопят Жолкевского из Можайска к Москве, и он идёт в августе 1610 года освобождать Москву от Вора. Таким поступком бояре передали Москву в руки поляков и предрешили вопрос об избрании Владислава. Подойдя к Москве, Жолкевский прежде всего начинает дело об избрании Владислава в цари, потому что иначе в его глазах помогать Москве не имело смысла. Страх перед самозванцем и польской военной силой заставил московские власти, а за ними и население склонится на избрание в цари поляка: 27 августа Москва присягнула Владиславу. Тотчас же по заключении договора и принесении присяги Жолкевский прогнал Вора от Москвы, и Вор убежал опять в Калугу. Таким образом, Москва избавилась от врага, ценой подчинения другому. В Калуге Вор был убит, в декабре 1610 года, одним из своих же приверженцев из – за личных счетов.

Происходящие  события вызвали глубокое недовольство всех сословий Российского государства.

7. Первое земское ополчение.

В Москве присягают сыну польского короля – Владиславу, но в других городах  не следуют примеру «семибоярщины». На борьбу с захватчиками поднимается  русский народ. В городе вспыхнуло  народное восстание против интервентов. Все посады оказались в руках  восставших. В Рязанской земле формируется первое ополчение во главе с дворянином Прокопием Ляпуновым для изгнания поляков из Москвы. В ополчение входят дворяне, посадские люди, казаки. В конце марта 1611 года первое ополчение осадило Москву, польский гарнизон отошёл в пределы Китай – города и Кремля. Во вторник, 19 марта 1611 года в Москве в Китай – городе, начался бой. Из Китай – города поляки бросились к слободам, но в Белом городе были задержаны народом. На помощь москвичам подоспели передовые отряды Земского ополчения с князем Дмитрием Михайловичем Пожарским, который был здесь ранен, и поляки были отброшены назад, заперлись в Кремле и Китай – городе и постарались сжечь Москву и Замоскворечье, для удобств дальнейшей обороны. Москва сгорела почти вся. Несколько дней ещё продержались вылазки поляков и стычки их с народом. Наконец, на второй день Пасхи, в благовещенье, подошла к Москве стотысячная русская рать и к апрелю обложила Кремль и Китай – город. Поляки засели в осаду, а вместе с ними и московское боярство, служившее Сигизмунду и смотревшее на ополчение всей земли, как на мятежное скопище. Припасов у осажденных было мало, польский гарнизон был невелик, всего около 3000 человек. Положение гарнизона, таким образом, было очень серьёзно, но Сигизмунд не думал помочь Москве, его сил не хватало и на взятие Смоленска.

Ополчение, стоящее под Москвой, по справедливости можно называть политическим союзом социальных врагов: в нём соединилась  земщина с казачеством, общество – с врагом общественного порядка. « A priori» -  можно было предвидеть, что в этом ополчении должна проявиться рознь,  произойти междоусобие. Можно, пожалуй, предсказать даже гибель и разложение, если сообразить, что во время долгой осады, было много времени и проводов для столкновения двух метров – земского и казачьего. Ополчение действительно и погибло.

В июне 1611 года ополчение обратилось к своим  вождям, прося общим советом подумать о прекращении беспорядков и  злоупотреблений, какие совершались  в войске. Об этих беспорядках летописец пишет, лишь несколько слов: в войске одни попрекали других прошлой службой тушинскому Вору или ополчённой Москве; людей ратных «жаловали не по достоянию», а «лицеприятно», не знали, наконец, что делать, и как обращаться с теми холопами, которые убежали от своих господ и теперь служили в войске казаками, уже как вольные люди. Сначала этих беглых людей воеводы ополчения призвали под свои знамёна, обещая считать их вольными казаками. Но служилый элемент в ополчении не мог относиться сочувственно к такой мере: она создавала очень неприятный , для служивого люда, порядок в будущем, им могли воспользоваться и другие холопы и убегать от господ в надежде, потом вернуться на Русь свободными. Поэтому положение беглых в ополчении составляло очень важный вопрос.

И вот, по просьбе ополчения, Ляпунов и  другие воеводы согласились созвать  собор всей рати, чтобы обдумать и решить всё заботившее их.

Ляпунов высказался за возврат беглых крестьян, за то, чтобы казаки не имели права  нанимать прибыльные должности. Ознакомившись  с данными  о первом подмосковном ополчении, мы можем теперь сказать, что сойдясь под Москвой, земские  и казачьи дружины не могли  мирно ужиться между собой  по разности стремлений и вкусов. Постоянная их рознь привела к необходимости  точнее уяснить их взаимные отношения, и уяснились они в пользу служилых людей. Но преобладание служилых людей было недолго и непрочно. Приговор, давший перевес служилым людям и Ляпунову, был « не в лоб» казакам и их вождям Ивану Заруцкому и Дмитрию Трубецкому, и с той поры начали думать, как убить Ляпунова. Через месяц Ляпунов был убит. Прокопий Ляпунов был вызван для объяснений на казачий «круг», где и был зарублен.

Потеряв предводителя, служилые люди утратили и силу. Не нашлось человека, который  мог бы заменить Ляпунова; делами стали  заправлять казачьи вожди, казачество подняло голову, и теснимое им дворянство стало брести «розно», разъезжая по домам. Ополчение разлагалось, и государственный порядок потерпел новое поражение. Но казачьи остатки первого ополчения продолжали стоять под Москвой, и в 1611 году, и в 1612 году Сигизмунд не пришёл не помощь московскому гарнизону, а своими силами московский гарнизон не мог прогнать осаждавших. Осада Москвы, таким образом, продолжалась, но смерть Ляпунова была большим горем для русских людей, они теряли веру в успех ополчения.

3 июня 1611 года королю Сигизмунду удалось,  наконец, взять Смоленск приступом.  В городе было в начале осады  до 80 000 жителей, большие запасы и прекрасные укрепления. Когда Смоленск был взят, в нём не осталось и 8 000 человек, они терпели голод и болезни и не могли отбить врага, потому что укрепления были разбиты и разрушены. Воевода смоленский Шеин, один из самых светлых русских деятелей того времени, подвергся пытке: хотели узнать, для чего он не сдавал города и какими средствами смог так долго держаться.

16 июля 1611 года шведы обманом взяли  Новгород; митрополит Исидор и воевода князь Одоевский во главе, заключили со шведами договор, по которому Новгород представлялся особым государством, выбирал себе в цари одного из сыновей шведского короля и, сохраняя свое государственное устройство, навсегда соединял себя со шведской династией, если бы даже московское государство и выбрало себе другого царя, но не из шведского дома. Такой договор, очевидно, был продиктован победителями – шведами: в Нём даже не было требований, чтобы новгородский государь был православным.

В Пскове, в то же время, появился самозванец Сидорка, которого иногда называют Лжедмитрием III. Еще при Шуйском начались в Пскове внутренние усобицы, борьба «лучших» и «меньших» людей, высших и низших классов. Эта борьба как – то совсем оторвала Псков от государства и создала в нём свою особую историю смуты. Внутренние неурядицы дали возможность полякам и казачеству разорять безнаказанно псковскую землю и дали в ней силу третьему самозванцу.

Итак, во второй половине 1611 года, со взятием Смоленска и Новгорода, с усилением самозванщины в Пскове, вся западная часть московского государства попала в руки его врагов. Сама Москва оставалась в их власти, а ополчение, собранное для её освобождения, распадалось, побеждённое не врагами, а внутренней рознью. Земская власть, создавшаяся в этом ополчении и сильная по своему существу, лишь настолько, насколько ей верила земля, теперь, со смертью Ляпунова, теряла для земли всякое значение. Русские люди оставались без руководителей против сильных торжествовавших врагов государства и общества. Время стало настолько критическое, что, казалось, русское государство переживало последние дни.

Опаснее всех других были, конечно, поляки, но они же своей оплошностью и помогли оправиться русским людям после взятия Смоленска. Король Сигизмунд отправился в Польшу на Сейм торжествовать свои победы, вместо того, чтобы идти на помощь польскому гарнизону в Москве. К Москве он послал только слабый отряд конницы с гетманом Ходкевичем. В октябре 1611 года Ходакевич был отбит подмосковными казаками и ушёл от Москвы. Если не считать этой незначительной рекогносцировки под Москву, то можно сказать, что внешние враги московского государства, нанеся ему взятием Смоленска и Новгорода сильнейшие удары, затем совершенно бездействовали, отчего и потеряли все плоды победы.

8. Второе земское ополчение. Освобождение Москвы и  избрание на царство Михаила Романова.

Неудача первого земского ополчения огорчила, но не обескуражила земских людей. В  провинциальных городах скоро снова  началось движение за организацию нового ополчения и похода на Москву. На этот раз исходным пунктом и центром  движения стал Нижний Новгород  во главе  с его знаменитым земским старостою  Кузьмою Мининым. Минин не был  простым мужиком нижегородским. Он торговал и был одним из видных людей в городе. Нижегородцы избрали  его в число земских старост, стало быть, ему верили. Управляя делами нижегородской податной общины, он должен был привыкнуть вести большое хозяйство города и обращаться с большими деньгами, какие собирались с мира земскими старостами в уплату податей. Мимо него, как излюбленного человека, представителя нижегородских людей, не проходила неизвестной не одна грамота, адресованная нижегородцами, ни одна политическая новость. Он следил за положением дел и обсуждал дела в городских сходках, которые вошли в обычай в городах, благодаря обстоятельствам смутного времени, напоминали собой древние веча.

На одном  из таких собраний, осенью 1611 года, под  влиянием грамот и вестей от патриарха  Гермогена, Минин поднял посадских тяглых людей на то, чтобы собрать деньги для ополчения и сформировать само ополчение. Составили приговор о мирском сборе и предъявили его нижегородскому воеводе, князю Звенигородскому и соборномупротопопу Савве, которые созвали в городской собор нижегородцев и, воспользовавшись пришедшей тогда в Нижний Новгород патриотической грамотой, подняли вопрос об ополчении. В соборе читали и обсуждали нижегородцы пришедшую грамоту. В ней говорилось о необходимости стать на защиту веры и отечества. При чтении грамоты нижегородский протопоп Савва сказал слово, убеждая народ стать за веру. После Саввы заговорил Минин; страстно говорил он о том же, указывая, каким образом нужно действовать: «Захотим помочь московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жён и детей закладывать, и бить челом, кто вступился за истинную православную веру и был у нас начальником». Слова Минина произвели большое впечатление. С каждым днём росло его влияние, нижегородцы увлекались предложениями Минина и, наконец, всем городом решили образовать ополчение, созывать служилых людей и собирать на них деньги. Раньше всего занялись денежным вопросом. Стали собирать добровольные приношения, потому что иных средств не было. Давали нижегородцы много – «третью деньгу», то есть третью часть имущества, так давать порешил мир, и кто давал меньше, утаивая размеры имущества, с того брали силой. Были люди, жертвовавшие почти всё, что имели. На первые нужды денег оказалось довольно.

Второй  заботой было – сыскать воеводу. По предложению Минина, избрали Пожарского. Князь Дмитрий Михайлович Пожарский жил в то время, верстах в 100 от Нижнего Новгорода, в своей Вотчине, и лечился от ран, полученных полгода назад под Москвой. К нему обратились нижегородцы, минуя своих воевод, князя Звенигородского и Алябьева. Когда депутация от Нижнего Новгорода пришла к князю и изложила ему желание народа избрать его на такой высокий подвиг. Пожарский сперва долго отказывался, затем наконец, изъявил своё согласие, но под условием избрания кого – нибудь из посадских людей, который ведал бы в ополчении хозяйственной частью и с ним, Пожарским, «у того великого дела был и казну собирал». При этом он указал на Минина, как на лучшего себе помощника в этом деле. В Нижний Новгород стали собираться служилые люди из соседних уездов. К осени 1611 года в городе уже было 2 – 3тысячи хорошо вооруженных и обученных « ратному делу» воинов; они и составили ядро ополчения. Руководители ополчения налаживали связи с другими городами Поволжья, отправили тайного посла к патриарху Гермогену, находившемуся в заключении в Кремле. В это « безгосударево время» патриарх Гермоген, патриотически  -настроенный, благословил ополчение на войну с « латинянами». Поддержка православной церкви способствовала объединению патриотических сил.

В марте 1612 года земская рать во главе с  Мининым и Пожарским пошла  из Нижнего Новгорода вверх по Волге. По пути к ним присоединились «ратные люди» волжских городов. В Ярославле, где ополчение простояло  четыре месяца, до августа. Это время прошло в напряжённой работе над восстановлением порядка в стране, над созданием центральных правительственных учреждений, над собиранием сил и средств для  ополчения. Было создано временное правительство –«Совет всей земли», новые органы центрального управления – приказы. Усиленно шло пополнение войска за счет дворян, «даточных людей» из крестьян, казаков, посадских людей. Общая численность земской рати превысила 10 тысяч человек. Вокруг ополчения объединилось больше половины той России; в городах работали местные советы из представителей всех слоёв населения, а из Ярославля назначали в города воевод. В самом Ярославле образовался земский собор, или совет всей земли, из представителей с мест и представителей от служилых людей, составлявших ополчение; этот совет и был временной верховной властью в стране. Началось освобождение от интервентов соседних городов и уездов.

В июле 1612 года, когда пришло известие о  походе на Москву, войск гетмана  Ходкевича, земская рать выступила  к столице, чтобы допустить его  соединение с польским гарнизоном. Около 20 августа 1612 года ополчение из Ярославля двинулось под Москву и здесь между ополченцами  и казаками установились сперва враждебные, потом холодные отношения, как этого и надо было ожидать; ополчение стало особым станом и этим навлекло на себя неприязнь казаков. Атаман Заруцкий с немногими сторонниками бежал из – под Москвы в Астрахань, а большинство его казаков присоединились к земской рати. Польский гарнизон в Кремле и Китай – городе, окруженный со всех сторон и лишённый всякой серьезной помощи, мужественно защищался и дошёл до крайней нужды. Но, несмотря на его мужество, Китай – город 22 октября 1612 года был взят, а затем сдался русским и Кремль. По взятии Москвы Пожарский грамотой от 15 ноября звал по десять человек от городов для выбора царя.