Реформы Ивана Грозного

    Мнения  ученых расходятся по вопросу о целях  данного кружка и о людях, в  него входивших. Платонов утверждает, что это была компания бояр, объединившихся с целью овладеть московской политикой  и править ею по-своему, то есть «Избранная Рада» выражала интересы входивших  в нее людей. «..Частный кружок, созданный временщиками для их целей, и поставленный ими около царя не в виде учреждения, а как собрание «доброхотающих» друзей»²⁸.

    Другая  группа ученых, в частности Зимин, считает, что данная группа бояр выражала интересы дворянства и дальновидных кругов боярства. «Избранная Рада…  явилась проводником дворянских интересов»²⁹.

    Всего десятилетие суждено было существовать «Избранной Раде». Но за этот краткий  период государственное и социальное устройство России потерпело столь  сильные изменения, каких не происходило  за целые века спокойного развития. Возникла «Избранная Рада» не ранее 1549 года, а в 1560 году ее уже не существовало.

    Исходя  из этого, я считаю, что «Избранная Рада» носила продворянский характер. Выражать собственные интересы это  объединение не могло, так как  изменения, проведенные в государстве  в 1550 годы слишком значительны, чтобы  быть побочным продуктом деятельности, направленной на собственное процветание. Следовательно, как я думаю, вторая группа историков более верна  в своих суждениях.

    «Избранная  Рада» разработала проект реформ. Одновременно свои челобитные подал  царю публицист Иван Семенович Пересветов. Он советовал искать опору во дворянстве за счет бояр. В основу программы  реформ были положены челобитные Пересветова.

    Исходным  моментом в проведении реформ явилась  речь Ивана IV 27 февраля 1549 года на заседании Боярской Думы совместно с «освещенном собором» (т.е. высшими представителями церкви, которые представляли основные направления государственной политики: давалась резко отрицательная оценка боярского правления, рассматривался вопрос о боярских детях и их интересах, которые страдали от «сил», «обид», «продаж» бояр при решении дел о землях и холопах и других «многих дел», а бояре же рассматривались источником «сил», «обид» и «продаж». Следовательно, реформы 50-х годов носили продворянскую окраску. «Исходным пунктом преобразований явилась критика боярских злоупотреблений»³⁰. В результате речь Ивана IV дала толчок к проведению широкой программы правительственных преобразований. 

    § 2. Судебник 1550 года

    В 1550 г. Иваном IV и его правительством был составлен новый законодательный  кодекс - Судебник, основанный на Судебнике 1497 г., но значительно расширенный, лучше  систематизированный и учитывающий  накопившуюся судебную практику. В  нем нашли отражение вопросы  центрального и местного управления, положения феодалов и крестьян. Судебник 1550 г. подтвердил существующее право  крестьянского перехода в Юрьев  день, но увеличил плату за пожилое (денежная компенсация феодалу за уход крестьянина), что затруднило переходы крестьян и являлось очередной мерой  в их закрепощении. В целях укрепления государства были значительно ужесточены наказания, вплоть до смертной казни  за разбои, вооруженные выступления  против Феодальных порядков. Впервые  вводились наказания для бояр и дьяков, берущих взятки, ограничивались судебные полномочия наместников и  волостелей, а также усиливался контроль со стороны местных и центральных  органов над их деятельностью. Судебник 1550 г. устанавливал твердый порядок  управления страной и содействовал централизации.

    Издание Судебника было актом огромной политической важности. Основные стадии, через которые  проходит вновь издаваемый закон:

    1 Доклад царю, мотивирующий необходимость  издания закона

    2 Приговор царя, формулирующий норму,  которая должна составить содержание  нового закона.

    Само  же составление закона и окончательная  редакция текста производится в приказах, точнее, казначеями, по приказу царя выполняющими эту работу. 
Наконец, на основе новых законов составляются дополнительные статьи 
Судебника, которые и приписываются к его основному тексту. Основанием для установления нескольких разновидностей законов служит то, что различные законы по-разному проходят намеченные выше стадии законодательного процесса. Основные различия падают на вторую стадию. Если доклад является общим для всех разновидностей законов, то вторая стадия законодательного процесса - "приговор" - осуществляется для различных законов по-разному:

    1. Приговором одного царя.

    2. Приговором царя с боярами.

    3. Устным приказом царя ("государевым  словом").

    Вряд  ли можно говорить о какой-либо зависимости  применения той или иной законодательной  процедуры от содержания закона. Привлечение  или не привлечение Боярской думы к обсуждению закона зависело целиком  от конкретных обстоятельств момента.

    Традиция  предписывала участие бояр в обсуждении новых законов и для большинства  их отмечено участие бояр в "приговорах" об издании законов. 
Дает ли участие бояр в законодательном процессе основание говорить о дуализме законодательных органов Русского государства? Можно ли рассматривать царя и Боярскую думу как два фактора законодательства, как две самостоятельные политические силы? Ответ на это может быть только отрицательным. Боярская дума во второй половине XVI века представляла собой одно из звеньев в государственном аппарате Русского централизованного государства, и хотя аристократический состав думы давал ей возможность занимать позицию защиты княжеско-боярских интересов, но как учреждение дума являлась царской думой, собранием советников царя, к выяснению мнений которых по тем или иным вопросам обращался царь, когда он считал это нужным. Поэтому видеть в обсуждении закона в Боярской думе нечто похоже на обсуждение закона в парламенте - значит совершенно произвольно переносить на Боярскую думу Русского самодержавного государства черты законодательного учреждения конституционного государства. Поэтому нельзя видеть в обсуждении законов в Боярской думе ограничения царской власти.

    Рассмотрение  вопроса о законодательстве дает возможность сделать еще один вывод большой важности об огромной роли приказов в законодательстве.

    Сосредоточивая  свое внимание на вопросе о Боярской думе и ее роли, дворянско-буржуазная историография недооценила роль приказов. Между тем именно приказы, в частности казначеи, фактически держали в своих руках московское законодательство как в подготовительной стадии, разрабатывая проекты законов, так и в заключительных этапах законодательного процесса, где именно в руках казначеев находилось формулирование и редактирование текста законов на основе норм царского приговора.

    В этой роли приказного аппарата в законодательстве нашло свое яркое выражение развитие и укрепление централизованного  Русского государства. 

    § 3. Приговор о местничестве

    Местничество  являлось одним из тех институтов феодального государства, которые  обеспечивали монопольное право  на руководящую роль в важнейших  органах государства представителям феодальной знати. Сущность местничества состояла в том, что возможность  занятия тем или иным лицом  какого-либо поста в административных органах или в армии предопределялась местническими счетами, то есть взаимными  соотношениями между отдельными феодальными - княжескими или боярскими - фамилиями, а внутри этих фамилий - взаимными соотношениями между  отдельными членами этих фамилий. При  этом исключалась возможность изменения  этих соотношений, так как это  означало бы изменение порядка мест в служебной, придворной или военной  иерархии. Это приводило к тому, что для занятия каким-либо лицом  того или иного поста нужно  было, чтобы положение данного  лица в местнической иерархии соответствовало  тому положению, какое занимал в  этой иерархии тот пост, на занятие  которого претендовало данное лицо.

    Московские  великие князья (а затем цари) вели упорную борьбу против местничества, так как местничество связывало  их и ставило их действия под контроль феодальной знати. Однако, феодальная знать, в свою очередь упорно боролась за сохранение местнических привилегий. Выражением и проявлением этой борьбы вокруг проблемы местничества являются местнические счеты, рост которых на протяжении XVI века отражает в себе усиливающееся стремление русских  государей к слому местнической иерархии.

    Особую  остроту местничество и местнические счеты приобрели в военной  области. Основным недостатком в  организации русской армии того времени было то, что управление армией было построено на местнических началах. Это лишало командование армии  возможности оперативного руководства  войсками и, напротив, позволяло княжатам и боярам, недовольным политикой  правительства, саботировать путем  местнических счетов и распрей распоряжения верховного командования. Местнические счеты лишали правительство возможности  руководствоваться при назначении на посты воевод соображениями политического  и персонального порядка, а требовали  предоставления воеводских постов тем, кто имел на них привилегию в соответствии с местнической иерархией.

    В ноябре 1549 года был издан приговор о местничестве. Целью издания  приговора "О местах" было создать  условия, позволяющие не допустить "порухи" "воинскому делу" во время похода, проистекавшие от местничества в "посылках" и в "разряде"³¹.

    Приговор  о местничестве года состоит из двух частей. Первая часть приговора посвящена  воеводам основных пяти полков, на которые  делилась армия: Большого, Правой руки, Левой руки, Передового и Сторожевого. Во второй части речь идет об остальных  служилых людях - невоеводах.

    По  своему содержанию приговор формально  представляет собой акт, определяющий местнические соотношения между  отдельными воеводскими должностями. В рамках признания правомерности  местничества находится и другая группа норм, формулируемых приговором: о порядке регулирования тех  случаев, когда служебные отношения  между теми или иными служилыми  людьми не соответствуют местническим счетам между ними. Однако существо приговора 
1549 г. заключалось не в простой регламентации местнических счетов в полках, а в борьбе против местничества.

    Таким образом, как по свидетельству Макария, так и по заявлению самого Ивана IV, смысл приговора о местничестве заключался в установлении службы в  полках "без мест" и в запрете "местничаться" во время похода.

    Будучи  одной из наиболее ранних по времени  политических реформ 40-50 годов, приговор о местничестве отразил в себе общий характер политики правительства  и продемонстрировал формы и  пути реализации этой политики. 

    § 4. Испомещение «тысячи»

    Центральным вопросом внутренней  политики  50-ых  годов, помимо всех остальных, являлся  земельный вопрос.  Характер земельной  политики 50-ых годов определился  вполне уже в первом крупном мероприятии  в области земельного вопроса. Этим мероприятием было испомещение приговором 3 октября 1550 года знаменитой  “1000”  детей боярских вокруг Москвы.

    Приговор  устанавливал: “учинить... помещиков, детей  боярских - лутчих слуг 1000 человек” путем  раздачи им поместий в  местностях  вокруг  Москвы  “верст  за  60  и  70”  -  “в Московском уезде,  да в половине Дмитрова,  да в Рузе,  да в Звенигороде, да в Числяках, и в Ординцах, и в перевесных деревнях,  и в тетеревинчих,  и в оброчных деревнях”³².  Размеры подмосковных поместий детям боярским определялись в 200, 150 и 100 четвертей в зависимости от того,  к какой из трех статей (на которые была разбита “1000”)  относится данный  сын боярский.  При этом делалась оговорка:  “А за которыми бояры или за детьми  боярскими вотчины в Московском  уезде или в-ыном городе,  которые блиско Москвы верст за 50 или за 60, и тем поместья не давати”³³. Приговор далее устанавливал порядок пополнения “1000” в случае смерти кого-либо из входивших в нее лиц:  “А который по грехам ис той тысячи вымрет, а сын его не  пригодитца к той службе,  ино в того место прибрать иного”.

    В процессе  реализации приговора  от 3 октября 1550 года была составлена так  называемая Тысячная книга,  представляющая собой своего рода раздаточную десятню  и включающая в себя как списки всех детей боярских,  вошедших в  состав “тысячи”,  так и тех  бояр и окольничих, которые получали на основании приговора от 3 октября 1550 года поместья в Московском уезде.  Тысячная  книга  - основной источник для понимания и оценки приговора  от 3 октября 1550 года.  Рассмотрение этого приговора приходится начинать с выяснения вопроса о том, был ли реализован приговор об  испомещении  “тысячи”  детей  боярских  или  же  он представлял собой лишь неосуществившийся проект.

    Если  принять, что в писцовых книгах до нас дошли данные о  20%  общего  числа  тысячников,  получивших  поместья   в Московском уезде,  число их составляло бы около 350 человек.  Если учесть,  что по приговору  от 3 октября  1550  года  поместья тысячникам должны были быть даны,  помимо Московского уезда,  также  в Дмитровском,  Рузском,  Звенигородском,  Верейском и в Коломенском  уезде, то можно прийти к выводу, что цифра тысячников, содержащаяся в московских писцовых книгах, может  служить веским аргументом в пользу того,  что приговор от 3 октября 1550 года вовсе  не  является  неосуществленным проектом реформы, а представляет собой  законодательное выражение политики, проводившейся в жизнь.