Процесс становления советской политической системы

... Я, помню,  не жалел под праздник 

Ни черной туши, ни белил,

Весь мир на белых и на красных 

Безоговорочно делил.

... Я знал про  домны Приазовья 

И что опять  бастует Рим.

И я к друзьям  пылал любовью 

И был к врагам непримирим.       

                          Е. Винокуров. Из стихов о детстве

Психология жизни  в осажденной крепости, ожидание войны, необходимость быть бдительными  в окружении многочисленных внешних  и внутренних врагов прочно вошли  в сознание предвоенного общества.  

Культура   

В 20-30-е годы сложные  и противоречивые процессы происходили  в сфере культуры. Вызванная революцией к жизни стихия разрушения нанесла  ощутимый удар по православной культуре, культуре русской провинции, усадебной  культуре. Вместе с тем революция  не могла в одночасье погасить творческую энергию русского культурного  возрождения. Именно его импульсами объясняется появление в начале 20-х годов многих новых художественных течений, научных школ в социологии, психологии, педагогике, естественных науках.

Несмотря на тяготы гражданской войны, организовывались фольклорные и этнографические  экспедиции, создавались новые музеи, издательства. Одно из самых известных  – издательство «Всемирная литература», которое проводило большую просветительскую работу. В его редколлегию входили  М. Горький, А. Блок, Н. Гумилев, Е. Замятин, К. Чуковский. Появилось много литературных кружков и студий, в которых занимались люди из различных социальных слоев, руководили ими известные литераторы, такие, например, как В. Ходасевич, А. Белый. Широкий размах приобрело самодеятельное театральное движение.

Таким образом, в революции одновременно проявилась как разрушительная, так и созидательная  сила. Доминирование разрушительных тенденций объяснялось не только тем, что революция сама по себе призвана прежде всего разрушать, но и тем, что в активные действия в большинстве  своем были вовлечены не культурные, способные к положительной работе силы, а самые неразвитые и темные. По мере того как эти силы все  более утверждались в государстве, они подминали под себя и ту стихию творческой энергии, которая  пробивалась на начальном этапе  революции.

Важное место  в культурной жизни 20-х годов заняли дискуссии об отношении к культурному  наследию прошлого и о том, какой  должна быть новая культура. Сторонники левых течений считали необходимым  отказаться от буржуазной культуры, порвать  с прошлым, создать нечто абсолютно  новое вне исторических и культурных традиций. В 1917 г. была образована организация  «Пролетарская культура» (Пролеткульт), члены которой были противниками старой культуры и выступали за создание новой, настаивая на том, чтобы она  была чисто пролетарской, т.е. должна адресоваться пролетариату и создаваться  только пролетарскими художниками  и писателями.

Кроме того, представители  авангарда считали, что искусство  является средством преобразования социальной действительности и воспитания нового человека. Важнейшее положение  их эстетической системы: искусство  – не только способ отражения реального  мира, реальной действительности, но и  средство ее преобразования, изменения. Видным деятелем Пролеткульта А. Гастевым был введен термин «социальная инженерия». Применительно к искусству он означал радикальную перестройку его средствами не только социальной жизни, но и психики человека. Один из лидеров группы «Левый фронт» (ЛЕФ), футурист С. Третьяков, писал, что «работник искусства должен стать психо-инженером, психо-конструктором…».

Идея  «ковки нового человека» средствами литературы и искусства была одной  из центральных в дискуссиях творческой интеллигенции 20-х годов, ее разделяли  представители различных течений  русского авангарда. Поисками новых  выразительных форм для решения  этой задачи в литературе были заняты группа ЛЕФ, в которую входили  В. Маяковский, Д. Бурлюк, О. Брик, в театре – Вс. Мейерхольд, в архитектуре – К. Мельников, в кино – С. Эйзенштейн, Г. Козинцев и многие другие. В изобразительном искусстве левые течения были представлены: Обществом художников-станковистов (ОСТ), группой «4 искусства» (К. Петров-Водкин, П. Кузнецов), Обществом московских художников (ОМХ) (П. Кончаловский, И. Машков, А. Лентулов, Р. Фальк), конструктивистами (В. Татлин, Л. Лисицкий) и др.

Сторонники левых  течений в силу своей революционной  природы оказались в центре социального  взрыва, первыми стали сотрудничать с новой властью, видя в ней  родственную им силу. Они приняли  участие в реализации плана монументальной пропаганды, занимались «революционным»  оформлением городов. М. Шагал, один из «отцов-основателей» современного искусства, а в годы революции – комиссар Наркомпроса, позже писал об этом времени: «…Ленин перевернул Россию вверх ногами точно так же, как я поступаю в своих картинах».

Выдвинутая авангардом фундаментальная концепция создания нового человека стала главной задачей  советской культуры. Однако в вопросе  о выразительных средствах и  формах новой культуры правящая партия сделала выбор в пользу традиционализма  и реализма, директивным порядком запретив эксперименты в этой области (постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке  литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 г.) и объявив социалистический реализм единым и обязательным художественным методом для советской литературы и искусства. Этот выбор был сделан в значительной степени в связи  с убеждением большевиков в том, что новая культура, которой придется обращаться к недостаточно образованным и культурным слоям населения, должна использовать наиболее привычные и  понятные для этих социальных слоев  формы.

В Уставе Союза  советских писателей, созданного в 1934 г., формулировались основные принципы нового метода, указывалось, что он «требует от художника правдивого исторически  конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При  этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения  действительности должны сочетаться с  задачей идейной переделки и  воспитания трудящихся в духе социализма».

Одной из главных  задач советского искусства стало  создание образа положительного героя, активного преобразователя жизни, беззаветно преданного партии и государству, на которого должны были равняться  все советские люди, особенно молодежь. Отличительной чертой искусства  стал социальный оптимизм. Им пронизаны романы М. Шолохова, Л. Леонова, В. Катаева, Н. Островского, фильмы «Чапаев» С. и Г. Васильевых, «Земля» А. Довженко, «Депутат Балтики» И. Хейфица и А. Зархи, «Комсомольск» С. Герасимова, трилогия о Максиме Г. Козинцева и др.

Наиболее талантливые  произведения тех лет отразили сохранившуюся  инерцию революционного подъема, романтическое  видение событий революции и  гражданской войны, энтузиазм созидателей  нового общества, искренне веривших в  возможность осуществления своей  мечты.

В 30-е годы художественная культура становилась все более  канонической, в ней утвердилась  строгая иерархия жанров и тем. Она  откровенно ориентировалась на «социальный  заказ» правящей элиты. Например, уделяя большое внимание показу событий  революции и гражданской войны, созданию образов вождей, художники, писатели, кинематографисты зачастую сознательно создавали картины  и образы, имевшие мало общего с  реальной действительностью. Так, в  официальных портретах Сталина  исчезали недостатки его физического  облика – перед зрителями представал не живой, реальный человек, а символ, олицетворение идеи. Одновременно существенной трансформации подвергалась в литературе и искусстве отечественная история.

Преображению  на основе идеологических установок  подлежало не только прошлое, но и  будущее. Так, появившиеся в 30-е годы в качестве ответа на рост военной  угрозы «оборонная литература», «оборонный кинематограф» изображали в полном соответствии с официальными прогнозами будущую войну как лихой поход, как мгновенную победу над врагом без жертв и трудностей. Например, герой фильма «Танкисты» был послан в разведку, но перевыполнил задание  – начал военные действия, добрался до Берлина и взял в плен Гитлера. После начала войны один из руководителей  Союза писателей А. Сурков вынужден был признать, что «...до войны  мы часто дезориентировали читателя насчет подлинного характера будущих  испытаний. Мы слишком облегченно изображали войну. Я не хочу никого обижать, но лозунги "и в воде мы. не утонем, и в огне мы не сгорим", "кипучая, могучая, никем непобедимая…" культивировали бездумное самолюбование... До войны  мы читателю подавали войну в пестрой  конфетной обертке, а когда эта  конфетная обертка 22 июня развернулась, из нее вылез скорпион, который  больно укусил нас за сердце,– скорпион реальности трудной, большой войны».   

Специфика массовой аудитории 30-х годов (прежде всего  низкий уровень образования и  культуры) не только обусловливала  ее интерес к наиболее понятным и  доступным формам культурной жизни (особенно к кинематографу), но и  делала их чрезвычайно действенными. Б. Бабочкин, анализируя успех фильма «Чапаев», писал, что для зрителей 30-х годов непосредственность восприятия фильма, «полная вера в подлинность, первозданность происходящих событий  приближалась к своему абсолюту, к  своим ста процентам». Визуальные экранные образы, как и герои литературы, прочно входили в сознание людей, воспринимались ими с большим  доверием. Возможности искусства  активно использовались правящей элитой для создания мифа о счастливой жизни народа, строящего социализм, для манипулирования общественным сознанием.

Главным критерием  оценки произведений культуры в 30-е  годы являлось их соответствие официальной  идеологии. С деятелями культуры, произведения которых не соответствовали  жестким требованиям «социалистического реализма», велась непримиримая борьба. Так, во второй половине 30-х годов  была проведена кампания за преодоление  в искусстве «формализма» и «натурализма». В формализме обвинялись Д. Шостакович, С. Эйзенштейн, Н. Заболоцкий, Ю. Олеша, И. Бабель. Художники А. Лентулов и Д. Штеренберг были названы «пачкунами со злостными намерениями».

Важнейшей особенностью советской культуры стал жесткий  контроль над ней со стороны партии и государства. Уже в 20-е годы были национализированы учреждения культуры, начала складываться система управления ею, которая просуществовала вплоть до 90-х годов. В 1922-1923 гг. были созданы  Главлит и Главрепертком, которые  следили за соблюдением цензурных  требований в прессе и за репертуаром  театров и кинотеатров.

Еще более усилился партийно-государственный контроль за различными сферами культурной жизни  в 30-е годы. Тогда были созданы  творческие союзы, вне которых работа деятелей культуры была невозможна, а  также ряд специальных органов, осуществлявших централизованное руководство  культурой: Всесоюзный комитет по радиовещанию, Комитет по делам искусств, Главное  управление кинематографии, Всесоюзный комитет по делам высшей школы  и др.

По отношению  к культурному наследию был провозглашен принцип «овладения» им, т.е. признавалась необходимость культурной преемственности, сохранения традиции. Однако под овладением подразумевалось переосмысление, переоценка духовного наследия прошлого под  углом зрения классовых интересов  пролетариата. Всю культуру разделили  на прогрессивную и реакционную, которую можно и нужно было отбросить. В результате для целого ряда поколений советских людей  литература, искусство, философия начала XX в. остались неизвестными, поскольку  оценивались как упадочнические и декадентские.

В 30-е годы усилился прагматический, утилитарный подход к культуре, ее развитие напрямую увязывалось  с решением текущих хозяйственных  задач. В условиях форсированной  индустриализации одной из важнейших  задач культурной революции была признана быстрая подготовка достаточного количества работников, обладающих необходимыми знаниями и умениями. Если накануне Октябрьской революции три четверти взрослого населения России не умели  ни читать, ни писать, то уже к середине 30-х годов подавляющая часть  взрослого населения стала грамотной. В этот период быстро развивалась  не только начальная, но и средняя  и высшая школа. Как и в других областях культуры, в системе образования  последовательно осуществлялся  классовый подход. Преимущественным правом поступления в вузы пользовались выходцы из рабочих и крестьян, прием «социально чуждых элементов» был ограничен.

Анализ социокультурных  процессов этого периода показывает, что советская культура формировалась  как культура городская, индустриальная. В этом качестве она противостояла  не только культуре буржуазной, но и  культуре крестьянской. По сути своей  она была массовой культурой. В ней  тесно переплетались процессы, свойственные культуре эпохи индустриальных революций, и специфические, обусловленные  своеобразием развития советского общества. К первым следует отнести прежде всего демократизацию культуры и  образования, возникновение и распространение  новых видов искусства, основанных на использовании технических средств (радио, кино), благодаря которым  достижения культуры стали доступны самым широким слоям населения, формирование массовой культуры.