Правовая система Германии в Новое время: источники права, правовое регулирование общественных отношений

    Злоупотребление правом (или так называемая шикана) не известно ни имперскому законодательству, ни наполеоновскому Кодексу, ни Саксонскому уложению. Этот юридический институт сходен с формулой из прусского ландрехта, которая гласит: «...никто не может злоупотреблять своей собственностью для нарушения или причинения вреда другим». Или в другом варианте: «Злоупотреблением называется такое использование собственности, которое по своей природе может проводиться только с умыслом для оскорбления других» (Прусское земское уложение, ч. 1, титул 86, § 27—28). Эти положения имеют явное общесоциальное и моральное назначение и вполне согласуются с рядом положений германского кодекса, относящихся к условиям признания недействительными уже заключенных соглашений, противоречащих «доброй совести» и «добрым нравам». В § 905 перечисляются права собственника земли, которые поначалу включали властный контроль не только над поверхностью земли вместе с воздушным столбом в границах земельного участка, но и над пространством под поверхностью земли. Однако собственник не мог воспретить воздействие, происходящее на такой высоте или на такой глубине, на которых устранение этого воздействия не представляет для него интереса, правда, за исключением полезных ископаемых, имеющих государственное значение, — металлов, угля, соли. 

    После принятия общегерманских законов о телеграфном сообщении (18 декабря 1899 г.) и воздушных путях (1 августа 1922 г.) земельному собственнику пришлось смириться с установкой телеграфных столбов и пролетами всевозможных летательных аппаратов. Несколько сложнее воспринимается конструкция правомочия собственника на  воспрепятствование подачи к нему с соседнего участка газа, дыма, пара, всевозможных запахов, копоти, тепла, сотрясений и т. д. Дело в том, что он обязан терпеть только те воздействия, которые незначительно нарушают его интересы при обычном использовании участка. Однако, на практике он принуждался терпеть такие воздействия и такие загрязнения промышленного происхождения, которые хотя и выходят за пределы незначительности, но не превышают обычных для данной местности воздействий. Параграф 905 снабжал собственника участка такой гарантией: он мог потребовать, чтобы на соседних участках не возводились или не сохранялись такие сооружения, относительно которых можно с достоверностью утверждать, что существование их или пользование ими будет иметь своим последствием недопустимое воздействие на его участок. Статья 106 Вводного закона дополняет эти положения тем, что сообщает о сохранении действия тех предписаний земского права (Landrccht), согласно которым сооружения или предприятия, испытывающие потребность в общественном использовании данного земельного участка, влекут ответственность их владельцев за вред, который причиняется сооружением или предприятием при общественном использовании земельного участка.

    Регулирование имущественного владения было своеобразным и отличающимся от римского и французского образцов. По учению римских юристов, основными элементами владения было фактическое господство над вещью и намерение (воля) обладать ею. Это же различение элементов владения подчеркнуто и в Кодексе Наполеона при истолковании терминов «владение» и «держание», где владение как господство над вещью с желанием обладать ею обозначено «владением для себя» (ст. 2230), а держание — как «владение для другого» (ст. 2231). По германскому кодексу владение вещью наступает в силу фактического господства над вещью и прекращается, когда владелец «откажется от господства над вещью» (§ 856). Устранив волевой элемент в конструкции владения, германский законодатель значительно расширил круг владельцев и саму область владения. Теперь владельцами могли признаваться некоторые категории недееспособных (дети), обладатели владением на договорной основе (арендаторы, залогодержатели, хранители, пользователи). В итоге возникла конструкция «удвоенного владения» — непосредственного владения и опосредованного владения (типичный пример последнего — арендатор или заимодатель). Уложение не только расширило область владельческих прав, но и снабдило их широкой сферой защиты от «самоуправного захвата» и иных вариантов «порочного владения» (§ 859, 861, 862). Эта конструкция нацелена на защиту «спокойного владения» даже в том случае, если это будет неблагоприятным для непосредственных законных владельцев - собственников земли (юнкерство) и собственников домостроений и др. Владение вещью приобретается, согласно кодексу, «путем установления фактического господства над нею». Причем владелец «может силой противиться запрещенному самоуправству» - путем лишения владельца его владения помимо воли или путем воспрепятствования владельцу в осуществлении владения.

    Причинение  вреда порождает обязанность  возместить вред. Лицо, которое противоправными  или небрежными действиями причинило  вред жизни, телесной неприкосновенности или здоровью, повлиявший на здоровье, свободу, право собственности или  какое-либо иное право другого лица, обязано возместить потерпевшему понесенные вследствие этого убытки. Аналогичные обязанности несет тот, кто нарушил закон, направленный на защиту других лиц. Если невиновное нарушение возможно по содержанию закона, то обязанность возмещения причиненного вреда возлагается только при наличии вины (§ 823, п. 1—2).

    Брак  и семья. Брак признавался светским правовым институтом, хотя и с характерной  оговоркой о том, что «церковные обязанности в отношении брака  сохраняют силу независимо от постановлений этого раздела» Уложения (§ 1588). Говоря о возрасте вступления в брак,  можно отметить его  довольно высокий статус.  Таковым являлся 16 лет для женщин и 21 год для мужчин. Для мужчин этот же возраст был возрастом гражданского совершеннолетия, обретения гражданской дееспособности.

    Из  числа обстоятельств, препятствующих вступлению в брак, выделяется следующее: «Запрещается вступать в брак разведенному по прелюбодеянию супругу с лицом, с которым разведенный супруг совершил прелюбодеяние, если по решению о разводе признано, что это прелюбодеяние послужило основанием к разводу» (§ 1312). Развод признавался только при наличии особых обстоятельств (взаимного согласия супругов было недостаточно): злонамеренное оставление супруга, грубое нарушение обязанностей созданных браком (к этому разряду причислено «бесчестное и развратное поведение», которое глубоко расшатало супружеские отношения). Грубым нарушением считалось также жестокое обращение с супругом. Столь жесткие требования к расторжению брака отчасти отражали устойчивость требований церковного протестантского права к браку и одновременно отвечали потребностям стабильности и порядка, столь высоко ценимым в патриархальных кругах юнкерско-буржуазной Германии конца прошлого века.

    Замужние  женщины не были лишены дееспособности в имущественных делах, как это было сделано в отношении французских женщин по Кодексу Наполеона. Напротив, имелась статья, которая наделяла замужнюю женщину правом «не подчиняться решению мужа, если оно представляется злоупотреблением со стороны мужа» (§ 1354). Однако неравенство сохранялось в личных правоотношениях: муж был вправе прекратить действие юридических отношений, если «деятельность жены вредит интересам супружеского союза» (§ 1357). Кроме того, кодекс признал общим для всех браков режим общности имущества с правом мужа им пользоваться и управлять. По этой системе имущество жены, принадлежащее ей до брака или приобретенное ею во время брака, остается се собственностью, но находится в управлении и пользовании мужа. Это имущество названо в кодексе особым термином «внесенное имущество» (§ 1363). Всего в кодексе имущественным правоотношениям супругов посвящено 200 параграфов.

      В регулировании института родительской  власти кодекс придерживается  того способа, который был сформулирован еще пандектным правом: воспитание детей и руководство ими являются правом родителей, а не преимущественным правом отца. Внебрачным детям, которых в обществе всегда было значительное количество, был предоставлен статус законных детей только по отношению к матери и ее родственникам (§ 1705). Более затрудненным оказалось положение внебрачного ребенка по отношению к отцу: «незаконный ребенок и его отец не признаются состоящими в родстве со всеми вытекающими юридическими последствиями» (§1589). Кодекс смягчал это положение возможностью для внебрачного ребенка и его матери требовать содержания до достижения 16-летнего возраста, причем содержание это должно было соответствовать материальному положению матери, а не самого отца. Однако и эти обязанности по отношению к внебрачному ребенку отпадали в том случае, если поведение матери ребенка (в период его зачатия) не было безупречным, а для того чтобы в этом убедиться, матери предстояло выдержать унизительную процедуру доказывания своего безупречного поведения. В этой части кодекса юридическая логика торжествовала над заповедями доброй совести и добрых нравов, вполне согласуясь с требованиями консервативных нравов и традиций. И только с принятием Веймарской конституции в число основных конституционных принципов было включено положение о равноправии обоих полов в браке (ст. 119), а также сформулировано право внебрачных детей на «такие же условия физического, духовного и общественного развития, как и для детей, родившихся в браке» (ст. 121).

    Наследственное  право. Наследственные имущественные права составляют важный раздел частного права, и этой области в кодексе посвящено свыше 450 параграфов. Здесь обнаруживается множество норм и институтов старого германского нрава и редкий в наследственном праве принцип, согласно которому наследодатель по закону не имеет пределов в обозначении передаваемой наследственной массы. При отсутствии близких родственников наследниками умершего могут признаваться родственники любых отдаленных степеней, призываемые к наследованию в соответствии со степенями, или линиями, родства, именуемыми парантеллами.

    Парантелла  образуется группой родственников, происходящих от общего для них предка и включающих в себя и самого предка. Первую параптеллу наследников составляют нисходящие родственники наследодателя (§ 1924). Вторую — родители последователя со своими нисходящими линиями родства (§ 1925). И третью парантеллу — дедушка и бабушка наследодателя с их нисходящими линиями родства. По тому же принципу выстраиваются и следующие парантеллы. Главным назначением этих правил и принципов было обеспечение устойчивости семейного союза, в системе которого особую роль выполнял принцип, согласно которому первостепенная линия (ближестоящая парантелла) наследников исключает все последующие (§ 1930). Потомок наследодателя, находящийся в живых при открытии наследства, исключает дальнейших потомков, через него состоящих в родстве с наследодателем. Если при открытии наследства живы родители и нет наследников первой парантеллы, то они наследуют все одни и поровну.

    Особые  привилегии и наследственное обеспечение  гарантировались пережившему супругу: «если нет родственников первого  или второго порядка, ни деда ни бабки  — все наследство», а если родственники этих степеней родства имелись, то наследственная доля пережившего супруга составляла от одной четвертой до половинной доли наследуемого имущества (§ 1931). Напомним, что по Кодексу Наполеона переживший супруг наследодателя в принципе не являлся наследником, он мог наследовать только в отсутствие родственников до 12-й степени включительно. Исключением из этого порядка наследования стало наследование дворянского фамильного имущества (земля, банковские капиталы) и право единонаследия для крестьян. Эти два порядка, будучи явными уступками феодальным традициям и обычаям, вступали в очевидное противоречие с новыми принципами равноправия и свободы завещания.

      Согласно принципу свободы завещания,  который имеет явно римское  (пандектное) происхождение, наследодатель  мог назначить наследника распоряжением  на случай смерти, устранить от наследования по закону родственника или супруга и т. д. Однако свобода завещания ограничивалась в известной мере так называемой обязательной долей. Родственник, лишенный наследства завещанием, имел право требовать выделения ему «обязательной», «неотъемлемой» доли, которая равнялась половине стоимости его наследственной доли по закону (§ 2303).

    Своеобразно выглядел институт совокупного завещания. Совокупное завещание могли составить  только супруги (§ 2265). Для его составления  достаточно было одному из супругов составить завещание в предписанной форме, а другому — присовокупить заявление, что это завещание должно почитаться и его завещанием. Заявление должно было быть собственноручно написано и подписано заявляющим, с пометкою о месте и числе его составления. В таком завещании могла быть предусмотрена передача всего общего наследства третьему лицу, а не только пережившему супругу.

    Таким образом, несмотря на всю тщательность и продолжительность унификации гражданского законодательства составителями, в Уложении прослеживается довольно большая и не доведенная до конца проблема. А заключается она в определенной степени не четком и не ясном изложения принципов и норм. Многие термины классического римского права были переведены на немецкий язык (например, сервитуты переведены как «служебное»), что создало определенные трудности в уяснении, толковании или комментировании этих терминов. 
 
 
 
 
 

3. Уголовное Уложение 1871 г.

    Присущий  Германии правовой партикуляризм продолжал  существовать до начала XIX в. Создание объединенного Германского государства поставило задачу установления единообразного права на всей территории Германии. Некоторые страны противились кодификации, однако к 1840-м годам большинство немецких государств склонились к идее реформы в области уголовного права. В результате в ряде государств были введены в действие кодексы, базирующиеся на французских образцах. В 1871-м году было издано уголовное Уложение Германии. В нем отразились современные гуманистические и либеральные тенденции, построен он был на основе уголовного кодекса Наполеона. Смертная казнь предусматривалась только в двух случаях: 1) за убийство главы государства; 2) за убийство по заранее продуманному плану. Однако это не говорило о либеральном отношении к тем, кто посягал на государственный строй Германии. В частности, за публичное посягательство на государственный строй, покушение на императора, виновный наказывался десятью годами лишения свободы.

    Уголовное Уложение 1871 года состояло из трех частей. В первой части содержались положения о разграничении преступлений, проступков и полицейских нарушений; об ответственности германских граждан в случае совершения правонарушений за границей. Во второй части излагались общие вопросы уголовного права: о стадиях преступления, о соучастии, о смягчающих и отягчающих обстоятельствах. Третья часть включала в себя нормы, касающиеся отдельных видов преступлений, то есть представляла собой особенную часть.