Правовая система Германии в Новое время: источники права, правовое регулирование общественных отношений

      Закон приняли в качестве эксперимента  на два-три года, но его действие  фактически продлевалось вплоть  до начала 1890-х гг. Акт носил название Закон «Об общеопасных устремлениях социал-демократии». В первом же параграфе разъяснялось его назначение: «Подлежат запрету общества, имеющие целью ниспровержение существующего государственного или общественного строя посредством социал-демократической или коммунистической деятельности, а также в случаях, когда деятельность во имя ниспровержения проявляется способом, опасным для общественного мира и в особенности для дружелюбных отношений между классами». Закон создавал легитимную основу для правительственных репрессий, которые вскоре и начались — в виде запретов, высылки, тюремного заключения. Репрессии коснулись тысяч людей. Участие в запрещенном обществе наказывалось штрафом в 500 марок или тюремным заключением на срок до трех месяцев. В § 3 было записано, что «профсоюзы не воспрещаются, но над ними учреждается чрезвычайный контроль государства». Несмотря на преследования, социалисты сумели заручиться на выборах поддержкой нескольких сотен тысяч голосов избирателей, и когда в 1890 г. эта поддержка выросла до полутора миллионов голосов, Закон пришлось отменить формально, а его инициатору и вдохновителю канцлеру Бисмарку настала пора уйти в отставку.

    Таким образом, по своему социально-политическому  содержанию Конституция 1871 г. была выражением компромисса, установившегося в ходе развития страны, между феодально-юнкерским землевладением и быстрорастущим прусско-германским капиталом.

    Конституция Германской империи 1871 года – реакционная  и абсолютистская по своему духу и  заложенным в нее идеям – была полна юридических нелепостей и несообразностей. Император был связан контрасигнатурой канцлера, которого он же был волен назначать и смещать по своему усмотрению. Конституция ограничивала власть императора Союзным советом, но как прусский король, он был волен приказать своим представителям в бундесрате провалить любой неугодный ему закон, касающийся конституции, финансов и военного дела. Кроме того, в Конституции нет ни одной главы, посвященной правам и свободам немцев, тем самым подчеркивается ее гражданско-правовая несостоятельность. 
 
 
 
 
 

2. Гражданское уложение  Германской империи  1896 г.

    Книга гражданских законов (Burgerliches Gezetzbuch), принятая рейхстагом в 1896 г. и введенная в действие с 1 января 1900 г., явилась крупнейшей  и первой в истории Германии единой для всей страны кодификацией гражданского права. В ходе ее разработки произошло упорядочение и частичное обновление старого гражданского права, состоявшего из разнородных партикулярных правовых систем (княжеских, городских, вотчинных), которых насчитывалось несколько десятков. Княжеское и вотчинное право отдельных земель сосуществовало со сборниками общего пандектного римского права (называвшегося еще и современным римским правом — Heutige romisches Recht), а также канонического права, городского и обычного права. Современное римское право носило субсидиарный (дополняющий) характер по отношению к земскому (Landrecht) и обычному праву. Оно восполняло пробелы по правилу: «городское право ограничивает земское, земское ограничивает общее пандектное».

    Германское  гражданское уложение (ГГУ) частично основывается на германских, частично на римских началах и лишь в  незначительной своей части представляет собой нововведение. Еще в 1814 г. В  Германии появилась брошюра профессора Тибо «О необходимости общего гражданского права в Германии», где обосновывалась необходимость объединения разрозненных правовых систем в рамках единой книги законов. У историка Савиньи было альтернативное мнение, отражающееся в брошюре «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению», где внимание привлечено к недостаточной разработанности на то время исторического материала, к отсутствию точной терминологии и юридического языка. Также высказано сомнение в полезности кодификации вообще, поскольку, по мнению Савиньи, кодификация является фактором, который задерживает естественное возникновение и развитие права из народного сознания. Эта позиция нашла наибольшее понимание и поддержку лишь в отдельных германских землях.  Тогда как общество, заинтересованное в политическом и правовом единстве, оставалось на стороне Тибо, подчеркивающего значимость и несомненную пользу гражданско-правовой кодификации.

    Германский  гражданский кодекс насчитывает 2385 параграфов, не считая 218 статей Вводного закона. Система изложения кодекса  – пандектная, для него характерно наличие общей части и сведение гражданско-правовых институтов в отдельные книги: обязательственное, вещное, брачно-семейное и наследственное право. Перестановка на первое место обязательственного права объяснялась его известной простотой в сравнении с разделом о вещном праве. Общей части посвящена Книга 1 (§ 1 – 240). Здесь изложены институты и нормы, общезначимые для всего гражданского права, отчасти и для других отраслей права, даны предписания о юридических сделках, а также относящиеся к статусу физических и юридических лиц, определению правоспособности, исчислению сроков давности, о вещах, о самозащите и самопомощи. Обязательственное право изложено в Книге 2 (§ 241 – 853) В данной книге излагаются общие положения об обязательствах из договоров и отдельные договоры, как традиционные (купля, заем, ссуда, товарищество и др.), так и новые (наем рабочей силы, пари и др.). Заканчивается вторая книга подробным регулированием обязательств из недозволенных действий. Вещное право изложено в Книге 3 (§ 854 – 1296), где помимо институтов владения и собственности подробно регламентируются так называемые служебности (сервитуты, обременения) и различные формы залога движимостей и недвижимостей (ипотека). В Книге 4 (§ 1297—1921) представлены нормы брачно-семейного права. Здесь изложены правила, посвященные условиям вступления в брак, личным и имущественным отношениям супругов, условиям расторжения брака. Из других разделов книги следует выделить институт родительской власти и правовое положение детей (законных и незаконных), опеку и попечительство. Наконец,  Книга 5 (§ 1922—2385) посвящена наследственному праву, где регламентируются два порядка наследования (по закону и по завещанию); юридическое положение наследника; особый договор о наследовании и правила об "обязательной доле" так называемых необходимых наследников.

    По  мнению исследователей, в разделе  о праве собственности (Кн. 3) в  большей степени сказалось влияние  германского общего права, а в  разделе об обязательствах — влияние  римского права. Согласно официальным разъяснениям, считалось общепризнанным, что для судьи законом является всякая правовая норма, включая нормы обычного права (§ 12 Закона о введении Устава гражданского судопроизводства от 30 января 1887 г.).   

      Отличительными чертами ГГУ являются:

• отсутствие общих юридических определений,
• параграфы кодекса очень подробны и носят описательный характер, содержат множество специальных юридических терминов.
• одной из наиболее характерных черт ГГУ является наличие в нем так называемых "каучуковых" параграфов, содержащих ссылки на такие понятия, как "добрая совесть", "добрые нравы", имеющие моральное, а не правовое содержание.
• Германское гражданское уложение признает в качестве субъектов гражданского права физических и юридических лиц: ферейны (общества, союзы) и учреждения. Под ферейнами понимаются союзы лиц, с которыми входящие в их состав лица связаны членскими правами и обязанностями. Эти союзы могут быть либо хозяйственными (такими, которые преследуют цели извлечения прибыли), либо нехозяйственными (такими, которые преследуют культурные, научные цели).

    Физические  и юридические лица. Уложение различает  правоспособность физических и юридических  лиц. Правоспособность человека «возникает с окончанием рождения», а совершеннолетие  и связанная с ним дееспособность наступают с окончанием 21 года жизни (с 1974 г. — 18 лет). Лишенный правовой дееспособности или ограниченный в ней человек не может без разрешения своего законного представителя ни избирать, ни переменять место жительства. Жена должна следовать месту жительства мужа, так же как и законное дитя. Незаконный ребенок следует месту жительства матери, усыновленный — месту жительства усыновителя. Лишены дееспособности лица, не достигшие семилетнего возраста, находящиеся в состоянии болезненного расстройства душевной деятельности и т. д. Волеизъявление недееспособного лица ничтожно.  Действительность сделки несовершеннолетнего, заключенной без необходимого согласия законного представителя, зависит от последующего ее одобрения представителем.

    Юридические лица возникали и признавались таковыми при помощи специальной процедуры. Юридическими лицами могли быть общества и союзы (Vereine) и учреждения (Stiftungen). Под обществами (ферейнами) подразумевались такие объединения, с которыми входящие в их состав лица-участники связаны правами и обязанностями. Учреждения возникали в силу волеизъявления частных лиц, выделяющих для достижения определенных целей часть своего имущества. Различались две основные разновидности юридических лип, и делалось это в зависимости от целей, ради которых они создавались, — ведение хозяйственного предприятия с целью извлечения прибыли либо ради осуществления деятельности нехозяйственного предприятия, например общества или учреждения, созданного с культурно-просветительными, научными и другими аналогичными целями. Общество, которое имеет целью ведение хозяйственного предприятия, приобретает свою правоспособность через концессию (разрешение) от правительства того союзного государства, в пределах которого общество имеет свое место жительства (§ 22). Местом жительства общества считается место, в котором находится его правление, если не постановлено иное. Общество, которое не имеет целью ведение хозяйственного предприятия (общество с идеальными целями), приобретает гражданскую правоспособность через внесение его в реестр обществ при подлежащем суде (уведомительный, регистрационный порядок оформления юридического лица). В тексте § 21 говорится о Wirtschaftliches Betrieb, т. е. о ведении всякого рода хозяйственных (торговых и промышленных в широком смысле) дел с целью получения прибыли. Подлежащий суд — это участковый суд (Amtsgericht). В § 45 изложены причины, по которым общество могло быть лишено правоспособности; они носят главным образом уголовный и политический характер. К обществам, не имеющим гражданской правоспособности, применяются постановления о товариществах. Другая форма обществ — неправоспособные, к числу которых были отнесены многочисленные коллективы, имеющие характер объединения, но не отвечающие всем юридическим требованиям кодекса (это были в основном рабочие союзы). Для них также действовали правила, установленные для договора товарищества. Для возникновения правоспособного учреждения требовалось помимо акта о создании учреждения утверждение его тем союзным государством, в пределах которого учреждение должно иметь свое место  жительства (§ 80). Если осуществление цели учреждения стало невозможным или если оно стало угрожать общественным интересам, то соответствующие органы власти могут дать ему другое назначение или закрыть его (§ 87).

    Следует отметить то, что отличительной чертой Уложения стало признание в качестве равноправного с физическими  лицами субъекта правоотношений юридического лица. Вместе с тем оно не регулировало статус акционерных обществ и  обществ с ограниченной ответственностью. Порядок их создания, регистрации и деятельности стал предметом регулирования в отдельных наряду с ГГУ законах. Что и является некоторым своеобразием обновления законодательных регулирований в Германии в отличие от других стран с кодифицированным законодательством.

    Обязательственное право. Наиболее типичным способом возникновения  обязательств является договор, который  в кодексе истолковывался как  способ установления правовой связанности  между несколькими лицами. «Если  кто-либо предложит другому заключение договора, то он связывается этим предложением...»³ (§ 145). В основе договорного права кодекса лежал классический современный принцип свободы договора, который господствовал над правом обязательственных отношений. Этот принцип имел значение и для формы, в которую облекался договор. Кодекс предоставлял решение этого вопроса на усмотрение сторон и устанавливал обязательную письменную или судебную форму только для отдельных договоров. Форма договора имела основополагающее значение только для особого вида обязательств, которые не допускались Кодексом Наполеона, — обязательств абстрактных. Предметом такого обязательства могло служить отвлеченное обещание уплаты долга, векселя. Его определение в кодексе выглядит так: «...договор, по которому должник обещает удовлетворение с тем, чтобы обещание послужило самостоятельным основанием обязательства...» Разумеется, такое обещание должно быть облечено в письменную форму (§ 780). Эта юридическая конструкция в наибольшей мере соответствовала потребностям банковского дела и деятельности крупных промышленных предприятий.  Стоит обратить внимание также на случаи ограничения свободы договоров и признания их недействительными.  Основания для таких ограничений не вполне совпадают с основаниями во французском Кодексе: это требования соответствия договоров «доброй совести» и «добрым нравам». Наиболее полной формулировкой указанных требований стало содержание § 138: «Сделка, противоречащая добрым нравам (Gutte Sitten), ничтожна. В частности, ничтожна сделка, по которой какое-либо лицо, пользуясь стесненным положением, неопытностью, легкомыслием или слабоволием другого, заставляет последнего взамен каких-либо услуг со своей стороны пообещать или предоставить себе или третьему лицу имущественные выгоды, явно несоразмерные встречному удовлетворению (несоразмерные оказанным услугам)». Здесь ключевым словом-понятием чисто юридического назначения является слово «несоразмерные», заставляющее вспомнить знаменитое определение права Цельса-младшего («право есть искусство оказания добра и соразмерной справедливости»).

    Этому параграфу в силу особой его роли в обеспечении справедливости заключаемых  договоренностей было присвоено  почетное звание «королевского параграфа». Он стал преградой грабительскому ростовщичеству. Малосведущие в коммерческих делах помещикиюнкеры или легкомысленно заключившие кабальный договор займа на тяжелых для себя условиях офицеры неоднократно прибегали к услугам § 138. Гораздо труднее было использовать его в случаях, связанных с навязыванием невыгодных или явно своекорыстных условий найма рабочей силы, поскольку санкцией было лишь расторжение несправедливого договора найма и возвращение сторон в прежнее состояние.

    Другим  требованием, связанным с ограничением свободы договора, стало требование толковать договор согласно «доброй совести» и, принимая во внимание обычаи гражданского оборота (§ 157), точно так же производить исполнение договора — «как того требует добрая совесть (Treu und Glauben), сообразуясь с обычаями гражданского оборота (Verkehrssitte)» (§ 242).

      Право собственности, его охрана  и ограничения. Уложение различает  среди вещных прав следующие  разновидности: право собственности,  владения, а также пользования  чужими вещами (земельные сервитуты,  узуфрукт, право застройки), право  на получение ценности из чужой вещи (залог, ипотека и др.), право на приобретение какой-либо вещи (право преимущественной покупки и др.). При помощи терминов «власть», «закон» и «права третьих лиц» определяется содержание права собственности. «Собственник вещи властен, насколько ему не препятствует закон или право третьих лиц, распоряжаться вещью по своему усмотрению и устранять других от всякого на нее воздействия» (§ 903).

    Статья  о праве собственности предполагает и фиксирует два способа осуществления  основных правомочий собственника (его правовой власти) – распоряжаться вещью по своему усмотрению {позитивное правомочие) и устранять других от всякого па нее воздействия {негативное правомочие). В Прусском земском уложении 1794 г. собственником именовался тот, кто «управомочен сам или через третьих лиц собственной властью распоряжаться субстанцией вещи или правом, с исключением третьих лиц». При подготовке проекта гражданского уложения развернулась дискуссия по вопросу об объеме и способах осуществления «власти распоряжаться» (т. е. по вопросу о выборе между: «пользоваться и злоупотреблять как заблагорассудится» и «пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению»). Одновременно с этим признавалось, что данное распоряжение должно считаться и с «велениями нравственности». По замечанию одного из комментаторов, «мы в германском праве не знаем такого абсолютного понятия собственности: оно привнесено из римского права» (Ринглин). В конечном счете, победила индивидуалистическая ориентация, о которой историк Р. Зом сказал так: «Свобода собственности необходима для нас всех, этой свободой мы живем. Вся наша общественная и нравственная свобода, которой мы обладаем как индивиды, самое драгоценное правовое благо, которое мы имеем, становится для нас единственно возможным благодаря праву частной собственности. В этом частном праве лежит «Великая хартия» нашей публичной свободы». И все же ограничения для распоряжения собственностью были включены в кодекс в виде общего принципа, направленного против злоупотребления правом. Вначале его формулировка давалась вслед за тем абзацем, в котором содержалось определение права собственности. В окончательной редакции он был помещен в § 226: «Не допускается осуществления права, если целью такого осуществления может быть только причинение вреда другому».