Пётр I и Россия

Курсовая по истории отечества

Петр Первый и Россия

Введение 

Петр Великий – одна из ярчайших личностей в Европе начала современной истории. За годы его  правления Россия, вырвавшись из полуазиатской отсталости, обрела серьезное политическое и военное влияние на западный мир.

Ничто не вызывало у него большего беспокойства, чем благосостояние, сила и репутация России. Петр никогда  не был простым поклонником иностранных  вещей. Он высоко ценил знания и методы, импортированные с Запада; но только потому, что они были теми основами, на которых можно было построить новую Россию, о которой он мечтал и для которой работал.

При Петре I Россия впервые  ощутила себя как периферию Европы и поставила своей целью стать  равноправной европейской державой. На европейский “вызов” Петр стремился  дать европейский “ответ”.

Настойчивость перед лицом  преград, непрекращающиеся эксперименты с новыми учреждениями – все это  представляет картину деятельности и умственной и физической, которую  ни один правитель в современной  истории не был способен превзойти. Эта страсть к деятельности отметила каждый аспект его собственной психологии и системы ценностей.

Тем не менее, некритичное  восторженное отношение к Петру I, ставшее почти всеобщим к концу  его правления, стыдливо игнорировало степень, в которой его работа осталась незаконченной, и препятствия, с которыми она столкнулась из-за географических, физических и человеческих особенностей России. Конечно, как и  любой человек, Петр не мог предвидеть всех последствий, порой отдаленных и косвенных, своих действий.

Кем же был Петр I для России? Что принесли его реформы и  преобразования, и как они повлияли на дальнейшее развитие страны? Какова была цена этих преобразований?

Россия до Петра 

Россия XVII века была суровым  и ограниченным обществом; и одновременно она испытывала необычайную потребность  в институтах, с помощью которых  люди могли бы реализовывать свои инициативы и управлять своей  собственной жизнью. Во многом она  оставалась еще неоформившимся обществом, разобщенным и внутренне конфликтным. Бок о бок с растущими усилиями чиновников закреплять на месте все больше и больше населения, покончив со свободным передвижением, происходило крупномасштабное бегство в пограничные территории юга и востока, где действенная власть Москвы была слабой или совершенно отсутствовала.

Однако самым большим  и чреватым последствиями конфликтом за два десятилетия до рождения Петра I был религиозный раскол. Известный  церковный деятель патриарх Никон  провел ряд реформ. Образованный человек  и страстный реформатор, он стоял  за более критическое и осмысленное  отношение к вере, чем господствовавший до тех пор в русской церкви фанатизм. Его реформы, учитывая развитие контактов России с внешним миром, были направлены на то, чтобы ее религиозная  жизнь строилась на прочной интеллектуальной базе, а не на слепом следовании традициям. Приверженцы старых обычаев (раскольники) были отлучены Вселенским Собором от церкви.

Раскол был больше чем  религиозная или даже духовная борьба. Его разгром означал победу осмысленного отношения к церковным делам. Результат этой победы вылился из чисто религиозной сферы в  другие аспекты жизни России, медленно разрушая старые, консервативные взгляды  и нормы, ускоряя темпы перемен. Но эти действия в полной мере повлияли только на небольшую высшую часть  общества; но эта часть населения  была достаточно сильна, чтобы изменить ход истории всей страны, несмотря на пылкую, но ограниченную набожность подавляющего большинства простого народа, его приверженность традиционным ценностям и верованиям прошлого. Без преувеличения можно сказать, что раскол символизировал конец  старой России, но это было только началом  ее конца.

Россия XVII века была обществом, во многом сильно отличавшимся от западных и даже центрально-европейских обществ. Все же разнообразные контакты –  политические, экономические, культурные – были уже давно установлены  с Европой. Они особенно усилились  и по количеству, и по значимости в последние десятилетия века.

И само развитие политических и экономических отношений между Россией и Европой, и все, что ему сопутствовало, активно распространяло европейское влияние – военное, технологическое, художественное, интеллектуальное – в жизни России. Это влияние имело уже долгую историю.

Новые явления – переход  от ремесла к мелкому товарному  производству, рост внутренней и внешней  торговли, более широкая деятельность скупщика, появление мануфактур, экономическая  политика меркантилизма - показывают, что уже во второй половине XVII века зарождались капиталистические  отношения.

Отдельные изменения начались и в военном деле. Увеличено  было число войск “нового строя”, хорошо обученных и вооруженных, росла численность пехоты. Это  были первые шаги к созданию постоянной регулярной армии. Но еще не было полного  единства в организации войск.

Новые явления наметились также в управлении. Прекращение  деятельности земских соборов означало усиление царской власти, рост самодержавия. Обилие центральных учреждений, приказов, которые имели разный круг дел  и различные задачи, также вызывало некоторые меры к централизации  управления. Для этого приказы, близкие  по своим задачам, объединялись под  руководством одного лица. Для централизации  местного управления группы уездов в  пограничных районах подчинялись  одному воеводе. Таким путем складывались более крупные округа, являвшиеся предшественниками позднейших губерний.

Эти частичные изменения  были еще очень недостаточны, но они показывают, в каком направлении двигалась жизнь страны.

Таким образом, Россия времен детства и отрочества Петра развивалась  очень быстро. Большие территориальные  приобретения, сделанные в 50 – 60-х  годах XVII века, и прекращение угрозы со стороны Польши нацеливали на дальнейший рост и увеличение мощи в будущем. Хотя крестьянское сельское хозяйство  с рутинной техникой, базировавшееся в огромной степени на физической силе крепостных, было самой важной формой экономической деятельности, иностранная технология начинала открывать  возможности промышленного роста  в больших масштабах. Тиски церкви, до тех пор почти полностью  сдерживавшие интеллектуальную жизнь, были по-прежнему сильны, если это касалось простого человека. Но, по крайней мере, в столице и в высшем обществе они потихоньку начинали ослабляться. Старая Россия, изолированная, самоудовлетворяющаяся, боящаяся и презирающая иностранцев, застывшая под властью традиционной набожности и благочестия, враждебная индивидуализму и неспособная даже к мечте о реальной перемене, была далеко не мертва. Позиции, на которых она основывалась, были все еще неприкасаемы для огромного большинства населения. Но некоторые ее основы были теперь если не подорваны, то, по крайней мере, частично разрушены новыми идеями, новыми потенциальными возможностями и расширением горизонтов. Рассматривать Петра, как взрыв архаичной России, по-прежнему чахнувшей в средневековом невежестве, является большой ошибкой. Задолго до его рождения уже возникли силы перемен и возможностей нового роста. Он укрепил эти силы и направил их в новые важные русла, но не он создал их. Это было не что иное, как естественное и необходимое явление в народной жизни, в жизни исторического, развивающегося народа, именно переход из одного возраста в другой – из возраста, в котором преобладает чувство, в возраст, в котором господствует мысль.[1]

Армия и военно-морской  флот

Именно потребность армии  и флота в людях и руководстве  вызывали к жизни многие из самых  важных реформ и наиболее поразительных  новшеств во время царствования Петра I. Эти потребности были, по крайней  мере, в течение первых двенадцати лет или более в восемнадцатом  столетии, весьма тяжелы. Жизнь и  смертельная борьба со Швецией ставили  перед скрипящими косными машинами правительства такие задачи, которые  оно не могло решать из-за своей  немощности. Длительная война со Швецией  потребовала поставлять людей для  армии не просто в больших количествах, но регулярным и испытанным способом в течение многих лет.

Армия, которую унаследовал  Петр, была сложной и несколько  разнородной по составу сил: кроме  казаков, башкир и других нерегулярных рекрутов, она состояла из трех различных  элементов. Самой старой и теперь наименее полезной из них была конница, вербуемая по долгу перед отечеством из землевладельцев (помещиков). Условием сохранения их земель была служба в течение войны с указанным числом сопровождающих. С 1550-х годов эта служба была укреплена учреждением института стрельцов; но они стали только ограниченной военной ценностью задолго до конца семнадцатого столетия, так как были символом многих аспектов старой Московской Руси, из которой Петр желал вырваться на свободу. Наконец, как наиболее современный и эффективный элемент в этой сложной военной смеси, имелись полки “нового строя”, организованные на манер западноевропейских сил и руководимые европейскими, преимущественно немецкими, офицерами. Во второй половине семнадцатого столетия они были, по числу и боевой мощи, главным элементом в вооруженных силах России. Петр подготавливался к созданию своей новой армии, внимательно изучая формирование и организацию этих полков, и важно помнить, что в военных делах, как и во многих других областях, он ускорил процесс перемен, которые начались задолго до него.

Первый главный шаг  к превращению России в великую  военную державу был предпринят в конце 1699 года при подготовке к  неизбежной войне со Швецией. Петр издал  приказ относительно набора на военную  службу в крупном масштабе и добровольцев, и рекрутов-крестьян, а также о  формировании из них новых полков. Добровольцы должны были получать удивительно  высокую плату – 11 рублей в год  вместе с пособием на продовольствие, что обычно выдавалось только солдатам Преображенского и Семеновского полков. Таким способом было набрано  приблизительно 70% от запланированного общего количества. Царь вынудил Россию встать на путь военного расширения, по которому ей суждено было следовать  все оставшиеся годы его правления.

Поражение у Нарвы показало, как много еще нужно было пройти российской армии, прежде чем она  сможет стать с армиями Западной Европы на равных. Было проведено крупномасштабное мероприятие по увеличению конной мощи армии. 25 тысяч потенциальных новичков, прежних членов конных соединений и  подходящих для этого землевладельцев, были вызваны в Москву в 1701 году: из них были сформированы девять новых  полков конницы. В 1704 году декрет обязал призвать на службу прежних стрельцов  и объединить их в новые полевые  и гарнизонные полки.

Это были героические усилия; но пока еще российская армия не имела какого-либо единого и систематического механизма пополнения. Однако в начале 1705 года декрет, в котором слово  “рекрут” появляется впервые, установил  систему, на которую Петр в основном и полагался в оставшуюся часть  своего правления. Один молодой человек  между пятнадцатью и двадцатью  годами, здоровый и пригодный для  службы, должен был быть выдвинут от каждых восьмидесяти крестьянских хозяйств. Пополнение в таком масштабе создало беспрецедентно тяжелые трудности для россиян. Призывы на военную службу крестьян-рекрутов оставались характерной особенностью режима Петра до его смерти.

Победа под Полтавой позволила  несколько сократить масштабы призыва  новобранцев. В целом же военное  учреждение, упроченное в 1711 году, показало, как отсталая Россия немногим больше чем за десятилетие стала военной  державой.

Таким образом, Россия обеспечила человеческие ресурсы для действительно  огромной армии. Готовить хорошо обученных  офицеров было намного труднее. Одним  из традиционных методов преодоления  нехваток такого рода была вербовка за границей. Но она имела серьезные  ограничения. Иностранные офицеры  были часто непопулярны среди  людей, которыми они командовали. К  тому же часто их подготовка оставляла  желать лучшего. Петр в прокламации, подбадривающей иностранцев поступать  на российскую службу, подчеркивал, что  он хотел из-за границы только квалифицированных  и компетентных офицеров. Это не подразумевало никакого отрицания  превосходства западного технического и профессионального знания. Царь при случае посылал молодых русских  служить и учиться в иностранных  армиях. Тем не менее, то, что можно  было бы надеяться получить от иностранцев, желающих служить в России, было ограничено и по качеству и по количеству. Поэтому с самого начала в новой  армии Петра было только немного  иностранных офицеров. Подавляющее  большинство были членами землевладельческого  класса “служилых людей”, к которому царь неизбежно обращался как  к единственно доступному источнику  призыва на службу.

В 1710 году создается артиллерийская (первая из нескольких), а в 1709 году –  инженерная школа в Москве и в 1719 году – в Санкт-Петербурге.

Грандиозное увеличение масштабов  вербовки, обучения и оснащения, вовлечение бесчисленных масс людей в создание новых сил потребовало обновления структуры управления, а, следовательно, нового устава. В 1716 году был создан Устав Воинский, всесторонний кодекс, в котором делались попытки систематического регулирования всей военной организации. Этот сложный документ заменил и  закончил бесконечную серию отдельных  инструкций, составлявшихся периодически. Он был тщательно подготовлен  при непосредственном участии самого Петра и под его строгим  личным контролем. Его издание было одним из первых признаков того, что импровизация и отдельные  разрозненные мероприятия отныне заменялись во всех аспектах проведения политики, более спокойными и более систематическими методами. Высокого уровня военной  администрации, способной к последовательной и долгосрочной деятельности до учреждения в 1718 – 1719 гг. Военной Коллегии, добиться не удалось. Вербовать солдат и даже обучать и руководить ими оказалось с самых разных точек зрения делом более легким, чем разрабатывать устойчивую и эффективную административную структуру, поддерживающую новую армию.

Увеличение военной силы России было одним из самых далеко направленных достижений правления  Петра. От этого зависело выживание  страны и возможная победа в войне  со Швецией. От этого зависело заметное повышение международного положения  России. Это было, кроме того, достижение, которое сразу привлекло внимание и вызвало восторг иностранцев.

Внезапное появление мощного  российского флота, хотя по практическим результатам и не очень примечательно, было гораздо более резким и сознательным разрывом с прошлым, чем любая обычная военная победа царя. Ни для одного аспекта деятельности Петра не было меньшего прецедента в русской истории. Ни одно дело не было так непосредственно и демонстративно связано с работой самого царя. В течение всей его жизни для Петра флот был самой большой страстью, самым большим, если не единственным оплотом его надежд. Практические детали, связанные с его строительством, навигацией, даже названия судов, их организация, система используемых сигналов, - все это никогда не переставало привлекать его заинтересованного внимания. В определенном смысле флот был не многим больше, чем гигантская, сложная и дорогая игрушка, построенная и работающая для его личного удовольствия. Над этой игрушкой он радостно трудился еще молодым человеком, все проверяя своими руками.

В 1698 г. в Азове была открыта  школа навигации. В конце того же года был учрежден Военный Морской  Приказ как главный орган управления новым флотом. В 1701 г. был основан  Адмиралтейский Приказ, чтобы контролировать строительство судов для флота.