Культура России в XVIII — начале XXI веков: жажда свободы и рабское мышление

На рубеже 80-х — 90-х годов ХХ в. произошли изменения правительственной политики в духовной жизни общества. Органы руководства культурой отказались от административных методов управления литературой, искусством и наукой. Ареной острых дискуссий общественности стала периодическая печать — газеты «Московские новости», «Аргументы и факты», журнал «Огонек». В годы перестройки на страницах журналов «Новый мир», «Знамя» и др. появились произведения поэтов и прозаиков, погибших в годы революции, во время репрессий. Увидели свет произведения русских зарубежных писателей, покинувших Россию в 20-е годы. Появились негосударственные издательства, усилиями которых были возвращены в литературу и философию произведения авторов, судьба которых трагически сложилась в Советской России. Стремление к философскому осмыслению прошлого коснулось искусства кино. Новые театральные коллективы пытаются найти свой путь в искусстве.

Культурная жизнь стала богаче и разнообразнее. В то же время  существенными потерями обернулись «перестроечные» процессы для науки, системы образования. Рыночные отношения стали проникать в сферу литературы и искусства. Реформаторы в начале 90-х годов практически проигнорировали особенности российской культурной традиции, стереотипы и архетипы российского сознания. Сегодня мы снова задаем уже традиционный для российской истории вопрос: куда идти? И опять сталкиваются две полярные точки зрения. Первая — нужно учиться у Запада, вторая — россияне должны идти по особому пути, опыт Запада для нас чужероден. При такой постановке проблемы легко прослеживаются аналогии со старыми спорами между западниками и славянофилами.

В России другая культурная традиция. Начиная с петровских реформ и  включая Советскую историю, Россия пережила несколько крупных модернизаций (реформы Петра I, Александра II, ускоренная индустриализация 30-х годов). Каждая из них осуществлялась путем насильственного преобразования сложившегося уклада русской жизни сильной государственной властью. Западный опыт не встраивался органично в традиционную русскую почву, а скорее, выглядел как трансплантация, как искусственный орган, внедряемый в чужую культуру, которую он трансформировал, сталкиваясь с противоречащими ему традициями. Сопротивление традиций обычно приводило к откату после реформ. Но новый опыт полностью не зачеркивался. Сложные процессы его ассимиляции порождали через некоторое время всплеск культурных достижений, обогащающих европейскую и мировую культуру. Эхом петровских реформ в российской культуре стал «золотой» XIX век, эхом реформ Александра II – серебряный век (конец ХIХ — начало ХX вв.). «Прививки» новой европейской культуры после их ассимиляции в России возвращались в мировую культуру в виде новых достижений.

В российской культурной традиции идеалы индивидуализма не занимали того приоритетного положения, которое было характерно для западной системы ценностей. Российскому духу был свойственен идеал соборности. Н. Бердяев подчеркивал, что соборность отлична от коммунальности, то есть такого состояния коллективной жизнедеятельности, которое определено внешним принуждением. Соборность же предполагает объединение людей общей целью и общим делом, исходя из внутренних побуждений. Но в реальной системе жизненных ориентаций эти идеи переплетались. Их соединение можно обнаружить как в менталитете традиционной крестьянской общины, так и в советской идеологии. Уничтожив общину, советская власть воссоздала черты общинной жизни в жизнедеятельности производственных коллективов. Эти коллективы представляли собой не только профессиональные объединения людей, но и служили особыми формами общения и повседневной человеческой коммуникации: праздники, дни рождения люди отмечали как в семье, так и в производственном коллективе, рождались традиции совместного отдыха, существовала взаимопомощь. В условиях тоталитарного контроля и коммуникабельности те элементы соборности, которые сохранялись в жизни трудовых коллективов, становились своеобразным самозащитным механизмом для личности и специфической формой проявления ее свободы. С идеалом соборности тесно связано и особое понимание свободы, свойственной русскому духу. Оно больше ориентировано не на индивидуальную свободу, а на коллективные формы ее реализации. Сложная российская история в дореволюционный период не создала достаточно устойчивых предпосылок для формирования правового государства. Продвижение в этом направлении, начатое реформами Александра II было блокировано последующим откатом реформ, а затем окончательно прервано революцией и массовым применением насилия.

Практика решения различных  жизненных вопросов не правовыми методами имела в России давнюю традицию. Самодержавие в России обожествлялось (царь — помазанник божий) и стояло над законами; длительный период российской истории был эпохой крепостного бесправия крестьянских масс; разные сословия наделялись различными правами; взятка и произвол были характерными чертами функционирования громоздкого, чиновничьего аппарата, на который опиралась самодержавная власть. В стране сформировалось особое понимание закона и права. В архетипах российского сознания категории «закон» и «право» не имеют самоценного значения и лишь тогда выступают ценностью, когда к ним добавлено прилагательное «справедливый». Справедливость, таким образом, всегда становилась выше права. Само понятие справедливости включало множество смыслов. Здесь можно обнаружить и уравнительно-распределительное понимание справедливости, имеющее своим истоком традиционно-общинную жизнь, и трансформированное в идеал коммунистического общежития в советскую эпоху. В понятие «справедливый» входило и стремление к идеалу сильной централизованной власти, олицетворяемой справедливым царем.

Характерная черта российского самосознания его тяготение к действиям на «авось», к рационально не просчитанным поступкам. Такой тип поведения связан с особенностями российской жизни и хозяйственной деятельности, протекающей в климатической зоне неустойчивого земледелия, к которой относятся большая часть территории России. К тому же российский народ страдал от набегов, частых войн, поборов со стороны властей. Народное сознание отразило нестабильное состояние человеческой жизни в многочисленных поговорках, типа «от сумы и от тюрьмы не зарекайся». В этих условиях неопределенности и неустойчивости бытия снижалась ценность рациональных поступков. Таким образом, для современной российской культуры характерно столкновение западной культуры с традиционными российскими стереотипами поведения.

В 90-х годах XX в. на первый план вырвалась массовая культура. Великая культура России сегодня, уже в который раз, подвергается массированному, всестороннему натиску западной культуры.

Духовное богатство, накопленное  человечеством, тиражируется с помощью  новейших достижений техники, таким  образом, становится доступным каждому. Но народные массы ищут в культуре только развлекательность. Они находят ее в теле-, радио-эфире, на экранах кинотеатров. В результате вместо культуры появляется эрзацкультура.

Что же позитивного происходит в  современной культуре? Нет прежнего «железного занавеса»; возвращается в духовную жизнь народа культурное наследие во всем его многообразии; есть все условия для творчества и свободного выбора людьми культурных ценностей и видов культурной деятельности; происходит расширение международных культурных связей.

История показывает, что любая нация  успешно развивается только тогда, когда она развивает свою национальную культуру. Все катаклизмы в России ХХ столетия до сих пор не оказывались роковыми для отечественной культуры. Великая культура России должна сохранить свои основные черты, свое лицо, свое назначение.

Заключение

Противоречие русского бытия всегда находили себе отражение в русской литературе и русской философской мысли. Творчество русского духа так же двоится, как и русское историческое бытие. Россия всегда хотела приблизиться к европейской социально-политической модели. Правящие классы порой силой насаждали культуру. Однако попытки окультурить широкие народные массы наталкивались на страх потери власти.

По словам В.В. Розанова, «Петр Великий подошел к народу только материально, … желая помочь народу облегчить его вещественно. Но не заметил праздника его души, трагического и светлого…» После Октябрьской революции 1917 г. культура «пришла» к народу. Однако советская культура в скором времени стала подавлять творческую мысль своих граждан.

В начале ХХ в. Бердяев писал: «…долгие десятилетия западничество было господствующим направлением русской мысли. Ни один народ не доходил до такого самоотрицания, как мы, русские». И мы пронесли это самоотрицание в XXI век.

После распада СССР национальные культурные традиции отошли на задний план, и новая  Россия опять с восторгом сморит на Запад, на Америку.

В заключение хочу привести слова В.В. Розанова о том, полувосточному, полузападному народу, русским не следует довольствоваться мыслями, составляющую обиходную жизнь Европы, потому что одной ногой мы стоим в Азии.

Использованная литература

Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии. — http://www.vehi.net/berdyaev/rabstvo/index.html.

Бердяев Н.А. Судьба России. — http://lib.ru/HRISTIAN/BERDQEW/rossia.txt.

Горностаева Л.Г. Основы культурологи: Курс лекций. — М: РАП, 2011.

История России: Учебник / А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. — М.: Проспект, 2009.

История русской  культуры ХХ века: Учебное пособие / Под ред. С.В. Морозовой. М.: МГУП, 2002.

Культурология. История мировой культуры: Учебник для вузов / Под ред. А.Н. Марковой. — М.: ЮНИТИ, 2002.

Розанов В.В. Около народной души. — М.: Республика, 2003.