Культ личности Сталина и его последствия

 

1.2. Сталинизм  как теоретическая основа «сталинщины».

 

 

      С середины 80-х годов в отечественной литературе появилась тенденция расчленять понятия: Сталин, «сталинщина», «сталинизм».

      Под «сталинизмом» подразумевают те идеи, принципы, которыми руководствовались Сталин и его окружение, в своей повседневной практике породившей сталинщину.

      Суть  «сталинщины» в том, что Сталин, прежде всего, воспринимал идеи, выработанные еще при жизни Ленина, как навсегда данные, и хотя он постоянно говорил о диалектическом методе познания и преобразования мира, сам оказывался в плену догм.

      Одной из них было убеждение в том, что по мере продвижения вперед к социализму будет обостряться классовая борьба, сопротивление тех, кто не хочет социализма, или не понимает необходимости такого движения.

      Суть  сталинизма состоит в убежденности в том, что «кто не с нами, тот против нас», что «если враг не сдается, то его уничтожают», а враг - это тот, кто выступает против решений партии, кто сомневается в мудрости товарища Сталина.

      Иосиф Виссарионович Сталин был убежден, что капиталистическое окружение  готовит новый поход против СССР и поэтому нужно ускоренными темпами укреплять обороноспособность страны.

На  теорию сталинизма оказала влияние  личность самого Сталина, его подозрительность, недоверие к людям, в том числе  к своему окружению.

     «Сталин был человек очень мнительный, с болезненной подозрительностью, в чем мы убедились, работая вместе с ним, - говорит Н.С. Хрущев на ХХ съезде Партии. - Он мог посмотреть на человека и сказать: «Что-то вы сегодня часто отворачиваетесь, не смотрите прямо в глаза». Болезненная подозрительность привела его к огульному недоверию, в том числе и по отношению к выдающимся деятелям партии, которых он знал много лет. Везде и всюду «он видел врагов, двурушников, шпионов».

      Имея  неограниченную власть, Сталин допускал жестокий произвол, подавлял человека морально и физически. Создалась такая обстановка, при которой человек не мог проявить свою волю.

     Не  было такой области, включая быт (в колхозах и домах висели плакаты  вождя, открытки, всевозможные планшеты,  превращающие быт в предмет официального манипулирования со стороны «пролетарской диктатуры»), семейные отношения (они должны были либо служить примером, либо подражать ему; но примеры давно уже устоялись, к примеру, вспомним Павлика Морозова), наконец, даже  отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствовал даже при самых задушевных размышлениях в литературных произведениях). Всё было «пропитано» Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

     Такой способ социальной организации можно  назвать  наведением порядка  только  в  очень условном  смысле. У А.К. Толстого: «Такой навел порядок - хоть  покати  шаром».  Там, где все многообразие межчеловеческих взаимоотношений сводится  к одной единственной  зависимости  казарменного характера, ценой «порядка» становится беспорядок,  социальная дезорганизация  не преодолевается, а лишь загоняется вглубь.

     Во-первых, для поддержания такого «порядка»  необходимо искусственно создавать  в стране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного положения, необъявленной внутренней  либо  даже  внешней  войны.

     Во-вторых, можно ли, допустимо ли забывать о невообразимом  беспорядке, возникающем  оттого, что тоталитарный режим Сталина  вламывается в тонкие механизмы  общественной  и  хозяйственной  жизни страны, некомпетентно подчиняя их  одной-единственной  логике  - логике физической силы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.3. Индустриализация  и коллективизация сельского  хозяйства.

 
 
 

     План  индустриализации страны базировался  на расчетах большой группы ученых, экономистов, тех, кто вынашивал эти планы не один год. Это были напряженные задания, рассчитанные на несколько лет вперед, но они были вполне выполнимы. Акцент в этих планах ставился на развитии тяжелой промышленности, прежде всего машиностроения. Составители плана учитывали, что нужно будет создавать новые для страны отрасли производства (шарикоподшипниковая, станкостроительная, автомобильная и т.п.).

     Выполнение  этих планов предполагало наличие высококвалифицированных рабочих, не говоря уже об инженерах и технологах. Советские люди приступили к выполнению намеченных планов полные энтузиазма.

     Опьяненный  успехами Сталин в 1929 году, самолично  правит цифры пятилетнего плана (1928 - 1932) в сторону их увеличения:

• по чугуну с 10 до 15-17 млн.т.
• по тракторам с 53 до 170 тыс. шт.
• по автомашинам с 100 до 200 тыс.шт.

     Такое решение экономически было необоснованным. План оказался невыполнимым, но Сталин, не считаясь с реальностями, объявляет, что пятилетка выполнена за 4 года 3 месяца. Во второй пятилетке он требует  наращивать темпы, а когда планы оказываются невыполненными, то требует искать виновных. Так возникает «шахтинское дело», когда в преднамеренном вредительстве были обвинены десятки людей, которые были подвергнуты репрессиям. Позже директор завода в Сталинграде напишет книгу о строительстве тракторного завода. В этой книге была глава «Как мы ломали станки». Автор писал: «…ломали не враги, не вредители, а рабочие, в массе своей вчерашние крестьяне, умевшие обращаться с лошадью, с топором и пилой. Чтобы освоить конвейер, им предстояло подняться на уровень высокой индустриальной культуры. Это требовало времени, а Сталин торопил и торопил; тех, кто не успевал, ждал ГУЛАГ».

      История коллективизации сельского хозяйства  стала самой трагической страницей  в советской истории.

     В 1927 году в СССР насчитывалось 24-25 млн. крестьянских хозяйств, каждое из которых  в среднем имело по 4-5 га посевов, 1 лошадь, 1-2 коровы, и это на 5-6 едоков при 2-3 работниках. Крестьянский труд оставался  ручным, технически невооруженным. Лишь 15% хозяйств имели те или иные сельхозмашины. Среди пахотных орудий можно было часто видеть деревянную соху, а убирали хлеб в основном серпом и косой. Один работник в сельском хозяйстве «кормил» кроме себя самого только одного человека.

      Такое положение в сельском хозяйстве было нетерпимым со всех точек зрения. К 1929 году советские руководители осознали, что успехи индустриализации напрямую зависят от подъема сельского хозяйства. Крестьянские единоличные хозяйства не могли в короткий срок добиться повышения урожайности. Сталинское руководство принимает решение провести коллективизацию единоличных крестьянских хозяйств ускоренными темпами. Все, кто возражал Сталину, были объявлены защитниками кулака, врагами социализма. Среди них оказались: главный редактор газеты «Правда» Н. И. Бухарина, председатель СНХ А. И. Рыков и многие другие. Сталин требовал продолжать начатый курс, не считаясь с жертвами. В его адрес шли письма, авторы которых надеялись остановить репрессивную машину.

     Вот что писал М. А. Шолохов 18 июня 1929 года Сталину: «... Вы бы поглядели, что творится у нас и в соседнем Нижневолжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полостей, продают.  Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшится. И как следствие умело проведенного нажима на кулака является факт появление на территории соседнего округа оформившихся политических банд...».

      Коллективизация «по-сталински» - это миллионы репрессированных крестьян.

     Так, в хрестоматии «История России» один из документов свидетельствуют: «В 1930 году выселено 113013 семей - 551330 человек. В 1931 году всего выселено 243531 семья - 1128198 человек».

      Современные исследователи приводят данные о  числе репрессированных самые разные, но всегда это десятки миллионов высланных в восточные районы СССР, умершие от голода. А всего не менее 13-15 миллионов. В своих докладах И. В. Сталин завораживающими цифрами - миллионами тонн угля, чугуна, стали хотел вытеснить из народного сознания даже повод думать о других миллионах - о миллионах изгнанных из родных мест, погибших от голода, расстрелянных или догнивающих в лагерях.

     Обращение В.И. Ленина к НЭПу говорит о  том,  что  он  видел возможность иной, не «насильственной» модернизации экономики дореволюционной России.  Однако  эта  возможность  представляла  собой вполне реальную угрозу для управленческого аппарата.  Там, где между хозяйственными звеньями складывались нормальные экономические отношения, нужда в специальной фигуре  посредника и контролера отпадала. В ходе сосуществования  бюрократических  и  экономических  способов  хозяйственного  развития страны последние явно демонстрировали свои преимущества – как с точки зрения гибкости, так и с точки зрения рациональности и дешевизны.

     Выбор между двумя моделями модернизации экономики,  в  особенности же между двумя путями развития  тяжелой  промышленности (которую  Сталин воспринимал прежде  всего  и  главным образом в аспекте  усиления своей собственной власти), совершался совсем не гладко. Грубо говоря, вопрос стоял так:  за  чей  счет будет осуществляться это развитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших  вместе  с  НЭПом,  придется вновь затягивать пояса? Или за счет новой власти, которой предстояло либо поступиться своей политической властью, переквалифицировавшись в рационально функционирующую администрацию, либо вообще уйти со сцены? Решать и делать выбор  предстояло  тем, кто имел эту власть, то есть все той же  главенствующей верхушке в лице И. В. Сталина, присвоившей себе право говорить от имени народа. Однако сделать выбор было гораздо легче,  чем  его  осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал: «Если диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа, то  первое  же его поползновение - уволить в отставку сам  народ,  заменив  его другим, более лояльным». Нечто вроде такой «отставки» предложили Вождь российскому крестьянству,  когда понял, что народ не примет модель ускоренной  индустриализации. Насильственная коллективизация была способом тотальной перековки крестьянства, чтобы в итоге получить народ, достаточно послушный Вождю.

 

1.4. ГУЛАГ как проявление «сталинщины».

 
 

     Идея  использования заключенных на строительстве  народно-хозяйственных объектов была выдвинута Н. Янсоном (тогда зам. Наркома  РКИ РСФСР) в его письме Сталину в 1928 году. Эту же идею позже выразил другой начальник из ГУЛАГа М.Д. Берман: «Заключенный стоит государству больше 500 рублей в год. С какой стати рабочие и крестьяне должны кормить и поить всю эту ораву… Мы их пошлем в лагеря и скажем: «Вот вам орудия производства. Хотите есть - работайте»

      Практически все стройки сталинских пятилеток  были возведены руками заключенных, а пропаганда утверждала, что на них работают комсомольцы – добровольцы. Они были на этих стройках, но основную рабочую силу повсюду составляли заключенные.

     Строительство канала Москва-Волга вела «трудовая армия» заключенных. Среди них были «бывшие вредители» инженер Н. И. Хрусталев, профессора О. В. Вяземский, В. Д. Журин. За строительство канала они были награждены орденами Трудового Красного Знамени, а такой же «бывший вредитель» К. А. Вернебицкий получил орден Ленина. Их выпустили на свободу. Газеты сообщали, что на этих стройках эффективно идет процесс перевоспитания заключенных. В тот же день 1 мая 1933 года досрочно освободили 12,5 тысяч заключенных – строителей, а 60 тысяч обитателей ГУЛАГа на этой стройке узнали о сокращении им сроков заключения.

      Через ГУЛАГ прошли все жертвы сталинских репрессий (это писатель А. Солженицын  и академик Д. Лихачев, конструктор Королев, будущий маршал Рокоссовский, певцы Русланова и В. Козин), кроме тех, кого по приказу Сталина расстреливали сразу после суда.

     Своего  апогея ГУЛАГ достигает в последние  годы жизни Сталина. Французский  историк Н. Верт пишет в своей книге: «В конце 40-х годов советская концентрационная система имела уже большую историю. Местом, где началось ее формирование, были Соловецкие острова… В конце 20-х годов «население» Соловков было разбросано по стройкам железных дорог и лесоповалам Карелии, Мурманской, Архангельской и Вологодской областей. Первой большой сталинской стройкой с использованием заключенных стала прокладка Беломоро-Балтийского канала (1931 – 1933 гг.). В тоже время было начато поэтапное строительство «Северо-восточной дороги», вдоль которой были разбросаны более или менее постоянные лагеря. Во второй половине 30-х годов заключенные начали строить еще одну линию от Южного Урала к Кузбассу, Байкалу и Амуру. В тот же период, по крайней мере, центральная часть Казахстана и Колымы так же покрылись сетью лагерей.

      Полностью изолированная Колыма (добраться туда можно было только морем) стала регионом – символом ГУЛАГА. Ее административный центр и порт приема заключенных – Магадан был построен ими самими, как и жизненно важное Магаданское шоссе, соединявшее только лагеря. Добыча золота в нечеловеческих тяжелых условиях, позднее детально описанных бывшими узниками, составляла основной вид их занятий.

      Экономическая рентабельность ГУЛАГА получила различные  оценки: некоторые (А. Солженицын, С. Розенфельд) подчеркивают невероятную дешевизну этой рабочей силы; другие (Амальрик, Буковский) настаивают на широком распространении всякого рода «приписок», очень низкой производительности лагерной рабочей силы и огромных расходов на содержание многочисленного и коррумпированного лагерного персонала. Как бы то ни было, «население» ГУЛАГА внесло основной вклад в освоение новых районов, ресурсы которых могли бы эксплуатироваться вольной наемной рабочей силой, как это делается в настоящее время, правда с очень большими экономическими затратами».