Этнография детства: традиционные методы воспитания детей у народов Европы, на примере Англии

Чтобы быть чем-нибудь, чтобы быть самим  собой и всегда единым, нужно действовать, как говоришь, нужно быть всегда готовым на решение, которое должно принять, нужно принимать смело и следовать ему постоянно.

    Целевая установка воспитательного процесса состоит в  том,  чтобы  каждого растущего человека  сделать борцом за человечность,  что требует не только умственного развития  детей,  не  только  развития  их творческих потенций,  умений самостоятельно мыслить, обновлять и расширять свои знания,  но и развития образа мышления,  развития отношений, взглядов,  чувств, готовности к участию в экономической, социальной,  культурной и политической жизни, личностно-общественного становления,  развития  многообразных  способностей, центральное место в которых занимает способность быть  субъектом общественных отношений,  способность  и готовность участвовать в социально необходимой деятельности.

    Первое  омовение младенца в Девоне происходило  в воде, согретой на огне, разожженном  на ясеневых дровах. По поверью, ясень  обладал защитными свойствами. В Камберленде голову ребенка мыли на счастье в роме. Первым напитком бэби служил направленный на "изгнание сатаны" "пепельный час", т.е. вода, в которую сыпали растолченный каменный уголь, или сок ясеня против колдовства.

В Англии у грудного ребенка в первые недели его жизни  пуповина перетягивалась, нижняя часть тела запеленывалась треугольной пеленкой, головка укрывалась вязаным или хлопчатобумажным чепчиком, а на тельце надевалась короткая рубашечка. Сверху он покрывался фланелевым одеяльцем„ перетянутым лентой.

     Пока  дитя было не окрещено, ему независимо от примет, указывающих на благоприятную будущую жизнь, постоянно угрожали злые силы — так называемый "злой глаз", тем более, если приметы были не совсем благоприятны; поэтому всегда торопились с крестинами. Но до крещения младенца предпринимались защитные меры против демонов. В качестве таковых в детскую кроватку  помещали кусочек железа либо соли. Если же под кровать клали бутоны первоцвета, то это являлось талисманом против колдовства.

Мать новорожденного, как правило, не принимала участие  в его крещении. Роженице запрещалось выходить из дома до своего очищения, при котором она в церкви должна была благодарить бога за дитя. В крайнем случае она могла выйти лишь в сад при доме. Очищение происходило обычно спустя месяц после родов. Этот обычай просуществовал вплоть до

1941 г.

 Известно, что  крестные  должны были одаривать  мать с ребенком. При крестинах  ребенку сразу же давали имя.

 Если ребенок  умирал до своего крещения, это  рассматривалось как особо большое  несчастье. В Йоркшире и Дартмуре, например, считали, что души не крещеных детей порхают как призрачные бабочки или шныряют вокруг как призрачные собаки.

     В Англии колыбельную песню напевали старые няньки: "Шохо, лаллеби, спи  мой бэби"⁴. Но в связи с резко изменившимися условиями жизни большая часть населения Англии XIX в. для того, чтобы младенцы и маленькие дети заснули, пользовалась другими приемами: весьма часто поили детей напитком с опиумом; очень значительное употребление опиума наблюдалось в Марче и других промышленных районах. Известно, что многие аптекари закупали ежегодно до 200 фунтов опиума. Детям давали его в форме сердечной настойки, которую в народе часто называли "черными каплями".

Детей поили  этой настойкой не столько матери, которые вынуждены были уходить  на работу, сколько так называемые "няни" (пигзез), следившие за оставленными на их попечение детьми. В домах таких "нянь" часто можно было видеть такую картину — в комнате полдюжины сопящих ребятишек с осоловелыми глазами, все бледные и лежавшие вповалку отравленными.

     Лишь  в 1872 г. был издан акт по защите жизни младенцев, запрещавший давать детям в возрасте ниже одного года опиум, который на деле не соблюдался. Успокоительные наркотические средства начинали применяться к младенцам, начиная с 3—4-х недель их жизни, а иногда и сразу после рождения. В результате дети медленно угасали. А если они все-таки выживали, то многие из них оказывались очень болезненными или наполовину идиотами.

     Уже в XVIII в. кормление ребенка материнской грудью длилось всего 3-4 месяца. Кормление до 9 месяцев считалось идеалом. Няни часто были невежественны, безработные и нищенски оплачиваемые. Свои, так называемые «ясли» - «бэби-фермы» - они организовывали у себя дома, ибо специальных помещений в те времена не существовало. Лишь во второй половине XIX в. в Лондоне при больнице св. Томаса была открыта школа по подготовке будущих нянек.

     У матерей в сельских отдаленных районах  Англии на протяжении всего столетия существовал страх перед тем, что эльфы могут украсть их отпрыска. Матери из Девона прикалывали  чепчики и платки младенцев к покрывалам и подушкам, чтобы помешать подобной краже. В Сомерсете с аналогичной целью под колыбель новорожденного засовывали первоцвет. Такие же обряды проделывали на острове Мэн. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     2.2. Воспитание и развитие личности детей от рождения до года.

     Элементы  своеобразной "социализации" новорожденного проявлялись уже в первые часы после его появления на свет —  события, которое становилось поводом для посещения счастливого семейства родственниками и соседями, подносивши подарки (как правило съестные припасы, предназначенные для восстановления с роженицы). В число этих подношений нередко входили и дары - символ призванные определенным образом повлиять на общественно-значимые черт характера нового человека. Более того, в ряде мест еще сохранялась обусловленная обычаем разница в реакции общины (включая и членов семьи) на рождение мальчика и на рождение девочки. На Юго-Востоке предпочтительное отношение к младенцам мужского пола выражалось более открыто, его рождение становилось поводом для настоящего торжества с ружейным салютом и принесением жертвы, тогда как рождение девочки вызывало, несмотря на поздравления, едва ли не сочувствие. Интересно, что посещениям дома роженицы, в которых проявлялся большой интерес окружающих к происходящему и их озабоченность состоянием и судьбой малыша, не препятствовало то, что молодая мать еще не прошла церковное очищение и, согласно поверьям, потенциально представляла собой опасность для гостей. Правда, поведение ее в доме и за его пределами обычно подчинялось разным ограничения призванным подчеркнуть ее отчужденность от остальных. Но при этом община немедленно объединяла усилия, прибегая к определенным обрядам, требовавшим всеобщего участия, если, например, у роженицы пропадало молоко. Начиная рождения малыша едва ли не каждое совершаемое впервые действие становилось поводом для торжественного угощения и подарков, а во многих случаях и событие общественной жизни, в котором участвовали представители всего локально коллектива. У многих народов Европы обычай сулил подарок тому, кто раньше всех заметит первый молочный зуб у младенца, что само по себе свидетельствует о том, что новорожденный находится в центре внимания окружающих.

     Англичане считают, что неумеренное проявление родительской любви и нежности приносит вред детскому характеру. Баловать детей — значит портить их. Традиции английского воспитания требуют относиться к детям сдержанно, даже прохладно. Мягкость и нежность они проявляют скорее к животным. Дисциплинирующее воздействие на детей оказывается с самого раннего возраста. Если ребенок мучает кошку или собаку, обижает младшего или наносит ущерб чужому имуществу, его ждет суровое и жестокое наказание. Наказывать детей в Англии — право и обязанность родителей.

     В таких, казалось бы, внутрисемейных делах, как купание, пеленание, стрижка волос и ногтей, совершавшихся впервые, родители оставались на вторых ролях, главными, же действующими лицами были представители общины. Даже в выборе имени ребенка родители часто на были вольными, традиция прямо указывала, каким именем должен быть наречен новорожденный зависимости от того, каким по счету ребенком он родился у матери. Кое-де прерогатива давать имя малышу принадлежала крестным, истинные же родители лишь покорно принимали известие о свершившемся факте. Таким образом, ребенок с первых дней, жизни ощущал себя включенным в коллектив, привыкал воспринимать общинный контроль как естественную часть своего бытия.

     Роль  общины как покровителя, защитника  и опекуна особенно очевидна обрядах  и обычаях, сконцентрированных вокруг крещения, главное, в форме функционировании института крестных родителей. Их назначение быть своего рода гарантией выживания ребенка, создаваемой коллективом на случай какого-либо несчастья с его родителями, проявлялось в разных формах: в приглашении стать крестными родственников отца (для укрепления связей с его родом), стремлении иметь как можно большее число крестных, в том большом влиянии, которое по традиции оказывали крестные на жизнь своего подопечного. Достаточно широко бытовало представление о том, что личностные качества ребенка не столько наследуются от родителей, сколько неизбежно определяются качествами крестных родителей и повитухи (половина качеств от крестных, другая половина от повитухи).

Крещение в  рассматриваемое время уже прочно утвердилось как самое важное событие в жизни новорожденного, означающее его приобщение к христианскому миру (и принятие его в члены коллектива. Характерно, что главными действующими лицами этого акта опять же являются представители локальной общины — крестные родители, а мать и отец остаются как бы на периферии: у них берут "нехристя", "язычника", "мавра", а возвращают "христианина", полноценного члена семьи и общины⁵.

     Младенец, умерший до крещения, не получивший имени, не успевал стать членом общества, поэтому его хоронили особым образом, отдельно от других. Жители разных регионов Европы выработали способы смягчить последствия такого поворота событий. Существовала практика имитации обряда крещения, применявшаяся по отношению к слабым младенцам, которые могли умереть вскоре после рождения, а также к только что умершим или, напротив, еще не родившимся, если наблюдались осложнения с беременностью на поздних ее сроках.

     Сохранялись рудименты обычаев, также означавших прием в общину, но не связанных непосредственно с церковным ритуалом, а имеющих иногда форму приема в семейную группу, т.е. суженных по значению. К тому же ряду подтверждения права на особое, самостоятельное место в общине можно отнести и обычай дарить новорожденному домашнее животное, особо ценимое при данном способе ведения хозяйства.

     Обретение статуса члена коллектива как  бы расширяло ответственность за благополучие малыша, с этого момента  становилась возможной, например, передача или символическая "продажа" тяжело заболевшего ребенка на время в другую семью, сопровождавшееся сменой его имени. Целью такой передачи было избавление новорожденного от беды, приобщение его к судьбе более удачливых соседей или родственников.

     Общество  оберегало и принимало младенцев, появившихся на свет с соблюдением традиционных правил, но сурово наказывало тех, кто эти правила нарушал, хотя бы и невольно. Отношение к матери незаконнорожденного ребенка было совсем иным, нежели к замужним матерям: локальный коллектив отторгал ее, отказывая в подобающем ее положению обращении. Беременность незамужней женщины как бы не замечали, а соответствующие обряды в этом случае выполнялись почти тайно, а не превращались в повод для коллективного торжества. Незаконнорожденные дети должны были до конца жизни нести бремя совершенного не ими греха, нередко коллектив "метил" их особыми именами, по которым сразу же узнавали незаконнорожденного.

     При всей пестроте общей картины и  кажущейся неповторимости конкретной ситуаций нельзя не видеть очевидное культурное сходство интересующих обрядов и обычаев в рамках рассматриваемого региона в целом. Многие специфические формы ритуалов сложились и под влиянием религии, постепенно вытеснявшей магические обряды, что привело к формированию сложных синкретических систем, отличающихся многообразием. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.3. Воспитание и развитие  личности детей  от года до 4-х  лет.

      За  последние сто лет родители и  педагоги перестали считать детство  и юность чем-то очень простым  и самоочевидным. Они попытались приспособить образовательные системы к потребностям ребенка, а не втискивать его в жесткие педагогические рамки. К этой новой постановке педагогических задач их вынудили два фактора — рост научной психологии, а также трудности и конфликты юношеского возраста. Психология учила, что многого можно добиться, поняв характер развития детей, его основные стадии, поняв, чего следует ожидать взрослым от двухмесячного младенца и двухлетнего ребенка⁶.