Христианизация Беларуси IX-XIII века

      В Киеве православие известно было уже давно также как и его основные догмы очень хорошо приспособленные к нуждам феодального государства. Первые сведения о христианстве у руссов относятся к 860-870 гг., но к середине Х века уже ощущается постепенное утверждение православия в государственной системе. Если при заключении договора с греками в 911 г. русские послы клянутся только языческим Перуном, то договор 944 года скрепляется двоякой клятвой как Перуну, так и христианскому богу, а церковь святого Ильи в летописи названа "соборной", то есть главной, что предполагает наличие и других христианских храмов. Христианство представляло в то время значительную политическую и культурную силу в Европе и на Ближнем Востоке. Принадлежность к христианской религии облегчала торговые связи с Византией, приобщала к письменности и обширной литературе. Для Руси наибольшее значение имела христианизация Болгарии (864 г.) и изобретение славянской письменности Кириллом и Мефодием (середина IX в.). К середине Х в. в Болгарии создалась уже значительная религиозная литература, что облегчало проникновение православия на Русь. Князь Игорь был язычником: он и клятву давал не в Ильинской церкви, а " приде на хълм, къде стояше Перун и покладоша оружие свое и щиты и злато"; и похоронен он был Ольгой по языческому обряду под огромным курганом [21, с. 47]. Но среди боярства, его послов к императорам Византии была уже какая-то часть христиан.

      Вдова Игоря, княгиня Ольга в 955 году приняла  православие, совершив путешествие  в Царьград. Возможно, она предполагала сделать православие государственной религией, но здесь сразу резко обозначилось противоречие, порожденное византийской церковно-политической концепцией: цесарь империи был в глазах православных греков наместником бога и главой как государства, так и церкви. Из этого делался очень выгодный для Византии вывод - любой народ, принявший православие из рук греков, становился политически зависимым народом или государством. Киевская Русь, спокойно смотревшая на христианские верования, предпочитала такие равноправные взаимоотношения с Византией, которые определялись бы взаимовыгодной, равновесием сил и не налагали бы на Русь никаких дополнительных обязательств, связанных с неубедительной для нее божественностью императора. Во всяком случае Константин Багрянородный - восприемник Ольги при крещении - "нарек ее дщерью", то есть подчиненной ему, а не равноправной "сестрой" [23, с. 98].

      До  официально принятия православия Киевской Русью оставалось еще более пятидесяти лет.

      "Крещение" проведённое киевским князем  Владимиром около 988г., явилось всё же серьёзным качественным сдвигом в процессе христианизации Руси.

      После смерти князя Святослава один из его  сыновей - Владимир одержал победу в  междоусобной борьбе с братьями, убил восседавшего на киевском княжеском  престоле своего брата Ярополка и стал единоличным главой большого славянского государства с центром в Киеве. В первые годы своего правления князь Владимир показал себя усердным язычником. Одним из первых актов своей деятельности на новом посту было установление на холме близ собственного дворца святилища в честь группы древнеславянских божеств. Летопись так сообщает об этом событии: "И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за дворцом: деревянного Перуна с серебреной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стирбога, Симаргла и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами… И осквернилась кровью земля Русская и холм тот" (под 980 год) [6, с. 389].

      Историки  по существу единодушно пришли к тому, что установить точную картину крещения Владимира невозможно. С.В. Бахрушин говорит о четырёх вариантах этой картины. Е.Е. Голубинский писал ещё более категорично: "Кто любит занимательные повести, не заботясь ни о чём другом, для кого сказка предпочтительнее всякой действительной истории, того сейчас переданная повесть о крещении Владимира должна удовлетворить вполне, ибо достоинство замысловатости ей принадлежит, бесспорно" [9, с. 48].

      Летопись  сообщает о том, что к Владимиру  являлись послы от народов, исповедующих различные веры, и убеждали его  каждый в превосходстве именно своей религии. Е.Е.Голубинский, а за ним и большинство историков считают всё повествование о соревновании послов неисторичным, основываясь на том, что в более ранних по сравнению с летописью источниках никаких сведений о приходе миссионеров разных вер к Владимиру не имеется. Однако, летописные легенды, записанные значительно позднее, рассказывают нам о том, что князем Владимиром был произведен сравнительный анализ предлагавшихся вариантов. "Первые послы были от волжских Болгар. Описание Магометова рая и цветущих Гурий пленило воображение сластолюбивого князя; но обрезание казалось ему ненавистным обрядом и запрещение пить вино уставом безрассудным. "Вино, сказал он, есть веселие для русских, не можем быть без него" [1, с. 9]. Послы немецких католиков говорили ему о величии невидимого Вседержителя и ничтожности идолов. Князь ответил им: "Идите обратно, отцы наши не принимали веры от Папы". Выслушав иудеев, он спросил, где их отечество? "В Иерусалиме, ответствовали проповедники: но бог во гневе своем расточил нас по землям чужим" [23, с. 134]. "И вы, наказываемые богом, дерзаете учить других?", - сказал Владимир: "Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества" [23, с. 135]. Наконец безымянный греческий Философ, опровергнув в немногих словах другие веры, рассказал Владимиру все содержание библии и в заключение показал ему картину Страшного Суда, с изображением праведных, идущих в рай, и грешных, осужденных на вечную муку.

      Пораженный  Владимир вздохнул и сказал: "Благо  добродетельным и горе злым!" "Крестись, - ответствовал Философ - и будешь в раю с первыми" [23, с. 137].

      Далее князь Владимир послал своих послов по разным странам, что бы те узнали, как там все обстоит на деле. Послы, вернувшись, с презрением отозвались обо всех религиях, кроме греческой. Про католицизм они сказали, что религия их надменная, чопорная. А о греческой вере говорили: "Мы не помнили, где мы находились на земле или на небе" [6, с. 309].

      После сбора дополнительных сведений и  решив, крестится, Владимир спрашивал лишь у бояр, где принять крещение, на что получил ответ: "Где тебе любо" [8, с. 344]. Тогда князь, собрав войско, пошел на Херсонес. Относительно вопроса о времени и месте Крещения князя Владимира есть несколько версий. Согласно общепринятому мнению, князь Владимир принял крещение в 998 году в Корсуни (греческий Херсонес в Крыму); по второй версии князь Владимир крестился в 987 году в Киеве, а по третьей - в 987 году в Васильеве (недалеко от Киева, теперь г. Васильков). Наиболее достоверной видимо стоит признать вторую, так как монах Иаков и преподобный Нестор согласно указывают на 987 год; монах Иаков говорит, что князь Владимир после крещения жил 28 лет (1015-28=987), а также что на третий год по Крещении (т.е. в 989 году) совершил поход на Корсунь и взял его; летописец преподобный Нестор говорит, что князь Владимир крестился в лето 6495-е от сотворения мира, что соответствует 987 году от Рождества Христова (6695-5508=987) [3, с. 22] .

      Приняв  христианскую православную веру, князь  Владимир (в крещении Василий) решился обратить всю Землю в христианство. Великого князя Владимира побуждало к этому не только религиозное воодушевление. Он руководствовался, конечно, и государственными соображениями, ибо для русского народа христианизация означала приобщение к высокой культуре христианских народов и более успешное развитие своей культурной и государственной жизни.

      Киевская  Русь имела давние связи с христианской Византией, откуда уже проникало  на Русь восточное Православие. Видимо в целях более успешного осуществления  своих замыслов и надеясь получить из Византии необходимую помощь, особенно в деле организации церковного управления и развития духовной культуры, князь Владимир вступает в родство с византийскими императорами (соправителями) Василием II (976-1025) и Константином (976-1028) в Херсонесе (Корсуни) на их сестре Анне. Возвратившись в Киев с супругой-гречанкой, греческим духовенством, привезя в свой стольный град различную церковную утварь и святыни - кресты, иконы, мощи, князь Владимир приступил к официальному введению христианства на Руси [5, с. 77].

      Ясно, что в конце 80-х годов Х века князь Владимир принял христианскую веру в её византийской разновидности  от византийского же духовенства, выполнявшего поручения светских властей империи. Понятны и мотивы, которые побуждали обе стороны действовать в указанном направлении. Византия стремилась привязать к себе религиозными узами своего сильного и беспокойного северного соседа, обретя в нём если не вассала, то, во всяком случае, союзника в борьбе с другими, не менее беспокойными и сильными соседями. Киеву же было нужно получить религиозно-идеологическое оружие для укрепления начал государственности в формировавшемся феодальном порядке.

      Для Владимира собственное крещение явилось лишь вступлением и решению  огромной задачи, которую он поставил перед собой - христианизация населения всего княжества. Речь могла идти, прежде всего, о совершении внешнего акта, которым символизировалось принятие новой веры, то есть о водном крещении. Поворот в религиозном сознании людей, связанный с убеждениями в ложности старой веры и в истинности новой, притом такой поворот, который был бы основан на знании содержания христианского вероучения, мог быть для подавляющего большинства лишь делом отдалённого будущего. Изменения в быту, связанные с отказом старых культов и их праздников и обрядов, с распространением специфически христианских форм культа и быта, могли происходить чрезвычайно медленно, на протяжении ряда столетий. Но формально акт перехода в новую веру символизировался простым и единственным обрядом, совершение которого давало право властям считать данного подданного христианином. В этом плане киевский князь развил бурную активность сразу после собственного крещения.

      Прежде  всего князь Владимир крестил 12 своих  сыновей и многих бояр. Вернувшись из Корсуни с новоявленной княжной  Анной и с группой "священников  корсунских с мощами святого Климента и Фива", а также с иконами и с "сосудами церковными", Владимир сразу распорядился ниспровергнуть всех идолов - "одних изрубить, а других сжечь" [1, с. 11].

      Тут же было отдано распоряжение всему  населению Киева собраться в  определенный день и час к берегу Днепра и его притока Почайны для крещения: "Если не придет, кто завтра на реку, - будь то богатый или бедный, или нищий, или раб - да будет враг мне". Люди повиновались этому приказу, причём летописец утверждал, что они "с радостью шли" [1, с. 12]. На реке же ничего больше не оставалось, как делать то, что приказано: "Вошли в воду и стали там одни до шеи, другие по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасённых душ… Люди же, крестившись расходились по домам. Владимир же был рад, что познал бога и люди его, посмотрел на небо и сказал: "Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские страны. Утверди в них правую и неуклонную веру и мне помоги, Господи, против диавола, да одолею козни его, надеясь на Тебя и на Твою силу." [16, с. 68] Масштаб мероприятия, проведённого Владимиром в Киеве, сильно преувеличены летописцем, так что в указанный день и час крестились не "без числа", а всего несколько сот человек, но это событие, видимо, имело место и послужило началом систематической и последовательной христианизации населения всей Киевской Руси.

      После киевлян Владимиру надо было крестить новгородцев. Эта задача имела большое государственное значение, так как Новгород был вторым центром восточного славянства, конкурировавшим с Киевом и постоянно проявлявшем сепаратистские тенденции. Незадолго до крещения Владимир поручал своему дяде Добрыне установить в Новгороде культ Перуна, что шло по той же линии политического и идеологического подчинения Новгорода Киева. Христианизация Новгорода была ещё более сложной задачей, чем его "перунизация"; она решалась на протяжении длительного времени, притом с немалыми трудностями.

      Дальше  предстояло распространить новую веру на периферию государства. Естественными  каналами её распространения были водные пути - по Днепру и Волхову и их притокам. Особые трудности вызвала  христианизация неславянских племён и народностей, населявших Киевское княжество, - угро-финских и тюркских. Ведь помимо географических и этнических факторов имели значение и признаки социальной принадлежности. Формально, может быть, и простой народ в Киеве под страхом наказаний от князя и его дружины крестился сразу, по существу заинтересованной в христианизации были именно знать, которая много выигрывала в результате такого политико-идеологического переворота, с которым было связано установления христианства на Руси. Что же касается социальных низов, то христианство завоевало их постепенно, подавляя их временами упорное сопротивление, в основе которого лежали не только и даже не столько религиозные факторы, сколько причины социально - политического характера и порядка [3, с. 56].

      С новым деликатным поручением Владимир послал в Новгород опять своего дядю Добрыню вместе с епископом Иоанном. Новгородцы на вече решили не пускать  в город ни Добрыню, ни епископа Иоанна и организовали вооружённое сопротивление. Уличные бои продолжались до тех пор, пока киевляне не подожгли кварталы, в которых жили основные массы повстанцев. Те бросились тушить свои дома, и это позволило дружине Добрыни одержать верх. Деревянные боги были сожжены, а каменные брошены в Волхов. Всем новгородцам приказали креститься, а уклоняющихся приволокли к реке силой.

      В течение ХI века в разных пунктах  Киевской Руси имели место акты сопротивления  народа христианизации. Сопротивление  христианизации на севере государства  было упорнее и ожесточённее, чем  на юге, ибо север больше тяготел к Новгороду, чем к Киеву.

      В 1024г., как свидетельствует "Повесть  временных лет", вспыхнуло восстание  в Суздале.