Государственные реформы Петра 1

    С. М. Соловьев [6, стр 568]

    Россия  расплатилась за такие правила Петра  полустолетием государственных  переворотов, в которых монархия уцелела только благодаря народу, продолжавшему считать законом не то, что приказал Петр, а то, что было в умах и совести монархического сознания народа.

    Петр  испытал на себе самом неудобство этого закона, отдававшего престол  на волю случая, умер, не успев назначить  себе преемника.

    Он  оттягивал вопрос о престолонаследии до последнего. На смертном одре костенеющей  рукой император смог вывести  только: «Оставьте всё...» Отдавать же великое дело и великую державу оказалось некому.

1.7 Основание Санкт-Петербурга

    Одним из символов эпохи преобразований стало любимое детище реформатора – новая столица Санкт-Петербург. Город был основан 16 (27) мая 1703 г., на берегу Невы.

    "В 1712г из Москвы на берега Невы переехал царский двор. Сюда потянулись и иноземные послы: первым в городе обосновалось посольство персидского шаха. В том же 1712 году Петр I желая еще выше поднять авторитет Санкт-Петербурга, повелел устроить здесь торжества, посвященные своему бракосочетанию с Екатериной Алексеевной." [11,стр 238]

    Санкт-Петербург  рос с поражающей быстротой. На густом месте, среди болот, лесов и мхов вырастал громадный город. Первыми строителями и жителями Северной столицы стали солдаты войск, расквартированных в Шлиссельбурге, и рабочие, возводившие крепость на Заячьем острове. Навсегда в городе остались некоторые строители, а также ремесленники и мастеровые, посылаемые туда «на вечное житьё». Их набирали в разных губерниях и вместе с семьями насильно переселяли на берега Невы. Купцы и дворяне также весьма неохотно переезжали в новую столицу. Богатых и именитых купцов с большим трудом удавалось заставить покинуть Москву и перенести свою торговлю на берега Невы.

  "Петровский Петербург создавал свой особый светский образ жизни, формировал идеал нового человека, который в духе эпохи общался и веселился, учился и по-новому деятельно служил отечеству. Невская столица стала центром новой русской культуры XVIII в. Как писал в своём произведении «Слово в похвалу Санкт-Петербурга и его основателя Петра Великого» современник царя-преобразователя Гавриил Бужинский, Петербург «превеликую помощь, пользу и славу соделывает Российскому государству...»." [10, стр 521]

    2. Историки о значениях  петровских реформ.

    Личность  Петра I по праву относится к плеяде ярких исторических деятелей мирового масштаба. Много исследований и художественных произведений посвящено преобразованиям, связанным с его именем. Историки и писатели по-разному, порой прямо противоположно, оценивали личность Петра I и значение его реформ.

    Приведем  подытоживающие выводы историков.

    2.1 Ключевский В. О.

    Наиболее  известно сочинение Ключевского  “Курс Русской истории”. История  в представлении ученого –  это наука об общих законах  строения человеческих обществ. Ранее решающей силой исторического процесса виделась деятельность отдельных царствующих лиц или же государства. Ключевский в этом произведении доказывал, что развитие общества зависит от сочетания различных факторов – как внешних, так и внутренних.

    У Ключевского совмещается гениальность Петра с "правителем без правил", с политической безграмотностью, с недостатком суждения, нравственной неустойчивостью и, наконец, неумением предвидеть последствий своих собственных деяний.

    «По смерти преобразователя  в обществе долго  господствовало отношение  к его деятельности, которое можно  назвать благоговейным  культом Петра. Ломоносов назвал Петра человеком, богу подобным, а Державин спрашивал: "Не бог ли в нем сходил с небес?" Но уже современники Державина, начинали смотреть на дело Петра иначе. Им не могла нравиться деятельность реформатора, посвященная самым конкретным мелочам военного дела и государственного хозяйства. Не довольствуясь потребными нововведениями - законодательными, военными, экономическими, просветительными, Петр стремился исправить и частное общежитие, смягчить грубые древние нравы, а это смягчение повело к распущенности и положило начало крайней порче нравов. Реформы, как они были исполнены Петром, были его личным делом, делом беспримерно насильственным и, однако, непроизвольным и необходимым. Внешние опасности государства опережали естественный рост народа, закосневшего в своем развитии.

    Предшественники поставили Петру  и такую задачу - "все  делать с примеру сторонних чужих земель", именно земель западноевропейских.

    Он  хотел не заимствовать с Запада готовые  плоды тамошней техники, а усвоить ее, пересадить в Россию самые производства с их главным рычагом - техническим знанием. [1, стр 218]

    <...>Став  на сторону нововведений, Петр горячо ополчился  против мелочей, которыми прикрывались дорогие для русского человека предания старины; древнерусская борода была для него не физической подробностью мужской физиономии, а выставкой политического настроения, знаком государственного бунтовщика наравне с длиннополым платьем. Притом он хотел обрить и одеть своих подданных по-иноземному, чтобы облегчить им сближение с иноземцами. Ход реформ вызывает удивление, с каким трудом доставались Петру даже скромные успехи. Такой горячий его почитатель, как Посошков, должен был признать и красиво изобразил, как плохо спорилось дело в руках Петра, который один тянет в гору, а под гору миллионы тянут. Петр действовал силой власти, а не духа и рассчитывал не на нравственные побуждения людей, а на их инстинкты. [1, стр 226]

    <...> Петр стал во  главе народа, из  всех европейских  народов наименее  удачно поставленного  исторически. Этот народ нашел в себе силы построить к концу XVI н. большое государство, одно из самых больших в Европе, но в XVII в. стал чувствовать недостаток материальных и духовных средств поддержать свою восьмивековую постройку. Реформа, совершенная Петром, не имела своей прямой целью перестраивать ни политического, ни общественного, ни нравственного порядка, установившегося в этом государстве, не направлялась задачей поставить русскую жизнь на непривычные ей западноевропейские основы, а ограничивалась стремлением вооружить Русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами, умственными и материальными, и тем поставить государство в уровень с завоеванным им положением в Европе., [1, стр.228]

    <...> Противоречия, в какие  он поставил свое дело, ошибки и колебания подчас сменявшиеся малообдуманной решимостью слабость гражданского чувства, бесчеловечные жестокости, от которых он не умел воздержаться, и рядом с этим беззаветная любовь к отечеству, непоколебимая преданность своему делу, смелые планы, задуманные с творческой чуткостью и проведенные с беспримерной энергией, наконец, успехи. достигнутые неимоверными жертвами народа и великими усилиями преобразователя, - столь разнородные черты трудно укладываются в цельный образ. Реформа Петра была борьбой деспотизма с народом, с его косностью. Самовластие само по себе противно как политический принцип. Но можно мириться с лицом, в котором эта противоестественная сила соединяется с самопожертвованием, когда самовластец, не жалея себя, идет напролом во имя общего блага, рискуя разбиться о неодолимые препятствия и даже о собственное дело...» [1, стр 229]

    Я с мнением Ключевского о порче  нравов при Петре не согласна, так  как порча нравов не зависела от Петра и наблюдалась еще во времена царствования Федора Алексеевича. Интересные сведения о религиозных обрядах, быте и занятиях москвитян собрал в своем труде путешественник Бернгард Таннер.

    Вот отрывок из сочинения «Описание  путешествия польского посольства в Москву в 1678 году”:

    Нравы этого народа, сколько  я заметил за время своего пребывания, до того грешат непостоянством, что по таинственному какому-то свойству меняются с луною и подлинно заслуживают названия ее подобия. Что касается их моления, то в церкви они входят редко, а исполняют свой религиозный долг тем, что очень много крестятся, стоя в дверях. Беседа у них бывает не о состоянии народов, политике или ином еще благородном либо приятном предмете, потому что в достохвальных знаниях они круглые невежды; не зная истории и примечательных деяний предшественников, они говорят, что взбредет на ум, особенно же, что звучит неприличностью и бесстыдством. Пляска их состоит в бесстыдных жестикуляциях и движениях тела <…> Неудивительно, если это составляет источник разных непристойностей и преступлений. В случае ссор они прибегают к самым скверным ругательствам, как-то: блендин сын — дурака сын, сукин сын, собака; есть еще две в высшей степени непристойных поговорки, которыми бранят родители детей, а дети родителей; этими отвратительными словами среди нас они производили страшный скандал, иногда приводили нас даже в негодование.

    [3, стр 103]

    Хотя  и его отношение к жителям  России нельзя назвать объективным:

    «Удивительно, что в течение 15 недель я не мог  заметить в москвитянах  ничего добродетельного, или приятного, или  хоть сколько-нибудь похожего на истинное благочестие. Я вынужден поэтому сказать, что в большинстве случаев они лукавы, развратны, обманчивы, надувалы, вероломцы, вздорливы, разбойники и человекоубийцы…».

    [3, стр 107]

    По  инициативе Петра происходили важные изменения и в быту российских подданных. Царь стремился переделать русское дворянство по образу и подобию аристократии «цивилизованных народов». Для этого в 1717 г. был переведён и издал специальный учебник — «Юности честное зерцало», где просто и доходчиво излагались самые элементарные правила поведения в обществе. Памятник адаптировал европейский этикет к русским условиям, способствовал распространению в России нового быта в эпоху Петра Великого.

    2.2 Костомаров Н. И.

    Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, сделалась основной идеей Костомарова. Видоизменяя понятие о содержании истории, он раздвигал и круг ее источников, и изучал ее «не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе. 

    «...Петру  помогло более всего его самодержавие, унаследованное им от предков. Русские издавна привыкли к своим старинным приемам жизни, они ненавидели все иноземное; погруженные в свое внешнее благочестие, они оказывали отвращение к наукам. Самодержавный царь заставляет их одеваться по-иноземному, учиться иноземным знаниям, пренебрегать своими дедовскими обычаями, и так сказать, плевать на то, что прежде имело для всех ореол святости. [2, стр 420]

    <...> Во все продолжение  своего царствования  Петр боролся с  предрассудками и злонравием своих подвластных, преследовал казнокрадов, взяточников, обманщиков, скорбел, что в России совершается не так, как бы ему хотелось. Какие же меры употреблял Петр для приведения в исполнение своих великих преобразований? Пытки 11реобра-женского приказа и тайной канцелярии, мучительные смертные казни, тюрьмы, шпионство, поощрение наградами за доносничество. Понятно, что Петр такими путями не мог привить в России ни гражданского мужества, ни чувства долга; одним словом, создавая новый политический строй для Руси, Петр все-таки не мог создать живой, новой Руси.” [2,стр395]

    “…Задавшись отвлеченною идеею  государства и  принося ей в жертву временное благосостояние народа, Петр не относился к этому народу сердечно. Для него народ существовал только как сумма цифр, как материал, годный для построения государства. Он ценил русских людей настолько, насколько они были ему нужны для того, чтобы иметь солдат, каменщиков, землекопов, матросов или своею трудовою копейкою доставлять царю средства к содержанию государственного механизма. Сам Петр своею личностью мог быть образцом для управляемого и преобразуемого народа только по своему безмерному неутомимому трудолюбию.

    До  Петра Россия погружена  была в невежество и, хвастаясь своим  ханжеским обрядовым благочестием, величала себя "новым Израилем", а на самом деле никаким "новым Израилем" не была. Петр посредством своих деспотических мер создал из нее государство, грозное для чужеземцев войском и флотом, сообщил высшему классу ее народа наружные признаки европейского просвещения, но Россия после Петра все-таки, в сущности, не сделалась "новым Израилем", чего ей так хотелось до времен Петра.