позволяла проводить  неэквивалентный товарообмен между  городом и деревней,

изымать из сельского  хозяйства немалые средства.

Осенью 1923 года в  стране разразился так называемый «кризис сбыта».

Желание получить максимальную прибыл в условиях хозрасчета толкало работников

ВСНХ, руководителей  трестов и синдикатов до предела  поднять цену на «свой»

товар. Был собран хороший урожай, но крестьяне не торопились сдавать хлеб по

низким ценам, поскольку  они не компенсировали затраты на производство.

Относительно низкая покупательная способность крестьян привела к затовариванию

складов не только сельскохозяйственными машинами, но и самыми простыми и самыми

необходимыми средствами сельхозпроизводства: косами, боронами, плугами и т.д.

Государство было вынуждено вмешаться в процесс ценообразования,

административным  путем снизить цены на промышленные товары, повысить закупочные

цены на сельскохозяйственную продукцию и организовать дешевый  кредит для

крестьянства. Это  обеспечило растущий спрос деревни. Кризис был преодолен

[21].

Тем не менее, обстановка в деревне оставалась напряженной. Правительство

осуществляло четкую социально ориентированную политику в аграрном секторе,

поддерживая беспомощные бедняцко-середняцкие хозяйства, создавая так называемый

«культ  бедноты». Беднякам предоставлялись льготные кредиты, снижались

налоги, их снабжали семенами, рабочим скотом, инвентарем, но, как правило, все

это мало помогало таким хозяйствам.

В то же время, правительство всемерно сдерживало развитие хозяйств зажиточных

крестьян—кулаков. По отношению к этим хозяйствам постоянно  проводились

уравнительные переделы земли, изъятие земельных излишков, что влекло за собой

дробление крестьянских дворов, снижение их мощности и урожайности.

Следствием провозглашенной  политики «ограничения кулачества» стало

снижение во второй половине 1920-х годов товарности крестьянских хозяйств, их

рыночной ориентации. Постепенно снижался объем сдачи  зерна в государственные

фонды.

    

Процесс свертывания НЭПа

 

Процесс свертывания  нэпа начался постепенно и вроде  бы ничто его не предвещало.

Экономическое развитие в 1924/1925 хозяйственном году еще не ощущало замедления

темпов роста. Но к середине 1920-х годов пропорции  обмена между промышленным и

сельскохозяйственным  секторами экономки стали заметно  нарушаться.

Промышленность  не поставляла в деревню нужного  количества своей продукции.

Сельское хозяйство, в свою очередь, с перебоями снабжало города сырьем и

продовольствием, а также сдавало недостаточное количество зерна на экспорт для

закупок за границей необходимого промышленного оборудования. Таким образом,

осенний кризис хлебозаготовок 1925 года был не случайным, а закономерным

явлением[22].

Крестьянство не стремилось расширять свое производство, так как промышленные

товары становились  все дороже.

Во второй половине 1926 года перед правительством встал  вопрос, в каком

направлении будет  развиваться экономика дальше.

«Новая оппозиция» настаивала на возвращении к принудительным методам изъятия

сельскохозяйственной  продукции, заменив известный лозунг «лицом к деревне».

«Правые уклонисты» все еще держались принципов  «хозрасчетного социализма».

Вопрос о хлебозаготовках превращался из чисто хозяйственного в политический.

От его решения  зависела судьба нэпа, будущее «хозрасчетного социализма».

Заготовительный кризис, трудности с продовольствием  позволили Сталину

разгромить «новую оппозицию». Постепенно государство  возрождало чрезвычайные

меры времен «военного  коммунизма». С этой целью уже  в конце 1927 года

началась конфискация  «хлебных излишков», незаконные обыски крестьянских

амбаров, установление постов на дорогах, препятствовавших привозу хлеба на

городские рынки.

В деревни из городов  были направлены тысячи членов партии для принудительного

изъятия хлеба. На поиски спрятанного зерна привлекались воинские части, а

также деревенские  бедняки, получавшие от этого выгоду.

В открытых выступлениях 1928 года Сталин еще требовал отменить различные

нарушения «революционной законности» по отношению к крестьянам, называя их

«рецидивами продразверстки», и даже настаивал на некотором  повышении

заготовительных цен на хлеб. Но на закрытых пленумах ЦК Сталин требовал

применения к  кулакам жестких мер, ускорения  процесса коллективизации, резко

критиковал «некоторых товарищей», выступавших за развитие нормальных рыночных

отношений в деревне. Он считал, что надо без колебаний  демонтировать шатающийся

механизм рыночной экономики, заменив его командными методами, которые полностью

отвечали социалистическим идеалам. Начинать этот демонтаж Сталин предлагал с

деревни, не дожидаясь, пока она снова поднимется против Советской власти

[23].

В итоге нэп  был полностью свернут. Итак, следует  признать, что

заготовительные кризисы 1926-1928 годов означали полное свертывание новой

экономической политики, так как она вписывалась лишь в обстановку

«гражданского мира». Командная же система могла существовать только в

условиях чрезвычайного  напряжения сил, путем устрашения, террора, что

противоречило нэпу.

Широко распространено мнение о том, что свертывание  нэпа произошло в ответ на

внешнюю опасность «капиталистического окружения», которая заставила СССР

проводить форсированную  индустриализацию за счет других секторов экономики и

снижения уровня потребления. Однако угроза войны была лишь предлогом для

свертывания нэпа. На самом деле существовали более глубокие причины.

Свертывание нэпа было выгодно определенным влиятельным  силам внутри страны, а

именно, бюрократическому аппарату, который имел собственные  интересы,

отличные от интересов  рабочих и крестьян. Сразу же после  революции аппарат

стал жить в  соответствии с этими интересами, подчиняя себе всю экономическую

и политическую жизнь  страны.

    

Заключение

 

Нэп представлял  собой цельный неразрывный комплекс мер экономического,

политического, социального, идеологического, психологического характера. Для

правильного понимания  происходивших в 1920-е годы преобразований необходимо

рассматривать их как с точки зрения радикальных  перемен, связанных с

переходом к рынку  и товарно-денежным отношениям, так  и с позиций

преемственности сложившихся в 1918-1920 гг. реалии, т.е. огосударствления

частного или  национализации промышленности, когда  государство устанавливало

систему экономических  отношений. В целом преобразования 20-х годов

характеризовались острыми противоречиями, отсутствием  целостности подходов к

управлению и  решительной схваткой между экономическими и административными

методами прежде всего в государственном секторе  хозяйствования. Главной

задачей государства  из-за сложности условий было установление верных

пропорций между  тем, что оно могло подчинить своему прямому воздействию, и

тем, что такому воздействию поддавалось слабо  или не поддавалось совсем,

относясь к стихии рынка.

    

Список  литературы

   

1. Экономическая
2. история СССР, М., 1967

 

3. Т.М. Тимошина, Экономическая история России,
4. М., 1998

 

5. Новейшая история России 1914-2002, М., 2004

 

7. История России ХХ – начала XI вв.,      М., 2004

 

8. Отечественная
9. История, 2001*5

 

      
 

     [1] По книге «Экономическая история СССР», 1969г.

     [2] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 36, стр. 255-256.

     [3] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 44, стр. 310.

     [4] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 221-222

     [5] В 1920-х годах плановые показатели

рассчитывались  и устанавливались по хозяйственным  годам, начинавшимся с 1

октября.

     [6] Экономическая история СССР, М. 1967, стр. 340

     [7] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 222

     [8] Особенно большое распространение на

селе получили простейшие кооперативы: посевные (зерновые) товарищества,

связанные не только с производством, но и сбытом зерна, хлопка, льна и др.

     [9] Экономическая история СССР, М. 1967, стр. 342-343

     [10] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 223-224

     [11] Новейшая история России 1914-1920, М. 2004, стр. 160

     [12] Ю.А. Терещенко, История России ХХ - начала ХI вв., М. 2004, стр. 98-99

     [13] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 225-226

     [14] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 228

     [15] Экономическая история СССР, М. 1967, стр. 350

     [16] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 230

     [17] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 232

     [18] Там же

     [19] Т.М. Тимошина, Экономическая история России, М. 1998, стр. 233-234