Екатерина 2 "Просвещенный абсолютизм"

Для составления  нового кодекса манифестом 14 декабря 1766 г. были созваны в Москву представители  сословий и присутственных мест. Их собрание получило название «Комиссии  для сочинения проекта нового уложения». При расширенном представительстве Комиссия, однако, далеко не захватывала своим составом всех слоев тогдашнего населения империи, не говоря уже о крепостных крестьянах, не видим депутатов от приходского духовенства, хотя и участвовавших в городских выборах от крестьян дворцовых и даже бывших церковных или экономических, как они назывались, по имени управлявшей ими Коллегии экономии, хотя со времени секуляризации (1764 г.) они примкнули к свободным сельским обывателям. Всех депутатов было избрано 564 (Платонов указывает цифру 565). Пропорциональное отношение представительства по классам является в таком виде  

Правительственные учреждения.......... - 5%  

Дворянство...................................................- 30%  

Города..........................................................-39%  

Сельские обыватели....................................-14%  

Казаки, инородцы, остальные классы.........-12% 

Понятно, что  такое разнородное собрание могло  с удобством обсуждать принципы законодательства, но не могло удобно заниматься редактированием законов в полном своем составе. Поэтому из Большой комиссии выделялись по ее выбору три малые, из пяти депутатов каждая. Дирекционная комиссия, распорядительная, предлагала полному собранию образовать по мере надобности частные кодификационные комиссии, не более как из 5 членов каждую, для выработки отдельных частей Уложения. Экспедиционная комиссия, редакционная, излагала или направляла проекты частных комиссий и постановления самой Большой комиссии «по правилам языка и слога. Третья комиссия, подготовительная, разбирала депутатские наказы, делала из них выписки «по материям» и вносила в полное собрание. Эти три малые комиссии составляли как бы бюро Большой. 

Самой важной новизной Комиссии 1767 г. были наказы, какими избиратели обязаны были снабдить своих депутатов, изложив в них свои «общественные нужды и отягощения», не внося частных дел, решаемых судом. Депутаты привезли наказов слишком вдвое больше, чем было их самих, почти полторы тысячи. 

Важное значение придавала Екатерина журналу  заседаний комиссии: его надобно вести так, чтобы будущие времена в производстве «великого дела» Комиссии могли найти указания, как устроиться прочнее… 

Прочтя Наказ  Екатерины, Комиссия приступила к чтению наказов депутатских и прослушала несколько крестьянских наказов. Не окончив этого дела, она перешла к чтению законов о дворянстве, затем о купечестве. Потратив на это около 60 заседаний, и не окончила этого дела, как не кончила прежних. В конце 1767 г. Комиссию перевели в Петербург, где она также переходила от предмета к предмету и ничего не достигла. В конце 1768 г. члены общего собрания были распущены ввиду войны с Турцией. 

Сама Екатерина  чувствовала неуспех дела, хотя в  своих записях отмечала: «Сопоставляя представительные французские собрания при Калонне и Неккере со своею Комиссией 1767 г., она писала: «Мое собрание депутатов вышло удачным, потому что я сказала им: знайте, вот каковы мои начала; теперь выскажите свои жалобы; где башмак жмет вам ногу? Мы постараемся это поправить; у меня нет системы, я желаю только общего блага». Екатерина старалась помочь, посылала наставления Бибикову и не добились ничего. Так, рядом с другими препятствиями неумение ближайших руководителей дела мешало его успеху. Распустив общее собрание, Екатерина оставила некоторые частные комиссии, которые и работали до 1774 г. Комиссия же не была созвана вторично. Блестящие и широкие планы не осуществились, затея нового законодательства не удалась.  
 
 
 
 
 
 
 

Причины провала  деятельности комиссии:  

1) отсутствие  подготовительных работ; 

2) непрактичность и неопределенность внешней организации дела;  

3) практическое  неумение руководителей. 

Комиссия не только не совершила всего своего дела, не только не обработала какой-нибудь части кодекса, но даже в полтора  года, в 200 своих заседаниях, не прочла всех депутатских наказов.  

Грандиозный проект нового законодательства был недостижимой утопией, прежде всего по количеству необходимого для него труда. Кроме  того, нельзя было примирить либеральные  принципы французской философии  с противоречивыми желаниями русских сословий. Депутаты стояли в этом отношении среди многих исключающих друг друга противоположностей, и можно ручаться, что они никогда не вышли бы из них, как не могла выйти из них сама Екатерина.  

Депутаты не сделали ничего осязательного, но они привезли с собой массу наказов и оставили их в руках Екатерины. Сохраняя свои принципы, она овладела теперь мнениями и желаниями русского общества и могла их изучать обстоятельно. Она и изучала их. По ее собственному признанию, Комиссия подала «свет и сведение о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещись должно».  

Так, с роспуском  Комиссии не только не падала мысль  Екатерины путем переделки законодательства переделать формы общественной жизни  к лучшему, но эта мысль становилась  как будто ближе к осуществлению. Она принялась по частям выполнять свой план, давала ряд отдельных законоположений, из которых замечательны губернские учреждения 1775 г. и грамота сословиям 1785 г.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЖАЛОВАННЫЕ  ГРАМОТЫ ДВОРЯНСТВУ И ГОРОДАМ 

Через некоторое  время устройство областного управления завершено было двумя жалованными сословными грамотами - дворянству и городам. Обе эти грамоты подписаны были в один день, 21 апреля 1785 г. Вот главные черты того и другого акта. В грамоте окончательно определены права дворянства: дворянин пользуется недвижимым имуществом своим вместе с крестьянами на праве полной собственности, передает свое звание жене и детям, не лишается этого звания иначе как по суду за известные преступления; приговор о преступлении дворянина получает силу только с утверждения верховной власти. Дворянин свободен от личных податей, от рекрутской повинности и от телесных наказаний; дворянские собрания имеют право ходатайствовать о своих сословных нуждах перед высшим правительством. 

До 1775 г. главным органом управления в губерниях, провинциях и уездах были губернаторы и воеводы со своими канцеляриями. Бюрократизм и смешение ведомств стали отличительными признаками местного управления. При этом состав администрации был малочислен и администрация была слаба. Эта слабость ясно сказалась во время московского бунта 1771 г., происшедшего под впечатлением чумы. Московские сенаторы и прочие власти растерялись при первом же движении народа. Еще сильнее сказалась слабость администрации во время известного пугачевского бунта 1773-1774 гг. Этот бунт возник среди казачества на Урале и был последней попыткой его борьбы с режимом государства. Не страшное, само по себе, движение казаков стало особенно опасным потому, что сообщилось крестьянству всего Поволжья. А администрация не могла ни вовремя сдержать крестьянские волнения, ни принять должные меры, чтобы обезопасить не только общество, но и самих себя от всяких случайностей и опасностей. При таких условиях Пугачев под именем Петра III овладел громадными пространствами от Оренбурга до Казани, и борьба с ним обратилась в упорную войну. Только после ряда битв Пугачев был пойман и казнен в 1774 г. Шайки его рассеялись, но волнение утихало не сразу, и Екатерина выработала свои учреждения о губерниях под свежим впечатлением необыкновенного погрома.  

Она стремилась увеличить силы администрации, разграничить ведомства и привлечь к участию  в управлении земские элементы.  

В каждом губернском городе были установлены:  

1) Губернское  правление - главное губернское  учреждение с губернатором во главе. Оно имело административный характер, являлось ревизором всего управления, представляло собой правительственную власть в губернии.  

2) Палаты уголовная  и гражданская - высшие органы  суда в губернии.  

3) Палата казенная - орган финансового управления. Все эти учреждения имели коллегиальный характер (губернское правление - лишь по форме, ибо вся власть принадлежала губернатору) и бюрократический состав и ведали все сословия губернии. Затем в губернском городе были:  

4) Верхний земский  суд - судебное место для дворянских тяжб и для суда над дворянами.  

5) Губернский  магистрат - судебное место для  лиц городского сословия по  искам и тяжбам на них.  

6) Верхняя расправа - судебное место для однодворцев  и государственных крестьян. Эти  суды имели коллегиальный характер, состояли из председателей - коронных судей и заседателей - выборных того сословия, делами которого занималось учреждение. По кругу дел и по составу эти учреждения были, стало быть, сословными, но действовали под руководством коронных чиновников. Наконец, в губернском городе были:  

7) Совестный  суд - для полюбовного решения  тяжб и для суда над невменяемыми  преступниками и непреднамеренными  преступлениями; 

8) Приказ общественного  призрения - для устройства школ, богаделен, приютов и т. п. В обоих этих местах председательствовали коронные чиновники, заседали представители всех сословий и ведались лица всех сословий.

Так, не будучи сословными, эти учреждения не были и бюрократическими.  

В каждом уездном  городе находились:  

1) Нижний земский суд - ведавший уездную полицию и администрацию, состоявший из исправника (капитана-исправника) и заседателей; и тот, и другие избирались из дворян уезда. Исправник считался начальником уезда и был исполнительным органом губернского управления.  

2) Уездный суд  - для дворян, подчиненный Верхнему  земскому суду.  

3) Городской  магистрат - судебное место для  горожан, подчиненное губернскому  магистрату (городская полиция была  вверена коронному чиновнику  - городничему). 

4) Нижняя расправа - суд для государственных крестьян, подчиненный верхней расправе.  

Все эти учреждения по своему составу были коллегиальными и сословными местами (из лиц того сословия, дела которого ведали); только председатель нижней расправы был назначаем  от правительства.  

Такова была система местных учреждений Екатерины II. Мы видим, что вместо довольно простых форм прежнего времени теперь раскинута в каждой губернии целая сеть учреждений с многочисленным составом, и эта многочисленная администрация сосредоточена в меньших административных округах. При обилии новых учреждений замечаем, что они стараются выдержать модный в XVIII в. принцип разделения ведомств и властей: администрация в них отделена от суда, суд - от финансового управления. Екатерина думала, что она достигла своих целей: усилила состав администрации, правильно распределила ведомства между органами управления и дала широкое участие земству в новых учреждениях. Местное управление вышло очень систематично и либерально. Оно отвечало до некоторой степени и отвлеченным теориям Екатерины, потому что отразило на себе либеральные учения европейских публицистов, и желаниям сословий, потому что имело несомненную связь с депутатскими желаниями. Однако, будучи очень систематичны сами по себе, местные учреждения 1775 г. не привели в систему всего государственного управления. Они не затронули форм центрального управления, но имели на него косвенное влияние. Центр тяжести всего управления был перенесен в области, и в центре оставалась лишь обязанность руководства и общего наблюдения. 

КРЕПОСТНОЕ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ЕКАТЕРИНЫ II 

Законодательство  Екатерины о пространстве помещичьей власти над крепостными людьми отличается той же неопределенностью и неполнотой, как и законодательство ее предшественников. Столкновение интересов помещика, строившего все свое хозяйство на даровом труде крестьянина, с интересами крестьянина, сознававшего себя не рабом, а гражданином, было непримиримо и разрешалось, законом и жизнью, в пользу помещика. Екатерина мечтала о крестьянском освобождении, строила его проекты, но она взошла на престол и правила с помощью дворянства и не могла нарушить союз свой с господствующим сословием. Поэтому, не отступаясь от своих воззрений, она в то же время поступала вопреки им. При Екатерине крепостное право росло и в смысле его силы, и... широты его распространения. Но вместе с тем росли и думы о его уничтожении и в самой императрице, и в людях, шедших за течением века. И чем дальше, тем больше становилось таких людей.