Декабрьское вооруженное восстание в Москве и других городах.

Днем и вечером 9 декабря  события приняли уже по-настоящему драматический характер. Еще рано утром на Страстной (ныне Пушкинской) площади, у Страстного монастыря  произошла вооруженная стычка одной из боевых дружин с группой «черносотенцев» и пришедшими им на помощь драгунами. Вечером там же драгуны в упор расстреляли митингующих рабочих. «Вся площадь залита кровью, пожарные смывают ее», - сообщал в письме находившийся в те дни в Москве А.М. Горький²². В ответ на действия полиции и войск на Страстной площади и на Тверской улице появились первые баррикады — неизменный атрибут вооруженных восстаний той поры. Их сооружали наскоро, из того, что попадалось под руку, с одной единственной целью - не пропустить кавалерию. Продержались эти баррикады очень недолго, но всем стало ясно: стачка перерастает в восстание.

Вечером 9 декабря власти впервые применили против революционеров артиллерию. Это произошло возле реального училища Фидлера, здание которого на Чистых прудах стало в те дни настоящим сборным пунктом вооруженных дружинников и членов революционных партий. 9 декабря там собрались около 500 человек. Войска осадили училище и потребовали от дружинников сдать оружие. На размышление им был дан час, однако по истечении этого срока боевики открыли огонь из револьверов и бросили в солдат бомбы. После этого по училищу было выпущено несколько снарядов. В итоге 5 человек были убиты, 15 ранены и свыше 100 арестованы и отправлены в Бутырскую тюрьму²³. Сам Фидлер был тяжело ранен и через несколько дней скончался. Разгром его училища еще больше накалил обстановку в Москве, хотя большинству находившихся там дружинников удалось скрыться.

В тот же день к 9 часам  вечера на Тверской улице, у Старых триумфальных ворот, появились две первые баррикады. А в ночь на  10 декабря Федеративный совет РСДРП постановил начать строить баррикады повсеместно и проводить демонстрации перед казармами с целью привлечения солдат на сторону народа. Рабочие дружно откликнулись на его призыв. Цепочка баррикад протянулась вдоль бульваров от Трубной до Арбатской площади, по Садовым улицам, от Сухаревой башни до Смоленской площади, соединила Бутырскую, Тверскую и Дорогомиловскую заставы. Многие прилегающие к ним улицы и переулки также были забаррикадированы. Баррикады пересекли Поварскую улицу, Арбат, Сретенку, Мясницкую, Пречистенку и Большую Бронную, Малую Дмитровку, Каретный ряд. На участке от Тверской улицы до Кудринской площади расстояние между баррикадами составляли примерно 100-120 шагов, а на Долгоруковской улице и того меньше – 50-100 шагов.

Естественно, баррикады, которые  наспех возводили в рост человека из фонарных и телефонных столбов, спиленных деревьев, домовых ворот, афишных тумб, бочек, ящиков, опрокинутых трамвайных вагонов и т.д., не могли надежно защитить дружинников от огня правительственных войск. Однако они затрудняли передвижение последних по городу, вселяли в солдат и офицеров страх. Количество крупных и мелких баррикад в Москве исчислялось сотнями. Их опутывали проволокой, обкладывали снегом и заливали это сооружение водой, которая, замерзнув, превращалась в ледяной панцирь. Полицейские и пожарные разбирали баррикады, резали проволочные заграждения, но дружинники и население восстанавливали их вновь и вновь.

Какого-либо четкого плана  действий у восставших не было. В  их головах бродили смутные идеи захвата Кремля, полицейских участков, домов генерал-губернатора и крупных военачальников, замены полиции народной милицией ²⁴. Поскольку правительственные войска сосредоточились в центре города, а опорными пунктами восставших служили окраинные рабочие районы, то вначале предполагалась, что дружинники будут постепенно продвигаться в направлении Кремля, чтобы принудить власти к капитуляции. «Мы начнем с окраин, будем захватывать одну часть города за другой. В захваченной части мы сейчас же установим свое, выборное управление, введем свои порядки, 8-часовой рабочий день, подоходный налог и т.д. Мы докажем, что при нашем управлении общественная жизнь потечет правильнее, жизнь, свободы и права каждого будут ограждены более, чем теперь», - говорилось в обращении Боевой организации при Московском комитете большевиков²⁵. И действительно, в Москве в те декабрьские дни появились настоящие рабочие «республики», где власть фактически принадлежала восставшим. Так было на Пресне, в Симоновой слободе и некоторых других местах.

Однако руководящий боевой штаб восстания отсутствовал, и действия повстанцев носили в основном стихийный, хаотичный характер, а само восстание быстро распалось на ряд не связанных между собой очагов. Характерно, что уже 10 декабря Моссовет передал функции руководства действиями боевых дружин районным Советам, поскольку связь с окраинами города была довольно слабой²⁶. Единственным документом, свидетельствующим о том, что восстание все же не было пущено на самотек, стали выработанные Боевой организацией при большевистском МК РСДРП «Советы восставшим рабочим». Они распространялись по районам уже 10 декабря, а на следующий день были опубликованы в «Известиях Московского совета». В них, в частности, говорилось: «1. Главное правило - не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами человека по три-четыре, не больше. Пусть только этих отрядов будет как можно больше и пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать. Полиция и войска будут бессильны, если вся Москва покроется этими маленькими неуловимыми отрядами. 2. Кроме того, товарищи, не занимайте укрепленных мест. Войско их всегда сумеет взять или просто разрушить артиллерией. Пусть вашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти...»

Дружинники были организованы в несколько крупных отрядов  по партийному, профессиональному, национальному  и территориально-производственному признакам. Так, например, действовали большевистская, меньшевистская, эсеровская, студенческая, кавказская (из выходцев с Кавказа), железнодорожная, типографская, «вольная» (профсоюзная). Вооружение дружинников оставляло желать много лучшего и значительно уступало вооружению правительственных войск. В основном у повстанцев были револьверы самых разных систем, боевые винтовки и охотничьи ружья, самодельные ручные бомбы «македонки», холодное оружие. Однажды во время боев дружинники захватили пушку, но выстрелить из нее ни разу так и не смогли.

В ходе восстания дружинники нападали на полицейские участки, разоружали городовых на улицах и по месту  их жительства, отбирали оружие у солдат, грабили оружейные магазины. Однако оружия все равно не хватало. Уже с лета 1905 г. развернулась и работа по обучению дружинников основам военного дела, стрельбе, правилам ведения уличных боев в условиях большого города. Однако закрепить эти навыки большинство дружинников так и не успело.

Наиболее драматические  события происходили в первые и последние дни восстания. 10 декабря кровопролитные столкновения произошли в центре города - в районе Тверской улицы и на Каланчевской площади у трех вокзалов. Максим Горький характеризовал ситуацию в Москве 10 декабря как «настоящий бой» с применением правительственными войсками артиллерии.

В тот же день на Пресне казаки без боя отступили под напором  многотысячной толпы рабочих  Трехгорной мануфактуры, среди которых  было много женщин.

11-12 декабря бои продолжались по всему городу. Фактически это была кульминация восстания. Поэтому Дубасов, московский генерал-губернатор, вынужден был пойти на ряд экстраординарных мер. Еще в начале декабрьской стачки город был объявлен на положении чрезвычайной охраны. С 12 декабря были введены обыски всех прохожих после 6 часов вечера с целью изъятия оружия. Ворота домов следовало теперь постоянно держать закрытыми, чтобы не давать восставшим возможности уходить от погони. Войска получили приказ открывать огонь по группам людей более трех человек, а с 9 часов вечера до 7 часов утра вообще запрещалось выходить из домов под угрозой штрафа до 3 тыс. руб. или ареста на 3 месяца. Попытки повредить телефонные и телеграфные линии могли караться смертной казнью⁶⁰. На домовладельцев и управляющих домами была возложена личная ответственность за хранение их жильцами оружия и взрывчатых веществ. По домам, из окон которых дружинники вели стрельбу, немедленно открывался огонь. Эти жесткие меры, направленные на пресечение беспорядков, бесспорно, дали свое результаты: властям удалось запугать обывателя и лишить повстанцев поддержки основной части москвичей.

12 декабря самым ярким эпизодом восстания был бой у типографии Сытина на Пятницкой, в результате которого она сгорела. В тот день Дубасов сообщал в Петербург: «Положение становится очень серьезным, кольцо баррикад охватывает город все теснее, войск становится явно недостаточно»²⁷. На следующий день, 13 декабря, артиллерия полтора часа без перерыва вела огонь с Арбатской площади по Арбату и Поварской. Большое столкновение произошло у Прохоровской мануфактуры на Пресне. 14 и 15 декабря бои все еще продолжались, хотя уже чувствовалось, что обе стороны устали, восстание теряет темп и продолжается фактически уже только по инерции.

В столице было принято  решение об отправке подкреплений Дубасову. Сначала 12 декабря в путь двинулся по железной дороге из Польши Ладожский пехотный полк, добравшийся до Москвы только 16 декабря. А 14 декабря из столицы был отправлен Семеновский гвардейский полк под командованием полковника Г.А. Мина. 15 декабря Семеновский полк прибыл в Москву, и с 16  декабря началась крупномасштабная операция по ликвидации последнего очага восстания на Пресне.

Уже с 15 декабря в едином прежде фронте забастовщиков стали  появляться первые бреши. С утра 16 декабря  начали возвращаться на работу рабочие  Лефортовского и Басманного районов. Дала ток электростанция, и в квартирах москвичей опять появился свет. 17 декабря заработал телефон, 19-го - открылись все магазины.

Получив дополнительно 1900 штыков, Дубасов активизировал свои действия, и к вечеру 21 декабря «зачистка» Пресни была закончена. На день раньше завершилась операция по подавлению восстания на станциях Казанской железной дороги на участке Москва - Голутвин. Расправа с революционерами, попавшими в руки карателей, была быстрой и безжалостной. Было расстреляно 150 человек.

Бои на Пресне, где правительственными войсками командовал Мин, а среди  дружинников преобладали эсеры  и их сторонники, стали агонией  теперь уже обреченного на разгром Московского восстания. Попытка Мина взять Пресню за один день - 16 декабря не увенчалась успехом, и тогда с раннего утра 17 декабря 10 рот Семеновского полка и весь Ладожский полк с артиллерией и пулеметами начали методично окружать район Пресни. Только в течение одного часа там было выпущено 400 снарядов. Хозяин мебельной фабрики студент Московского университета социал-демократ Николай Шмит получил от Мина ультиматум: выдать членов фабричной дружины и указать место хранения оружия. Однако он ответил отказом. В итоге фабрика была сожжена, а сам Шмит арестован и позже при загадочных обстоятельствах погиб в тюрьме.

Многие дома на Пресне приходилось  брать буквально штурмом, поскольку  дружинники оказывали войскам отчаянное  сопротивление. К вечеру 17 декабря огненное зарево от горящих домов освещало всю Пресню и практически всю Москву.

Учитывая складывающуюся обстановку, Московский комитет 16 декабря вместе с исполкомом Совета вынес постановление – закончить забастовку 19 декабря, а вооруженную борьбу – 18-ого. Однако фактически бои на Пресне продолжались еще до 21 декабря.

Восстания в других городах

Вооруженное восстание московских рабочих явилось сигналом для  пролетарских центров страны. В течение  декабря 1905 г. и первой половины января 1906г. вооруженные восстания охватили ряд промышленных районов и городов  России: Екатеринослав, Харьков, Александровск, Горловку, Нижний Новгород, Мотовилиху, некоторые сибирские города, Грузию, Прибалтику.

Крупное восстание произошло  в Ростове-на-Дону. По продолжительности вооруженной борьбы (13-21 декабря) оно занимало второе место. Важнейшую роль в стачке и восстании в Ростове сыграли железнодорожники, прежде всего, рабочие Главных мастерских Владикавказской железной дороги. Итак, тяжелое положение ростовского пролетариата к 1905 г. стало еще ухудшаться вследствие роста цен и уменьшения заработной платы. Это, естественно, обостряло отношения между капиталистами и рабочими, усиливало борьбу последних против самодержавия, как основной причины тяжелых условий жизни и политического гнета.

Сначала Донской комитет  РСДРП и Ростовский совет рабочих  Депутатов, которыми руководили тогда  меньшевики, были против объявления забастовки. Однако боевое настроение рабочих заставило их изменить свою позицию, и с утра 9 декабря к стачке железнодорожников присоединились рабочие ростовских фабрик заводов и ремесленных мастерских. В последующие два дня стачка стала всеобщей.

13 декабря дружинники, которыми командовал молодой большевик Ю.П. Бутягин, внезапным ударом захватили городской вокзал. Расположенное недалеко от вокзала рабочее предместье Темерник покрылось баррикадами, которые оборонялись дружинниками, совершавшими также смелые вылазки в центр Ростова. Вскоре революционеры получили подкрепление - на помощь ростовчанам прибыли еще 150 дружинников со станций Тихорецкая и Кавказская. Темерник стал ростовской Пресней. 300-400 дружинников восемь дней сдерживали атаки превосходящих сил царских войск. 20 декабря артиллерийский обстрел Темерника продолжался пять часов. У повстанцев была надежда закрепиться в другом рабочем пригороде Ростова - Нахичевани, где был расположен завод «Аксай» и имелась довольно сильная дружина из членов армянской революционной партии «Дашнакцутюн». Однако когда ростовские дружинники, перейдя по льду Дон, пришли в Нахичевань и сложили свое оружие в заводской столовой, там по невыясненным причинам произошел сильный взрыв. К тому времени было получено и сообщение из Москвы о подавлении там восстания. В этих условиях продолжение борьбы теряло смысл. В обращении Донского комитета РСДРП и исполкома Ростовского совета рабочих депутатов к жителям города говорилось: «Мы не победили еще, но мы и не побеждены. Мы объявили забастовку по призыву наших петербургских и московских товарищей, по их же призыву заканчиваем ее, чтобы, когда снова придут дни борьбы, выступить на нее рука об руку с пролетариатом всей России».

В отличие от Ростова восстание  в Харькове продолжалось всего один день. Центром событий стал здесь  завод сельскохозяйственных машин Гельферих-Саде, где 12 декабря развернулся настоящий многочасовой бой дружинников с казаками и солдатами, которым была придана артиллерия. Исход восстания решил явный перевес сил правительственных войск. В итоге 24 человека были убиты, 60 ранены, более 130 арестованы. Но наибольшим кровопролитием сопровождалось подавление восстания рабочих в Горловке 17 декабря, где было убито до 300 рабочих⁹³.