Cословно-представительная монархия и ее институты

Весной 1667 г., собрав вокруг себя несколько  сот голытьбы, Разин отправился за добычей на Волгу. Ватага засела в засаду около Камышина ( в народе эти места получили названия "бугров Стеньки Разина" и напали на большой караван судов, среди которых были царские и патриаршие. Был разграблен струг богача Шорина с казенным хлебом, освобождены ссыльные, которых везли закованными в цепи. Начальные люди были зарублены или повешены, а перед "ярыжкам" - простым работникам и стрельцам Разин держал приблизительно такую речь: «Вам всем воля; идите себе, куда хотите; силою не стану принуждать быть у себя; а кто хочет идти со мною, будет вольный казак. Я пришел бить бояр да богатых господ, а с бедными и простыми готов, как брат, всем поделиться». В результате почти все ярыжки и стрельцы присоединились к казакам.

Начав свой поход всего на четырех  стругах, разинцы теперь плыли грозной флотилией из тридцати пяти судах. Их уже насчитывалось около двух тысяч человек. Стенька был атаманом; есаулом у него - Ивашка Черноярец. Флотилия спустилась вниз по Волге, выплыла в Каспийское море и вдоль побережья подошла к устью Яика. Взяв хитростью Яицкий городок, казаки по приказу Разина расправились со стрелецким головой Яцыном и теми, кто не захотел к ним примкнуть - более ста семидесяти человек были выведены к глубокой яме, зарублены и брошены вниз.

На Дону весть о разинском походе была воспринята по разному. Осенью в Яицкий городок прибыли посланцы Войска с увещанием отстать от воровства, но были отправлены назад с отрицательным ответом. Между тем голытьба на Дону волновалась, собиралась идти на помощь Разину и грозила убить атамана Корнила Яковлева, который не одобрял их намерения. На сей раз домовитым казакам удалось удержать голытьбу, и Разин, не дождавшись подкрепления, отправился в морской поход вдоль побережья. Это были владения персидского шаха. Казаки разорили все побережье от Дербента до Баку, захватив большую добычу и много пленных. Весной 1669 г. Разин со своей ватагой действовал на восточном побережье. Казаки укрепились на Свином острове и с него делали набеги на материк. В июне шах направил против разбойников флот, но разинцы одержали над персами полную победу. Из всего флота спаслось только три судна с предводителем Менеды-ханом, а дочь ханская попала в плен и стала наложницей атамана.

Каспийская экспедиция Разина не выходила за рамки казачьего "похода за зипунами". Обычно казакам либо было суждено  сложить буйные головы в чужих  землях, либо вернуться домой с  богатой добычей, где их ждал теплый прием. Удачливым атаманам многое сходило  с рук, и они, несмотря на совершенные  преступления против власти, часто  получали полное прощение и брались  на государеву службу. Таким способом, начиная еще со времен Ермака Тимофеевича, Московское царство расширяло свои пределы и осваивало новые  территории. В случае с Разиным  все шло по накатанной колее. Встревоженным  персидским властям сообщили, что  в шахских владениях промышляют воровские люди, к действиям которых  Москва не причастна. Одновременно с  этим астраханский воевода князь  С. И. Львов вступил с Разиным  в переговоры, обещая полное прощение. Разин принял это предложение  и вернулся из персидских владений в Астрахань. 25 августа в приказной  избе Разин положил перед воеводой бунчук и знамена, сдал пленных и  бил челом, чтоб великий государь велел отпустить их на Дон. В Москву от казаков были отравлены выборные, повинившиеся, что на воровство пошли от великой скудости без ведома войскового атамана Корнила Яковлева. По царскому указу им были выговорены вины и объявлено, что великий государь по своему милосердому рассмотрению их простил и пожаловал, вместо смерти велел дать им животы.

Однако покорность Разина была притворной. Никакие договоренности с астраханскими  властями он выполнять не желал. Половину пушек, захваченных в каспийском походе, он оставил при себе, за пленных  потребовал выкуп и отказался  вернуть даже подарки шаха царю, которые захватил у персидского  купца. Астраханские воеводы доносили в Москву: «...взять силою у козаков дары, которые вез шахов купчина, и товары его мы не смели, мы боялись, чтоб козаки вновь шатости к воровству не учинили и не пристали бы к их воровству иные многие люди, не учинилось бы кровопролитие». Власти опасались, что к казакам примкнут их собственные стрельцы, видевшие в Разине героя. Атаман и его ватага широко гуляли в городе. Во время одной из таких гулянок Стенька, как гласит народная легенда, принес  Волге Матушке благодарственную жертву за удачный поход - бросив в воду ханскую дочь. Голутвенные, разбогатевшие от дуванов, щеголяли в бархатных кафтанах, сорили деньгами и показывали на зависть всем, в первую очередь стрельцам, все прелести вольной жизни. Власти не смели их тронуть. Как отмечал С.М. Соловьев, "вся сила астраханских воевод основывалась на стрельцах, и воеводы были сто раз правы, не употребляя крутых мер с Стенькою, желая как можно скорее выпроводить его на Дон, удалить страшное искушение от своих подвластных."

В сентябре 1669 г. Разин со своей  ватагой покинул Астрахань. Появившись на Дону, разинцы решили зазимовать в земляном городке около Кагальника. Казачий Дон разделился. В Черкасске сидел войсковой атаман Корнила Яковлев с старшиной, в Кагальницком городке - атаман Степан Разин, чья слава гремела по всему Дону.  Весною 1670 г. в Черкасск прибыл жилец Герасим Евдокимов с царской грамотой. Казацкая старшина приняла его хорошо, созвали круг, огласили грамоту и ударили челом на милостивые государевы слова. Но тут на круг явился Разин с голутвенными и царского посланца кинули в Дон. Вступившемуся было атаману Корниле Яковлеву вождь голутвенных пригрозил саблей: «И ты того же захотел, владей своим войском, а я владею своим!»

Расправа над царским посланцем  была решительным и бесповоротным  разрывом с властью. Движение, начавшееся с похода за зипунами, постепенно принимало  социальный характер.  В Кагальницкий городок стекались голутвенные, и не только донские казаки, но и беглые крестьяне и гулящие люди со всех краев. О политической программе Разина судить трудно, да он и не имел четко продуманного плана. Разин говорил, что выступает против бояр и начальных людей, но при этом всегда подчеркивал, что стоит за царя. Казаки разделяли наивные царистские убеждения, характерные для всех народных движений  XVII - XVIII вв., и видели в царе защитника своих интересов, окруженного изменниками-боярами и богатеями. Сам Разин распространял слухи, что с ним якобы находятся "Нечай-царевич" - недавно умерший царевич Алексей, сын царя Алексея Михайловича, и опальный патриарх Никон. Разин мечтал о распространении казачьих порядков на всю Русь. Его войско было разделено на сотни и десятки; над сотнею начальствовал сотник, над десятком - десятский. И такое же  устройство с казацким кругом и выборными атаманами разинцы вводили в захваченных ими городах.

Силы Разина увеличились до семи тысяч человек, к нему присоединился  известный атаман Василий Ус со своей  ватагой. В апреле 1670 г. Разин объявил, что выступает в поход на Царицын. По Волге двинулись струги с разинцами, а среди них два струга, один крытый красным бархатом - с "Нечай-царевичем", другой, крытый черным бархатом - с "патриархом Никоном". А войску Разина предшествовали "прелестные письма" от имени атамана, а иногда от имени "царевича" или "патриарха". В этих письмах содержался призыв истреблять бояр, воевод, приказных людей и прочих "мирских кровопийцев".

Войско Разина осадило Царицын. Многие из горожан тайно сочувствовали казакам. Атаман Ус договорился с несколькими жителями, чтобы они отбили замки на воротах. 13 апреля ворота распахнулись и казаки вошли в Царицын. Воевода Тургенев с десятком московских стрельцов заперся в башне, но после горячего боя был взят в плен, приведен на веревке к реке и утоплен. С той же легкостью, пользуясь поддержкой простого народа, Разину удавалось брать другие города. Из Астрахани против него были направлены свыше трех тысяч стрельцов. Но эта грозная сила была такой лишь по виду. Когда оба войска встретились у Черного Яра, стрельцы восторженно приветствовали "батюшку Степана Тимофеевича" и начали вязать своих начальных людей. Путь на Астрахань был открыт. Город представлял собой сильную крепость, но 24 июня во время штурма астраханцы, хорошо помнившие Разина, поддержали его и первыми бросились бить дворян, сотников, боярских людей и пушкарей.

Астрахань оказалась в руках  разинцев. По приказу Разина воевода Прозоровский был сброшен с раската на землю, других начальных людей рубили саблями и бердышами и валили без разбору в братскую могилу, стоявший у могилы монах насчитал 441 труп. Документы астраханского воеводского управления были сожжены, и Разин хвалился, что сожжет все дела и в Москве, вверху, т. е. во дворце государевом. Город был разделен на сотни, появились сотники и есаулы, зашумел круг, напоминавший старинное вече. Казацкое управление Астрахани возглавили Василий Ус и Федор Шелудяка.

В конце августа Разин на двухстах стругах отправился вверх по реке. Со стратегической точки зрения длительное пребывание Разина было ошибкой, позволившей  властям подтянуть военные силы. И хотя с прежней легкостью  были взяты  Саратов и Самара, в Симбирске казаки встретили  упорное сопротивление. Осада Симбирска  началась 4 сентября.  Разин, имея связь  со своими сторонниками в городе, приступил  именно к тем  пряслам стены, где  стояли симбирцы, а те, постреляв для виду пыжами, впустили казаков в острог и сами бросились рубить боярских людей. Однако симбирский воевода князь И. Б. Милославский, засев в малом городке вместе со стрелецкими головами, солдатами и иными служилыми людьми, отбил один за другим четыре штурма. В начале октября окольничий князь Ю.Н. Борятинский подошел к Симбирску с конными полками и нанес поражение Разину. Атаман, получив две раны, вынужден был оставить основное войско у стен не взятого им города и с немногими казаками уйти на Дон. Участь оставшихся под Симбирском была печальной. Воеводы подожгли острог, зажали восставших в клещи и почти всех перебили и перетопили.

Собственно говоря, на этом участие  Степана Разина в народном движении, получившим его имя, было окончено. Разбитый и раненый атаман укрылся  в Кагальницком городке и больше не предпринимал никаких решительных действий. Но движение продолжалось и ширилось без своего предводителя. Восстание пылало на всем пространстве от Волги до Оки. Атаманы Разина брали города и уезды. Максим Осипов, выдававший себя за царевича Алексея, овладел  Алатырем и Козмодемьянском, атаман Михаил Харитонов - Саранском и Пензой. Везде повторялось одно и то же: чернь впускала казаков, приказных людей, облихованных миром, то есть тех, кто был населению ненавистен, убивали, одобренным сохраняли жизнь.  Воеводы предчувствовали свою судьбу. Керенский воевода Безобразов писал: "... я от здешних людей добра ничего не чаю и в печалях своих чуть жив; да их же воровская прелесть во всех людей всеяла, будто с ними идет Нечай-царевич, Алексей Алексеевич да Никон-патриарх; и малоумные люди все то ставят в правду, и оттого пущая беда и поколебание в людях». Воевода Нижнего Ломова Андрей Пекин заранее просил воеводу Якова Хитрово: "поминай меня, убогого, да и великому государю извести, чтоб указал в синодик написать с женою и детьми». И действительно воеводу Пенкина нижнеломовцы схватили и подняли на копья.

В селах и деревнях крестьяне  начали истреблять помещиков и приказчиков. В Кадомском уезде восставших возглавил крестьянин Чирок, в Шацком уезде - крестьянин Шилов, в Тамбовском - казак Мещеряков. Восстание выдвинуло и совсем необычных вождей. Бывшая крестьянка, монастырская старица Алена во главе отряда восставших захватила город Темников. В Поволжье поднялось нерусское население - мордва, удмурты, чуваши и черемисы.

Чтобы справиться с восстанием, государственной  власти пришлось напрячь все свои силы. Общее командование карательными отрядами было возложено на князя  Ю. А Долгорукого, стоявшего в  Арзамасе. Сначала Долгорукий был  вынужден только сдерживать напор восставших, потом воеводы начали очищать  территорию к северу от Арзамаса и  постепенно перенесли свои действия на юг. Упорно оборонялся Темников, шли  упорные бои под Тамбовом. В  конце ноября завершилось подавление восстания в районе Нижнего Новгорода, в декабре  правительственными войсками была взята Пенза. Плохо вооруженные  и недисциплинированные крестьянские отряды бежали при появлении стрельцов  и дворянского ополчения, но легко  возвращались обратно. Во многих уездах и городах, только что очищенных  от "воровских людей", восстание  вспыхивало снова - и так по несколько  раз.

Подавление восстания происходило  с неимоверной жестокостью. Ввиду  многочисленности государственных  преступников было решено проводить  розыск и суд на месте. В Арзамасе, в походной ставке князя Юрия Долгорукого, палачи трудились, не покладая рук. По описанию одного английского путешественника, "место сие являло зрелище ужасное  и напоминало преддверие ада. Вокруг были возведены виселицы, а на каждой висело человек по 40, а то и по 50. В другом месте валялись в крови  обезглавленные тела. Тут и там  торчали колы с посаженными на них мятежниками, из которых немалое  число было живо и на третий день, и еще слышны были их стоны. За три  месяца по суду, после расспроса  свидетелей, палачи предали смерти одиннадцать тысяч человек".

Не избежал общей участи и  Степан Разин, засевший в Кагальницком городке. Когда на его стороне была сила, домовитые казаки не смели тронуть кумира голутвенного казачества. Но после поражения Разин был уже не так опасен, и в апреле 1671 г. домовитые казаки сожгли Кагальницкий городок и схватили Стеньку с братом Фролом. Братьев отправили в Москву под крепкой в сопровождении войскового атамана Корнилы Яковлева. По дороге Стенька имел твердость шутить и ободрять младшего брата, говоря, что в Москве их примут с великими почестями и самые большие господа выйдут посмотреть на них. И действительно, вся столица высыпала на улицы, чтобы встретить телегу, на которой везли Стеньку Разина, прикованного за шею к виселице, рядом на цепи вели Фрола.

Приговор Степану Разину

Пленников привезли в Земский приказ и два дня пытали. Палачи испробовали  на Степан Разине весь арсенал пыток, но не добились ни единого стона. Братьев приговорили к четвертованию.

Казнь состоялась 6 июня 1671 г. Разин, даже закованный, продолжал вызывать у  властей страх, и Болотная площадь  была окружена тройной шеренгой стрельцов  и солдат. На площадь допустили  немногих бояр и иностранцев. По словам очевидцев, Стенька держался мужественно. Когда ему отрубили правую руку и  левую ногу, не показал даже признака боли, в то время как Фрол, видя мучительную казнь, крикнул, что  знает за собой "слово и дело государево!» «Молчи, собака!» - бросил ему брат, и это были его последние  слова. Палач отрубил ему голову и воткнул на кол, туловище было рассечено  на части, внутренности бросили собакам. Так погиб вождь восстания.

Последним оплотом восставших была Астрахань, где после смерти от болезни  Василия Уса предводительство над  восставшими принял Федор Шелудяка. В конце августа 1671 г. город осадило войско под командованием И. Б. Милославского. Князь решил действовать по казацкому примеру, переманивая на свою сторону астраханцев, и преуспел в этой тактике. В ноябре месяце ворота города распахнулись, но теперь уже перед правительственными войсками. В первое время, как это и было обещано, никого из предводителей восстания не наказали. Однако через год, когда все успокоилось, начался розыск и суд. Федора Шелудяка и всех, кто был замешен в убийствах воевод и приказных людей, схватили и казнили.

Некоторая часть уцелевших разинцев сумела уйти на далекий север и приняла участие в восстании Соловецкого монастыря, продолжавшегося до 1676 г. Более подробно об этом восстании в разделе лекции, посвященном расколу.

Стрелецкий бунт 1682 г.

Стрелецкий бунт 1682 г., или "Хованщина", как его часто именуют по имени главных участников движения князей Хованских, было сложным и запутанным явлением. С одной стороны, в этих событиях нашла выражение борьба боярских группировок - "партий", по выражению одного из современников. С другой стороны, это движение было разновидностью городских восстаний, на которые был так богат "бунташный" XVII в.