Брестская церковная уния 1596г

2. Сохранение греческого  обряда.

3. Введение нового календаря  при отсутствии трудностей в  этом (однако Рим не возражал против старого).

4. Низшее духовенство  имеет право перед посвящением  в сан жениться, но только один  раз.

5. Выбор епископа происходит  королем из четырех кандидатов. Избранный королем в епископы  посвящается митрополитом. Кандидаты  в епископы должны быть греческого  обряда и русской народности, митрополита же утверждает Папа.

6. Епископы, подобно латинским  епископам, должны быть допущены  в сенат.

7. Отобранное церковное  имущество должно быть возвращено.

8. Монастыри подчиняются  епархиальным епископам и провинциалов  не имеют.

9. Переход из греческого  обряда в латинский запрещается.

10. Превращение церквей  в костелы запрещается.

11. Братства и школы  подчиняются епископам.

12. В пределах Речи Посполитой королем запрещается распространение патриарших грамот и отлучений.

Эти условия были подписаны  всеми семью русскими епископами принимавшими участие в Брестском  синоде в июне 1595 г. Вышеназванные  условия церковной Унии были вручены  в Кракове королю, который ее подтвердил и обновил указ короля Владислава III от 1443 г. о равноправии восточного духовенства с латинским. Проект унии далее был согласован с королем и папским нунцием, а делегаты начали готовиться в дорогу. [3]

Князь Острожский, узнав о решении  епископата заключить Унию с Римом, издает окружное послание, в котором  осуждает епископат, называя епископов ложными пастырями и склоняет епископов Балабана и Копыстинского против Унии, и организует против нее борьбу. Против Унии выступили также церковные братства. Сопротивление Унии вызвало обеспокоенность в государственных и церковных кругах. Православное общество во главе с князем-сенатором Константином Острожским, воеводами Александром Острожским и Федором Скумином-Тышкевичем требовало от короля созвать всеобщий Собор, чтобы решить вопрос с унией и рассчитаться “с нашими продажными пастырями”. [1, c. 41] Созвать Собор просили короля также униатские епископы, питая надежду, что их отступничество от веры отцов завоюет расположение общества. Однако Сигизмунд III Ваза под нажимом своих советников, особенно иезуитов, не созвал Собор и оправдал свое решение тем, что вопросы веры должны решать иерархи, а не простой люд. Он также закрыл границы государства для всех представителей православного духовенства. Он не вмешивался, когда у исповедующих Православие отнимали храмы, находящиеся во владениях частных лиц, но и, с другой стороны, не допускал униатских иерархов в сейм и сенат.

Православные иерархи предали  свою Церковь и полностью подчинились римско-католической, что подтвердили добровольными подписями под различными юридическими актами. Следовательно король считал себя обязанным оберегать унию, а не оставлять ее под вопросом. И чтобы никто не усомнился в искренности их униатских стремлений и подлинности их собственноручных подписей под униатскими актами, иерархи-отступники от Православия спешно съехались в Луцк и 27 августа 1595 года подписали заявление: “Мы приняли унию с любовью и не только исповедались в ней сердцем и устами вместе с нашим митрополитом Михаилом Рогозой, но и подтвердили их своими подписями. А сейчас, подтверждая это снова, мы добровольно постановляем, что не отступим от нее до смерти.... Также постановляем, чтобы в наши луцкие, перемышльские, львовские и холмские решения не вмешивался никто из светских и не смел противиться нашему постановлению под угрозой проклятия. А каждый противящийся будет отлучен от Святых Таинств и не будет впускаться в храм Божий”. [1, c. 42]

В Кракове король Сигизмунд III Ваза и оба великих канцлера, польский Ян Замойский и литовский Лев Сапега, еще раз тщательно проанализировали условия унии, убирая все, что было невыгодно для Римско-католической Церкви и польского правительства. Они же вскоре приказали Потею и Терлецкому готовиться в дорогу.Король распорядился, чтобы посольский кортеж был внушительным и своим видом не ронял чести католического королевства, однако, не дал на это ни копейки. Епископ Потей был человеком богатым, а епископу Терлецкому король посоветовал отдать все церковные владения православной Луцкой епархии в аренду на 20 лет. Полученные таким образом деньги покрывали расходы на дорогу в Рим, на богатые подарки, которые должны были быть вручены папе и членам его двора.

Потея и Терлецкого с многочисленной свитой приняли в Риме чрезвычайно сердечно и торжественно. Их разместили в прекрасном дворце поблизости от апартаментов самого папы. Перед генеральной аудиенцией им показали красоты католической митрополии, в их честь устраивали приемы, развлечения. А в это время ватиканские эксперты тайно исследовали привезенные Потеем и Терлецким документы и готовили ответ на них. Наконец настал день 23 декабря 1595 года, когда папа и высшие чины курии были готовы торжественно праздновать усмирение “схизматиков”. [1, c. 43]  Воссоединившиеся с католической Церковью и ставшие католиками православные, приняли все догматы в соответствии с Флорентийской Унией. Принято учение об исхождении Святого Духа “через Сына”, учение о чистилище, о причастии под двумя видами, примат Папы. Сохранялся греческий обряд, старый церковный календарь, женатость духовенства и т.д. [3]

Церемония происходила в большом  зале для аудиенций. Папа Климент VIII в торжественном облачении восседал на троне в окружении 33 кардиналов. Позади стояли многочисленные архиепископы, епископы, послы разных стран, знатные  иностранцы, среди которых были и  аристократы из Польши и Великого Княжества Литовского.Два распорядителя церемонии ввели Потея и Терлецкого, которые приблизились к трону и упали на колени, три раза поклонились папе до земли и поцеловали папскую туфлю. Далее, продолжая стоять на коленях, рассказали о цели своего приезда и подали Клименту VIII привезенные документы. Потом их отвели назад ко входным дверям, где, стоя на коленях, они ждали ответа.

Все это свидетельствовало о  том, что Потей и Терлецкий приняли католичество, а слово “уния” было только фиговым листком, скрывающим этот факт. После принесения присяги оба епископа - теперь уже католики - снова пали ниц перед папой и поцеловали его туфлю. Климент VIII произнес над ними несколько прочувствованных слов, сказав, что принимает их в лоно Римско-католической Церкви, а также всех отсутствующих: митрополита, епископов, духовенство и весь народ. По его распоряжению кардинал и инквизитор сняли с обоих все проклятия и дали отпущение всех грехов. Папа благословил их на дальнейшее исполнение обязанностей епископа и на службу Католической Церкви, дал им право отпускать грехи и посвящать епископов в униатство (т.е. римско-католическую веру). По просьбе Потея и Терлецкого папа разрешил всей свите поцеловать его туфлю. Церемония подошла к концу, и папа покинул зал.

Только через месяц, 21 января 1596 года папа Климент VIII подписал конституцию  об унии. В ней подробно были расписаны правила, обязательные для униатов: “мы позволяем им (т.е. униатам) отправлять все святые обряды и церемонии, которые они используют во время богослужений и св. Литургии, также при совершении прочих Таинств, если только эти обряды не перечат истинам католической веры и не мешают в общении с Римской церковью”. В память об этом акте были отчеканены золотые и серебряные памятные медали с изображениями коленопреклоненных перед папой Терлецкого и Потея. [1, c. 46-47]

В феврале Поцей и Терлецкий оставили Рим с письмами от Папы к митрополиту Рагозе о необходимости созыва собора для оглашения Унии, и к королю с просьбой об уравнении русских епископов в правах с латинским епископатом и с признанием за русскими епископами права заседать в сенате. К сожалению, они везли в родной край не христианское единство, не благословленный Богом мир, но агрессивное третье вероисповедание, целью которого была победа над православием.

3. Реализация унии

Униатская иерархия и католический клир с помощью иезуитов набросились  на православные храмы, священников  и монахов. Инициатор унии, Кирилл Терлецкий во главе своего собственного отряда напал на Жидиченский монастырь и полностью разграбил его. Он подверг монахов жестоким пыткам, а потом изгнал их из монастыря. С особой изощренностью преследовал православных Ипатий Потей. Он устраивал настоящую охоту на православных священников, бросал их в тюрьму, приказывал сбривать им бороды, отбирал приходы, издевался над ними, а особенно упорных в православной вере сдавал как бунтовщиков светским властям, которые кроваво расправлялись с ними. Во главе банды вооруженных слуг Потей врывался в православные храмы и грабил церковную утварь. Подобным образом поступали и другие униатские иерархи. Православные монастыри обращались в униатство с помощью административных решений, а непокорные игумены и монахи изгонялись. С особым ожесточением преследовались православные братства, у них отбирались святыни и школы, закрывались типографии, больные выбрасывались на улицу из больниц и приютов. С каждым днем усиливалась борьба против православных - их увольняли с занимаемых должностей, лишали права торговать и заниматься ремеслом, оскорбляли и били на улицах. Желая решить проблему обучения священников, униаты заняли знаменитый православный монастырь Св. Троицы в Вильнюсе, изгнали монахов и основали в монастыре униатскую семинарию, позже ее возвысили в ранг коллегии. Кроме того, в Бресте униаты закрыли школу, принадлежащую православному братству, а в ее помещениях разместили свою коллегию. Подобным образом униаты поступали во всех более или менее крупных центрах православной духовной жизни в Белоруссии и на Украине.

Каждый православный в Речи Посполитой чувствовал себя в опасности. Верными религии предков остались только стойкие и мужественные. Поддающиеся на уговоры, колеблющиеся и пугливые, те, кто боялся потерять свои владения, имущество, особенно украинские и белорусские магнаты, зажиточные бояре и мещане отрекались от веры своих предков и переходили в католичество. А вот крестьян загоняли в униаты без каких бы то ни было объяснений. Там же, где народ пробовал оказать сопротивление, православное духовенство изгонялось, церковь превращалась в униатский костел или закрывалась вообще. Православным священникам запрещалось под угрозой смерти появляться в местах, где находились церкви, их лишили права совершать богослужения, таинства, служить панихиды. Были запрещены похоронные процессии для православных, по улицам городов и деревень покойников приказывали вывозить ночью через ворота, служащие для удаления из города нечистот.

Не только православные, но и все  просвещенные граждане Речи Посполитой отдавали себе отчет в том, что уния угрожает государству. Уже на начальном этапе наступления униатов в январе 1597г. дворянские сеймики в Познаньском и Калишском воеводствах, в состав которых не входил ни один православный, вынесли решение о том, чтобы “люди греческой религии оставались при своих стародавних правах и свободах и с верой, соответствующей их убеждениям”. В это время сеймики украинских и белорусских земель категорически требовали убрать униатских иерархов и поставить вместо них православных епископов.

В 1598 году дело дошло до сотрудничества православных и протестантов, целью  которого была общая борьба за религиозную  терпимость в стране. Об этом узнал  униатский митрополит Потей и сразу же забил тревогу: нашелся повод объявить, что уния находится в опасности. Он просил короля и католиков о помощи. Ему не пришлось долго ждать помощи со стороны братьев-католиков. Сигизмунд III тут же передал всю власть над Православной Церковью и ее приверженцами самому жестокому преследователю православия Потею и подтвердил право униатов на все отобранное у православных имущество. Он также запретил православному братству строить в Вильне новые храмы и тем самым разрешил врагам Православия начать самые жестокие гонения.

Сигизмунд III посоветовал митрополиту  Рогозе созвать в Бресте собор  “католиков Римской церкви и Церкви Греческой, которые принадлежат к этому единству” (т.е. униатов ); также “православные могут явиться на собор, но в небольшом числе и не толпой”. Через несколько недель Рогоза сообщил, что собирает 6 октября собор, чтобы “выслушать и подписать подготовленную” уже унию, а это означало, что никакой дискуссии не предполагалось. Епископы-предатели стремились ратифицировать унию без участия православных, поэтому православная общественность во главе с князем Острожским постановила вопреки всему принять участие в соборе, в соответствии с тогдашним законом выбрала делегатов и старательно приготовилась к участию в нем. [1, c. 49-60]

Противники Унии выносят  на местных сеймиках резолюции к  будущему большому Варшавскому Сейму, чтобы он отменил Унию и чтобы  король лишил епископов-сторонников  Унии материального содержания. Православное население, включая и духовенство, заявило о предательстве митрополита и епископов. Через своих депутатов они подали протест на Варшавский сейм, требуя, чтобы Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий, которые отступили от православной веры, были лишены церковного сана. Сигизмунд III не принял протеста депутатов русского народа. [2,с.22-23] Тогда в мае 1596 г. на большом сейме в Варшаве Острожский резко протестовал против осуществления Унии. Его позиция была поддержана Новогрудским воеводой Федором Тышкевичем. Против Унии выступили церковные братства, особенно Львовское и Виленское, волынская шляхта и часть шляхты киевского и русского воеводств.