Беседы о русской культуре

     Женское образование в  XVIII- начале XIX века

     Вопрос  о месте женщины в обществе связывался с отношением к ее образованию. Знание традиционно считалось привилегией мужчин. Общественная жизнь строилась как бы для мужчин: женщина, которая претендовала на серьезное положение в сфере культуры, «тем самым присваивала себе часть мужских ролей». На первых порах инициатором приобщения женщины к просвещению стало государство. Петр I  специальным указом предписал не венчать неграмотных дворянских девушек, которые не могут подписать хотя бы свою фамилию. Так возникает проблема женского образования.

     Однако  в начале XVIII века вопрос грамотности был поставлен очень остро. «Подлинный переворот в педагогические представления русского общества XVIII века внесла мысль о необходимости специфики женского образования». Возможно, мы привыкли к тому, что направления в педагогике связываются со стремлением к одинаковой постановке обучения мальчиков и девочек. Однако «общее» образование в XVIII веке практически было образованием мужским. Теперь же возникла идея просвещения всех дворянских женщин. Решить эту проблему практически можно было, выработав специфику женского обучения. Возникло учебное заведение, которое называлось по имени, где оно располагалось, Смольным институтом, ученицы его – смолянками. Этот институт был с очень широкой программой. Обучение длилось девять лет. В Смольный институт привозили девочек пяти-шести лет, они жили  в институте, почти не видя дома. Такая изоляция была продуманной системой, то есть в основу обучения клался принцип замкнутости. «Традиция эта восходила к И.И. Белецкому, который стремился отгородить воспитанниц от «испорченной» среды их родителей, вырастив из них «идеальных людей» по просветительской модели». Девять лет обучения разделялись на три ступени. Учение на первой ступени длилось три года, учениц называли «кофейницами»; средняя группа – «голубые» - славилась своей отчаянностью, это девочки переходного возраста; девочек старшей группы называли «белые», этим девушкам разрешалось уже в институте устраивать балы. Требования к обучению в Смольном институте были очень серьезными и воспитанницы достигали больших успехов. Центральным событием институтской жизни был публичный экзамен: вопросы давались заранее, на экзамене присутствовали члены царской семьи и сам царь.

     Тип русской образованной женщины начал  складываться уже в 30-х годах XVIII века. Однако в целом женское образование в России XVIII – начале XIX века не имело ни своего Лицея, ни своего Московского университетов. Конечно, тип «высокодуховной русской женщины» сложился под воздействием русской литературы и культуры эпохи.

     Часть II

     Бал

       Танцы были важным структурным элементом дворянского быта. С одной стороны, бал был областью непринужденного общения, светского отдыха. С другой стороны, бал был областью общественного представительства, формой социальной организации. Внутренняя организация бала делалась задачей культурной важности, так как была призвана дать формы общению «кавалеров» и «дам». Это  повлекло за собой  ритуализацию бала, создание определенной последовательности частей. Обучение танцам начиналось с пяти-шести лет. Конечно, длительная тренировка придавала молодому человеку уверенность в движениях, свободу, что влияло на психический строй человека, то есть, в «мире светского общения» он чувствовал себя уверенно, как опытный герой на сцене. Бал начинался полонезом. Второй  бальный танец – вальс. Пушкин характеризовал его так:

«Однообразный и безумный,

Как вихорь жизни молодой,

         Кружится вальса  вихорь шумный;

                                          Чета мелькает  за четой».

     Мазурка  составляла центр бала и танцевалась  с многочисленными «причудливыми фигурами и мужским соло», которое составляло кульминацию танца. Котильон – вид кадрили, один из заключающих бал танцев, представлял собой танец-игру. Бал обладал стройной композицией. Это было как «некоторое праздничное целое, которое подчинено движению от строгой формы торжественного балета к вариативным формам хореографической игры».  

Сватовство. Брак. Развод.

        В XVIII веке в русском дворянском быту еще преобладали традиционные формы вступления в брак, то есть жених добивался согласия родителей, после чего только следовало объяснение с невестой.

       При этом романтические отношения между молодыми людьми по нормам приличия считались нежелательными.

      Обряд сватовства и свадьба  образовывали «длительное ритуальное  действо», Характер которого менялся в разные  десятилетия. Сватовство состояло обычно в беседе с родителями. Предварительное объяснение с девушкой считалось нарушением приличия. Однако, уже начиная с 70-х годов XVIII века, молодой человек предварительно беседовал с девушкой на балу. Такая беседа считалась приличной и ни к чему еще не обязывала. В случае, если невеста отвергала брак на раннем этапе, то претендента благодарили за честь и объясняли, что дочь еще не думает о браке, она слишком молода.

        Свадьба – сложное ритуальное «действо». Крестьянская свадьба «протекала по утвержденному длительной традицией ритуалу». Принято было, что молодые переезжали в новый дом или в новонанятую квартиру. Дворянская свадьба этого периода «строилась как смешение русского и европейского обычаев».

        Одним из нововведений послепетровской  действительности был развод. Развод  сделался в XVIII - начале XIX века частым явлением, чем прежде. Конечно, это вступало в противоречие, как с обычаями, так и с церковной традицией. При этом расторжение брака могло быть осуществлено при наличии строго оговоренных условий: прелюбодеяние, двоеженство, безвестное отсутствие, монашество. Русское послепетровское законодательство предоставляло дворянской женщине определенный объем юридических прав. Однако еще больше гарантий давал обычай. В результате характер женщины XVIII века отличался самостоятельностью. Редкая и скандальная форма развода заменялась тем, что супруги разъезжались, мирно или немирно  делили владения, после чего женщина получала свободу.

        Домашняя жизнь дворянина XVIII века складывалась как сложное переплетение обычаев, которые были утверждены народной традицией, религиозными обрядами. «Этот беспорядок, приобретавший характер идейного и бытового хаоса, имел и положительную сторону. В значительной мере здесь проявлялась молодость культуры еще не исчерпавшей своих возможностей». 

Русский дендизм

        Слово «дендизм» определяет в русской традиции весьма разные общественные явления. Дендизм зародился в Англии. Он включал в себя национальное противопоставление французским модам, которые вызывали в конце XVIII века возмущение английских патриотов. «Н. Карамзин в «Письмах русского путешественника» описывал, как во время его прогулок по Лондону толпа мальчишек забросала грязью человека, одетого по французской  моде».  Французская предреволюционная мода культивировала изящество и изысканность,- английская в качестве высшей ценности выдвигала оригинальность. Таким образом, дендизму присуще специфика национального тона, он смыкался с романтизмом и примыкал к антифранцузским патриотическим настроениям. Все формы разрушения светских запретов, такие как развязность жестов, демонстративный шокинг, воспринимались как поэтические. Такой стиль жизни был свойственен Байрону. Также существовала интерпретация , которую развивал Джордж Бреммель.  Бреммель противопоставлял  грубому мещанству «светской толпы» изнеженную утонченность индивидуалиста.

        В поведении денди большую  роль играли очки – деталь, которая была унаследована от  щеголей предшествующей эпохи. Еще в XVIII веке  очки приобретали характер модной детали туалета. Отличительной чертой дендистского поведения было также рассматривание в театре через зрительную трубу лож, занятых дамами. Прежде всего, дендизм – поведение, а не теория или идеология. Он постоянно колеблется между претензией на бунт и разными компромиссами с обществом. 
 
 
 

Карточная игра

       Карты и карточная игра приобретают  в конце XVIII – начале XIX века черты универсальной модели -  Карточной Игры, центра своеобразного мифообразования эпохи. В функции карточной игры проявляется ее двойная природа. С одной стороны, карточная игра представляет собой образ конфликтной ситуации, то есть, в рамках карточной игры каждая отдельная карта получает свой смысл по месту, которая она занимает. С другой стороны, карты используются и при гадании. Понятие «карточная игра» покрывает два разных типа конфликтных ситуаций – «коммерческие» и «азартные» игры. Азартные игры в России конца XVIII - начала XIX века запрещались, хотя практически процветали. Коммерческие игры моделируют конфликты, при которых владение большей информацией одного из партнеров обеспечивает успех, при этом азартные игры основаны на том, что игрок, принимая решения, фактически не имеет никакой информацией.

        Карты привлекали людей пушкинской  эпохи не только деньгами. Карты  обеспечивали успех, удачу и,  главное, власть. Карточные азартные  игры еще в начале XVIII века были  формально запрещены, но уже во второй половине века превратились во всеобщий обычай дворянского общества. Существовали также «солидные» и «детские» карточные игры, которые были предназначены для забавы и отдыха, а не для азарта, традиционно воспринимались как «идиллические». Они были средством коротать время; обстановка их семья, или круг друзей, цель – забава. Со временем азартная игра становится воплощением преступных и поэтических черт уходящей эпохи, а коммерческая – «бессердечной расчетливости наступающего «железного века».

      «Если карты являются как бы  синонимом дуэли, то антонимом  их в общественной жизни выступает  парад». 
 
 
 
 

Дуэль

        Дуэль – парный бой, который  происходит по определенным правилам  и имеющий целью восстановление  чести. Таким образом, роль  дуэли – социально-знаковая. Русский дворянин XVIII – начала XIX века жил и действовал под влиянием двух регуляторов общественного поведения - это страх и стыд. Идеал дворянской культуры подразумевает полное изгнание страха и утверждение чести. В этом смысле значение приобретают занятия, которые демонстрируют бесстрашие. Дуэль, «как институт корпоративной чести», встречала оппозицию с двух сторон.

       С одной стороны, правительство  относилось к поединкам отрицательно. Это говорилось в «Патенте  о поединках начинании ссор», составляющим 49-ю главу петровского «Устава воинского» (1716). На причины отрицательного отношения самодержавной власти к обычаю дуэли указал Монтескье: «Честь не может быть принципом деспотических государств: там все люди равны и потому не могут превозноситься друг над другом…».

       С другой стороны, дуэль подвергалась  критике со стороны мыслителей-демократов, которые видели в ней проявление  сословного предрассудка крестьян.

       Дуэль начиналась с вызова. Оскорбленный  выбирал себе секунданта,  который направлял противнику письменный вызов (картель). Дуэль с ее строгим ритуалом, представляла собой целое театрализованное действо, при этом, остановить что-либо в дуэли отдельный участник не властен.

        Любая дуэль была в России  уголовным преступлением. И противники, и секунданты несли уголовную ответственность. Суд, следуя закону, приговаривал дуэлянтов к смертной казни, которая в дальнейшем для офицеров заменялась разжалованием в солдаты с правом выслуги.

        «Условная этика дуэли существовала параллельно с общечеловеческими нормами нравственности, не смешиваясь и не отменяя их». С одной стороны, победитель был окружен ореолом общественного интереса, с другой стороны, все дуэльные обычаи не могли заставить его забыть, что он убийца. 
 

Искусство жизни

       «Искусство и действительность  – два противоположных полюса, границы пространства человеческой  деятельности». Существовало несколько  подходов к соотношению искусства  и внехудожественной реальности:

      -во-первых, изобразительные искусства оперируют условными знаками и отношение между изображением и содержанием определяется исторической конвенцией; художественное и внехудожественное пространства могут лишь взаимосоотноситься, но не взаимопроникать;

       - второй подход заключается во взгляде на искусство «как на область моделей и программ, при этом жизнь избирает себе искусство в качестве образца;

       - в-третьих, жизнь создает образцы,  которым искусство подражает,  то есть формы жизненного поведения  определяют поведение художественное.

       В начале XIX века грань между искусством и бытовым поведением зрителей была разрушена. Театр вторгся в жизнь, активно перестраивая бытовое поведение людей. Искусство становится моделью, которой жизнь подражает. Особую роль в культуре начала XIX  века в общеевропейском масштабе сыграл театр. Театрализуется эпоха в целом.