Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции

В чем именно состояла эта  «определенная» форма пролетарской, социалистической республики? Каково было государство, которое она начала создавать?

…»Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным  правом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны и в любое время сменяемы. Большинство  их состояло, само собою разумеется, из рабочих или признанных представителей рабочего класса»…

…»Полиция, до сих пор  бывшая орудием государственного правительства, была немедленно лишена всех своих  политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время… То же самое — чиновники всех остальных  отраслей управления… Начиная с  членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство  высшим государственным чинам исчезли  вместе с этими чинами… Коммуна  немедленно взялась за то, чтобы  сломать орудие духовного угнетения, силу попов… Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость… они  должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми»…

Итак, разбитую государственную  машину Коммуна заменила как будто  бы «только» более полной демократией: уничтожение постоянной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных  лиц. Но на самом деле это «только» означает гигантскую замену одних учреждений учреждениями принципиально иного  рода. Здесь наблюдается как раз  один из случаев «превращения количества в качество»: демократия, проведенная  с такой наибольшей полнотой и  последовательностью, с какой это  вообще мыслимо, превращается из буржуазной демократии в пролетарскую, из государства (особая сила для подавления определенного  класса) в нечто такое, что уже  не есть собственно государство.

Подавлять буржуазию и  ее сопротивление все еще необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин ее поражения  состоит в том, что она недостаточно решительно это делала. Но подавляющим  органом является здесь уже большинство населения, а не меньшинство, как бывало всегда и при рабстве, и при крепостничестве, и при наемном рабстве.

А раз большинство народа само подавляет своих угнетателей, то «особой силы» для подавления уже не нужно!

В этом смысле государство  начинает отмирать. Вместо особых учреждений привилегированного меньшинства (привилегированное  чиновничество, начальство постоянной армии), само большинство может непосредственно  выполнять это, а чем более  всенародным становится самое выполнение функций государственной власти, тем меньше становится надобности в  этой власти.

Особенно замечательна в  этом отношении подчеркиваемая Марксом  мера Коммуны: отмена всяких выдач денег  на представительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение платы  всем должностным лицам в государстве  до уровня (заработной платы рабочего). Тут как раз всего нагляднее  сказывается перелом — от демократии буржуазной к демократии пролетарской, от демократии угнетательской к демократии угнетенных классов, от государства, как  «особой силы» для подавления определенного класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой большинства  народа, рабочих и крестьян.

Полная выборность, сменяемость  в любое время всех без изъятия  должностных лиц, сведение их жалованья  к обычной «заработной плате  рабочего», эти простые и «само  собою понятные» демократические  мероприятия, объединяя вполне интересы рабочих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ведущим  от капитализма к социализму. Эти  мероприятия касаются государственного, чисто-политического переустройства общества, но они получают, разумеется, весь свой смысл и значение лишь в связи с осуществляемой или  подготовляемой «экспроприацией экспроприаторов», т. е. переходом капиталистической  частной собственности на средства производства в общественную собственность.

«Коммуна — писал Маркс  — сделала правдой лозунг всех буржуазных революций, дешевое правительство, уничтожив две самые крупные  статьи расходов, армию и чиновничество».

Из крестьянства, как и  из других слоев мелкой буржуазии, лишь ничтожное меньшинство «поднимается вверх», «выходит в люди» в буржуазном смысле, т.е. превращается либо в зажиточных людей, в буржуа, либо в обеспеченных и привилегированных чиновников. Громадное большинство крестьянства во всякой капиталистической стране, где только есть крестьянство (а  таких капиталистических стран  большинство), угнетено правительством и жаждет свержения его, жаждет «дешевого» правительства. Осуществить это  может только пролетариат и, осуществляя  это, он делает вместе с тем шаг  к социалистическому переустройству государства.

3. УНИЧТОЖЕНИЕ ПАРЛАМЕНТАРИЗМА

«Коммуна — писал Маркс  — должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы»…

…»Вместо того, чтобы  один раз в три или в шесть  лет решать, какой член господствующего  класса должен представлять и подавлять   народ в парламенте, вместо этого всеобщее избирательное право должно было служить народу, организованному в коммуны, для того, чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю».

Раз в несколько лет  решать, какой член господствующего  класса будет подавлять, раздавлять народ в парламенте, — вот в  чем настоящая суть буржуазного  парламентаризма, не только в парламентарно-конституционных  монархиях, но и в самых демократических  республиках.

Но если ставить вопрос о государстве, если рассматривать  парламентаризм, как одно из учреждений государства, с точки зрения задач  пролетариата в этой области, то где  же выход из парламентаризма? как  же можно обойтись без него?

Выход из парламентаризма, конечно, не в уничтожении представительных учреждений и выборности, а в превращении  представительных учреждений из говорилен  в «работающие» учреждения. «Коммуна должна была быть не парламентским  учреждением, а работающим, в одно и то же время законодательствующим и исполняющим законы».

«Не парламентское, а работающее»  учреждение, это сказано не в бровь, а в глаз современным парламентариям и парламентским «комнатным собачкам»  социал-демократии! Посмотрите на любую  парламентскую страну, от Америки  до Швейцарии, от Франции до Англии, Норвегии и проч.: настоящую «государственную»  работу делают за кулисами и выполняют  департаменты, канцелярии, штабы. В  парламентах только болтают со специальной  целью надувать «простонародье».

В правительстве идет перманентный кадриль, с одной стороны, чтобы  по очереди сажать «к пирогу» доходных и почетных местечек побольше эсеров и меньшевиков, с другой стороны, чтобы «занять внимание» народа. А в канцеляриях, в штабах «работают» «государственную» работу!

Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в  обман, ибо парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно  перед своими избирателями.

Представительные учреждения остаются, но парламентаризма, как особой системы, как разделения-труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь  нет. Без представительных учреждений мы не можем себе представить демократии, даже и пролетарской демократии, без  парламентаризма можем и должны, если критика буржуазного общества для нас не пустые слова, если стремление свергнуть господство буржуазии  есть наше серьезное и искреннее  стремление…

Крайне поучительно, что, говоря о функциях того чиновничества, которое нужно и Коммуне, и  пролетарской демократии, Маркс берет  для сравнения служащих «всякого другого работодателя», т. е. обычное  капиталистическое предприятие  с «рабочими, надсмотрщиками и бухгалтерами».

У Маркса нет и капельки утопизма в том смысле, чтобы он сочинял, сфантазировал «новое»  общество. Нет, он изучает, как естественно-исторический процесс, рождение нового общества из старого, переходные формы от второго  к первому. Он берет фактический  опыт массового пролетарского движения и старается извлечь из него практические уроки. Он «учится» у Коммуны, как все великие революционные мыслители не боялись учиться у опыта великих движений угнетенного класса, никогда не относясь к ним с педантскими «нравоучениями» (вроде плехановского: «не надо было браться за оружие» или церетелевского: «класс должен самоограничиваться»).

Об уничтожении чиновничества  сразу, повсюду, до конца не может  быть речи. Это — утопия. Но разбить  сразу старую чиновничью машину и  тотчас же начать строить новую, позволяющую  постепенно сводить на — нет всякое чиновничество, это не утопия, это  — опыт Коммуны, это прямая, очередная  задача революционного пролетариата.

Капитализм упрощает функции  «государственного» управления, позволяет  отбросить «начальствование» и  свести все дело к организации  пролетариев (как господствующего  класса), от имени всего общества нанимающей «рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров».

Мы не утописты. Мы не «мечтатели»  о том, как бы сразу обойтись без  всякого управления, без всякого  подчинения; эти анархистские мечты, основанные на непонимании задач  диктатуры пролетариата, в корне  чужды марксизму и на деле служат лишь оттягиванию социалистической революции до тех пор, пока люди будут  иными.

Нет, мы хотим социалистической революции с такими людьми, как  теперь, которые без подчинения, без контроля, без «надсмотрщиков и бухгалтеров» не обойдутся.

Но подчиняться надо вооруженному авангарду всех эксплуатируемых  и трудящихся — пролетариату. Специфическое  «начальствование» государственных  чиновников можно и должно тотчас же, с сегодня на завтра, начать заменять простыми функциями «надсмотрщиков и бухгалтеров», функциями, которые  уже теперь вполне доступны уровню развития горожан вообще и вполне выполнимы за «заработную плату  рабочего».

Организуем крупное производство, исходя из того, что уже создано  капитализмом, сами мы, рабочие, опираясь на свой рабочий опыт, создавая строжайшую, железную дисциплину, поддерживаемую государственной властью вооруженных  рабочих, сведем государственных чиновников на роль простых исполнителей наших  поручений, ответственных, сменяемых, скромно оплачиваемых «надсмотрщиков и бухгалтеров» (конечно, с техниками  всех сортов, видов и степеней) —  вот наша, пролетарская задача, вот  с чего можно и должно начать при  совершении пролетарской революции.

Такое начало, на базе крупного производства, само собою ведет к  постепенному «отмиранию» всякого  чиновничества, к постепенному созданию такого порядка, — порядка без  кавычек, порядка, не похожего на наемное  рабство, — такого порядка, когда  все более упрощающиеся функции  надсмотра и отчетности будут  выполняться всеми по очереди, будут  затем становиться привычкой  и, наконец, отпадут, как особые функции  особого слоя людей.

Свергнуть капиталистов, разбить  железной рукой вооруженных рабочих  сопротивление этих эксплуататоров, сломать бюрократическую машину современного государства — и  перед нами освобожденный от «паразита» высоко технически оборудованный механизм, который вполне могут пустить  в ход сами объединенные рабочие, нанимая техников, надсмотрщиков, бухгалтеров, оплачивая работу всех их, как и  всех вообще «государственных» чиновников, заработной платой рабочего. Вот задача конкретная, практическая, осуществимая тотчас по отношению ко всем трестам, избавляющая трудящихся от эксплуатации, учитывающая опыт, практически уже  начатый (особенно в области государственного строительства) Коммуной.

Все народное хозяйство, организованное так, чтобы техники, надсмотрщики, бухгалтеры, как и все должностные лица, получали жалованье не выше «заработной  платы рабочего», под контролем  и руководством вооруженного пролетариата — вот наша ближайшая цель.

Вот какое государство, вот  на какой экономической основе, нам  необходимо. Вот что даст уничтожение  парламентаризма и сохранение представительных учреждений, вот что избавит трудящиеся классы от проституирования этих учреждений буржуазией.

4. ОРГАНИЗАЦИЯ ЕДИНСТВА  НАЦИИ

…»В том коротком очерке национальной организации, — писал  Маркс — который Коммуна не имела времени разработать дальше, говорится вполне определенно, что  Коммуна должна была… стать политической формой даже самой маленькой деревни«…  От коммун выбиралась бы и «национальная  делегация» в Париже.

…»Немногие, но очень важные функции, которые остались бы тогда  еще за центральным правительством, не должны были быть отменены, — такое  утверждение было сознательным подлогом, — а должны были быть переданы коммунальным, т. е. строго ответственным, чиновникам»…

…»Единство нации подлежало  не уничтожению, а напротив, организации  посредством коммунального устройства.

Единство нации должно было стать действительностью посредством  уничтожения той государственной  власти, которая выдавала себя за воплощение этого единства, но хотела быть независимой  от нации, над нею стоящей.