Крестьянский вопрос в начале XIX века

Свою лепту в  изучение вопроса внёс и Н.Я.Эйдельман, коснувшийся в одной из статей проблемы определения внутриполитического  курса в начале правления Николая I. Как и ряд других историков, он отмечает наличие «довольно значительных колебаний правительства в выборе курса», подчёркивая серьёзные отличия  от того, что будет в 40-е и 50-е  гг. Историк обращает особое внимание на иллюзии самого монарха по поводу возможности серьёзных преобразований в России. С другой стороны, кратко излагая ход работы Комитета 6 декабря 1826 г., Н.Эйдельман соглашается с общепринятой для советской историографии точкой зрения о торпедировании членами Комитета, представителями высшей бюрократии эмансипационных планов самого монарха посредством издания единого закона для различных сословий государства (Закон о состояниях), длительная подготовка которого должна была отложить в долгий ящик либеральные идеи Николая I. 

В другом своём исследовании Н.Эйдельман дал краткую характеристику николаевских реформ, отметив, что «после того, как Александр 1 не решился, а  декабристы не сумели произвести революционные  преобразования в стране, Николай I, без сомнения, некоторое время  пытался взять на себя роль "революционера  сверху"... Ряд реформ (главнейшая -- ослабление и затем отмена крепостного  права) были задуманы действительно, а  не на словах… Были созданы десятки тайных проектов, 11 секретных комитетов по крестьянскому вопросу... Не получились же у Николая реформы прежде всего из-за сильного и все нарастающего эгоистического, звериного сопротивления аппарата, высшей бюрократии, дворянства. Умело, мастерски они топили все сколько-нибудь важные антикрепостнические проекты, для чего имелось несколько надежных способов. Во-первых, затянуть время, отложить их в долгий ящик, передать бюрократическим комиссиям и подкомиссиям. Во-вторых, если царь настаивает, то выдать проекты практически неосуществимые... Третий прием -- запугать монарха бунтами, непослушанием народа, для чего, между прочим, нередко завышались "сводки" о крестьянском сопротивлении… В-четвертых, умели (тоже преувеличивая) сообщить царю о недовольстве помещиков, опасающихся за свою собственность. В-пятых, уже знакомые ссылки на революцию в Западной Европе, на "ихние беспорядки", в то время как у нас все же "благостная тишина»...  

С.В.Мироненко монографическом  исследовании также коснулся рассматриваемого вопроса. Прежде всего, он обратил внимание на тайну, скрывавшую от общества деятельность 11-и секретных комитетов (в число  которых он включил и комитет  под руководством Д.А.Гурьева 1818 г.) по крестьянскому вопросу. Главной  причиной их секретности, по мнению учёного, был «страх и перед дворянством, и перед крестьянством... В тайне  верховной власти виделась лучшая гарантия успеха. И в этом в который уже раз необыкновенно ярко и наглядно проявилась ограниченность самодержавного строя. Лишь преодолев недоверие к обществу, передав ему часть своих прерогатив, сделав первый, пусть самый незначительный шаг к изменению своей собственной сути, самодержавие в конце 1850-х годов сумело вплотную подойти к реформе, а затем и осуществить ее. Неудача всех одиннадцати секретных комитетов -- убедительное доказательство сказанного. Сравнительная легкость, с которой правительству удалось преобразовать государственную деревню, объяснялась тем, что здесь не затрагивались интересы помещиков-крепостников». 

Особое внимание историк всё же обратил на начальный  этап деятельности комитетов, прежде всего, Комитета 6 декабря 1826 г. Характерным, по мнению автора, явлением было то, что  «вначале правительство в ряде комитетов  пыталось разобраться в общих  принципах, которые можно было бы принять при решении крестьянского  вопроса, и лишь после очевидной  неудачи предпринятых усилий обратилось к выработке частных мер, не затрагивающих  впрямую основы крепостничества, но направленных на отсечение его отдельных частей и уничтожение наиболее гнусных проявлений». При этом отмечено, что «ни одно из ... более чем скромных намерений», выдвинутых в проекте Дополнительного закона о состояниях, выработанного Комитетом 6 декабря 1826 г., «не было осуществлено», а «рекомендации» Комитета 1829 года о запрещении продажи крестьян без земли «не получили никакого практического воплощения». 

В последующем издании  С.Мироненко несколько скорректировал мнение об отношения монарха к  решению крестьянского вопроса: «Однако тот факт, что царь вновь  и вновь возвращался к попыткам решения крестьянской проблемы, и  создание им все новых и новых  Секретных комитетов говорят  о том, что Николай I был более  сложной политической фигурой, чем  принято было считать в советской  историографии». Особенно стоит обратить внимание на принципиальное положение  о том, что «серьезность намерений  Николая I приступить к выработке  основ освобождения крестьян проявилась к середине 30-х годов». Историк  подчёркивает, что, «отдавая разработку реформы высшим чиновникам империи, из которых неизменно составлялись cекретные комитеты, император сам связывал себе руки», оказываясь «бессильным перед крепостническими убеждениями высших сановников. Вся сила его зиждилась на подчинении законам системы и сразу иссякала, как только требовалось выйти за их пределы. Но именно это и было необходимо для решения крестьянского вопроса». Применительно к Комитету 6 декабря 1826 г. и в новом издании сохранилось у С.В.Мироненко прежнее мнение о том, что «его деятельность завершилась вполне безрезультатно. Ни один из подготовленных проектов не был реализован... К 1831 году выяснилось, что реформы не столь уж необходимы и России, и новому императору» 24. 

Эту точку зрения разделяет, в целом, и П.Н.Зырянов, автор новейшего учебника по отечественной  истории для вузов: «В первые годы царствования Николай I не придавал большого значения крестьянскому вопросу. Постепенно, однако, царь и его ближайшее окружение приходили к мысли, что крепостное право таит в себе опасность новой пугачевщины, что оно задерживает развитие производительных сил страны и ставит ее в невыгодное положение перед другими странами -- в том числе в военном отношении» 25. 

Б.Г.Литвак, говоря о  кризисе крепостничества в предреформенные десятилетия, отмечал, что «верхний эшелон власти, который в самодержавной России пользовался особой самостоятельностью и независимостью от своей социальной опоры -- помещичьего дворянства, -- не мог подняться над уровнем обыденного сознания помещика и видел причины кризиса не в крепостном праве, а в "злоупотреблениях" этим правом, проводя косметический ремонт обветшавшего здания. Начатый указом Павла I 1797 г. о трехдневной барщине -- первым государственным вмешательством в отношения помещика со своими крестьянами, -- этот ремонт продолжался всю первую половину ХIХ в., и конца ему не видно было не только потому, что тридцатилетие царствования Николая I имело своей целью "заморозить" Россию, а и потому, что внешняя, видимая мощь империи позволяла самодержавию только поглаживать эту болевую точку, вместо того, чтобы рассечь нарыв». Именно этим можно объяснить неудачу многочисленных секретных комитетов, обсуждавших вопрос о крепостном праве в это царствование, «что очень напоминало танец кота вокруг котла с горячей кашей» . 

В одной из своих  последних статей, посвящённой общественной борьбе в период подготовки крестьянской реформы, И.Д.Ковальченко указывал, что «исходным рубежом размежевания направлений общественной мысли и освободительного движения было отношение к крепостничеству. В этом плане отчетливо выделяются два лагеря идейных и общественных направлений -- консервативный и либерально-радикальный. Разумеется, в каждом из них были свои существенно отличные внутренние течения. Различия между этими течениями были связаны с решением вопроса о том, как сохранить старое или как перейти от старой системы социально-экономических отношений к новой системе, т.е. каковы должны быть содержание преобразований и методы их проведения. В этой связи нельзя стирать или вовсе игнорировать различия, например, между теми консерваторами, которые стояли за сохранение крепостничества в неизменном виде, и теми, кто допускал возможность при сохранении сути этих отношений перехода к их более мягким формам». 

Говоря далее про  подобных консерваторов, историк отмечает, что важная сторона их деятельности, кроме всего прочего, состояла в  том, «что они подталкивали правящую верхушку и прежде всего императора к каким-то практическим действиям», тем более в ряде случаев придворные круги и сам император могли  не иметь определенной позиции в  данном вопросе. Наконец, в вопросе  о деятельности секретных комитетов  николаевского времени автор  придерживается традиционного мнения, о том, что их деятельность «была  направлена на то, чтобы похоронить вопрос о крепостном праве в бесплодных обсуждениях». 

В одном из современных  изданий -- «Истории России в портретах» -- также дается характеристика политики самодержавия по крестьянскому вопросу при Николае. Авторы труда отмечают, что интерес властей к этой проблеме «был вынужденным из-за частых крестьянский волнений». При этом, «в царствование Николая I по крестьянскому вопросу было сделано во всяком случае больше, чем в царствование "либерального" Александра I, и немало проведено подготовительной, аналитической работы для принятия его преемником Александром II решения об отмене крепостного права. Однако практические результаты работы были мизерные... Николай I не мог решиться на серьезную ломку существовавшего социального порядка…Вопрос об освобождении крестьян от крепостничества государь считал делом будущего и думал, что оно должно совершаться постепенно с непременным сохранением права помещиков на землю. Чтобы хоть как-то облегчить положение крепостных крестьян, не затрагивая основ крепостничества, Николай ... принял ряд мер по ограничению личной зависимости крепостных от помещиков в тех сферах, где проявления крепостничества однозначно смахивали на рабовладение... Однако такие меры носили в основном рекомендательный характер и были не обязательными для исполнения». Применительно к истории Комитета 6 декабря 1826 г. авторы издания отмечают, что его главным и единственным итогом стал проект закона о состояниях, обсуждавшийся и принятый Государственным советом, но не реализованный из-за внешнеполитических обстоятельств и возражений великого князя Константина. 

В одной из статей Т.А.Капустиной о Николае I высказывается  мнение, что «крестьянский вопрос во внутренней политике занимал ведущее  место, но результаты, достигнутые на путях его решения, не соответствовали  затраченным усилиям. Причину этого  следует искать как в личных взглядах императора, так и в условиях, в которых ему приходилось  проводить свою политику в жизнь. Лично сам император относился  к крепостному праву отрицательно, вынеся такое мнение из непосредственных впечатлений молодости, когда он путешествовал по России, сталкиваясь  с неприглядными сторонами крепостного  быта. Знакомство с делом декабристов  только укрепило его убеждения. Однако Николай I вовсе не был сторонником  полного освобождения крестьян, то есть перехода к бессословному строю. Его взгляды в крестьянском вопросе  вытекали из его общих воззрений  на сословные отношения. Если за дворянством  не признается политическая независимость, поскольку она противоречит принципу абсолютизма, то за ним не может быть признано и право владеть другим сословием -- крестьянством как видом собственности. Эта мысль, как и мнение, что такое владение нарушает экономические интересы государства, отчетливо осознавались Николаем I. Отсюда его стремление вернуть крестьянам их гражданские права, придав им особое государственное состояние. 

Однако, по-видимому, Николай I вообще не представлял себе такой государственный строй, где  народ был бы свободен от государственной  опеки. Он смотрел на дворянство как  на агента правительственной власти над крестьянством. В этих взглядах следует искать объяснение нерешительности  мер по крестьянскому вопросу, предпринятых в царствование Николая I, которые  сводились лишь к частным поправкам  и изменениям. Но и на этом пути император  не находил себе достаточной поддержки  даже среди наиболее близких к  нему лиц. Теоретик николаевской правительственной  системы... граф С.С.Уваров утверждал, что "вопрос о крепостном праве тесно  связан с вопросом о самодержавии". Это две параллельные силы, которые  развивались вместе, у того и у  другого одно историческое начало, и законность их одинакова, "поэтому  отмена крепостного права неминуемо  приведет к краху самодержавия". В заключение автор утверждает, что "попытки решить крестьянский вопрос в царствование Николая I показывают, что даже царь, пытавшийся быть самодержцем  в полном смысле слова, не мог проявить неуступчивости по отношению к дворянству, вопреки своим собственным взглядам».

В новейшем исследовании Р.Г.Эймонтовой подчёркивается нарастание в политике Николая I реакционных настроений, хотя облик самого монарха, строй его мыслей, вряд ли менялся в течение всего царствования. Показательно следующее высказывание историка. Указывая на факт сравнения Николая I с Петром I у современников, она решительно противостоит этому: «Но, конечно, по масштабам и плодотворности деятельности он несоизмерим с Петром I, а ее направленность была во многом противоположна петровской (особенно в отношении к Западу и западноевропейской цивилизации)... Император Николай Павлович показал себя человеком самостоятельным, способным на решительные организационные перестройки. Но, как правило, введенные им новшества имели целью консервацию основ старого порядка». 

Останавливаясь на деятельности Комитета 6 декабря 1826 г., автор не акцентирует внимания на оппозицию его планам самого Комитета, а, наоборот, подчёркивает единодушие его членов и даже членов Государственного совета, поддержавших в 1830 г. проект Дополнительного  закона о состояниях, объясняя провал последнего колебаниями самого монарха, влиянием его родственников -- великих  князей Константина Павловича и  Михаила Павловича, а также сложной  международной ситуацией -- Июльской революцией во Франции 1830 г. и др. При этом показательна следующая сентенция автора: «Принятые в царствование Николая I меры по ограничению крепостного права в большинстве случаев не дали сколько-нибудь значительных результатов. В научной литературе нередко делается упор на то, что император не встречал поддержки в своем ближайшем окружении. Но не забудем, что это окружение создавал он сам» .