Крестьянский вопрос в начале XIX века

Родоначальник изучения крестьянского вопроса в отечественной  историографии В.И.Семевский отмечал, что Николай I «искренно желал подготовить падение крепостного права в России, но, во-первых, встретил сильное противодействие со стороны своих ближайших сотрудников, а, во-вторых, и сам готов был довольствоваться весьма маловажными мерами, из которых многие оставались без всякого результата». Останавливаясь на рассмотрении крестьянского вопроса в первые годы его правления и указывая на внешнеполитические обстоятельства как на причину того, что закон о состояниях не прошел в жизнь, историк, тем не менее, отмечал, что последующие секретные комитеты многое черпали из проекта 1830 года, «правда, самые существенные из предложений этих проектов (как, например, запрещение отчуждать крестьян без земли и делать их дворовыми) не получили силы закона до самого падения крепостного права, но зато эта отсрочка дала возможность укрепиться мысли о крайней опасности безземельного освобождения крестьян».  

Г.И.Чулков, рассматривая обсуждение крестьянского вопроса  при Николае I, писал: «Перед Николаем возник при начале его царствования прежде всего вопрос о крепостном праве. Этот вопрос на разные лады обсуждался в так называемом "Комитете 6 декабря" и позднее в целом ряде комитетов, но правительство было бессильно что-либо сделать, потому что его судьба была слишком тесно связана с судьбой дворян-крепостников... Дворяне, наиболее просвещенные и дальновидные, требовали отмены крепостного права, сознавая, что эта форма хозяйственных и правовых отношений стала безнадежно ветхой. Но Николай страшился коснуться крепостного права, потому что это могло раздражить помещиков, а ведь они -- его слуги, как мужики -- слуги этих помещиков. Даже старый проект о запрещении продажи крестьян без земли, занимавший правительство Александра I, пугал членов "Комитета 6 декабря", ибо этот проект мог показаться "стеснением прав собственности». 

В.П.Алексеев в статье о секретных комитетах николаевского  времени, отмечал, что «к ведению  процесса против рабства Николай I приступил  на второй же год своего царствования, и раз начатая работа не прекращалась все время. Сознание, что крепостное право есть "зло", и убеждение, что "нынешнее положение не может  продолжаться навсегда", очевидно, побудили Николая I заняться разрешением вопроса  о крепостном праве. Но призрак революции, державший императора с момента  вступления на престол в страхе, заставил его отказаться в этом деле от всякого участия общества».  

Рассматривая записку  М.М.Сперанского, ставшую программой деятельности Комитета 6 декабря 1826 г., автор указывал на крайне умеренную  постановку им вопроса о крепостном праве, сводившуюся не к его отмене, а лишь к «преобразованию», что  скорее отвечало интересам помещиков, чем крестьян, и не удивительно, что  эта записка нашла себе «весьма  сочувственный прием в комитете». Вместе с тем автор указывал на то, что отдельные мысли Сперанского, клонящиеся к ограничению некоторых сторон крепостного права, встретили сопротивление в Комитете, и заключительный проект закона о состояниях вышел более реакционным, чем предполагал Сперанский, в особенности в главах, касавшихся положения крепостных. Низко оценивая практическую ценность работ Комитета, отмечая, что его «четырехлетняя работа... окончилась ничем», а «проектированные Сперанским меры в целях "преобразования" крепостного права, суживаясь и стираясь по мере работы комитета, не увидели света даже в том скромном и изуродованном виде, в котором они вышли из комитета». Автор, тем не менее, отметил, что они послужили образцом во всех отношениях для других комитетов николаевского времени . 

А.А.Корнилов в своём  фундаментальном «Курсе истории  России в ХIХ веке» выделял  в царствовании Николая I период 1826 -- 1831 гг., который охарактеризовал, как  «якобы преобразовательный и, по крайней  мере по внешности, не противный прогрессу». Особенностью внутренней политики этих лет являлось наличие «удивительных противоречий и колебаний», усиливавшихся в правительстве из-за отсутствия определённого плана преобразований. Говоря о деятельности Комитета 6 декабря 1826 г. по крестьянскому вопросу, автор отмечал, что вопрос о крепостном праве был им затронут лишь мимоходом и так «нерешительно и вяло, ... что сам император их предположениями по этой части остался совершенно недоволен». Обращаясь к проблеме отношения самого Николая к крестьянскому вопросу, историк указывал, что в этой сфере внутренней политики «он оказался более прогрессивным, чем во всех остальных начинаниях его царствования», и, во всяком случае, при нём в этом отношении сделано было больше, чем при Александре I . 

В.О.Ключевский отмечал  значительное место крестьянского  вопроса в правительственной  политике при Николае I и указывал, что в эту эпоху «законодательство  о крепостном праве стало на новую  почву и достигло важного результата -- общего молчаливого признания, что крепостной крестьянин не есть частная собственность землевладельца». Историк также обращал внимание на значение работ Комитета 6 декабря для последующей законодательной практики . 

Один из его учеников А.А.Кизеветтер следующим образом характеризовал Николая I: «Николай был прост и ясен, как все элементарное... В течение всего своего царствования он оставался мало образованным, ограниченным и самонадеянным заурядным бригадным генералом...» Говоря об истории крестьянского вопроса в его царствование, он отмечал следующее: «Очень важный социальный вопрос об отмене крепостного права занимал правительство Николая I в течение всего его царствования. Правительство ясно сознавало остроту выдвигавшегося самой жизнью вопроса, дальнейшее существование которого грозило, прежде всего, государственному спокойствию, устойчивости государственного порядка. Поэтому николаевское правительство постоянно возвращалось к вопросу о крестьянской реформе, но всегда попадало поистине в трагическое положение: сознавая его неотложность, оно в то же время боялось его радикального решения. (...) Практически, конечно, все эти комитеты не сдвинули ни на шаг крестьянского вопроса с его мертвой точки, но теоретически, в смысле отвлеченной постановки его, они дали результаты, которые пригодились для будущего». 

Историк выделял  в царствовании Николая первый период, 1826 -- 1849 гг., «когда правительство с  излишней смелостью бралось за обсуждение самых широких преобразовательных вопросов, хотя это обсуждение и  ставилось исключительно на бюрократическую  почву: правительство не допускало  к участию в этой работе представителей самого населения». 

Обращаясь к истории  Комитета 6 декабря 1826 года, А.А.Кизеветтер указывал, что он «старался только о том, чтобы подвести теоретический фундамент под существующий порядок». При этом, в другой своей работе историк обратил внимание на определённую оппозицию Комитета планам монарха, подчёркивая, что деятельность Комитета «все же не прошла бесследно; напротив, в области крестьянского вопроса этот комитет задал основной тон, которого послушно держались все последнее время его царствования. То был тон скрытого, но упорного противодействия решительной реформе крепостного быта» . 

Обращался к этому  вопросу и С.Ф.Платонов, отмечая, что, «начиная со времени Павла, правительство  обнаруживало явное стремление к  улучшению быта крепостных крестьян... Вступая на престол, император Николай  знал, что пред ним стоит задача разрешить крестьянский вопрос и  что крепостное право в принципе осуждено его державными предшественниками. Настоятельность мер для улучшения  быта крестьян не отрицалась никем. Но по-прежнему существовал страх пред опасностью внезапного освобождения миллионов  рабов. Поэтому, опасаясь общественных потрясений и взрыва страстей освобождаемой  массы, Николай твердо стоял на мысли  освобождать постепенно и подготовлять освобождение секретно, скрывая от общества подготовку реформы... 

В отношении крепостных крестьян сделано было меньше, чем  в отношении казенных. Император  Николай не раз образовывал секретные  комитеты для обсуждения мер к  улучшению быта крепостных. В этих комитетах Сперанский и Киселев  немало поработали над уяснением  истории крепостного права и  над проектами его уничтожения. Но дело не пошло далее отдельных  мер, направленных на ограничение помещичьего  произвола (была, например, запрещена  продажа крестьян без земли и "с раздроблением семейства"...)» 8. 

Ряд метких замечаний  высказал по поводу политики Николая I в крестьянском вопросе М.Н.Покровский. Отмечая, что, «как и Павел, как и  Александр Павлович, как вся послепугачевская русская администрация, он понимал, что "злоупотребления помещичьей властью" -- новое крепостное право, иначе говоря, -- являются постоянной и длительной причиной всех возможных волнений в общественных низах», он указывал на противостоящее этому его «сознание своих обер-полицмейстерских обязанностей», что и привело «к тому топтанию на одном месте, которое носит название "попыток крестьянской реформы при Николае I"». 

Рассматривая план Сперанского в Комитете 6 декабря 1826 г. как «первый в нашей официальной  литературе систематически выработанный план освобождения крестьян», историк  обращал внимание, что, согласно ему, «раскрепощение должно было идти по тому же пути как и закрепощение, только в обратном порядке: сначала должно быть запрещено продавать крестьян без земли и брать их во двор; потом безусловная зависимость крестьянина от владельца должна быть заменена условною, основанною на договоре, поставленном под охрану общих судов». 

Важно замечание  М.Н.Покровского, что в начале ХIХ  века, в период деятельности Негласного комитета (здесь имеются в виду и Новосильцев, и Кочубей, в разное время бывшие председателями Государственного совета при Николае) «проекты "молодых  друзей" были не лучше, и, став из молодых  друзей старыми чиновниками, они  ничего не имели возразить против плана Сперанского», поэтому «ни  в комитете, ни в Государственном совете проект не встретил сопротивления». 

При этом автор возлагал всю ответственность за отказ  от реализации даже скромной сравнительно меры -- отмены продажи людей без земли -- на самого монарха, подчёркивая при этом его «слабохарактерность», в особенности в сфере крестьянского вопроса: «Как все слабохарактерные люди, он жаловался в этом случае на окружающих, на своих министров, которые будто бы не желают понять его намерений и не хотят им содействовать». 

Монарх больше всего  боялся, как бы о его намерении  не узнали те, кому «процесс» угрожал. Все комитеты по крестьянскому делу при Николае были секретные, а  члены их обязывались никому и  ни под каким видом не сообщать о происходившем там. Совершенно естественным последствием подобной таинственности было хождение в обществе самых нелепых слухов о намерениях Николая. Когда слухи доходили до царя, он сердился на членов комитета за несоблюдение «тайны» и грозил предать их суду за «государственное преступление». Ни разу у него не хватило духу открыто высказаться перед обществом по поводу своих намерений. Только раз в жизни он решился высказаться «келейно» (имеется в виду выступление в 1847 г. перед депутацией смоленских дворян). 

По мнению М.Н.Покровского, записка Сперанского, подготовленная для Комитета 6 декабря 1826 г., отразилась на всех правительственных проектах эмансипации при Николае. Автор  записки был уже в могиле, а  его аргументация продолжала повторяться  в секретных комитетах 40-х годов. Главная мысль -- уничтожить крепостное право как юридический институт, сохранив за помещиками экономические выгоды существующего положения, -- легла в основу единственной крупной меры Николая по крестьянскому вопросу -- Указа 2 апреля 1842 г. об обязанных крестьянах. 

Анализом деятельности Комитета 6 декабря 1826 г. в сфере крестьянского  вопроса занимался советский  исследователь А.Н.Шебунин. По его мнению, «течение, благоприятствующее запрету продажи людей без земли, не умирало в среде землевладельческой знати. Мы можем констатировать, что ... оно было тесно связано со стремлением к "усовершенствованию сельского хозяйства", присоединяя к этому возродившиеся мечты о создании замкнутого аристократического сословия. В бумагах Комитета 6 декабря имеется немало доказательств существования такого течения... Готовая покончить с продажей людей без земли и перейти к предпринимательскому английского типа хозяйству крупная знать в то же время стремилась к созданию обособленного от рядовой дворянской массы аристократического сословия. Это настроение определило собой и работы Комитета 6 декабря 1826 года». 

По мнению историка, проект Дополнительного закона о  состояниях, вышедший из консервативных кругов, «имел целью укрепление и  развитие сословной обособленности», «укреплял крупное землевладение, заботясь более всего о поддержании  привилегий родовой знати», симпатизируя развитию вполне капиталистического хозяйства, «облекал его в феодальную оболочку». Но против этого проекта «стояли -- многочисленное служилое и мелкое дворянство, психология страха перед новшествами, "недостаток капиталов", "безденежье" низкие цены на хлеб». Эти позиции были поддержаны великим князем Константином Павловичем, а затем и июльская революция «в императоре укрепила его всегдашнюю боязнь нововведений», что обусловило провал проекта . 

Е.В.Тарле, придерживавшийся крайне скептического взгляда на реформаторские потуги Николая I в отношении  крестьянского вопроса, указывал, с  одной стороны, что «все ничтожнейшие не только по реальным результатам, но и по первоначальным намерениям поползновения  Николая подойти к вопросу  о "смягчении" крепостного права  показывали только, что царь считает  не весьма нормальным крепостное рабство  для большинства своих подданных", но с другой стороны, отмечал, "что жалкая участь всех этих "секретных комитетов" была результатом сознания Николая, что шевелить вопрос о крепостном праве слишком опасно и что лучше мириться с чем угодно, но не трогать основ существующего порядка вещей", а наоборот, "необходимо жесточайшими мерами эти основы ограждать» . 

А.И.Ловков в своей диссертации рассматривал Комитет 6 декабря как своеобразный аппарат личного управления императора делами Государственного совета и Государственной канцелярии. Комитет должен был составить программу политики всего царствования, наметив ряд преобразований государственного механизма империи. Это касалось и крестьянского вопроса, который оказался на его обсуждении «как бы случайно». Объясняя создание закона о состояниях, куда вощёл ряд статей о крепостных, несколько улучшавших их правовое положение, автор писал, что «даже в узких рамках Комитета правительство старалось подчеркнуть, что оно одинаково внимательно занято устройством всех частей и всех состояний в государстве, что оно одинаково интересуется всеми вопросами государственного порядка». Крестьянский вопрос, по его мнению, не имел в деятельности Комитета самостоятельного значения, а его членов более интересовали вопросы положения дворянского сословия, так как они чувствовали грозящую опасность дворянству от проникновения в его среду представителей других сословий, и поэтому спешили в первую очередь ликвидировать саму возможность проникновения в сословие дворян лиц из низших состояний государства.