И.В. Сталин

     Во-вторых, он предпринял и меры против либералов. Войдя в союз с Дзержинским, он окружил усадьбу Горки, в которой  доживал свои дни Ленин, таким  кольцом охраны, что и в Горки, и из Горок без ведома Сталина  и мышь проскочить не могла. Этим он обезопасил себя от контактов либералов  с Лениным, у которого в 1923 году случались  иногда некоторые просветления и  который вновь научился читать и  писать, а также говорить и понимать человеческую речь.

     21 января 1924 года в 18.50 по Московскому  времени с Лениным случился  третий удар, который стал смертельным.  По некоторым версиям этот  третий удар произошел не без  помощи Сталина и его окружения,  опасавшихся "помех" со стороны  выздоравливающего Ленина.

     Прощание  с Лениным 21 - 28 января 1924 года не было столь массовым, как об этом говорили в советские времена. Да, пришло, конечно, немало людей. Но, например, когда  год спустя 7 апреля 1925 года преставился  Патриарх Тихон, людей прощаться  с ним пришло в десятки, если не сотни раз больше.

     Тогда же в январе у Сталина родилась, поддержанная либералами идея о строительстве  мавзолея на Красной Площади, где  мумифицированное тело Ленина должно будет лежать вечно. Так был сооружен "советский зиккурат" или мавзолей, который до сих пор является местом паломничества для коммунистов.

     Прошло  всего лишь две недели после смерти Ленина, и уже в феврале 1924 года борьба за власть вновь возобновилась. И этот второй этап был триумфальным подъемом Сталина.

     Во-первых, был свергнут Троцкий. Сначала он был лишен должности Наркома  армии, затем в 1929 году выслан из страны и, наконец, в 1940-м убит в Мексике  по приказу Сталина.

     Затем в 1926 году вдруг внезапно умерли два  возможных конкурента Сталина. Это  были Дзержинский и преемник Троцкого на посту наркома армии М.В. Фрунзе.

     Либералы  были в ужасе. Сталин, на которого они  надеялись как на "избавителя" от Троцкого сам оказался тираном  даже худшим чем Троцкий.

     И к 1929 году Сталин достиг уже абсолютной власти в стране.

     Либералы  же, которым не посчастливилось умереть  своей смертью в 20-х, 30-х годах, были расстреляны в 1937-38 годах, ибо "кремлевский  горец" не желал оставлять в  живых тех, кто "слишком много  знал".

      Программа Сталина

     Когда внутрипартийная борьба за власть только разгоралась, в 1924 году Сталин выдвигал тезисы о построении социализма в  одной стране.

     Но  уже через год он стал отказываться от этой доктрины, охарактеризовав  ее, как "формулировку... уже явно недостаточную и, потому, неправильную". В лекциях Сталин утверждал, что "для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны... уже недостаточно". Сталин стал доказывать противоречие теории "перманентной революции" Троцкого ленинской теории пролетарской революции и заявлял, что Ленин в своих трудах неоднократно размышлял о возможности победы социализма в одной стране. Сталин признавал: "Полная гарантия от интервенции, а значит, и окончательная победа социализма возможна лишь в результате совместных усилий пролетариев ряда стран". Но означало ли это, что "революционная Россия не могла противостоять консервативной Европе" и построить в СССР социализм? Ответ Сталина был резко отрицательным. Его аргументация, сложная и казуистичная, в значительной степени основывалась на цитатах, вырванных из контекста. К тому же его доводы были в какой-то мере подтасованными, поскольку он писал свое предисловие в условиях, которые для Ленина и Троцкого были невозможными, а именно в условиях выживания революционного режима в России без свершения революций в других странах.

       Однако психологический эффект  заметок Сталина был огромен.  Они ставили четкую, определенную  цель. Они не оставляли места  для пустых надежд на помощь  извне. Сталин льстил национальной  гордости, представляя революцию  как чисто русское достижение, а строительство социализма –  как благородную задачу, в выполнении  которой российский пролетариат  должен служить примером всему  миру. До этого идея зависимости  построения социализма в России  от социалистических революций  в других странах занимала  в партийной доктрине центральное  место. Теперь изменился порядок  первенства. Сталин хвастливо утверждал,  что "Октябрьская революция  есть лишь сигнал и исходный  пункт социалистической революции  на Западе". Критики сталинской  доктрины явно и неявно изображались  как робкие, слабохарактерные люди, с подозрительностью относящиеся  к русскому народу, не верящие  в его способности и в силу его духа. Социализм, построенный в одной стране, был мощным рычагом национального патриотизма и однозначно выдвигал Россию на первый план.

     Сталин  создал такую духовную атмосферу, которую  мог предельно использовать в  борьбе с соперниками. Но в тот  момент никто не воспринимал его  сложных для понимания экскурсов  в теорию всерьез.

     На пленуме Центрального Комитета в январе 1925 года, где был осужден Троцкий, о социализме в одной стране не упоминалось. Три месяца спустя об этом не очень уверенно сказал в своей речи Бухарин без упоминания имени Сталина и в таких словах, из которых можно было понять, что сам Бухарин является одним из авторов этой концепции. Позднее, но не сразу она была включена в основную резолюцию партийной конференции, состоявшейся в апреле 1925 года. Резолюция, подкрепленная цитатами из Ленина, провозглашала, что "в целом победа социализма (не в смысле конечной победы) безусловно возможна в одной стране". Когда несколько месяцев спустя триумвират распался, все думали, что именно эта формулировка и стала камнем преткновения в Политбюро накануне конференции. Но, судя по всему, ни Зиновьев, ни Каменев не выдвигали серьезных возражений и проявили скорее равнодушие, нежели враждебность. Сталин отметил эту свою маленькую победу в речи, которую произнес после конференции, и привел еще одну цитату из Ленина: "Только тогда, когда страна будет электрифицирована, когда под промышленность, сельское хозяйство, транспорт будет подведена техническая база современной крупной промышленности, только тогда мы победим окончательно".

     Теперь Сталин нащупывал путь к совершенно иной концепции России как самостоятельного государства, которое может обрести экономическую независимость, создав современную промышленность и сельское хозяйство. Сталин не делал на этом акцента и, возможно, полностью не отдавал себе отчета в том, к чему это может привести. Но он нарисовал ошеломляющую долгосрочную перспективу, и с нею были созвучны перемены в сфере экономики, которые начинали постепенно становиться ощутимыми.

      Последователи Сталина

       Не  смотря на то, что Сталин был очень  недоверчив к людям, вокруг него все  же сложился определенный круг лиц, которые  были к нему близки. Они были необходимы ему по нескольким причинам.

     Во-первых, Сталину надо было создать впечатление, что он опирается на прежнюю большевистскую партию. Для этого на верхах партии требовалось сохранить группу старых большевиков, которым официальная  пропаганда создавала имидж "верных ленинцев" и выдающихся политических деятелей.

     Во-вторых, без этих людей, обладавших немалым  политическим опытом, Сталин не смог бы обеспечить руководство страной  в условиях тотального уничтожения  партийных, государственных, хозяйственных  и военных кадров.

     В-третьих, эти люди были необходимы Сталину  для того, чтобы, опираясь на свой личный авторитет и авторитет "ленинского ЦК", они своими руками осуществили  расправу над партийным руководством республик, краёв и областей. Сам  Сталин после 1928 года ни разу не выезжал  в рабочие поездки по стране. Как  и в период коллективизации, для  осуществления карательных мероприятий  на местах он направлял туда своих  ближайших приспешников.

     В-четвёртых, эти люди разделяли со Сталиным не только политическую, но и идеологическую ответственность за массовый террор. Изложив на февральско-мартовском пленуме 1937 года отправные установки по "ликвидации троцкистских и иных двурушников", Сталин на протяжении последующих двух лет публично не выступал по этим вопросам. В его немногочисленных статьях  и речах 1937-1938 годов, напротив, содержались  высказывания о ценности каждой человеческой жизни и т. п. Так, в сообщении  о встрече Сталина с экипажем самолета "Родина", осуществившим  рекордный перелет, указывалось: "Товарищ Сталин предупреждает о необходимости особой осторожности и бережности с самым драгоценным, что у нас есть, - с человеческими жизнями... Эти жизни дороже нам всяких рекордов, как велики и громки эти рекорды ни были бы". Идеологическое обоснование массовых репрессий Сталин "доверил" своим "ближайшим соратникам".

     Чтобы обеспечить беспрекословное послушание "ближайших соратников", Сталин собирал на каждого из них досье, содержавшее сведения об их ошибках, промахах, личных грехах. Это досье  пополнялось за счёт показаний на кремлёвских вождей, добытых в  застенках НКВД. 3 декабря 1938 года Ежов направил Сталину "список лиц (в основном из числа членов и кандидатов в  члены Политбюро - В. Р.), с характеристикой  материалов, хранившихся на них в  секретариате НКВД". В личном архиве Сталина находятся также подготовленные ежовским аппаратом порочащие досье  на Хрущёва, Маленкова, Берию, Вышинского.

     Кроме того, каждого члена Политбюро  Сталин "ставил по возможности в  такое положение, когда он должен был предавать своих вчерашних  друзей и единомышленников и выступать  против них с бешеной клеветой". Покорность своих приспешников Сталин проверял и по их реакции на аресты их родственников. Руководствуясь теми же иезуитскими целями, он направлял  лиц из своего ближайшего окружения  на очные ставки с их недавними  соратниками, подвергнутыми арестам.

     Не  все члены Политбюро посвящались  в наиболее острые вопросы, связанные  с великой чисткой. Как вспоминал  Молотов, в Политбюро всегда была "руководящая группа. Скажем, при  Сталине в неё не входили ни Калинин, ни Рудзутак, ни Косиор, ни Андреев". Официально эта неуставная "руководящая  группа" была оформлена постановлением Политбюро от 14 апреля 1937 года в виде "постоянной комиссии" Политбюро, которой поручалось готовить для  Политбюро, а "в случае особой срочности" самой решать "вопросы секретного характера".

     Только  члены этой комиссии (Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов и Ежов) разрабатывали  стратегию и тактику великой  чистки и имели полное представление  об её масштабах. Это подтверждается журналами, в которых записывались имена всех лиц, побывавших на приёме у Сталина, и время их пребывания в его кабинете. Опираясь на публикацию этих записей, историк О. Хлевнюк  подсчитал, что в 1937-1938 годах Молотов  провёл в кабинете Сталина 1070 часов, Ежов - 933, Ворошилов - 704 и Каганович -607 часов. Это время в несколько  раз больше времени, отведённого  на приёмы остальных членов Политбюро.

     Молотову, Кагановичу и Ворошилову (значительно  реже - другим членам Политбюро) Сталин разрешал знакомиться с донесениями, направляемыми ему Ежовым. 

     Первая группа таких донесений представляла списки людей, чей арест требовал личной санкции Сталина. На одном из таких списков, включавшем имена лиц, которые "проверяются для ареста", Сталин оставил резолюцию: "Не "проверять", а арестовывать нужно".

     К этой группе донесений примыкали  присылаемые Сталину протоколы  допросов арестованных с показаниями  на лиц, которые находились ещё на свободе. На одном из таких протоколов Сталин написал: "Т. Ежову. Лиц, отмеченных мною в тексте буквами "ар.", следует  арестовать, если они уже не арестованы".

     Вторая группа реляций включала сообщения о ходе следствия. На таких документах Сталин, Молотов и Каганович часто оставляли указания типа: "Бить и бить". Получив показания старого большевика Белобородова, Сталин переслал их обратно Ежову с резолюцией: "Не пора ли нажать на этого господина и заставить его рассказать о своих грязных делах? Где он сидит: в тюрьме или гостинице?".

     Третья группа включала списки лиц, приговоры которым должны были быть санкционированы Сталиным и его ближайшими приспешниками. Некоторые из таких списков именовались "альбомами". В альбомах, включавших по 100-200 имён, на отдельных листах кратко излагались дела обвиняемых. Под каждым делом были отпечатаны имена членов верховной "тройки" - Ежова, Ульриха и Вышинского, пока ещё без их подписей. Сталин на этих листах ставил цифру "1", означавшую расстрел, либо цифру "2", что означало "10 лет лишения свободы". Судьбой лиц, о которых Сталин не оставил таких пометок, "тройка" распоряжалась по своему усмотрению, вслед за чем её члены расписывались под каждым приговором.