Лекции по геополитики. Классические

В понимании евразийцев пространство Европы исчерпывается «Западной Европой», географические условия которой являются океаническими, а «Восточная Европа», будучи континентальной, есть часть Евразии, а не Европы. Нельзя отождествлять Евразию с Азией. Территорию Евразии составляют Восточно-Европейская, Западно-Сибирская и Туркестанская равнины и окаймляющие их с востока, юго-востока и юга горы:

Средний мир  Старого Света можно определить таким образом как область  степной и пустынной полосы, простирающейся непрерывной полосой от Карпат до Хингана, взятой вместе с горным ее обрамлением (на юге) и районами, лежащими к северу от нее (лесная и тундровая зоны). Этот мир евразийцы и называют Евразией в точном смысле этого слова.

Для евразийцев Европа, Азия и Евразия являлись прежде всего географическими понятиями, обозначающими «географические миры», пространства, поддающиеся географической характеристике по определенным признакам. Евразия составляет особый мир, географически отличный как от стран, лежащих к западу, так и от стран, лежащих к востоку и юго-востоку от него. Евразия состоит из тундровой, лесной, степной и пустынной полос, непрерывно тянущихся с запада на восток, пересекаемых системами больших рек и с преимущественно широтным простиранием горных хребтов. Она характеризуется отсутствием выхода к открытому океану и отсутствием типичной для Западной Европы, Восточной и Южной Азии изрезанной береговой полосы. Климат Евразии не морской, а континентальный, с резкими температурными колебаниями между зимой и летом. Таким образом, она представляет собой географическое единство, обособленное от Европы и Азии, целостное «месторазвитие», «географический индивидуум», где Россия-Евразия выступает как центр Старого Света. Вводя в научный оборот термин «Россия-Евразия»,            П.Н. Савицкий подчеркивал континентальность России и ее отличие от океанических цивилизаций.

Россия-Евразия, расположенная  на срединной континентальной части Старого Света, «имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться «срединным» государством». «Срединность» России отличается от «срединности» Германии, выделяемой в западно-европейской геополитике. «Срединность» Германии ограничивается Европой, которая представляет собой лишь «западный мыс» Старого Света. Россия же является центром всего Старого Света:

Устраните этот центр, и все остальные его  части, вся эта система материковых  окраин... превращается как бы в рассыпанную  храмину.

По отношению к России-Евразии  все остальные земли и государства континента являются прибрежными. Центральным положением России обусловлены особенности ее культуры, политики и экономики.

Концепция культуры Евразии

В последние  годы становятся популярными идеи евразийцев, что понятно: российская общественность ищет возможности третьего пути после трагического опыта советского коммунизма и десятилетия демократии абсурда. Евразийцы тоже пытались в противовес сталинизму, с одной стороны, и западным демократиям, с другой, обрести органичный российский путь. Но в праведном порыве они поддались основным заблуждениям эпохи и породили новые соблазны. Творчество евразийцев содержит достижения в отдельных областях истории, культурологии, лингвистики, они поставили многие актуальные проблемы, особенно вопрос отношения России к Европе и Азии, правомерно критиковали европоцентристскую экспансию и стремление Запада навязать унифицированную мировую цивилизацию: "Как шовинизм, так и космополитизм европоцентризма с позиций Науки вредны для всех неромано-германских этносов, как переливание крови несовместимых групп. Причем одинаково вредны как теория, так и практика европоцентризма... Космополитизм, как и любая другая форма навязывания своих навыков иным суперэтносам, является разновидностью шовинизма" (Л.Н.Гумилев). Некоторые научные идеи евразийцев развиваются современными учеными. Но в основных философских и политических концепциях евразийцы пошли путем, который может быть полезным только в качестве предостережения - чтобы сегодня не повторять порочных утопий.

В 1921 году в Софии вышел  первый сборник евразийцев "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев", со статьями экономиста П.Н.Савицкого, искусствоведа П.П. Сувчинского, философа Е.В.Флоровского, этнолингвиста Н.С.Трубецкого. Авторы пытались по-новому осмыслить проблему взаимоотношений России и Запада, декларировали "возврат к себе, намерение жить, не отрываясь от своих корней", пытались осознать процессы, происходящие в СССР, через трактовку русской революции как знака рождения новой России. Вскоре от евразийцев отошел Е.В. Флоровский, который стал глубокомысленным богословом и подверг евразийцев резкой критике. Евразийские теории развивал философ Л.П. Карсавин. Учение о государстве разрабатывал специалист в области философии и права Н.Н. Алексеев. Участвовали в развитии идеологии евразийства Д. Святополк-Мирский, С. Эфрон, II. Арапов. Новое учение покоилось на четырех основных идеях: 1) Россия как Евразия идет особым путем развития; 2) человечество, культуры и нации являются симфоническими личностями; 3) все идеалы утверждаются началах православия; 4) идеальным является идеократическое государство.

Особость  России-Евразии объясняет концепция  месторазвития, которая утверждает географическое, культурное и этнографическое единство и особую миссию народов российского мира. Русская нация не сводится к славянскому этносу, ибо в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские этносы. Русская нация объединила различные народы в единую многонародную нацию евразийцев, а Евразию - в единое государстве - Россию триаду российской ментальности - "православие самодержавие, народность" - евразийцы дополняют модернисткой триадой: "централизация, дисциплина, самопожертвование". В оппозиции и западникам, и славянофилам утверждается серединная евразийская культура, которая не сводится ни к европейской, ни к азиатским культурам, а представляет собой синтез "русского" и "туранского" начал. "Совокупность народов, населяющих хозяйственно самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и то же культуры или одного и того же государства, - вот то целое... Оно наделено признаком индивидуального бытия, будучи субъектом истории" (Н.С.Трубецкой). Дух Евразии выражается в исторической эстафете органичного синтеза социального и духовно-культурного единства: империя Чингизидов (первый опыт государственного объединения евразийских народов) - Московское царство - Российская империя - Советский Союз. Невероятное разнообразие этих образований перевешивается тем, что их объединяет - территорией. Получается, что-либо действующим субъектом, объединяющим совокупность народов и создающим целое культуры и государственности, оказывается ни раса, ни народ, а само месторазвитие, либо все процессы культурообразования идут на этом месторазвитии совершенно стихийно. На таких же основаниях можно было бы утверждать, что современная североамериканская цивилизация является наследницей индейской, а Стамбул является столицей современных ромеев. Основные концепции евразийцев ограничены натуралистическими преставлениями, что и было одной из причин их заблуждений.

Евразийцы правомерно утверждали, что европейская романо-германская цивилизация не является общечеловеческой и находится в упадке, ведет  человечество в тупик, что подтверждается и мировыми войнами, и разрушительными идеологиями, которые инициируются на Западе. Все попытки модернизации России по западно-европейским сценариям всегда были и будут разрушительными для евразийских народов. Евразийская критика западноевропейской культуры была во многом справедливой, но в утверждении российской специфики они впадали в крайности: без татарщины не было бы России, татарщина "не замутила национального творчества. Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и ни кому другому" (П.Н.Савицкий). Евразийцы утверждают, что татарщина, не нарушая русской религиозности, положительно повлияла на жизнь русского народа: татары ввели на Руси общегосударственную сеть почты и путей сообщения, Русь вошла в общую финансовую систему монгольского государства, заимствовала строение административного аппарата и военное искусство монголов. "К этому времени относится кипучая творческая работа во всех областях религиозного искусства, повышенное оживление наблюдается и в иконописи, и в церковномузыкальной области, и в области художественной религиозной литературы" (Н.С.Трубецкой). При этом евразийцы микшируют тот факт, что татаро-монгольское нашествие разрушило до основания большинство цветущих русских городов, истребило огромное количество русских людей, прервало культурный расцвет Руси, где на два века прекратилось каменное строительство, иконопись явно упростилась по сравнению с домонгольским периодом, прервалась традиция высокой культуры аристократии и грамотности городского посада. По существу был уничтожен книжный фонд домонгольской Руси, по оценке современных ученых до нас дошли только десятые доли процентов от него. Это значит, что не замутившая национального творчества татарщина напрочь уничтожила величайшее культурное достояние эпохи. Из-за симпатий к евразийским концепциям Л.Н.Гумилев вполне безобидно оценивает опустошительное монгольское нашествие: "Оставить открытой границу с мобильным противником - безумие; поэтому монголы воевали с половцами, пока не загнали их за Карпаты, ради этого совершили глубокий кавалерийский рейд через Русь". Такой вот рейд на два столетия. Да и какая открытая граница - в направлении Китая, Ирана, Европы, и где за Карпатами загнанные половцы?

По евразийской концепции татары сыграли выдающуюся роль в образовании русской государственности, Московское царство возрождало в новом обличий Золотую орду, когда произошла "замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву" (Н.С.Трубецкой). Русские цари развивали именно татарское государственное устройство: "Московское царство возникло благодаря татарскому игу... По сравнению с крайне примитивными представлениями о государственности, господствовавшими в домонгольской удельно-вечевой Руси, монгольская, чингисхановская государственная идея была идеей большой, и величие ее не могло не произвести на русских самого сильного впечатления" (Н.С.Трубецкой). Но сам факт военных побед монголов еще не свидетельствует о величии их государственной идеи: великое римское государство разрушили племена варваров, не имеющие никакой государственности. А чингисхановское "великое" государство стало рассыпаться после смерти создателя. Тезис же о примитивности киевской государственности опровергается ее расцветом. Но вопреки историческим фактам евразийцы убеждены, что само русское государство сохранилось благодаря татарам: "Сохранение Новгорода в пределах России... во многом -заслуга татар, научивших русскую конницу приемам степной войны" (Л.Н.Гумилев).

Как известно, татары были индифферентны к религиям завоеванных высших культур. В этом они проявлялись, как и всякие варвары-завоеватели, поскольку язычество и шаманизм вообще не ставит каких-либо религиозных вопросов, требующих напряженного осмысления и отстаивания. Этим и объясняется их веротерпимость, ибо монголы, принимающие ислам, переставали быть веротерпимыми. Николай Трубецкой верно указывал на то, что "Религия верховного хана, единственная религия, мистически обосновывающая его власть, оказывалась в глазах подданных этого хана религией низшей. Постепенно все высшие чины и большинство рядовых представителей кочевнического правящего элемента перешли от шаманизма, либо в буддизм, либо в мусульманство... Но с точки зрения буддизма или мусульманства власть верховного хана оказывалась религиозно необоснованной". Что и было одной из причин распада монгольской империи. Но, в таком случае, в чем же высота монгольской государственности? Для апологии государственной идеи Чингисхана приходилось преувеличивать и значение монгольской религии. В полемике с Николаем Трубецким Лев Гумилев утверждает, что монголы исповедовали некую религию бон, которая одновременно является и древним поклонением космосу, и теистической системой (одно исключает другое), этика которой практически не отличается от этики буддизма, который, в свою очередь, вообще антитеистичен. При всем этом евразийцы вынуждены признавать и влияние Византии на формирование русского государства, но в виде некой химеры: "Идеи Чингисхана вновь ожили, но уже в совершенно новой, неузнаваемой форме, получив христианско-византийское обоснование... Так случилось чудо превращения монгольской государственной идеи в государственную идею православно-русскую" (Н.С.Трубецкой). Действительно "чудо": русская государственность построена на христианско-византийских основаниях, в совершенно неузнаваемой монгольской форме, но, тем не менее, является монгольской. Татарофилия отзывается явными историческими искажениями по всей русской истории: оказывается война 1812 года "была выиграна в значительной мере за счет монгольских традиций (партизанской войны)" (Л.Н.Гумилев).

С другой стороны, евразийцы  сознают, что "Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как  кара Божия за грехи" (Н.С.Трубецкой). Что тоже было благом для Руси, ибо  такие эпохи свидетельствуют "о глубинном потрясении духовной жизни нации, создают духовную атмосферу, благоприятную для выковывания нового национального типа, и являются предвестниками начала новой эры в истории нации" (Н.С.Трубецкой). Но зло, являющееся наказанием Божиим, не перестает быть злом, добро же состоит только в сопротивлении ему: "Обогащает не само зло, обогащает та духовная сила, которая пробуждается для преодоления зла" (Н.А.Бердяев). Все достижения Руси были не благодаря, а вопреки татарскому нашествию, в том числе и опыт разнообразной защиты от татарщины.

Тезис о татарских  истоках русской государственности  обосновывается евразийцами чисто  натуралистически: русские цари присоединяли те земли, которые ранее принадлежали монгольской империи. Отсюда и нарушение исторической логики, и многие фактические исторические натяжки евразийцев. Чингисхан впервые осуществил великую историческую миссию: "Евразия представляет из себя некую географически, этнологически и экономически цельную, единую систему, государственное объединение которой было исторически необходимо... С течением времени единство это стало нарушаться. Русское государство инстинктивно стремилось и стремится воссоздать это нарушенное единство и потому является наследником, преемником, продолжателем исторического дела Чингисхана" (Н.С.Трубецкой). Но "после того" не означает "поэтому". Освоение огромных территорий русским народом мотивировалось, конечно же, совершенно иными причинами. Присоединялись те территории, которые являлись источником непрерывной смертельной опасности для Руси (Казанское царство, Астраханское ханство, Крымское ханство), либо народы, получающие защиту российского государства (Грузия, Армения, территории Казахстана, Финляндия), и осваивались территории, не имеющие государственности и культурного развития (Урал, Сибирь). Поэтому Россия никогда не претендовала на монгольское "наследие" в Центральной Азии, Китае и в самой Монголии, русский народ колонизировал огромные пространства, которые не имели никакого отношения к Монгольской империи - Север евразийского континента, Аляску, Русскую Калифорнию.

Лев Карсавин развивал основополагающую для евразийской теории концепцию  симфонической личности как единства многообразия, в противоположность  европейскому индивидуализму, где личность является самодостаточным социальным атомом. Индивид становится личностью в органичном единстве с целым - семьей, сословием, классом, народом, человечеством, которые, в свою очередь, являются симфоническими личностями. Объективацией симфонической личности является культура: "Культура - органическое и специфическое единство, живой организм. Она всегда предполагает существование осуществляющего себя в ней субъекта, особую симфоническую личность" (Л.П.Карсавин). "Наряду с частночеловеческими личностями существуют личности многочеловечекие -как частнонародные, так и многонародные... Каждая личность есть (фактически или потенциально) индивидуация другой, более "объемной" личности. Существует как бы особая иерархия личностей - по признаку вхождения их друг в друга" (Н.С.Трубецкой). В данном случае совершено смешение понятий: личностью по определению может быть только индивидуальная субстанция, личностями являются Ипостаси Божественной Троицы, которые являют собой Собор Святой Троицы. Карсавин неправомерно расширяет понятие личности на множественные образования, сообщества, которые действительно являют собой живой организм. Другое дело, что человеческий индивидуум становится личностью в той степени, в какой обретает соборное единство с человеческим сообществом: семьей, народом, человечеством. Таким образом, либо соборный живой организм, либо индивидуальная личность. Всякая философская ошибка не только влечет теоретические заблуждения, но и порождает ложные жизненные установки. Концепция симфонической личности гипертрофирует значение коллективного за счет умаления роли человеческой личности, что дало философское оправдание тоталитарным теориям.