Структурные и лингвостилистические особенности диалога на примере романа Г. Гунске «Юли Зибенбом и другие заблуждения Хагенбаха»

Особый интерес  представляют также вопросы, большинство  которых имеет структуру утвердительного  предложения:

Sie haben Kinder?

Das Kriegsbeil begraben?

Und Sie würden mir helfen?

Следует отметить интересный вид употребления автром парцеллятивной кострукции: «Ich selber auch, das Mädchen vierzehn, der Junge fünf. Die beiden fehlen mir sehr», где базовая часть и парцеллят находится в речи одного человека. Парцеллят , в данном случае, расширяет содержание базовой части.

Лексика данного  диалога в основном нейтральна.

Что касается синтаксиса, то в этом диалоге встречаются следующие виды односоставных предложений:

Субстантивные: Zimmer elf.; Unsere letzte Aufnahme.; Also, auf gute Zusammenarbeit, Kollege Lehrer!; In welchen Raum?;

Адъективные, наречные: Gewiß!; Sehr schön!; Ja, tot.;

Пратиципное: Also, wirklich vergessen?; - Прямой порядок слов в данном вопросе говорит о том, что герой знает ответ на этот вопрос и задаёт его только для того, чтобы собеседник подтвердил уже известный факт. Сначала диалог протекает в достаточно напряжённой обстановке, но после фразы Хагенбаха  «Ich selber auch, das Mädchen vierzehn, der Junge fünf. Die beiden fehlen mir sehr.» отношение собеседников и атмосфера, в которой протекал диалог, резко меняются.  Райнхарт рассказывает о трагедии, случившейся в их семье, и Хагенбах пытается отвлечь её от мыслей о погибшем муже, сменив тему  разговора на тему по поводу его пребывания в школе.

Дальше события романа развиваются так, что однажды Юли рассказывает Хагенбаху о своей нелёгкой судьбе и он принимает решение написать статью о жизни девочки, где упоминает имена педагогов, работающих в школе. Следующий полилог характеризует героев и их отношения в определённой ситуации:

 

 (5)

- Lesen, Kollegen, lesen!

- Hergucken, Kollegen, genau so hat er mich dargestellt! ... Hier! …Hier ist es zu lesen! Spalte drei! Und darunter steht: „Von seiner Lehrerzeit in Köln erzählt S. oft, viel zu oft, kaum jemand hört ihm noch zu … “ Mensch, Federfuchser, und ich habe immer geglaubt, was ich erzähle, wäre euch Burschen interessant.

- Natürlich. Das wird sicher nicht gleich jeder verstehen.

- Und warum nicht?

- Ja, warum eigentlich nicht? Nun wird doch zum Beispiel auch unsere gute Frau Feyer nicht mehr von der Neugier über Jullis Leben gezwickt.

- Na eben! Und jeder weiß endlich genau, wie er ist.

- Heute jedenfalls darf man. Auf solch einen Schock gehört ein Schluck! Trink! Sicher wirst du es brauchen.

- Ich fürchte, jemand hat unsere sorgsam gepflanzten Bäume zertreten.

- Quatsch, Bäume! Höchstens den Zaun um die Bäume! Seht doch her, bin ich denn nicht tatsächlich so?

- Ach! Es ist eine Schmach!

- Irgendwie finde ich dies auch.

- Seht ihr denn nicht, worum es geht! Ich habe über Menschen geschrieben, die einem jüngeren, unerfahrenen Menschen helfen. Natürlich habe ich keine Heroen aus euch gemacht! Wer kauft mir denn so was ab? Aber es sind doch trotz aller Schrullen und Ecken, die schließlich jeder hat, ich auch … es sind doch sozialistische Menschen in einem sozialistischem Kollektiv! Macht euch das denn nicht stolz?

- Nein! Ich sehe nur verletzte Gefühle!

- Haben Sie eigentlich daran gedacht, Herr Hagenbach, dass Sie jemandem das Leben schwer machen können, zum Beispiel jener Kollegin Feyer, die Sie in Ihrem Artikel sagen lassen, dass sie die heutige Jugend kaum noch versteht? Vielleicht hat sie es Ihnen so gesagt, obwohl es, glaube ich, so überhaupt nicht stimmt! Aber Sie nehmen etwa an, dass diese Kollegin Feyer nun leichter in ihren Unterricht geht? Die Schüler lesen den Artikel doch auch!

- Genauso ist es! Aber, ach, was soll es. So ist es halt in diesem Staat. Immer bloß sieht man das „große Ganze“, den einzelnen Menschen sieht man nicht.

- Jetzt werden Sie ungerecht! Immerhin ist Kollege Hagenbach Journalist und damit der Wahrheit verpflichtet. Und wenn wir nicht selbst betroffen wären, ich denke, wir alle fänden den Artikel gar nicht so schlecht. [G.Gunske 1973: 71]

 

Тема в данном полилоге развивается по цепочной смене тем. Рема реакции превращается в новую тему, на которую следует реакция, в свою очередь становящаяся темой для последующей реакции. Но главной темой, безусловно, является статья, которая вызвала возмущение у коллег и понимание со стороны Глушова. Полилог представляет собой разговор, с достаточно частой сменой реплик. Отношения героев носит контактный характер, хотя обращение «Sie», как вежливая форма сохраняет определённую дистанцию между участниками. В данном полилоге отражаются сложившиеся в педагогическом коллективе отношения. Между коммуникантами царит напряжённая атмосфера. Коллеги Хагенбаха высказывают своё негодование по поводу написанного им в статье. Стилистически окрашенная лексика показывает характер каждого героя. В ходе разговора всеобщее недовольство возрастает. Следует заметить то, что «коллегой» Хагенбаха из всех присутствующих называет только Глушов, который пытается защитить журналиста. Связь ответа и вопроса непосредственна. Особый интерес представляет вопрос, который имеет утвердительный характер: «Aber Sie nehmen etwa an, dass diese Kollegin Feyer nun leichter in ihren Unterricht geht?» Прямой порядок слов в данном вопросе говорит о том, что герой желает получить лишь подтверждение факта, о котором ему уже известно.

Рассматривая  лексическую сторону, отметим, что  наряду с нейтральной лексикой, встречаются слова, характерные только для разговорной речи:

Federfuchser – писака;

Quatsch – чепуха; вздор;

Schrulle – причуда; каприз;

halt – небось; мол; уж;

Особая эмоциональность  достигается за счёт восклицаний  и вводных конструкций: Na eben!; Nein!;Es ist eine Schmach!; Ach!;

Рассматривая  синтаксис данного диалога, подчеркнём следующие случаи употребления автором  односоставных предложений:

Субстантивные: Spalte drei!; Quatsch, Bäume!;

Наречные: Natürlich.; Na eben!;

Этот диалог также несёт читателю новую информацию, здесь мы наблюдаем отношения  между учителем и учеником. Следует отметить методы воздействия педагога на учащегося:

 (6)

- Na, Bruno, welchen Grund haben wir heut?

- Fischvergiftigung hat er gehabt! Eine ganz gefährliche Backfischvergiftigung!

- Ruhe! Und was war es wirklich, mein Freund?

- Ich glaube, es ist etwas Schrekliches passiert. Ein Flugzeug ist abgestürzt, Herr Hagenbach, und fast neben mir. Wahr, Herr Hagenbach! Ich hab sie selber gesehen, eine MIG wahrscheinlich, drüben hinter dem Wald, und sie rauchte. Und dann hat was gebumst. Das konnte doch nur die Maschine gewesen sein. Ich wollte ja hin und helfen und so, wahr! Aber der Fluss! Ich kam ja nicht ‘rüber.

- Abgestürzt, sagst du? Da müssen wir doch etwas tun!

- Aber es war doch hinter dem Wald.

- Trotzdem, mein Junge, da müssen wir ganz schnell die Feuerwehr alarmieren, die Armee, die VP! Los! Laufen Sie sofort zum Direktor! Laufen Sie! Laufen Sie! Schlagen Sie Alarm!

- Ich weiß nicht so richtig. Vielleicht war es doch bloß ein Kondensstreifen, und gebumst hat irgendwas anderes. Aber, nicht wahr, es konnte doch sein. Und zu helfen ist dann doch bei so etwas Pflicht.

- Ja, freilich doch, Bruno! Du Lügenfürst! Du unerschöpflicher Ausredenerfinder! Gestern ein undichter Mopedtank, vorgestern die Eisenbahnschranke, und heute eine MIG. Aber abgestürzt ist soeben ein anderer. Und natürlich, mein Junge, zu helfen ist bei so etwas Pflicht. [G.Gunske 1973: 82]

 

По содержанию диалога можно понять, что Хагенбах моментально находит решение  в сложившейся ситуации. Этим диалогом автор даёт читателю понять, что  он ещё не потерял навыки учебной  и воспитательной практики.

Тема развивается  центростремительно, разговор строится вокруг одной темы. Речь спонтанная, с достаточно частой сменой реплик. По цели сообщения диалог носит экстравертивный характер (ориентированный на собеседника), выраженный речевым актом – директивом, при котором говорящий побуждает слушающего к определённым действиям - в данном случае - приказ.

Du Lügenfürst!

Du unerschöpflicher Ausredenerfinder! – эти предложения можно назвать метакоммуникативными, выражающими критические замечания собеседнику.

Ироничность диалогу  придают обращения учителя к ученику:

 mein Junge; mein Freund; Такие исторические реалии как: die VP; eine MIG; позволяют определить временные рамки происходящего.

Эмоциональность диалога достигается с помощью стилистически окрашенных слов таких как:

bumsen – грохотать; бухать;

Lügenfürst – дух лжи; сатана;

Ausredenerfinder – выдумщик; отговорщик;

Рассматривая  диалог  с синтаксической стороны, отметим, что автор использует односоставные  побудительные предложения, что также делает диалог более эмоциональным:

Субстантивные: Ruhe!; Aber der Fluss!; Du Lügenfürst!; Du unerschöpflicher Ausredenerfinder!

Адъективные и наречные: Los! Wahr; Ja, freilich doch;

Интересен и случай употребления автором парцеллированной конструкции: «Ich hab sie selber gesehen, eine MIG wahrscheinlich, drüben hinter dem Wald, und sie rauchte». Парцеллированная конструкция, в данном случае, служит для описания произошедшего.

Развитие  сюжета романа переходит на новый уровень. Хагенбах принимает решение остаться работать в школе. Его друг Вальтер, узнав эту новость, приезжает отговорить его от глупой затеи:

   (7)

- Schön hast du es hier, wirklich erstaunlich schön.

- Du hast Durst?

- Nein, aber ziemlichen Zorn! Warum hast du auf mein Telegramm nicht geantwortet?

- Du wirst vergesslich , Alter, zwei Eilbriefe waren es auch!

- Lass diesen Stuss! Rede endlich! Welche Wahnsinnsidee hält dich in diesem Nest zurück?

- Zum Beispiel das!

- Du bist glatt verrückt!

- Vielleicht! Vielleicht aber auch hat mir vorher eine Schraube gefehlt. Vielleicht habt ihr es bloß nicht gemerkt. Und hier  …hier finde ich sie. Doch für dich ist so etwas natürlich zu hoch!

- O, danke! Mensch, Heinz! Denk doch zu Ende! Du bist Journalist, ein guter sogar, ja, ehrlich, das bist du. Du hast keinen Charakter! Aber was willst du tun, wenn dir als Lehrer etwas misslingt? Wohin verkriechst du dich dann?

- Es ist kein Verkriechen.

- Was denn sonst? Ich glaube, du lebst nicht in unserer Welt. Jetzt wirst du politisch.

- Ja, ist es etwas nicht? Und deine Familie? Und deine Kinder?

- Wenn Christine zurückkommt, sie wird mich verstehen.

Развитие темы в данном диалоге происходит по цепочке, где очередная реплика вводит тему, а реакция на эту реплику несёт в себе новую тему, - с одной стороны, но если рассматривать диалог как общее целое, то можно сказать, что он построен вокруг одной темы.

Связь вопроса  с ответом непосредственна. Особый интерес представляет собой фрагмент, где фраза Хагенбаха обрывается: «Und hier  …hier finde ich sie.» Он в замешательстве  и не знает, что ответить своему другу. Диалог носит экстравертивный характер. Речь героев спонтанна.Следует отметить наличие утвердительных вопросов в данном диалоге: «Du hast Durst?»

Особая эмоциональность  диалога достигается автором  за счёт стилистически окрашенной лексики:

Stuss – брехня; ерунда;

glatt verrückt – совершенно сумасшедший;сдвинутый;

Schraube – канитель; долгая история;

Du bist glatt verrückt! – это предложение можно назвать метакоммуникативным, выражающим замечание по поводу психического состояния собеседника.

Синтаксис представляет собой интерес следующими видами односоставных предложений:

Субстантивные: Und deine Familie? ;Und deine Kinder?; Mensch, Heinz!

Наречные: Vielleicht!; Was denn sonst?;

Глагольные: Rede endlich!

Выводы по главе II:

1. Диалог в художественном произведении может выполнять следующие функции:

- характеризующую. То есть диалог даёт определённую характеристику героям в той или иной ситуации, отражая их поведение, раскрывая определённые черты характера, чувства, переживания;

- связующую,  когда диалог является звеном между событиями, происходящими в произведении. Такие диалоги, в определённой степени, подготавливают читателя к предстоящей смене событий;

- функцию непосредственной  смены событий. В данном случае  диалог несёт в себе абсолютно  новую, важную информацию, которая ведёт к смене событий или серьёзным изменениям в жизни героев.

2. Большинство  диалогов в исследуемом художественном  тексте имеют своей целью охарактеризовать  героев романа в той или  иной ситуации.

3. При анализе диалогических единств основное внимание уделялось односоставности разговорных реплик и стилистически окрашенной разговорной лексике.

4.Исследование показало, что односоставность предложений действительно является характерным признаком разговорной диалогической речи. В большинстве случаев автором используются субстантивные односоставные предложения, которые отражают предметный характер речевой ситуации, и наречные, которые придают определённую модальность речи героев. Двусоставность, типичная для немецкого языка , в разговорной диалогической речи компенсируется в основном за счёт контекста.

5. Особая эмоциональность, экспрессивность диалогической речи героев достигается прежде всего благодаря стилистически окрашенным лексемам, выражениям; словам-восклицаниям; вводным конструкциям. Разговорная лексика, в романе Г. Гунске употребляется как подростками так и взрослыми. Эта лексика включает в себя прежде всего «несловарные» лексические средства. Диалог в романе Г.Гунске играет не последнюю роль, он создаёт иллюзию живого общения, а также является средством речевой характеристики персонажей.

6. Особую роль играют также некоторые аспекты разговорного синтаксиса, такие как: незаконченность фраз, особая связь вопросов и ответов, парцелляция.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Будучи одной  из форм существования языка разговорная речь является не просто стилем, а особым типом реализации языка, сочетающем в себе общеязыковое (нейтральное)  и специфическое (разговорное). В разговорной сфере живёт своей полной жизнью строй языка с сохранением его основ и передачей их от поколения к поколению , а также с их непрерывным обновлением, совершенствованием.

Разговорная речь – это, прежде всего, речь непринуждённая, несколько сниженная, устная, спонтанная, преимущественно ситуативно обусловленная, чаще диалогическая.  Диалог действительно является основной композиционно-речевой формой разговорной речи. Но следует также отметить, что не всё диалогическое является разговорным. Разговорность присуща диалогам бытового и личного характера. Разговорная диалогическая речь в естественных условиях существенно отличается от разговорной диалогической речи в художественных произведениях. Диалог в литературе содержит в себе особенности как разговорного, так и книжного стилей. Характер и наполнение диалогической разговорной речи героев в романе зависит от индивидуального стиля писателя и от ситуаций, создаваемых автором в романе.

Диалог –  явление многофункциональное. Так  в романе «Юли Зибенбом и другие заблуждения Хагенбаха » в  одних случаях, диалог выступает  в роли связующего звена между  событиями, в других – отражает отношения героев. Указанные функции диалога образуют в исследуемом тексте органичное единство.  С другой стороны, диалог, являясь формой речевого поведения героев, через которое выражается их внутренний мир, представляет собой ту сферу, в которой полной жизнью живут чувства, эмоции, то есть всё, что связано с душевным состоянием человека. С помощью диалогической речи автор достигает естественности, правдоподобности взаимоотношений героев. Представляя своих героев в разных жизненных ситуациях, автор стремится создать полный образ того или иного героя.

Характеристика  персонажей через их речь – задача сложная, многоплановая. Разговорная  речь в художественном тексте –  один из многих объектов, представляющих интерес для исследователя. Представляется важным  проследить всю многогранность диалогической разговорной речи. Роман Г. Гунске несёт не только информативную, но и морально-нравственную нагрузку, тем самым, выполняя воспитательную функцию.

Узкие рамки  курсовой работы на позволяют раскрыть научную тему во всей полноте. Интересным представляется изучение указанной темы на материале других художественных произведений Г.Гунске, что даст возможность более аргументировано судить об особенностях авторского стиля Г.Гунске.