Согласованность метафорических моделей концепта как показатель системности метафорического концепта

     Метафоры  высокого уровня отличаются большей  универсальностью, они встречаются  в разных языках и культурах, метафоры низкого уровня, скорее, культурно специфические. Метафору ПОЛИТИКА - ЭТО БОРЬБА можно найти в разных культурах и языках, однако метафоры ПОЛИТИКА - ЭТО СТРЯПНЯ и ПОЛИТИКА - МЕСТО ПРИГОТОВЛЕНИЯ ПИЩИ характерны для русского языка (ср.: стряпать законы, как блины; готовить законы на скорую руку; ср. также: политическая кухня) (Пименова 2003: 131-132). Это означает, что в метафорах выражается культурная специфика моделей, при помощи которых описываются абстрактные области.

     Культурная  специфика тех или иных метафор  выявляется при изучении способов объективации соответствующего концепта в языке. Значимые концепты сердце и heart в русской и английской культурах по-разному реализуются в соответствующих языках. Развитие религиозных метафор в этих языках, их дальнейшее переосмысление привело к появлению в их структурах признака “судья» (суд сердца; But tell him also to set his ... magisterial heart at ease; that I keep strictly within the limits of the law. E Bronte. Wuthering Heights, где magisterial букв, «судебный»). Однако в русском языке этот признак актуализируется при помощи стереотипных характеристик неподкупности и доказательств истины (Его сердца не подкупить ничем; на него всюду и везде можно положиться. Гончаров. Обломов; То вдруг эта светлая надежда потухала в ней, как одна из тех ветреных мыслей, которых истину доказывает сердце, но которые слишком дерзки для женских привычек и слишком мечтательны для рассудка. Павлов. Ятаган), а в английском - выступления в суде и оправдания обвиняемого (My heart doth plead that thou in him dost lie... Shakespeare. Mine eye and heart are at a mortal war..., где to plead букв. юр. «выступать в суде»; But, Fanny, if your heart can acquit you of ingratitude... Austen. Mansfield Park, где to acquit «оправдывать»). Общей для сравниваемых языков является функциональная характеристика судьи - вынесение приговора (Тебя то ухо не слыхало - Был громкий сердца приговор* Павлов. Генриетте Зонтаг; If eyes corrupt by over-partial looks Be anchored in the bay where all men ride, Why of eyes^ falsehood hast thou forged hooks, Whereto the judgement of my heart is tied? Shakespeare. Thou blind fool, Love..., где judgement букв. юр. «судебное решение»). Как видно из приведенных примеров, правовой тип когнитивной модели различается по стереотипам в английской и русской концептосферах.

     Процесс познания мира многоступенчат. Первая стадия восприятия - узнавание, идентификация (отождествление) объекта мира. Эта стадия определяет мотивирующий признак концепта (главный, «бросающийся в глаза»), служащий фундаментом образования слова. Вторая стадия восприятия - это отнесение осмысляемого к той или иной категории, подведение его под определенный род, вид. Эту стадию можно назвать генерализацией (объяснение). На этой стадии подбираются те или иные образы, соответствующие денотату и слову, его именующему. Эта стадия может быть названа этапом создания образной части структуры концепта. Третья стадия восприятия обусловлена выделением как общих, так и специфических (индивидуальных) характеристик явления, отличающих его от других. На этой стадии формируется понятийная сторона концептуальной структуры. Высшая стадия восприятия - осознание источников, целей, мотивов и причин осмысляемого объекта мира. На этой стадии пополняется понятийная сторона концептуальной структуры, здесь также возможно появление символических признаков концепта.

     Так, например, слово месяц в русском языке образовано на основе признака изменения: месяц - тот, что меняется («внешний облик» месяца меняется из-за фаз). Изменчивость в русском языке синонимична непостоянству, и признак непостоянства переносится на месяц, который иначе именуется луной. Но непостоянство (букв, не-(по)стоит) — это уже иной признак: месяц/ луна -то, что не стоит на одном месте - движется. Движение - это уже образный признак живого существа; в сознании существует реликтовый стереотип: живое - то, что движется. И у луны/ месяца появляются витальные признаки: луна/ месяц живет, умирает, рождается, у(о)мывается, молчит, отдыхает, прячется, двигается вверх (восходит) и вниз (садится). Следующая ассоциация: то, что всходит и заходит на небе, является небесным телом: это уже первичный понятийный признак. Соединение этого признака и уже существовавшего представления о небе как месте пребывания Бога (Богов) приводит к созданию символического признака: месяц/луна - Бог. Таким образом, концептуальная структура представляет собой системное познание мира, где каждый элемент системы обозначает определённый участок человеческого опыта, осознанный и сохранённый в виде устойчивых компонентов сознания, которые, закрепляясь за соответствующими языковыми знаками, переносят эту часть опыта в другие области знания.

     Познавая  окружающий мир, человек, на основе отмеченного  мотивирующего признака, осмысляет факт действительности (предмет, явление, событие), перенося образы уже известного в область познаваемого. Так возникает сравнение несравнимого, отождествление неотождествляемого, когда метафора порождает множество ассоциативных связей, и эти связи проецируются на то, что познается. Концептуализация происходит по пути развития спектра «побочных» признаков, часть из которых принимается нами в расчет, а другие остаются незамеченными.

     Метафора  образует фундамент концептуальной системы, она определяет способ человеческого  осознания событий, фактов, способов действий. Человек обладает способностью без особых усилий, зачастую бессознательно, проецировать одно явление на другое. Система общепринятых концептуальных метафор главным образом неосознаваема, автоматична и употребляется без заметного усилия. Если мы говорим вышколить персонал, то не задумываемся и сознательно не фиксируем, что службу мы уподобляем школе, а если скажем пестовать, то вряд ли сразу осознаем, что процесс воспитания подобен процессу приготовления пищи. Человеческий опыт организуется с помощью некоего стереотипного образа - когнитивной модели, которая проявляется в языке в виде метафоры или метонимии. Образование той или иной метафоры похоже на цепную реакцию, когда, выбрав один из элементов системы, человек использует и соответствующие ему другие элементы.

     Структура концепта формируется несколькими  парадигмами, которые отображают прототипические  способы описания фрагментов мира. В языке метафоризация происходит на основе некоторого исходного образа, который в лингвистике называют корневой или концептуальной метафорой, в психологии - архетипом. Например, время в русской языковой картине мира переосмысляется в образах водного потока - время течёт, утекает, иссякло или некоего ресурса - тратить чьё время, время закончилось, время - деньги, деньги представляются через образы песка - сыпать деньгами, рассыпать мелочь или воды - деньги утекают сквозь пальцы, деньги потекли к нему рекой, которая понимается как освоенная область стихийного мира: деньги - это водный поток, находящийся под контролем человека - регулировать/ контролировать денежные потоки.

     Выбор той или иной метафоры зависит  и от специфики языка и культуры, и от особенностей описываемого объекта. Дж. Лакофф и М. Джонсон выделяют три главных области концептуальных структур, которые служат источником образования метафор. Первая - это область «физического», т.е. структура, определяющая понимание предметов и идей, «как объектов, существующих независимо от нас». Вторую область составляет культура, третью - собственно интеллектуальная деятельность. Эти области и ограничивают наши возможности описания мира. Выбрав какое-то понятие, принадлежащее одной из этих концептуальных структур, и сопоставляя его с понятием, входящим в другую структуру, человек связывает различные области и «структурирует одну в терминах другой». А базой концептуальных структур является человеческий опыт: «метафоры коренятся в физическом и культурном опыте» (Lakoff, Jonson  1980).

     Осваивающий мир человек во многом воспринимает его по аналогии с собственной  деятельностью. Д. Вико (1668-1744) был одним  из первых европейских мыслителей, кто утверждал, что человек понимает только то, что сделал он сам. Такая способность человеческого сознания обусловила появление антропоморфных метафор, позволяющих человеку упорядочить свои представления о мире, перенося на него принципы структурирования форм собственного организма (витальные, соматические, перцептивные метафоры), своей личности (эмоциональные, ментальные метафоры, метафоры волеизъявления, характера, занятий), социального уклада (интерперсональные, религиозные, национальные метафоры).

     Антропоморфизм - один из основных способов вербализации концептов. Свойства и качества человека, переосмысляясь, описывались им первоначально на основе метонимии. Позже на их основе стали образовываться метафоры. Так, концептуальная метафора МУДРОСТЬ - ЧЕЛОВЕК реализуется посредством конкретных метафор: витальных (дряхлая/ молчаливая/ седая мудрость), соматических и перцептивных (Но с бочкой странствуя пустою Вослед за Мудростью слепою, Пустой чудак был ослеплен. Пушкин. Послание Лиде), эмоциональных (веселая мудрость), ментальных (И даже мудрость без ума от вас... Тютчев. Н.С. Акинфьевой), метафор характера (строгая/ суровая мудрость; Он вертелся среди них, точно искренно верующий дьячок за архиерейской службой, не скрывая восторга пред бойкой мудростью книгочеев... Горький. Мои университеты), интерперсональных метафор («Не оружие и не мудрость человеческая спасла нас, а господь небесный», -говорил народ вслед за духовными пастырями, и говорил верно. Лажечников. Басурман). Среди других высших метафор возможны МУДРОСТЬ - БОГИНЯ (Она именовала Соловьева ... ребенком, который, плутая в темной чаще греха, порою забывает невесту, сестру и матерь свою - Софию, Предвечную Мудрость. Горький. АН. Шмит), МУДРОСТЬ - ЖИВОТНОЕ (змеиная мудрость), МУДРОСТЬ - ДАР (И Амфион, говорят, фиванских стен основатель Звуками лиры каменья сдвигал и сладостным даром Их размещал, как хотел. В том мудрость у них состояла... Фет. К Пизонам) и многие др.

     Основной  способ постижения всего мира заключается  в постижении его фрагментов путем  членения и установления тождества  между отдельными компонентами. Подобный подход используется и при постижении внутреннего мира; он строится на осознании  единства внешнего и внутреннего  миров при одновременном понимании  объективности и субъективности их существования. Метафора - это и есть аналогия, только действующая в семантике. Поэтому в когнитивной модели языка именно метафора является важнейшим источником информации о способах познания мира. 

     2.2. Метафорические модели концепта  

     В настоящем параграфе проводится сравнительный анализ основных когнитивных моделей восприятия красоты носителями русского и английского языков. Когнитивная модель нами понимается как особый способ мышления, основанный на способности человека проводить аналогии между новыми и уже известными ему понятиями и образами, используя те языковые средства, которыми он располагает, и которые формируют его мышление. Известны различные типы моделей представления знаний, описанию которых посвящена фреймовая семантика Ч. Филлмора, фрейм М. Мински, сценарии Р. Шенка и Р. Абельсона, теория метафоры и метонимии Дж. Лакоффа и М. Джонсона и др. (Маслова 2006: 57-60). В зависимости от типа концепта выбирается та или иная методика его исследования. В русском и английском языках существует множество устойчивых сравнительных конструкций, в которых абстрактный концепт «красота» сопоставляется с более конкретными образами и другими концептами. Поэтому метод метафорического анализа, основанный на выявлении глубинных смыслов устойчивых структур (Лакофф 2004:31- 34), и сравнительный анализ основных когнитивных метафорических моделей позволяют наиболее полно раскрыть особенности восприятия и осмысления концепта «красота» носителями русского и английского языков.

     При сравнительном анализе  когнитивных метафорических моделей данного концепта метафора постулируется в роли фундаментальной когнитивной операции, обеспечивающей перенос образных схем из одной концептуальной сферы в другую. Когнитивная метафора возникает в результате сдвига в сочетаемости предикатных (признаковых) слов (прилагательных и глаголов), т.е. переноса значения, и создает полисемию (Арутюнова 199: 366).

     И в русском, и в английском языке КРАСОТА мыслится в образе ХРУПКОГО ЦВЕТКА: она расцветает, требует заботы, растет, вянет, отцветает, осыпается: Венеция умирает, <…> но, быть может, этой-то последней прелести, прелести увядания в самом расцвете и торжестве красоты, недоставало ей (И.C. Тургенев, Накануне); Холить свою красоту было некогда (В. Токарева, Один из нас) (http://www.ruscorpora.ru/); Beauty is but a blossom (Proverb); Beauty is a fading flower (The Holy Bible, Isaiah), Shed beauty like winter trees (George Garrett). В английском языке красоту можно назвать «зреющей», в русском подобное сочетание невозможно: The strange ripening beauty of her stepdaughter stood in the way of this desirable consummation (John Galsworthy, The Forsyte Saga, The Man of Property Part II, Ch.I.). - Необычная расцветающая красота падчерицы мешала осуществлению этих мечтаний (Пер. Волжиной); Beauty is as summer fruits (первоначально: Beauty is like summer fruits which are easy to corrupt and cannot last (F. Bacon). В русском языке КРАСОТА нередко предстает как ЖИВОЕ СУЩЕСТВО, которое можно упустить, красота улетает, исчезает, уходит, гибнет: …красота летучая, которая так часто встречается именно у русской женщины (Ф.М. Достоевский, Братья Карамазовы); Жалко такую красоту упускать (Г. Владимов, Три минуты молчания). Расцвет и цветение - это лучший период ЖИЗНИ растения, время его особой КРАСОТЫ: …от всего ее существа веяло таким обаянием, - веяло чем-то здоровым и свежим; глядя на ее пышное расцветание, казалось, она призвана была к жизни с тем, чтобы, в свою очередь, передавать другим здоровую жизнь (Д.В. Григорович, Город и деревня) (http://www.ruscorpora.ru/). Сравним, Не живой стал и красоту потерял (П.П. Бажов, Каменный цветок). В английском языковом сознании ЖИЗНЬ порождают желания (страсти) человека, на появление этих желаний, в свою очередь, влияет КРАСОТА, поэтому КРАСОТА - есть ИСТОЧНИК ЖИЗНИ: A man of eighty-five has no passions, but the Beauty which produces passion works on in the old way, till death closes the eyes which crave the sight of Her (John Galsworthy, The Forsyte Saga, Interlude: Indian Summer of a Forsyte, Ch. IV) - В восемьдесят пять лет мужчина не знает страсти, но красота, которая рождает страсть, действует по-прежнему, пока смерть не сомкнет глаза, жаждущие смотреть на нее (Пер. Волжиной)). Красота уходит как дыхание, дарующее жизнь: Beauty passes like a breath (Alfred, Lord Tennyson). В русском и английском языках КРАСОТА выступает ИСТОЧНИКОМ: - 1)РАДОСТИ и СЧАСТЬЯ: Ведь это такое счастье чувствовать в себе такую красоту, чувствовать ту радость, которую доставляешь всем! (М. Арцыбашев, Смерть Ланде)  (http://www.ruscorpora.ru/). В английском языке красота, являясь источником радости, может жить вечно: A thing of beauty is a joy forever (J.Keats). КРАСОТА дарит ощущение СЧАСТЬЯ, которое воспринимается как результат эмоционального развития человека, способного обеспечить жизненный УСПЕХ, т.е. СЧАСТЬЕ: Outstanding beauty <…> tends to get in the way of normal emotional development, and thus of that particular success in life which we call happiness (Milton R. Sapirstein). В русском языке источником СЧАСТЬЯ выступает бескорыстное созерцание красоты, любование ею: Красота красит и тех, кто созерцает ее; все ее оттенки и светы вызовут похожие на них чувства, а все вместе взволнует и осчастливит (А. Грин, Блистающий мир) (http://www.ruscorpora.ru/). 2) ВЛАСТИ. Наслаждение красотой не предполагает прагматической заинтересованности созерцателя, однако над ним красивый объект приобретает власть. В русском языке привлекательный человек нередко считает себя вправе предъявлять вполне прагматические требования: Она была убеждена, что ее молодость и красота дают ей право ни с чем и ни с кем не считаться (М. Арцыбашев, Рассказ об одной пощечине) (http://www.ruscorpora.ru/). В английском языке красота не наделяет ее обладателя правом требовать чего-либо от созерцателя, но освобождает от вины за некоторые проступки: Her beauty, her pink cheeks and golden curls, seemed <…> to purchase indemnity for every fault (Charlotte Bronte, Jane Eyre, Ch.II). 3) СВЕТА и ТЕПЛА. Связь красоты и тепла больше характерна для английского языка, чем для русского: There was something revolting in having to plead like this; plead that she should warm his eyes with her beauty (John Galsworthy, The Forsyte Saga, Interlude: Indian Summer of a Forsyte, Ch. IV) -Было что-то унизительное в необходимости упрашивать ее, упрашивать, чтобы она согрела его взор своей красотой (Пер. Волжиной). Красота сияет, блестит, ослепляет: Свет вашей красоты озарил все вокруг (Е. Шварц, Голый король) (http://www.ruscorpora.ru/); Beauty, like a lantern’s light, will shine outward from within him (George Garrett), Beauty blinds, the blind is easy robbed (Proverb). Красота как немеркнущий свет ВЕЧНА: Этот бокал я выпью за вечную немеркнущую красоту мира! (А. Аверченко, Шутка мецената)  (http://www.ruscorpora.ru/).

     В английском языке КРАСОТА мыслится как ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ ВОДЫ: Beauty is like the surf that never ceases (Struthers Burt). В русском КРАСОТА уподобляется ЖИДКОСТИ, способной разливаться и заполнять собою различные формы: Я впервые понял, как много простой красоты разлито в мире (А.И. Куприн, Колесо времени) (http://www.ruscorpora.ru/). В тоже время красота утекает (быстротечна) или испаряется: Beauty vanishes like vapour (Harriet Prescott Spofford).

     КРАСОТА - ЗАГАДКА. В английском языке загадочность красоты повышает к ней интерес, делает ее более привлекательной для зрителя: A beauty masked, like the sun in eclipse, gathers together more gazers than if it shined out (Wycherley). В русском языке таинственность красоты нередко пугает: Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь (Ф.М. Достоевский, Братья Карамазовы) (http://www.ruscorpora.ru/). С другой стороны, красота выступает в качестве создателя ЧУДА, которое русским языком оценивается положительно: Красота производит совершенные чудеса (Н.В. Гоголь, Невский проспект) (http://www.ruscorpora.ru/).

     КРАСОТА - СИЛА, она притягивает: Beauty draws more than ten oxen (Proverb); There was beauty, and it drew him irresistibly (Jack London, Martin Eden, Ch.I); Яркая красота выдающейся вперед княжны тотчас с первого взгляда останавливала на себе глаза зрителя, и тихая прелесть другого лица тогда оставалась как бы незаметною; но <…> оно как из ручья на вас глядело, и вы в него всматривались и не могли от него оторваться (Н.С. Лесков, Захудалый род) (http://www.ruscorpora.ru/). Особенностью русского языка является восприятие красоты как силы, которая предъявляет требования к ее носителю: Мне говорят, что я красива и что красота обязывает (В. Брюсов, Последние страницы из дневника женщины) (http://www.ruscorpora.ru/). В английском языке красота предстает в виде разрушающей силы: Beauty, like wit, is generally fatal to the owners (первоначально: Women’s beauty, like men’s wit, is generally fatal to the owners (Lord Chesterfield); Beauty is the devil (John Galsworthy, The Forsyte Saga, In Chancery Part I, Ch.XIII); Her beauty was a torture to him (D.H. Lawrence, Sons and Lovers, Ch.XII). Такая красота несвойственна русскому языку, в котором красота - сила, способная спасти мир: Мир спасет красота (Ф.М. Достоевский, Идиот) (http://www.ruscorpora.ru/), т.к. по представлению русских людей она располагает к благу: …эта красота мира божия, данная для блага всех существ, - красота, располагающая к миру, согласию и любви (Л.Н. Толстой, Воскресение) (http://www.ruscorpora.ru/). Этому способствует особый характер русской красоты - она тихая: Русский пейзаж с его мягкостью, застенчивыми веснами, с его невзрачностью, которая через короткое время оборачивается тихой печальной красотой (К. Паустовский, Золотая роза) (http://www.ruscorpora.ru/); красота соседствует со страданием и стыдом: Скромно опустив глаза, словно стыдясь своей собственной красоты, поставила Аннушка поднос с кофейником и чашками (Н.А. Тэффи, За стеной) (http://www.ruscorpora.ru/), требует чистоты, душевной и телесной: Надо было сохранить свою гордость и красоту, уйти от грязи (М. Арцыбашев, Санин) (http://www.ruscorpora.ru/). Именно такая красота, сочетающаяся с духовным совершенством, способна спасти мир, а не земная красивость, бросающаяся в глаза, пленяющая взор и поражающая своим блеском: На этом бале, в числе многих красивых женщин, появилась молодая девушка классически строгой и поразительной красоты. <…> Красота ее бросилась всем в глаза и сразу Фебуфиса пленила (Н.С. Лесков, Чертовы куклы) (http://www.ruscorpora.ru/). В противопоставлении простой красоты броской красивости проявляется склонность русской культуры к оценкам окружающего мира с точки зрения нравственности. Суровость, строгость красоты часто оценивается выше ее внешней эффектности: Он смотрел на нее и был поражен новою, духовною красотой ее лица (Л.Н. Толстой, Анна Каренина) (http://www.ruscorpora.ru/). Русский язык чутко реагирует на наличие или отсутствие личной вовлеченности человека в акт речи. Теплота и трогательность, склонность к сочувствию, болезненность вида всегда оценивались выше холодной внешней привлекательности: …я загляделся на ее детское личико, полное и во сне как-то не детски грустного выражения и какой-то странной, болезненной красоты (Ф.М.Достоевский, Униженные и оскорбленные) (http://www.ruscorpora.ru/). В английском языке истинная красота ассоциируется с природной естественностью, свежестью: Beauty is like the morning dew (Mary Hood) и легкостью восприятия объекта: Garda is a charming old village that is very easy on the eye.