Синонимы

Подытоживая все вышесказанное  можно отметить, что помимо традиционного  деления синонимов на стилистические и идеографические существуют и другие их классификации, в зависимости от того критерия, который положен в их основу. До сих пор не создана единая классификация, которая включала бы в себя все случаи синонимии и не вызывала бы споров и противоречий.

3. ЭВФЕМИЗМЫ

Эвфемизм (греч.  – от  «хорошо» и  «говорю») - стилистически нейтральное слово или выражение, употребляемое вместо синонимичной языковой единицы, которая представляется говорящему неприличной, грубой или нетактичной; эвфемизмы нередко вуалируют, маскируют суть явления; например pregnant заменяется на in an interesting condition, in a delicate condition, in the family way, with a baby coming, (big) with child, expecting; вместо to die используется большое количество различных эвфемизмов: to pass away, to be taken, to breathe one's last, to depart this life, to close one's eyes, to yield (give) up the ghost, to go the way of all flesh, to go West (sl.), to kick off (sl.), to check out (sl.), to kick the bucket (sl.), to take a ride (sl.), to hop the twig (sl.), to join the majority (sl.) [6, с.  147].

В отличие от обычной  лексики, эвфемизмы чрезвычайно  чувствительны к общественным оценкам  тех или иных явлений как «приличных»  и «неприличных». С этим связана  историческая изменчивость статуса  эвфемизма: то, что представляется удачным эвфемистическим наименованием одному поколению, в следующих поколениях может расцениваться как несомненная и недопустимая грубость, требующая эвфемистической замены, и наоборот. Например, вместо слова  trousers еще совсем недавно использовался целый ряд эвфемизмов: unmentionables, inexpressibles, indescribables, unwhisperables, you-mustn't-mention 'ems, sit-upons. Сейчас же это слово уже не кажется неприличным, и потребность использовать вместо него эвфемизм отпала.

Эвфемизм обладает собственной спецификой. Она проявляется как в лингвистической сущности эвфемизма, так и в темах, которые чаще других подвергаются эвфемизации, сферах использования эвфемизмов, в типах языковых способов и средств, с помощью которых они создаются, в различии социальных оценок эвфемистических способов выражения.

Для процесса эвфемизации  существенны следующие моменты: 1) оценка говорящим предмета речи как  такого, прямое обозначение которого может быть квалифицировано (в данной социальной среде или конкретным адресатом) как грубость, резкость, неприличие и тому подобное; 2) подбор говорящим таких обозначений, которые не только смягчают способ выражения, но и маскируют, вуалируют суть явления; 3) зависимость употребления эвфемизма от контекста и от условий речи: чем жестче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятно появление эвфемизмов, и, напротив, в слабо контролируемых речевых ситуациях и при высоком автоматизме речи (общение в семье, с друзьями и т.п.) эвфемизмам могут предпочитаться «прямые», неэвфемистические средства обозначения [15].

Основная цель, которая  преследуется говорящим при использовании  эвфемизмов, – стремление избегать коммуникативных конфликтов, не создавать  у собеседника ощущение коммуникативного дискомфорта. В эвфемизмах, преследующих эту цель, в более «мягкой» по сравнению с иными способами номинации форме называется объект, действие, свойство. О сумасшедшем можно сказать: insane, mentally unstable, unbalanced, unhinged, not (quite) right (coll.), not all there (coll.), off one's head (coll.), off one's rocker (coll.), wrong in the upper storey (coll.), having bats in one's belfry (coll.), crazy as a bedbug (coll.), cuckoo (sl.), nutty (sl.), off one's nut (sl.), loony (sl.), a mental case, a mental defective, etc.

Способы образования  эвфемизмов весьма разнообразны. Наиболее распространенный способ — это употребление метонимии, т. е. выражение каким-нибудь одним признаком самого понятия. Например, to glow в значении to sweat; rear вместо lavatory. Эвфемизмы также образуются и посредством метафор, перифразов и других средств. Особенно часто эвфемизмы образуются путем использования иностранных слов.

Большинство приведенных  выше примеров представляют собой эвфемистические синонимы и эвфемистические перифразы, уже закрепленные в языке, и поэтому являющиеся частью его словарного состава. Но эвфемизмы могут быть созданы, так сказать «на данный случай» (речевые эвфемизмы). Это уже средство по-новому обозначить понятия для конкретных художественных целей, т. е. такие эвфемизмы выступают в качестве контекстуальных синонимов уже существующих слов в языке. В большинстве случаев это — эвфемистические перифразы, которые раскрываются только в широком контексте. Их стилистическая функция остается той же, что и функция эвфемистических синонимов, т. е. функция смягчения слов и выражений, почему-либо кажущихся автору или герою произведения грубыми. Так в предложении ... they think we have come by this horse in some dishonest manner.(Dickens) Come by this horse in some dishonest manner является эвфемистическим перифразом "we stole the horse". В рассказе Уэллса "The Truth About Pyecraft", вместо выражения getting rid of fat автор употребляет эвфемистический оборот reducing weight [16, с.165].

Кроме того, явление эвфемизации  характерно и для различных сфер социальной жизни человека и общества.

Эти эвфемизмы используются для того, чтобы избежать так называемую социально табуированную лексику.

Суеверия послужили  причиной возникновения другого  типа эвфемизмов. Для них характерно нежелание называть предметы их именами, что основано на глубоко укоренившемся подсознательном страхе.

Такие эвфемизмы возникли тогда, когда люди еще верили в  существование сверхъестественной связи между именем и предметом  или существом, которое оно называет. Поэтому на все слова, называющие злых духов, опасных животных или силы природы было наложено табу. Люди верили, что если произнести одно из таких слов, то что-нибудь ужасное случится не только с говорящим, но и с теми, кто находится рядом с ним. Именно по этой причине все существа, предметы и явления, представляющие угрозу, упоминались только описательно. К примеру, опасное животное могли назвать the one-lurking-in-the-wood, а смертельную болезнь- the black death. Эвфемизмы, возможно, являются самыми первыми синонимами, так как вполне логично будет предположить, что суеверия привели к возникновению эвфемизмов задолго до того, как у людей появилась потребность описывать различные аспекты явлений, что послужило причиной возникновения других синонимов.

Христианство также  наложило запрет на использование некоторых слов. Пословицу Speak of the devil and he will appear когда-то понимали буквально, а нежелание произносить слово devil привело к тому, что у него появилось много синонимов, например: the Prince of Darkness, the black one, the evil one, dickens (coll.), deuce (coll.), (Old) Nick (coll.) [6, с.147].

Трансляция парламентских  дебатов по телевидению нередко  приводит к тому, что депутаты ассоциируются  с шутами и грубиянами. Обратимся  к практике английского парламента, который включен в сферу эвфемизации наряду с религиозной, морально-этической, медицинской.

Так, в палате общин  были запрещены слова traitor – предатель/изменник и coward – трус, т.к. спикеры употребляли  их слишком часто и беспорядочно. Также спикеры решили, что jackass –осёл, дурак, болван неприемлемое для парламентариев слово. Напротив, a goose – разрешено употреблять; обращение “собака”, “крыса”, “свинья” dog, rat и swine – внезакона, а halfwit – слабоумный, дурак и tory clot - торийский болван, идиот – считаются приемлемыми. Например, несколько десятилетий назад Уинстон Черчилль назвал своего парламентского оппонента поставщиком терминологической неточности и каждый в палате понял, что он имел в виду “лгун” - (liar). Это выражение было оскорбительным по сути, но не по форме. Вышеназванные примеры являются плодом многовековой традицией английской парламентской полемики [17].

В английском языке  существует группа слов, которые называются дисфемизмами или какофемизмами. Их стилистическая функция обратна той, которую выполняют эвфемизмы. Они выражают понятие в более резкой и грубой форме, — обычно нелитературной форме, — по сравнению с тем словом, которое закреплено за данным понятием. Так, например, понятие смерти в английском языке имеет следующие какофемизмы: to kick the bucket, to go off the hooks и др. (ср. в русском: «дать дуба», «сыграть в ящик»). К таким какофемизмам можно отнести и слово benders вместо legs, to be wrong in the upper storey вместо to be mad и другие.

К настоящему времени  количество слов с отрицательной коннотацией возрастает. Наблюдается тенденция развития явления, называемого дисфемизацией. Современной речи во всех вариантах языка: разговорном языке, диалектах, жаргонах – свойственна агрессивность, негативная экспрессия. Тем не менее, для носителя правильной речи несвойственно употребление грубой лексики. Процессы вульгаризации, затронувшие почти все сферы общественной жизни, привели к тому, что на лексическом уровне огрубление выражается, в частности, в увеличении употребительности грубо просторечных слов и выражений типа гад, подонок, подлец: cow-son – негодяй, chump – дурак, clutch – подонок, deadneck – кретин, dim-wit – глупец, dodunk – круглый дура. Причём, подобные единицы отмечаются не только в устно-бытовой сфере, но и в некоторых жанрах письменной и публичной речи, в теле- и радиопублицистике. Значительная часть грубоэкспрессивной и оценочной лексики обслуживает сферу половых отношений, физиологических процессов и отправлений. Многие из этих дисфем могут быть “принципиально невербализуемыми”. Дисфемизации подвергаются внешние и внутренние свойства, качества человека, его интеллектуальные способности, отношение к жизни. Например: беременная — брюхатая/belly-up; некрасивый — урод/shit-face; глупый — тупица, безмозглый/dork, dumb-ass; умереть — отбросить коньки, сдохнуть/kick the bucket, kiss the dust; подхалим — лизоблюд/kiss-ass; нервный — псих/knee-jerk, kook; разговор — трёп/lip.

Принято считать, что  эвфемизмы и дисфемизмы недолговечны. Условием действенности эвфемизмов являются как интраязыковые, так и экстралингвистические факторы. К внутриязыковым причинам относятся, например, наличие "грубых", "недопустимых" эквивалентов. С выходом из употребления таких подразумеваемых неудобопроизносимых слов эвфемизмы теряют свои "облагораживающие" свойства. Условием действенности дисфемизмов оказываются многие социо-культурные и психолингвистические факторы, не в последней степени действенным оказывается и следование своеобразной речевой "моде". Внутриязыковые причины действенности дисфемизмов - это предпочтение говорящими экспрессивно-выразительных единиц нейтральным, избыточность в языке мощного арсенала стилистических средств, включающих постоянно пополняющийся пласт обсценной лексики.

Таким образом, процессы эвфемизации и дисфемизации представляют собой две противонаправленные тенденции, имеющие место в языке и речи: к смягчению негативной экспрессии речи, её маскировки и к огрублению высказывания, усилению негативной экспрессии. Эвфемизмы как устойчивые замены грубых слов и как индивидуально-контекстные обозначения, в этом плане соотносительны с дисфемизмами, которые тоже могут быть и окказиональными формированиями, и иметь постоянно закрепленное значение. Дисфемизмы, гораздо в большей степени, чем эвфемизмы обладают экспрессией, оценочной характеристикой, они непременно несут в себе эмоциональный компонент значения. Эвфемизмы могут характеризоваться и нейтральностью, и оценочностью.

В настоящее время  достаточно большое количество новых  эвфемизмов появляется в связи с  культурно-поведенческой и языковой тенденцией, получившей название "политической корректности" (Political correctness — PC).

Эта тенденция родилась более 20 лет назад в связи с  «восстанием» африканцев, возмущенных  «расизмом английского языка» и потребовавших его "дерасиализации"— "deracialization".

Политическая корректность требует убрать из языка все те языковые единицы, которые задевают чувства, достоинство индивидуума, вернее, найти для них соответствующие  нейтральные или положительные  эвфемизмы. Неудивительно, что это движение началось именно в США. Английский язык как язык мирового общения, международного и межкультурного, используется как средство коммуникации представителями разных народов и разных рас. Вот почему эти народы и расы предъявляют к нему свои требования. США же — особая страна, население которой состоит из представителей самых разных народов и рас, и поэтому межнациональные, межкультурные и межэтнические проблемы здесь стоят особенно остро.

Политическая корректность языка выражается в стремлении найти  новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой бестактностью и/или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и тому подобное.

Началось это движение с африканских пользователей английским языком, возмутившихся негативными коннотациями метафорики слова black (черный). Оно немедленно и очень активно было подхвачено феминистскими движениями, боровшимися за права женщин в современном обществе. Вот примеры тех изменений, которые претерпели "расистские" слова и словосочетания в связи с тенденцией к политической корректности:

Negro > coloured > black > African American/Afro-American (негр > цветной > черный > африканский американец/афроамериканец);

Red Indians > Native Americans (краснокожие  индейцы > коренные жители).

Феминистские движения одержали крупные победы на разных уровнях языка и практически  во всех вариантах английского языка, начавшись в американском. Так, обращение Ms по аналогии с Mr (мистер) не дискриминирует женщину, поскольку не определяет ее как замужнюю (Mrs (миссис)) или незамужнюю (Miss (мисс)). Оно успешно внедрилось в официальный английский язык и прокладывает себе дорогу в разговорный.

«Сексистские» морфемы, указывающие на половую принадлежность человека, вроде суффикса -man (chairman (председатель)), businessman (бизнесмен), salesman (торговец) или -ess (stuardess (стюардесса)), вытесняются  из языка вместе со словами, в состав которых они вошли. Такие слова заменяются другими, определяющими человека безотносительно к полу: chairman (председатель) > chairperson;

spokesman (делегат) > spokesperson;

cameraman (оператор) > camera operator;

foreman (начальник) > supervisor;

fireman (пожарник) > fire fighter;

postman (почтальон) > mail carrier;

businessman (бизнесмен) > executive (исполнительный директор) или параллельно — business woman;

stuardess (стюардесса) > flight attendant;

headmistress (директриса) > headteacher.

Слово women (женщины) все  чаще пишется как womyn или wimmin, чтобы  избежать ассоциаций с сексистским  суффиксом.

Традиционное употребление местоимений мужского рода (his (его), him (ему) в тех случаях, когда пол  существительного не указан или неизвестен, практически уже вытеснено новыми способами языкового выражения — или his/her (его/ее), или множественным their (их): everyone must do his duty > everyone must do his or her (his/her) duty > everyone must do their duty (каждый должен выполнять свой (букв, его) долг > каждый/ая должен/должна выполнять свой (букв, его или ее, его/ее) долг > все должны выполнять свои (букв, их) обязанности). Все чаще встречается в письменных текстах написание s/he (он/а) вместо he/she (он/она).

В современном английском детективном романе стремление избежать форм, указывающих на грамматический род, усиленное нежеланием раскрыть пол преступника и ускорить догадку читателя этого детектива, приводит к столкновению подлежащего one person (один человек) с дополнением their guilty knowledge (их преступное знание):

Не had no intention of telling anyone in Nightingale House where the tin had been found. But one person would know where it had been hidden and with luck might inadvertently reveal their guilty knowledge  Он не собирался никому рассказывать в Найтингейл Хаузе о том, где нашли жестянку. Но один человек знал, где она была спрятана, и при случае мог бы неумышленно раскрыть их преступное знание.