Политкорректность как тенденция развития английского языка

Сторонники политкорректности  утверждали, что вся мировая история  написана с позиций белого мужского большинства и сейчас настало  время пересмотреть и переписать ее. Что касается классической литературы, то, поскольку ее авторами являются преимущественно белые мужчины, списки произведений, обязательных для изучения, следует пересмотреть в пользу авторов-женщин и представителей национальных меньшинств. Одновременно предпринимались усилия по созданию нового, политически корректного языка, который должен быть чуток по отношению к традиционно притесняемым слоям общества. Традиционно притесняемыми было предложено считать: национальные меньшинства (и прежде всего чернокожее население Америки), женщин, людей с ограниченными физическими возможностями и представителей сексуальных меньшинств. Так наметились основные цели и задачи политической корректности, а именно борьба с различного рода дискриминацией, в особенности с дискриминацией по признаку расы, пола или сексуальной ориентации. При этом необходимо отметить, что борьбу предполагалось вести как на политическом поприще, добиваясь отмены дискриминационных законов и правил, так и в языковой сфере, неустанно работая над созданием новой терминологии.

Сегодня нам хорошо известны многие результаты усилий по созданию новой терминологии. Так, лексема  афроамериканец (Afro-American) используется уже не только в английском языке, но и в русском – в России совсем недавно появился собственный  политкорректный термин - афророссиянин. Английская лексема invalid признана оскорбительной, и вместо нее употребляется выражение disabled people, да и в русском языке  мы тоже все чаще встречаем словосочетание люди с ограниченными физическими  возможностями. Целый ряд лексем признан сексистским (т.е. дискриминационными по отношению к женщине) и успешно  изменен на альтернативный: police officer вместо policeman, fireperson и firefighter вместо fireman и т.п.

Политическая корректность также была призвана способствовать достижению равенства рас и полов  за счет так называемой "положительной  дискриминации", которая проявлялась бы в ре-левых и поведенческих кодексах, принятых в том или ином университете. Нетрудно догадаться, что такого рода дискриминации должны были подвергнуться белые мужчины (white males в терминах политкорректности). Вообще говоря, само слово дискриминация не подразумевает ничего положительного, но следует учитывать, что в данном контексте оно применяется к тем, кто сами на протяжении столетий жестоко угнетали негров, женщин, людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией или физическими недостатками. Другими словами, white males являются единственной социальной группой, с чувствами которой можно и даже нужно не считаться, разумеется, если только они не являются гомосексуалистами или людьми с физическими недостатками. Одним из примеров "положительной дискриминации" является акция, проведенная студентками университета Мэриленда1, а именно расклеивание по всему университету списков "потенциальных насильников", в которые были включены все студенты и преподаватели мужского пола. Это пример политической корректности как явления общественной жизни, а сам термин potential rapist, кстати предложенный теми же самыми студентками, - проявление политкорректности на языковом уровне.

Считается, что первоначально  использование термина "политически  корректный" было преимущественно  ироничным. Согласно одной из версий, это выражение появилось в  виде шутки радикально настроенные  американские студенты часто произносили  фразу "Not very politically correct, Comrade!" по отношению  к тем своим сокурсникам, которые  демонстрировали примеры расистского  или сексистского поведения. При  этом они использовали интонацию, которая, по их мнению, была свойственна комиссарам времен культурной революции в Китае. Отметим, что в английском языке  вначале появилось прилагательное politically correct, а затем уже и существительное political correctness и общепринятая на сегодняшний  день аббревиатура PC.

Однако постепенно от ироничного употребления и восприятия этого  термина перешли к более серьезному отношению к обсуждаемой нами проблематике, появилась даже другая крайность - безмерное преувеличение  того влияния, которое политическая корректность оказала на жизнь общества. Наиболее рьяные оппоненты политкорректности  даже пытались возложить на нее вину за такие мрачные социально-политические явления, как сталинизм, фашизм и  т.п.

Как уже отмечалось, одной  из задач, стоящих перед политкорректностью, является расширение так называемого "литературного канона" ("the Canon" в терминах политкорректности). То, что известно под названием "канон" (по аналогии с библейским толкованием  этого термина), представляет собой  длинный список произведений, которые  принято считать образующими  для англосаксонской культуры. Канон  изменялся и продолжает изменяться в зависимости от вкусов и культурной значимости тех или иных произведений для данной эпохи. Политкорректность  призвана расширить горизонты и  напомнить о том, что не все  студенты перед своим поступлением в высшие учебные заведения имели  одинаковые фоновые знания. Исходя из вышесказанного, сторонники политической корректности требовали пересмотра списка произведений, принятых для  обязательного изучения в вузах, в пользу авторов, не принадлежащих  к белой расе, и авторов-женщин.

На протяжении нескольких десятилетий на факультетах английского  языка и литературы велась неустанная борьба за исключение из списков обязательных произведений трудов так называемых "мертвых белых европейских  авторов мужского пола" ("DWEM"s = "Dead White European Males"). При этом целый  ряд авторов предлагался к  исключению не только по "половому" признаку, но и в связи с обвинениями  в расизме (Р. Киплинг, М.Твен) или  сексизме (Эндрю Марвелл, чья ода "То His Coy Mistress" была объявлена примером "изощренного сексуального домогательства"). Однако позже многие преподаватели  английского языка и литературы (среди них встречаются даже те, кто поначалу поддерживал идею положительной дискриминации и пересмотра литературного "канона") забили тревогу. Они стали утверждать, что среди их студентов появилось много неграмотных, плохо образованных людей, которые не в состоянии увидеть различия между плохими и хорошими писателями.

Станфордский университет  является, пожалуй, наиболее известным  примером высшего учебного заведения  США, в котором дебаты по замене курса  по истории западной культуры на курс по культурам, идеям и ценностям  были особенно жаркими. Преподаватели, читающие DWEM, подвергались нападкам, студенты распевали куплеты следующего содержания: "Hey, hey, ho, ho, Western culture's got to go", настаивая  на том, что "западная культура должна уйти". Однако когда страсти улеглись, основная часть учебного плана осталась неизменной: классические тексты сохранились  в нем, как и прежде. Таким образом, слухи о том, что старые тексты были исключены из программы в  угоду новым, политически корректным, оказались преувеличением. Тем не менее можно сказать, что и  сторонники политической корректности одержали свою победу: наряду с прежними произведениями в учебный план были включены труды авторов-женщин и  афроамериканцев.

Практически сразу же после  своего появления на свет политическая корректность приобрела как многочисленных сторонников, так и противников. Сторонники утверждали, что в век  массовой коммуникации политика языка (а именно дефиниция и репрезентация) приобретает чрезвычайное значение. Кто знаком с историей английского  языка, знает, что в спорах об употреблении слов нет ничего нового: политически  мотивированные кампании за проведение языковых реформ отнюдь не являются каким-то странным изобретением последних десятилетий. Люди во все времена занимались поиском  терминов, которые были бы предпочтительнее уже существующих в языке с  функциональной, эстетической или этической  точек зрения.

Противники же говорили, что подобные устремления зачастую приводили к тому, что принято  называть "вербальной гигиеной", к созданию "полиции мыслей" и появлению так называемого "новояза" взамен общепринятого языка. Кстати, все эти эпитеты нередко употребляются  по отношению к политической корректности ее оппонентами. Утверждалось также, что  невозможно решить проблемы традиционно  притесняемых слоев населения, заставив всех негров именовать "афроамериканцами", инвалидов - "людьми с ограниченными  физическими возможностями" и  т.п. Точно так же замена всех сексистских  терминов новыми, политкорректными, не заставит работодателей оплачивать женский труд наравне с мужским.

В конце 80-х - начале 90-х гг. XX столетия для политкорректности  настали трудные времена. Сначала  в американских средствах массовой информации стали появляться сенсационные публикации о политической корректности в связи с высшими учебными заведениями. Так, 21 января 1991 г. в "The New York Magazine" была опубликована статья под заголовком "Are you Politically Correct?". В ней политическая корректность была объявлена "новым фундаментализмом", угрожающим личным свободам, и в  особенности свободе слова. Сами же "новые фундаменталисты" были охарактеризованы как "эклектичная  группа, которая включает мультикультуралистов, феминисток, радикальных гомосексуалистов, марксистов, новых историков. Тем, что  объединяет их... является их убежденность в том, западная культура и американское общество являются полностью и безнадежно расистскими, сексистскими и деспотическими".

В том же 1991 г. президент  Джордж Буш-старший (в то время готовящийся  избираться на второй срок) произнес речь в университете Мичигана, в которой  выступил в защиту свободы слова  и против маккартизма, олицетворением которого, по его мнению, была политкорректность. Так, политическая корректность стала  вопросом национальной политики.

Критики политкорректности  заявляли, что она представляет собой  ту самую "полицию мыслей", о  которой писал в своих произведениях  Оруэлл. Они возлагали на PC и ее сторонников ответственность за кризис в академических кругах, имея в виду попытки пересмотреть и  переосмыслить преподавание канонов  западной культуры, а также отказ  от свободы слова в пользу специальных  речевых и поведенческих кодексов. Как уже говорилось ранее, многие американские университеты приняли  подобные кодексы с целью искоренения  в своих стенах расизма, сексизма и гомофобии. В результате всего  вышеизложенного академическая  свобода стала существенной частью дебатов о политической корректности в среде университетских преподавателей.

Одним из наиболее известных  примеров угрозы академической свободе  является дело профессора из Гарварда Стивена Терн-строма. В течение  ряда лет он читал курс по истории  взаимоотношения рас в США. Осенью 1987 г. в студенческой газете начали публиковаться статьи, обвинявшие профессора в расовой нечуткости. Студенты были недовольны тем, что в материалах курса по истории рабства не были представлены голоса самих рабов. Студентов  поддержал комитет по расовым  вопросам, учрежденный президентом  университета Дереком Боком, являющимся одной из наиболее авторитетных фигур  в высшем образовании. Одновременно администрация университета опубликовала открытое письмо гарвардскому академическому сообществу, в котором предостерегала об опасности расового преследования. Противники политкорректности считают  описанную выше историю примером того, как хорошего либерального профессора затравили собственные студенты, а университетское начальство не поддержало его академической свободы. Сам же профессор Тернстром считает  себя жертвой маккартизма, так как  его вынудили прекратить читать курс истории.

Хотелось бы подробнее  остановиться на тех эпитетах, которыми пользуются критики политической корректности. Так, PC называли "бубонной чумой", "охотой на ведьм", "культурной революцией", "сталинизмом", "маккартизмом", "фашизмом" и прочими словами. При этом хотелось бы отметить тот факт, что подавляющее число американцев имеют весьма смутное представление о том, что такое сталинизм и культурная революция. Оппоненты политкорректности очень любят употреблять термин "маккартизм", забывая при этом, что в 50-х гг. прошлого столетия большое количество американских преподавателей было лишено права работать по специальности из-за своих политических взглядов. Сегодня же не существует доказательств того, что преподавателям запрещают читать лекции или же их увольняют с работы именно по политическим мотивам. Подобные критики девальвируют значение термина "маккартизм", подобно тому как некоторые студенты девальвируют термин "фашизм", то и дело применяя его по отношению к неугодной им университетской, администрации.

В 1987 г. в США была учреждена  Национальная ассоциация ученых (The National Association of Scholars), целью которой было защитить академическую свободу  и критически переоценить PC доктрины. В пику этой организации в 1991г. ведущие  либеральные преподаватели учредили новую - "Учителя за демократическую  культуру" ("The Teachers for a Democratic Culture").

Самым известным примером поведенческого кодекса является таковой, принятый в 1988 г. в университете Мичигана. Этот кодекс содержит запрет на любую  дискриминацию, будь то по расовому, этническому, религиозному, половому, национальному  или любому иному признаку. Американский союз гражданских свобод обвинил  университет Мичигана в нарушении "Первой поправки" (о свободе  слова), а окружной суд признал  вышеупомянутый кодекс противоречащим конституции. Однако все это не помешало еще целому ряду университетов принять  аналогичные кодексы.

Так, например, в университете Мэдисона в Висконсине был принят речевой кодекс. Характерно, что  одним из авторов и активных распространителей  данного кодекса была ректор университета Донна Шалала. И в этом случае в дело вмещался Американский союз гражданских свобод, обратившийся в суд с иском по поводу конституционности упомянутого кодекса. Суд был проигран университетом, что тем не менее не помешало Донне Шалале впоследствии успешно развивать свою карьеру и стать членом кабинета администрации Клинтона.

Существуют объективные  причины того, почему политическая корректность начала сдавать позиции  и терять своих некогда многочисленных сторонников. Безусловно, на подобное положение дел повлияло то обстоятельство, что некоторые университеты настолько  увлеклись созданием поведенческих  и речевых кодексов, что утратили чувство меры. Некоторые примеры  предлагаемых новых терминов вызывают по меньшей мере недоумение. Так, некоторые  слишком активные борцы с проявлениями сексизма в языке предлагали использовать термины ovular или ovarium вместо seminar (по их мнению, семинар - явно "мужское" слово  образованное от лексемы semen), если на семинаре присутствует хотя бы одна женщина. Борцы  с расовой дискриминацией предлагали термин melanin impoverished для обозначения  людей с белой кожей. Алкоголиков  и наркоманов предлагалось именовать substance abuse survivors, а серийных убийц - persons with difficult-to-meet needs3. Неудивительно, что  в обществе подобные неологизмы воспринимались как издевательство над здравым  смыслом. Что касается кодексов поведения  в университетских кампусах, то и  здесь принципы политкорректности  порой доводились до абсурда. Так, Antioch College принял кодекс сексуального поведения, в котором обязательным является взаимная договоренность (возможна ее устная форма) сторон перед каждой стадией  сексуальных отношений. Интересно, что некоторые американские законодатели захотели распространить действие подобных кодексов на целые штаты. Известно, что некая Клета Дитергейт, член парламента штата Оклахома, предложила законопроект, который гласит, что "каждый мужчина, проживающий в штате  Оклахома, обязан заручиться письменным разрешением женщины, прежде чем  заниматься с ней любовью. При  этом он должен предупредить ее, что  следствием может быть беременность, опасная для ее здоровья. Если женщина принадлежит к национальному меньшинству, то разрешение должно быть написано на родном для нее языке".