Перевод как коммуникативный акт, коммуникативная установка перевода

  Уральский гуманитарно-технический  колледж.  
 
 
 
 

Курсовая  работа

На  тему: «Перевод как  коммуникативный  акт, коммуникативная  установка перевода»  
 
 
 
 

                              Выполнила: студентка группы 3^бПд 

                              Литвиненко  А.

                              Проверила: Ешмуханова Н.Б. 
 
 
 
 

     Уральск 2011год. 

План:  

Введение. Что такое коммуникация?

      1. Сущность перевода

2.  Перевод как акт межъязыковой коммуникации

3.  Прагматические аспекты перевода. Прагматические отношения в переводе

4.  Установка на получателя

5.  Коммуникативная интенция отправителя

6.  Коммуникативная установка переводчика 

Заключение   

Приложение 

Список литературы  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение.   Что такое коммуникация? 

СУЩНОСТЬ  ПЕРЕВОДА 

        Сущность перевода — один из центральных вопросов 
переводоведения. От того, как понимается сущность перевода, зависит принципиальное решение таких важных для теории перевода проблем, как переводимость, эквивалентность, адекватность и др. Ведь для того чтобы 
решить эти проблемы, необходимо дать ответ на вопросы о том, что такое перевод, каковы его наиболее характерные и существенные признаки, где проходит грань между переводом и смежными видами речевой 
деятельности, каковы его языковые и внеязыковые аспекты, какое место он занимает среди других видов межъязыковой коммуникации. Выяснению этих вопросов и посвящена настоящая глава. 
 

ПЕРЕВОД КАК АКТ МЕЖЪЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ 

            Рассмотрение вопросов, связанных с выявлением сущности перевода, мы начнем с одного из наиболее общих его аспектов, а именно с перевода как 
межъязыковой коммуникации. В изучение этого аспекта перевода существенный вклад был внесен учеными ГДР. Так, в работе Г. Йегера "Перевод и лингвистическая теория перевода" вводится ряд понятий, позволяющих уточнить само понятие межъязыковой коммуникации и место перевода среди других ее форм.

        Прежде всего в работе вводится понятие межъязыковой коммуникации как "коммуникации, переходящей  языковой границы"(sprachgrenzenьberschreitende Kommunikation). Этот вид коммуникации реализуется в следующих формах:  

а) партнер А и партнер В общаются на языке La;  

б) партнер А использует язык La, а партнер В — язык Lb, 
поскольку каждый из них рецептивно владеет языком другого;  

в) А  и В используют в общении друг с другом третий язык, который каждый из них знает в дополнение к своему родному языку;  

г) А  и В не имеют общего языка, и поскольку непосредственное общение между ними невозможно, оно должно быть опосредовано. 

        Несмотря на распространение  знания иностранных языков, в первую очередь "мировых", изучение их не может полностью обеспечить многосторонние и неуклонно расширяющиеся международные связи. Это 
объясняется причинами как количественного, так и качественного характера (огромное количество языков, вовлеченных в международные контакты, невозможность обеспечения достаточно высокого уровня владения иностранными языками при их массовом изучении). Исторический опыт свидетельствует о том, что прямое общение с помощью естественных классических языков (типа латыни) и искусственных языков (типа эсперанто) также не является выходом из положения.

Так, выполнявшая  в свое время роль средства общения  образованных европейцев латынь с течением времени утратила свои позиции в связи с формированием и функциональным развитием национальных литературных языков. Не привели к ощутимым результатам и попытки массового распространения эсперанто. Таким образом, всевозрастающая роль опосредованной коммуникации (vermittelte Kommunikation) представляет собой исторически обусловленную закономерность.

        Отличительной чертой процесса опосредованной коммуникации является то, что в нем помимо двух обычных для всякого коммуникативного процесса фаз (порождение исходного сообщения партнером А и восприятие текста партнером В) есть еще и промежуточная фаза (перекодирование с одного естественного языка на другой). Эта фаза именуется языковым посредничеством (Sprachmittlung), а лицо, его осуществляющее, — языковым посредником (Sprachmittler).

        Различаются два  вида языкового посредничества —  эквивалентное и гетеровалентное (т.е. неэквивалентное). Решающим критерием их разграничения является так называемая коммуникативная ценность (der kommunikative Wert) текста, понимаемая как его способность вызывать определенный коммуникативный эффект при реализации присущей ему коммуникативной функции. В любом виде опосредованной коммуникации 
различаются, с одной стороны, первичные тексты (оригиналы), а с другой — вторичные тексты, создаваемые языковым посредником. Одним из способов гетеровалентной коммуникации является сокращение объема и ограничение коммуникативной ценности первичного текста. Порождаемый при этом вторичный текст содержит лишь наиболее существенную, с точки зрения

специалиста, информацию.

        Процесс создания такого текста называется реферированием. Если процесс сокращения сочетается с синтезированием, речь идет о резюмировании. В отдельных случаях (например, в переработанных изданиях книг) коммуникативная ценность первичного текста приобретает новые элементы. Такие случаи квалифицируются как расширение первичного текста. Эти виды гетеровалентного языкового посредничества именуются редуцирующей транспозицией и расширяющей транспозицией.

        В тех же случаях, когда партнеру А и партнеру В, вступающим в коммуникативные отношения и нуждающимся в языковом посреднике, нужно получить представление о всей коммуникативной ценности текста, возникает необходимость в коммуникативно-эквивалентном языковом посредничестве, т.е. в переводе. Сущность перевода, по мнению Г. Йегера, состоит в том, чтобы поддерживать коммуникацию между разноязычными партнерами в полной мере, т.е. сохраняя при перекодировании коммуникативную ценность первичного текста и тем самым обеспечивая коммуникативную эквивалентность первичного и вторичного текстов. При этом коммуникативно-эквивалентными тексты считаются в том случае, когда идеальный билингв (т.е. лицо в равной степени владеющее языком L_a и языком L_b), при общении с идеальным адресатом (т.е. с адресатом, в равной степени владеющим языками А и 
В) стоит перед свободным выбором — он может в равной мере использовать текст на языке L_a или L_b, поскольку оба текста производят один и тот же коммуникативный эффект смотрения. В ней правильно обращается внимание на наличие различных форм межъязыковой коммуникации — прямой и опосредованной, на особое место перевода среди других форм опосредованной коммуникации.

        Ценным в этой схеме является не только номенклатура предлагаемых понятий, но и их иерархия. Однако некоторые из лежащих в основе схемы Г. Йегера положений нуждаются, на наш взгляд, в уточнении. Так, например, сам автор считает, что квалификация промежуточной фазы в трехступенчатой схеме языкового посредничества как перекодирования "весьма неточна".  В самом деле, едва ли можно считать перекодированием такие операции, как расширение или редукцию текста, встречающиеся, кстати сказать, не только при переработке текста, его реферировании и т.п., но и — в известной степени — в переводе.

        Еще более существен  вопрос о выдвигаемом в этой работе основном критерии выделения перевода. Думается, что концепция Г. Йегера несколько уязвима, поскольку, различая перевод и транспозицию, он исходит лишь из количественных показателей: транспозиция либо ограничивает, либо расширяет коммуникативную ценность текста, тогда как перевод сохраняет ее полностью. Однако наряду с количественными различиями возможны и различия качественного характера. Известны случаи, когда коммуникативная ценность не сокращается и не расширяется, но при этом радикально изменяется. В результате коммуникативный эффект вторичного текста становиться совершенно иным и, стало быть, нарушается коммуникативная эквивалентность первичного и вторичного текстов. Так, например, в предлагаемую схему не укладываются некоторые французские переводы XVIII в., в которых авторский текст намеренно искажался в угоду эстетике эпохи (ср., например, изменения во французских переводах Шекспира — структуры, композиции и даже сюжета). Едва ли можно такие переводы считать коммуникативно-эквивалентными, хотя допускаемые в них отклонения от подлинника не сводятся к сокращению или расширению исходного текста.

         Дифференциальным признаком перевода является, согласно Г. Йегеру, его коммуникативная эквивалентность, понимаемая как исчерпывающая передача коммуникативной ценности исходного текста. Однако известно, что такая передача не всегда возможна. В связи с этим возникает вопрос: а как быть с вольным или буквальным переводами? Ведь они явно не соответствуют этому определению. Являются ли они в таком случае переводами вообще? По-видимому, выдвигаемый в работе Г. Йегера критерий носит максималистский характер. Переводом является лишь в полной мере адекватный, идеальный перевод (полностью равноценный оригиналу с точки зрения "идеального билингва"). Думается, однако, что адекватность перевода, о которой фактически идет речь, является понятием относительным: перевод может быть более или менее адекватным, не переставая при этом быть переводом. Выдвигаемый Г. Йегером критерий применим лишь к идеальному конструкту, но не к реальным переводам, обнаруживающим различную степень адекватности.

        В дальнейшем Г. Йегер внес существенное уточнение в понятие коммуникативной ценности, тем самым пересмотрев выдвинутый им ранее максимальный критерий. В новой редакции понятие коммуникативной

ценности  складывается из "коммуникативно релевантных свойств" текста, а целью перевода является максимальное соответствие этих свойств конечного текста свойствам исходного текста (насколько это возможно в условиях данного акта языкового посредничества). Здесь чрезвычайно важным представляется учет условий коммуникации, определяющих степень

оответствия текстов при переводе.

Поскольку полнота передачи коммуникативного содержания не может служить в качестве дифференциального признака, отличающего перевод от других видов межъязыковой коммуникации, необходимо установить ту характерную для перевода черту, которая присуща именно ему, но отсутствует у реферата, аннотации и резюме иноязычного текста, у текста, созданного самостоятельно "по мотивам" первичного текста, пересказа и др.

        Важность постановки этого вопроса правильно подмечена  Л.К. Латышевым, исходящим из того, что  перевод как вид языкового  посредничества, необходимый на определенных этапах развития человеческого общества, — явление общественное. Относительная устойчивость общественных требований к переводу позволяет говорить о его общественном предназначении, являющемся фактором общественного сознания. По мнению Л.К. Латышева, общественное предназначение перевода — его постоянный классификационный признак, присутствующий во всех его реализациях. В чем же заключается общественное предназначение перевода? Л.К. Латышев отвечает на этот вопрос следующим образом: «...общественное предназначение перевода заключается в том, чтобы максимально (в данных лингвистических и 
экстралингвистических условиях) приблизить двуязычную коммуникацию с переводом к „естественной", одноязычной коммуникации как в части 
выполняемых коммуникативных функций, так и с точки зрения средств их осуществления». Это означает, что по ряду параметров двуязычная коммуникация с переводом должна быть сравнима с одноязычной, хотя, как признает автор, никогда не может сравняться с ней полностью.

        Отстаиваемые Л.К. Латышевым положения о социальной детерминированности перевода, об определяющей роли требований, которые предъявляет к переводу общество, представляются вполне справедливыми и обоснованными. Можно согласиться с тем, что отличительные признаки перевода носят социально обусловленный характер. Однако спорно, на наш взгляд, утверждение, согласно которому общественное  предназначение, являющееся постоянным, классификационным признаком перевода и присутствующее во всех его реализациях, сводится к тому, что перевод должен быть максимально приближен к тексту "естественной" одноязычной коммуникации.