Функции и принципы реализации фантазийного начала в структуре произведений Х.Л.Борхеса 1940-1960х гг

По завершении своей работы «Метафора», Борхес заявляет: «Когда-нибудь напишут историю метафор, и мы поймем, сколько истин и заблуждений таили в себе эти догадки». [Борхес 1936: 2]

Таким образом, проследив  некоторые особенности метафоризации  в произведениях Борхеса и, следовательно, необыкновенность его видения мира, можно прийти к определенным выводам. Из очевидного своеобразия изложения  мысли писателем следует, что  Борхес использует в своих рассказах  определенный индивидуальный стиль, жанр толкования, в котором, как уже  ранее отмечалось, прослеживается фантазийное  начало.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Магический реализм в прозе Х.Л.Борхеса

«Магический реализм» - термин, функционирующий в латиноамериканской критике и культурологии на различных смысловых уровнях. В узком смысле данный термин понимается как течение в латиноамериканской литературе ХХ века. Иногда он трактуется в онтологическом ключе — как имманентная константа латиноамериканского художественного мышления. [Кофман 1990]

Наиболее широкое определение  магического реализма – художественный метод, в котором магические элементы включены в реалистическую картину  мира. Специфика этого жанра — придание магическому статуса реального, «сплав» реального и волшебного как наиболее адекватный способ художественного видения латиноамериканской истории и культуры. В отличие от европейского мифологизма XX века, усматривающего в реализации мечты, прежде всего эстетический феномен, магический реализм связан с современными народными верованиями. От фантастики этот метод отличается обыденностью, повседневностью того, что кажется фантастическим европейцу. В «волшебном реализме» (термин А.Карпентьера, предшествующий «магическому реализму») «наивный» афро-карибский тип восприятия противостоит европейскому. Дуализм местной и колониальной культур порождает двойственную картину мира, двоящийся художественный стиль. В произведениях магического реализма народные верования аборигенов трактуются не как экзотический фольклор, но как достоверное знание. Жанр мыслится как альтернатива традициям христианской средневековой и просветительской западной эстетики. В нем выражаются эстетические чувства, вкусы, ценности региональных сообществ, не прошедших этап модернизации, не воспринявших идеи рационализма и прогресса, «ученой» культуры. [Chiampi 1983: 24]

Писатель П.Лебедев утверждает, что взгляд на историю культуры как  на череду сменяющих друг друга фаз "реалистической" и романтической", тенденций объективистских и  субъективистских, оказывается, по меньшей мере, вполне некорректным.  Также, по его мнению, неуместны потребности в правдивом отражении действительности и стремлении преобразовать ее силой творческой фантазии при обращении к латиноамериканской литературе  ХХ века. Традиции классического реализма, многократно трансформировавшиеся (однако не умиравшие), появление социального романа, стремление во всей полноте передавать детали быта и исторических событий не мешают прочертить традицию другого рода, в условиях Латинской Америки определяющую. Это - традиция литературы символико-фантастической, черпающей вдохновение в мифологической картине мира, во всяком случае, в ее художественной логике. В творчестве Борхеса и некоторых других писателей в 30 - 40-е годы ХХ века определились черты двух основных ветвей фантастической прозы Латинской Америки, условно говоря, "метафизической" и "мифологической". [Лебедев 1997: 1]

Рассказы Борхеса, по мнению Лебедева, в достаточной мере передают характер вдохновляющих его образов. Эти образы всегда неисчерпаемо символичны, причем и «Алеф», и «Книга Песчинок», и «Синие Тигры» - все это символы, которые можно признать одним и тем же феноменом - загадочностью и многогранностью бытия во всей его полноте в противовес упрощенному, скучному, позитивистскому взгляду на мир. (Борхес, наряду с Маркесоми и Кортасаром, видит в позитивизме отказ от всего, что хоть немного превышает наши обычные представления). В этом, как утверждает писатель, скрытый пафос творчества Борхеса и ключ к пониманию избранного им жанра. Он предстает носителем урбанистического начала, его метафизика носит индивидуалистический характер. Обычно «ткань» рассказа плетется вокруг выходящего за рамки обыденности и рациональной науки явления, вполне, впрочем, материального, но находящегося в какой-то мистической связи с героем. Так, в рассказе «Алеф» повествуется об удивительном явлении или феномене, определяемом как «место, в котором, не смешиваясь, находятся все места земного шара, и видишь их там со всех сторон». [Лебедев 1997: 3]

3. Анализ метафор вариантов исходного текста и текста перевода. Метафорическое моделирование

Мы выяснили, что одним  из основных способов выражения фантазийного начала в художественном тексте  является метафоризация. Особое место  метафора занимает и в творчестве Х. Л. Борхеса. Кроме того, выяснялось, что у Борхеса метафоры – это не только слова или строки, а целые произведения: «Лабиринт», олицетворяющий жизнь; «Библиотека», олицетворяющая мир.

На материале произведения «La Biblioteca de Babel» («Вавилонская библиотека»), рассмотрим функции и принципы реализации фантазийного начла, а именно функции и принципы метафоризации. Для этого проведем метафорическое моделирование: выявим цель каждой метафоры, ее источник (или образ) и саму модель. Кроме того проанализируем, как интерпретируется метафора варианта исходного текста в варианте текста перевода путем проведения сопоставительного анализа и выявления переводческих трансформаций. Перевод анализируемого произведения выполнила В.Кулагина-Ярцева. Далее систематизируем результаты исследования и сделаем некоторые выводы.

Методика сплошной выборки  помогла нам выявить в произведении следующие метафоры:

• la escalera espiral se abisma y se eleva hacia lo remoto – винтовая лестница уходит вверх и вниз и теряется вдали. Прежде всего, сопоставляя и сходный вариант и вариант перевода, необходимо отметить, что в первом из них автор, безусловно, придал движение (se abisma y se eleva – обрушивается и возвышается)  неодушевленному и недвижимому по своей природе предмету (la escalera - лестница). Однако, при этом в варианте перевода предмет представлен не только подвижным, но и одушевленным (уходит вверх и вниз, теряется). (Применен такой тип переводческой трансформации, как смысловое развитие). В связи с этим меняется характеристика образа (источника) в модели.

Цель: la escalera – лестница

Источник (образ): в варианте исходного текста -  подвижность (se abisma y se eleva - обрушивается и возвышается), в варианте текста перевода – живое существо (уходит вверх и вниз, теряется)

Модель: в 1ом варианте –  «Лестница обладает подвижностью», во 2ом варианте - «Лестница – это  живое существо».

• las superficies bruñidas figuran y prometen el infinito - гладкие поверхности выражают и обещают бесконечность. В данном случае (благодаря переводу, близкому к дословному) исходный вариант и вариант перевода имеют одинаковый образ, а значит, и сохраняют общую модель. Однако есть некоторое различие в значении качества предмета. В исходном варианте: «superficies bruñidas» –«полированные поверхности», что в варианте перевода было интерпретировано как «гладкие поверхности». (Необходимо отметить,  что такой способ переводческой трансформации можно назвать генерализацией).

Цель: superficies – поверхности

Источник (образ): человек (figuran y prometen el infinito - выражают и обещают бесконечность)

Модель: «Поверхность – это  человек»

• la luz procede de unas frutas esféricas - cвет дают округлые стеклянные плоды. Образная составляющая в метафоре исходного варианта и варианта перевода различна: в первом варианте автор характеризует лампы как «unas frutas esféricas» - (дословно) «шарообразные плоды», в варианте перевода эта образная характеристика расширяется: «округлые стеклянные плоды». (Переводчик использовал лексическое добавление в качестве трансформации). Однако это различие не существенно для формулировки модели.

Цель: lámparas – лампы

Источник: природа (unas frutas esféricas - округлые плоды)

Модель: «Лампы – это часть  неживой природы»

• mi sepultura será el aire insondable - могилой мне станет бездонный воздух. При сопоставлении двух вариантов метафоры можно увидеть, что вариант перевода в точности передает смысловую и образную составляющие, представленные автором.

Цель: sepultura - могила

Источник: природное пространство (el aire insondable - бездонный воздух)

Модель: «Могила – это  природное пространство»

• es inconcebible una sala triangular o pentagonal - треугольная или пятиугольная комната недостижимы. В данном случае в варианте исходного текста и варианте перевода различный характер носит опять-таки описание объекта. В первом случае: «inconcebible» – (дословно) «невообразимы, невероятны»; в случае перевода: употребляется «недостижимы». (Переводческая трансформация – смысловая замена). В связи с этим различны будут и модель этих двух вариантов.

Цель: una sala – комната

Источник: в варианте исходного  текста – миф (inconcebible – невообразимы, невероятны), в варианте текста перевода – цель (недостижимы)

Модель: в 1ом варианте –  «Комната – это миф», во 2ом варианте – «Комната – это цель»

• el universo, con su elegante dotación de anaqueles – вселенная, оснащенная изящными полками. Здесь мы можем наблюдать пример замены описываемого объекта в варианте перевода. Исходный текст: «con elegante dotación de anaqueles» - буквально «изящно оснащенная полками»; текст перевода: «оснащенная изящными полками». (Переводческая трансформация – смысловая замена). Однако данная замена не влияет на образ, создаваемый всей метафорой.

Цель: el universo – вселенная

Источник: сооружение (con dotación de anaqueles – оснащенная полками)

Модель: «Вселенная - это  сооружение»

• rudos símbolos trémulos que mi falible mano garabatea - каракули, нацарапанные моей неверной рукой. Данные два варианта (исходного текста и текста перевода) представлены не только с разными источниками образности, но и с разными объектами образности. (Примененная трансформация – смысловое развитие). Буквальный перевод данного словосочетания будет звучать, как «грубые дрожащие символы, которые нацарапала моя ненадежная рука». Структура моделей этих двух вариантов будет также полностью различна.

Вариант исходного текста:

Цель: símbolos - символы

Источник: живые существа («trémulos» - «дрожащие»)

Модель: «Символы – это  живые существа»

Вариант текста перевода:

Цель: mano – рука

Источник: живое существо («нервной»)

Модель: «Рука – это  живое существо»

• la naturaleza informe y caótica de casi todos los libros - неясной и хаотической природы почти каждой книги. Данный пример показывает точную передачу смысла из исходного текста в текст перевода. Следовательно, структура модели в обоих случаях одинакова.

Цель: los libros – книги

Источник: обладатели характера («la naturaleza informe y caótica» - «неясной и хаотической природы»)

Модель: «Книга – обладатель характера»

• El libro es un mero laberinto de letras – книга представляет собой натоящий лабиринт букв. Здесь также отсутствует искажение в передаче смысла. Это означает, что структура метафорической модели исходного текста не изменяется в тексте перевода.

Цель: el libro – книга

Источник: лабиринт («un laberinto de letras» – «лабиринт букв»)

Модель: «Книга – это лабиринт, запутанная дорога»

• Oh tiempo tus pirámides - О время, твои пирамиды. Данная цитата, приведенная в произведении, является очередным примером буквального перевода в его русскоязычной версии. Метафорическое моделирование выполним следующим образом:

Цель: tiempo – время

Источник: многогранное сооружение («pirámides de tiempo» – «пирамиды времени»)

Модель: «Время – это множество  сооружений»

• leguas de fárragos verbales y de incoherencias - груды словесного хлама и абракадабры. Эта метафора является примером не только смены образа описываемого объекта, но и усиления степени образности в варианте перевода. Вариант исходного текста буквально переводится следующим образом: «лиги словесных излишек и неувязок». Согласно контексту, речь идет о ряде неудачно составленных текстов (сообщений). Источник (образ) метафоры здесь ясен. Однако в сравнении с вариантом перевода, мысль, передаваемая в варианте исходного текста, более нейтральна и не обладает столь негативной окраской. (Данную переводческую трансформацию можно отнести к смысловому развитию).

Цель: unas noticias – сообщения

Источник: в варианте исходного  текста – группы людей («leguas» - «лиги»),

в варианте перевода – кучи мусора («груды хлама»)

Модель: в 1ом варианте –  «Сообщения – это группы людей», во 2ом варианте – «Сообщения – это  кучи мусора»

• vaga tesis no prosperó - туманное утверждение не имело успеха. Данное словосочетание является очередным примером такого способа метафоризации, как одушевление, которое также в полной мере передалось и в варианте текста перевода. Также следует отметить, что определение описывающее «утверждение» («tesis»), представлено более образно в варианте перевода, чем в исходном тексте: «vago» - (дословно) «неконкретный». (Примененная трансформация – смысловое развитие)

Цель: tesis – утверждение

Источник: человек («no prosperó» - «не имело успеха»)

Модель: «Утверждение – это  человек»

• urgidos por el vano propósito - гонимые напрасным желанием. Данный пример также демонстрирует приём одушевления («гонимые желанием»). При этом значительную образность приобретает вариант перевода: «гонимые», тогда как в исходном тексте употребляется причастие «urgidos» - «требуемые» («urgir» – «требоваться»). Для этого слова проблематично подобрать подходящий эквивалент в условиях данного контекста, не нарушив при этом грамматические и речевые нормы. Поэтому переводчик прибегнул к усилению образности высказывания (переводческая трансформация - метафоризация). Модель, тем не менее, общая для двух вариантов: