Культура речи врача и студента

Думаю, нуждаются в  похвале, одобрении не только дети, в особенности больные, но и наши взрослые пациенты. Все дело в том, какого качества эта похвала. Комплименты  студента, врача должны быть искренни, деликатны, ювелирны, тактичны, психологически обоснованны. О том, что комплимент лечит, свидетельствует пример В.Гиллера. Героиня романа «Пока дышу…» (1970), хирург Крупина встретилась со своей однокашницей Чижовой, госпитализированной с тяжелым пороком сердца:

«А вы, Ольга, совсем не изменились, - заговорила она приветливо, оглядывая бледное, напряженное  лицо Чижовой, лицо, отмеченное печатью  постоянного страха, свойственного  тяжелым сердечным больным-хроникам. –Я бы и на улице мимо не прошла, узнала бы. Давно из Москвы?

Да, пожалуй, ни за одной  актрисой столь пристально не следили  ее почитатели, как следила сейчас Чижова за Крупиной, за выражением ее глаз, интонациями. Ей неважно было, кто  говорит эти слова, важно было поверить в то, что она хорошо выглядит. И она поверила. Сражение длилось секунды, и выиграла его Крупина. Но подобные победы стоят иной раз врачу не меньше напряжения, чем серьезная операция» (с. 8).

Согласитесь, что комплимент Крупиной достоин активного подражания, он по сути своей умный, добрый, жизнерадостный, светлый.

Врачу и студенту тоже приятно и полезно слышать  комплимент в свой адрес. Ничто человеческое нам не чуждо. В этом я убедился, наблюдая за реакцией женщин-коллег на комплименты профессора А.М. Дыхно. Он всегда, особенно в праздничные дни, восторгался красотой, женственностью, умом и фантастическим трудолюбием женщин-коллег, и им он высказывал комплименты восторженные, тонкие, светлые, а то и искрометные. Они могли касаться внешнего вида, одежды, женственности, нежности, трудолюбия: «Вы прекрасно выглядите», «Вы не подвластны времени», «В любом наряде, Вы, хороша», «Вы – гений чистой красоты», «Вы идеальная хранительница очага клиники»…

Мне посчастливилось  быть в студенческие годы, в период учебы в клинической ординатуре и работы в краевой клинической больнице учеником доцента Галины Денисовны Воробьевой. В группе студентов, в коллективе больницы она была всегда образцом тактичности и доброты. Я всегда восхищался, как она деликатно словом, жестом и взглядом оказывала поддержку и помощь тому, кто был неопытен, растерян, встревожен или робок.

Я ни раз видел, как  удивительно преображался врач, студент  или молодой ассистент, когда  тонким комплиментом Галина Денисовна  отмечала те или иные их моральные, интеллектуальные или профессиональные качества: «Вы хорошо сделали операцию», «Я с удовольствием одобряю ваш план лечения», «Вы безупречно мыслите», «Вы хорошо сеете разумное, доброе, вечное», «Вы можете глаголом жечь сердца людей» и т.д.

Ко мне в Иршинскую  участковую больницу Г.Д.Воробьева приезжала, чтобы помочь в овладении новыми и более сложными для меня операциями. Памятен один из многочисленных и типичных ее уроков. Я, будучи молодым хирургом, оперировал больную с тяжелым тиреотоксическим загрудинным зобом под местной анестезией (в те далекие годы это был лучший метод обезболивания). Ассистировала мне Г.Д.Воробьева. Все мои самоотверженные старания сделать операцию атравматично, безболезненно были не всегда успешны. В самые трудные моменты мимолетными репликами («замечательно», «у вас легкая рука», «у вас я многому научилась») она внушала мне уверенность в себя, а моей пациентки - веру, надежду, любовь к своему врачу. Позже я узнал, что моя больная рассказывала в палате о том, что ученая из Красноярска приехала учиться у нашего хирурга. Святая простота (sancta simplicitas, лат.)! Весом и зрим эффект заочного комплимента адресуемого врачу. Это видно на примере А.Довженко и В.Довженко. Друзья больного, как бы между прочим, утверждают: «А ты знаешь, - этот самый твой доктор Виктор Иванович Соловьев, что будет делать тебе операцию, хоть и противился пустить нас к тебе, но парень симпатичный.

Слышали мы, что талантлив он, руки у него золотые, прямо чудеса творит. Так что, дружок, повезло тебе…

Слушает больной все  это и сам не замечает, что становится совсем иным. От мрачных мыслей не осталось и следа. Приход друзей, их участие и такие вот их слова согрели его, облегчили страдания, вселили в него бодрость, веру» (1968, с.79-80).

Прочитав приведенный  фрагмент монографии Довженко, я сразу  отметил, что в этот заочный комплимент вложено безграничное великодушие, бескорыстие, оптимизм, что не может  быть более сильного союза врача  и таких родственников, друзей больного. Отнять, лишить этого таланта комплимента лиц, близких больному, все равно, что лишить их солнечного света и высокого звания – человек.

КОМПЛИМЕНТ – ОТРАВА

О. Бальзак писал, что  добродетели могут принести и вред, если не освещены светом разума (Цит. по: Воронцов В., 1977, с.466). От комплиментов, «не освещенных светом разума», за версту видна тупость, ограниченность, духовное убожество и злоба.

Профессор В.Э. Салищев  приводит пример аморального комплимента, высказанного у постели больной: «Молодец, больная – все еще тянет!» Преподаватель объясняет при больных: «Этот жирный, а у таких рана заживает хуже, чем у тощих, возможно нагноение». После ухода врачей и студентов из палаты «тощий» торжествует, а «жирный» в панике. Несомненно, «жирный» испытывает чувство тягостного недоумения, оскорбления, унижения, обиды (1951).

Фальшивые, слащаво-притворные комплименты не только наносят ущерб  больному, его здоровью, но и изобличают их автора в невежестве и пустоте. На прием к врачу приходит однокашница. Совсем недавно она была изящна, красива, талантлива. И вот болезнь – тяжелая, изнурительная. Походка шаркающая, тяжелая. Лицо старушечье, сморщенное, страдальческое, глаза тусклые, мокрые, редкие волосы свисали сосульками, и спрашивает она голосом слабым, вялым:

- Не узнаете меня? Болезнь  старит?!

- Не фантазируйте. Вы  по-прежнему соблазнительны.

Думаю, не всякая ласкательное, уменьшительное обращение прозвучит  уважительно, что даже пожилым пациентам  обращение «папаша», «мамаша», «бабуся», «дедуся» часто обидно, полно презрения. Унизительны и такие формы обращения, как «деточка», «голубушка», «голубчик», «милочка», «золотце», «Петенька».

На «черные» комплименты  остро реагируют и взрослые, и  дети. На прием к педиатру пришел с мамой семилетний Юрка, больной ожирением. Мальчишки и девчонки прозвали его «жирняк». Злоба переполняла маленькое сердце, когда он слышал оскорбительное прозвище.

К врачу Юрка пришел за помощью, лечиться. Доктор обратился  к нему с сюсюкающим комплиментом: «Тю-тю-тю, какой жирненький!» В ответ врач услышал истерический вопрос: «Тетя, ты дура?!» «Тетя» и мама потеряли дар речи. А Юрка со слезами выскочил из кабинета.

Поистине, только тупой  и глупый человек может злоупотреблять подобной необузданной формой комплимента. К сожалению, много «черных» комплиментов высказывается нашими коллегами в адрес своих товарищей, наносящих общению очевидный ущерб (damnum emergens!).

Мне довелось присутствовать во время операции в одной из ведущих  московских клиник. Профессор, оперируя со своим талантливым ассистентом, когда ему что-то не удавалось, ворчал: «Ну, бестолковый ты»; «Тупее тебя я еще не встречал» и т.д.

Е.А.Вагнер и А.А.Росновский с огорчением пишут о самодовольном  восхвалении врачами, учеными своих успехов и достижений. «Самореклама вообще отвратительна, - заключают авторы. – И совсем уж плохо, если она, как это иногда бывает, сопровождается ни на чем не основанными критическими замечаниями по адресу врачей или лечебных учреждений, где больной лечился ранее: «Почему же вы раньше ко мне не обратились?..» «Ну как это можно было запустить вашу болезнь…» и т.п. (1976, с.81-82).

Формы самовосхваления  отдельных преподавателей нашего вуза иногда принимают уродливые формы. Не могут студенты возлюбить учителя своего, если он во время семинарских занятий и даже на экзаменах находит повод доказать тупость ученика и высочайший уровень своей эрудиции. С этой целью высокопарно и громогласно он выдает в эфир образец высокоученого ответа. Таким педагогам я напомню наставления Гете и Горького. «Обращаясь с ближними так, как они того заслуживают, мы делаем хуже, - утверждал Гете. – Обращаясь с ними так, как будто они лучше того, что они представляют в действительности, мы заставляем их становиться лучше». «Похвалить человека очень полезно, - убеждает нас М.Горький, - это поднимает его уважение к себе, это способствует развитию в нем доверия к своим творческим силам» (Цит. по: Воронцов В. 1977, с.55).

Итак, комплимент – дело многотрудное, чрезвычайно тонкое с  психологических и этических позиций. В комплименте врача, ученого-медика, студента, адресуемом больным и коллегам, все излишнее вредит, превращает комплимент в цинизм, лесть, фальшь, яд. Наш комплимент должен нести в себе заряд мудрости и душевного такта, подлинной искренности и милосердия. Только тогда он будет иметь психотерапевтический эффект – боль утишит, ободрит, поднимет настроение, усилит рефлекс жизни, создаст оптимальную атмосферу доверительности и доброты.

МОЛОДЕЖНЫЙ ЖАРГОН – ПРИЗНАК  НИЗКОЙ КУЛЬТУРЫ

Цель нашей беседы с коллегами  и больными – точно передать информацию, понятную собеседнику. К сожалению, в нашем разговорном языке много шелухи – вульгаризмов и слов-паразитов, жаргонизмов. С этим нельзя не бороться нам, наследникам «великого, могучего, правдивого и свободного» русского языка. Все чаще высказывается беспокойство, что наша обиходная и профессиональная речь становится однообразной, шаблонной, обильно засоряемой жаргонным мусором. Несмотря на обличительные речи ученых, писателей в адрес любителей жаргона, жаргонные словечки (сленг, арго) активно внедряются в светскую и профессиональную беседу, превращая наш язык в язык Эллочки-Людоедки. Нередко на страницах периодической печати высказывается опасение, что мутный поток жаргонных, засилье иностранных слов неотвратимы, неуправляемы, как мода на вещи с иностранными наклейками, что это знамение цивилизации. Так, замечательный писатель и языковед Л.В. Успенский слова «рэльсы», «пионэр» и др. относит к «гиперурбанистическим», то есть к «слишком уж городским» произношениям. «Хуже обстоит дело, - полагает автор, - с другим слоем языкового мусора, с так называемыми варваризмами – употреблениями ненужных иноземных слов без достаточного понимания их значения и смысла» (1982, с. 273).

Со мной могут не согласиться, что косноязыкие среди нас  – редкость, так как медики и  их пациенты, как правило, имеют среднее  и высшее образование. Однако прислушайтесь к речи своих близких, подсчитайте слова-паразиты. Ваши расчеты будут далеко не всегда утешительны. Можно ли быть снисходительным к врачам, в основном молодым, и студентам, любителям безграмотной и жаргонной речи? Конечно, нет. Мне не понятно, почему юные коллеги считают уличный молодежный жаргон элементом престижного стиля разговора между собой. Некоторые утверждают, что жаргон несет в себе народность, образность, силу впечатлений. Нонсенс. Напомню, что «жаргон»- это условный язык какой-либо социальной группы, отличающийся от литературного языка лексикой, но не обладающий собственной фонетической и грамматической системой. Общеизвестен жаргон торговцев, «новых русских», воровской, молодежный, профессиональный и т.д.

М.Ганина утверждает, что в жаргоне нет каких-то устойчивых, с постоянным значением слов, выражений, словечки этого жаргона мгновенно выходят из моды, устаревают, сменяют друг друга – одно хлеще другого – гораздо стремительней, чем, допустим, мода на прическу, одежду, певцов даже. На то он и жаргон (1982).

Чем же вызвано увлечение  жаргонами? Вероятнее всего, бедностью  словарного запаса и низкой культурой. Судите сами о моральном статусе  наших юных врачей по небольшому диалогу:

Врач В. – Старик, как  твой хворый?

Врач К. – Дубаря врезал…

В устах врача К. не прозвучали слова преисполненные горя, отчаяния в связи со смертью его пациента: «умер», «ушел из жизни». Согласимся, что ответ врача К. относится к категории диких, далеких от здравого смысла. Вообще, гнусно, унизительно звучит информация о смерти человека такими хулиганствующими словами, как «протянул ноги», «сыграл в ящик», «отдал концы», а в устах врача или студента это отдает цинизмом, кощунством. Разве не напрашивается вывод, что у студентов и молодых врачей, пользующихся подобными жаргонами нет элементарного сострадания, человеколюбия. В бытовой беседе юных коллег иной раз просматривается полный набор жаргонных слов. Тема молодежной жаргонной речи приобретает особую остроту и злободневность. Молодежному жаргону посвящен ряд солидных исследований. Сошлюсь на работу М.М.Копыленко. Автор с сожалением констатирует, что значительная часть молодых людей в возрасте от 14-15 лет до 24-25 лет употребляет в общении со сверстниками несколько сот специфических слов, именуемых молодежным жаргоном, который не отличается разнообразием. В составленном М.М. Копыленко словаре жаргона выделено не более 10-12 рубрик. Наиболее полно представлены пейоративные (уничижительные) действия и состояния: «быть отчисленным (уволенным)» – загреметь; «возиться (медлить)» – вошкаться; «замолчать» – заглохнуть, заткнуться; «незаслуженно обвинять» – тянуть на кого-либо; «попасть в неприятное положение» – заторчать; «потерять рассудок (одуреть)» – отупеть, офонареть; «удрать, испугавшись» – дать дрозда, сквозануть; «украсть (присвоить)» – замылить; «шуметь, скандалить (задираться)» – базарить, возникать, выступать…(1976, с. 81-82).

Как видите, жаргонный  бурьян разрастается в ущерб самобытности, образности, ясности, красноречию нашего языка. Разумнее углубленно изучать русский язык, чем затрачивать энергию мышления, памяти и время на запоминание, усвоение мусорного жаргона. Вчитываясь в большой список слов из молодежного жаргона, я невольно подумал, что он имеет много общего с языком хулиганов и уголовников, героев многих детективных кинофильмов последних лет. Ясно, что к категории низкой культуры врача и студента, по сути, к хамству следует отнести циничные намеки, сальные анекдоты, неприличные истории, черные слова. И. Герасимов именует засилие черных слов «бедствием, ввергнувшимся в нашу жизнь», с грозными последствиями. «А то, что это бедствие, наносящее иной раз урон не меньше, чем ураган, налетающий на те места, где столетиями держалась спокойная погода, у меня сомнений нет», - правомочно заключает автор (1985).