Культура речи врача и студента

КУЛЬТУРА РЕЧИ ВРАЧА  И СТУДЕНТА

Основатель российской хирургии Н.И.Пирогов (1810-1881) призывал своих коллег, врачей «помнить, что дар слова есть единственное и неоцененное средство проникать  внутрь гораздо глубже, чем посредством  одних внешних чувств. Но для достижения этой цели необходимо воспитателю орудовать даром слова так, чтобы он употреблялся им не для одного только осмысления, приобретаемого наглядностью материала, а также и для воздействия на другие, более глубокие впечатления души, скрывающиеся под наплывом внешних ощущений» (1962, т.8, с.141). Наши современники также придают большое значение искусству речи, беседы врачей, поскольку слово обладает огромными семантическими, прагматическими, фонетическими функциями. О последних, как я глубоко убежден, следует поговорить особо.

Известно, что семантика (от греч. simantikos – обозначающий) изучает значение слова, т.е. его смысловую, содержательную характеристику. Большинство слов многозначно и используется то в прямом, то в переносном значении. Вместе с тем смысловой заряд слова велик, и в то же время крайне мал. Н.И.Формановская (1982) правомерно утверждает, что слово с одним и тем же смыслом можно сказать дружелюбно, радушно, ласково, напыщенно, восторженно, развязно, небрежно, угрюмо, зло, с улыбкой, сквозь слезы, натянуто, высокомерно и т.д. и т.п. Автор известной работы «Язык, понятный всем на земле» В.Морозов отмечает, что говорящий человек передает слушающему информацию трех родов. Во-первых, мы узнаем, что (о чем) говорит человек. Это логическая или семантическая информация. Во-вторых, кто говорит, благодаря характерным индивидуальным особенностям голоса каждого человека. Наконец, как говорит, то есть с каким эмоциональным отношением (1980). Таким образом, весомость слова возрастает при включении его прагматического свойства. Прагматическое свойство языка (от греч. pragma-действие, практика) – это яркость, эмоциональность, многоцветность, энергичность звучания слова, показывающие характер и меру воздействия на собеседника. Это волшебная сила колыбельной песни матери, магическая сила гипнотизера, врача, учителя.

Чрезвычайно важны фонетические качества речи (темп, высота звучания, акценты, интонация и др.). Интонацию с полным правом называют душой слова, тонко передающей суть настроения человека. Действительно, житейская и профессиональная практика показывает, что интонация означает тон речи, его ритмико-мелодическую сторону, чередование повышений и понижений голоса. Она раскрывает истинное, глубинное звучание слов, несет информацию о почтительности или высокомерии, грубости или нежности, равнодушии или доброте, любви или ненависти. Так, например, чрезвычайно вариабельна интонационная характеристика слов «да» и «нет». Вспомните известную шутку, что три нежно произнесенных «нет» любимой приравниваются к одному «да». Интонационные варианты «да» и «нет» имеют в основе целый ряд обоснований, мотиваций. Одно из них приводит Г.Эмин (1979).

Наверное, каждый из нас  произносил слово «да» при помощи различных интонаций, определяющих различные значения: вопроса или  недоверия, утверждения или признания?

А разве мы с вами, слушая телевизионные программы «Творчество  народов мира», «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» и др. на различных языках нашей планеты, по интонации певцов не узнаем, поют ли они о встрече влюбленных или о разлуке, или о радостях и шалостях детей, или о гневном мужестве борцов за свободу?

А.С.Никифоров утверждает, что в  зависимости от интонации одно и то же слово может быть обидным и ласковым, подбадривающим или уничтожающим; интонация голоса, которым произносится слово или фраза, может быть добродушной или злобной, испуганной или угрожающей, растерянной или веселой (1974). В системе К.С.Станиславского этот вопрос удачно определяется формулой «текста и подтекста». Здесь текстом считаются все произносимые слова, а подтекстом - мысль, которую нужно выразить, применяя все возможные выразительные средства. Из театральной практики вы знаете, что подтекст всегда богаче, полнее и сложнее текста. Что один и тот же текст может служить для выражения совершенно различных подтекстов, мыслей (Акимов Н.П., 1963).

Очень важно то обстоятельство, что  всеми тонкостями интонации, передающими  более сложный и более информативный подтекст, должны обладать и врачи, и студенты в общении со студентами, с больными, с их близкими. Миссия врача и студента при этом значительно усложняется тем, что ему постоянно нужно находить такие интонации, которые согласовывались бы с текстом, мимикой лица, выражением глаз, жестами, ручными пособиями и т.д. Я сохранил в памяти интонацию доцента М. По его «стилю» беседы, интонации мы, его юные коллеги, легко распознавали «солидность» пациента. С одними он беседовал спокойно, почти равнодушно, с другими - снисходительно, покровительственно, с третьими – почтительно, мягко, а то и вкрадчиво, с четвертыми – с чувством высокого благоговения.

Ясно, что в процессе врачевания интонации слова врача, студента, педагога могут оказать положительный, или отрицательный эмоциональный и лечебный эффект. Нам следует совершенствовать талант интонаций, чтобы пациенты не судили по интонации, что мы равнодушны, высокомерны и т.д. Помню горечь в жалобе одного моего бывшего школьного товарища после визита к ассистенту кафедры терапии: речь врача была бесцветной, монотонной, лишенной сочувствия к моей беде и к моей радости первых признаков выздоровления.

Несколько замечаний о скорости речи. Общеизвестно, что скорость изложения мысли может быть резко или умеренно замедленной,  быстрой или очень быстрой. При этом крайние варианты могут раздражать, возмущать, так как мысли говорящего собеседник не воспринимает или воспринимает с большим трудом. Скорость речи определяется многими факторами, например, состоянием здоровья, индивидуальными привычками, культурой. Сказываются на скорости речи и национальные особенности. Касаясь различия скорости речи в зависимости от нации, П.Бейлин указывает, что итальянцы говорят быстрее всех, на втором месте бразильцы, на последнем – финны, русские - где-то посредине (1980). Как же согласуется скорость речи со скоростью нашего мышления? Ответ на этот вопрос я нашел у В.Леви (1967). Он указывает, что средняя скорость речи 125 слов в минуту. Средняя скорость словесного мышления 400 слов в минуту. Почему мышление обгоняет словесную речь? Догадаться легко: мышление использует особую речь – внутреннюю.

Таким образом, для лучшего восприятия информации беседующие должны иметь  близкие показатели скорости речи и мышления. В противном случае информация может восприниматься в неполной или искаженной форме. Напомню острые замечания Л.А.Сенеки о скорости речи философа Серапиона: «Он обычно извергает слова с такой скоростью, что они у него не льются, а теснятся и толкаются, так как их больше, чем может произнести один голос. По-моему, это плохо… Слова не должны ни падать по капле, ни мчаться, ни заставлять нас прислушиваться, ни сыпаться нам в уши…Кроме того, в такой речи немало пустого, суетного, шуму в ней больше, чем силы…» (1977, с.63). Наверное, и вы встречали врачей, студентов и даже педагогов, подобных Серапиону, обладающих такими аномальными свойствами речи. Уверен, осадок от  общения с ними остается тяжелый

Недоразумение возникает  и при аритмичной речи. По этому поводу приведу размышления К.С. Станиславского: «Аритмия в речи, при которой слово или фраза начинается медленно, а в середине вдруг ускоряется для того, чтоб в конце неожиданно, точно шмыгнуть в подворотню, напоминает мне пьяного, а скороговорка - пляску святого Витта» (1955, с.70). 
Нельзя пройти мимо проблемы такого свойства речи, как громкость, сила голоса.

К.С. Станиславский касается этой проблемы применительно к общению артиста  и зрителя. Он пишет, что нередко артисту дается природой красивый по тембру, гибкий по выразительности, но ничтожный по силе голос, который едва слышен в пятом ряду партера. Первые ряды еще могут с грехом пополам насладиться обаятельным тембром его голоса, выразительной дикцией и прекрасно выработанной речью. Но каково тем, кто сидит дальше на задних рядах? А каково студентам, коллегам, слушающим лекцию или выступление «шептуна», пусть обладающего «обаятельным тембром» голоса и эрудицией? Согласитесь, что коэффициент полезного действия его речи для большей части аудитории сомнителен, а то и негативен, ибо вызывает раздражение, недоумение, протест.

Нелегко, с большим напряжением  воспринимается, осмысливается и вялая, небрежная речь. Юным и зрелым коллегам с вялой и небрежной речью напомню реплику К.С.Станиславского: «Когда у некоторых людей слова от вялости или небрежности слипаются в одну бесформенную массу, я вспоминаю мух, попавших в мед; мне представляется осенняя слякоть и распутица, когда все сливается в тумане» (1955, с.70).

Непросто решаются вопросы акцентологии, науки об ударении. Как утверждает К.С.Станиславский, ударение в слове, предложении, попавшее не на свое место, искажает смысл, калечит фразу, тогда как оно, напротив, должно помогать творить ее. «Ударение, - замечает он, - указательный палец, отмечающий самое главное в фразе или тексте! В выделяемом слове скрыта душа, внутренняя сущность, главные моменты подтекста… На самом деле это гораздо сложнее. Ударение – это любовное или злобное, почтительное или презрительное, открытое или хитрое, двусмысленное, саркастическое выделение ударного слога или слова. Это преподнесение его точно на подносе» (1955, с.112-113). Были годы, пишет В.Розенберг, когда окружающие люди, особенно больные, учились у врачей правильно говорить. Теперь же, увы, в больницах редко услышишь, что «операция произведена» или «больной переведен в другое отделение» с правильным ударением на последнем слоге. Неправильным ударением постоянно искажаются слова: тошнота, волокна, алкоголь, диспансер, коклюш, умерший и многие другие слова (1985).

К дефектам речи следует отнести  и манеру глотать начало, конец или середину слова. По этому поводу К.С.Станиславский говорил, что слово со скомканным началом подобно человеку с расплющенной головой, слово, у которого проглочен конец, - безногий калека, выпавшие отдельные буквы, слоги, - это провалившийся нос, выбитый глаз, зуб и другие уродства (1955).

Таким образом, в общении  студента и врача, как ни в какой  иной сфере общения людей, значима не только семантическая, прагматическая, но и фонетическая миссия слова, подмеченная К.С.Станиславским: «У всех звуков, из которых складывается каждое слово, своя душа, своя природа, свое содержание, которое должен почувствовать говорящий. Если же слово не связанно с жизнью и произносится формально, механически, вяло, бездушно, пусто, то оно подобно трупу, в котором не бьется пульс. Живое слово насыщено изнутри. Оно имеет свое определенное лицо и должно оставаться таким, каким его сделала природа. Если человек не чувствует души буквы, он не почувствует души слова, не ощутит и души фразы, мысли» (1955, с.71).

ШУТКИ, ЮМОР СТУДЕНТА, ВРАЧА

         Под термином  «юмор» С.И.Ожегов понимает «беззлобно-насмешливое  отношение к чему-нибудь», под  словом «шутка» - то, что говорят  или делают не всерьез, ради  развлечения, веселья» (1968, с.896,836).

Опыт каждого из нас  позволяет ответить: над кем - чем  можно смеяться, шутить. Я считаю, что повод для шутки можно  найти в любом случае общения  с коллегами, студентами, больными, за исключением трагических ситуаций. К предметам шутки я отношу немотивированную злобу, неразговорчивость, замкнутость, излишнюю серьезность, чрезмерную болтливость, нелепую мнительность. Вместе с тем, не следует смеяться, шутить над особенностями болезни или физическими недостатками, низким уровнем развития интеллекта собеседника, неурядицами его семейной жизни, т.е. над всем, что может оскорбить человека, вызвать негативную психо-эмоциональную реакцию, стать причиной отчуждения, неприязни, враждебности.

ГРУБЫЕ, ЦИНИЧНЫЕ ШУТКИ  РАНЯТ, УНИЖАЮТ

Я убежден, что шутка  не должна быть язвительной, иметь оттенок  злой иронии, насмешки, пустой болтовни. Старомодно, архаично, но по сути своей мудро звучат рекомендации индийского врача Сушруты, высказанные еще в древние времена: «Врач, который желает иметь успех в практике, должен… в особенности же избегать болтовни и шуток с женщинами…» (Цит. по: Вагнер Е.А., Росновский А.А., 1976, с.34). Ясно, что речь шла о неэтичных шутках, о глупой болтовне, далеких от интересов лечебного дела. Убежден, что больные, коллеги, в том числе и студенты, не пришли бы в восторг от иных патриархальных шуток многих знаменитых врачей, в частности, Мудрова, Котельницкого, Сандунова. Они, как рассказывает Н.И.Пирогов, допускали на лекциях оскорбительные остроты над отдельными личностями и над целой аудиторией. «Так, Мудров однажды на своей лекции о нервной психической болезни учителей и профессоров, обнаруживающейся какой-то непреодолимой боязнью при входе в аудиторию, сказал своим слушателям: «А чего бы вас бояться,  ведь вы бараны», и аудитория наградила его за остроту общим смехом» (1962, с.222). Нетрудно представить себе реакцию наших студентов на подобную шутку. Вероятно, она была бы гневной, неприязненной.

Клинический опыт убеждает, что ноша целительной шутки под  силу не каждому врачу в общении  с тяжелыми больными. Чтобы шутка  была целебной, нужен огромный житейский, профессиональный опыт, совершенная  культура общения, так как по мудрому суждению Ф.Бэкона, «умение легко перейти от шутки к серьезному и от серьезного к шутке требует большего таланта, чем обыкновенно думают» (Цит. по: Воронцов В., 1977, с. 201.).