Бизнес и модернизация в России

     Другая  тенденция — рост региональной экспансии  ИБГ. Если в начале 1990-х годов это  была практически монорегиональная система, то сейчас дело обстоит совершенно иным образом. Интересы крупного бизнеса объективно направлены на унификацию российской законодательной среды, на укрепление единого экономического пространства, на преодоление хозяйственной основы сепаратизма. В то же время в этой плоскости мы сталкиваемся с параллельной тенденцией: в одном регионе присутствует, как правило, одна ИБГ, хотя гораздо выгоднее обратное.

     По  данным исследования, которое было проведено  к Санкт-Петербургскому Международному Экономическому Форуму 2010 экспертами Российской экономической школы, компании PricewaterhouseCoopers в России и Центром технологий и инноваций PwC, в сотрудничестве с Российской корпорацией нанотехнологий, инновационную деятельность ведет значительная часть опрошенных компаний. А опрошено было 100 крупных компаний России. 39 респондентов заявили, что их компании в 2008-2010 гг. запустили производство новых продуктов, никогда ими ранее не производившихся. Однако, вдвое чаще инновации связаны не с запуском новых продуктов, а с внедрением инновационных технологий и бизнес-процессов (73% и 66% респондентов, соответственно)¹². Отвечая на вопрос об основных видах инновационной деятельности, на которые их компания тратила средства на протяжении двух последних лет, 64% респондентов назвали «исследования и разработки», 52% – «приобретение машин и оборудования», 40% – «обучение и подготовку персонала». Вместе с тем, даже успешно внедряемые инновационные продукты играют в основном ограниченную роль в бизнесе компаний. Лишь в одной компании они обеспечивают более 50% выручки, тогда как в половине компаний, внедряющих инновационные продукты, на них приходится менее 10% выручки, еще в трети – от 10% до 25%.

     Результаты  исследования показали, что на российском рынке наибольшую инновационную  активность демонстрируют крупнейшие компании, как иностранные, так и российские, работающие на международных рынках. По мнению крупного бизнеса, первоочередными государственными мерами по стимулированию инновационной активности должны стать повышение качества высшего образования, налоговые стимулы для инноваций и усовершенствование законодательства.

2. Корпоративное государство

     В России и на Западе часто говорят  о том, что Россия превратилась в  корпоративное государство. Наиболее радикальные критики (Джульетто  Кьеза, Збигнев Бжезинский) даже сравнивают Путина и Муссолини. Именно фашистская Италия во главе с Муссолини была первым корпоративным государством.

     Корпоративное государство, термин, используемый для обозначения одной из государственных форм авторитарного режима (например, в фашистских государствах). Идея К. г. явилась развитием теории солидаризма Л. Дюги, рассматривавшего государство как «работающую корпорацию», являющуюся совокупностью публичных служб, обслуживающих всё общество, «всю нацию»¹³.

       В 1930 году в Италии была принята «Хартия труда», которая законодательно закрепила функции и полномочия Национального совета корпораций. «Корпоративное государство» прямо отождествлялось с «фашистским государством», которое было определено как «моральное, политическое и экономическое единство» итальянской нации. Корпорации прямо объявлялись механизмом поддержания этого единства на основе «классового сотрудничества» (сегодня в России это называется «социальным партнерством»). При этом основой экономики было частное предпринимательство. Однако за государством закреплялись контролирующая и направляющая функции: «Так как частная организация производства является функцией национального значения, то организатор предприятия отвечает перед государством за ход производства». В интересах «социального партнерства» и частные хозяева, и наемные работники провозглашались двумя взаимно необходимыми частями одной экономической машины, призванными обслуживать интересы «нации» и «фашистского государства»: «Предприниматель, как и рабочий, рассматривается в качестве трудящегося, призванного обслуживать нацию»¹⁴.

     Сами  корпорации в Италии были созданы  в 1934 году как структуры, объединяющие всех занятых в той или иной отрасли хозяйства – и предпринимателей, и технических работников, и торговцев, и рабочих. Причем на смену типичного для профсоюзов отраслевого принципа был введен принцип объединения по производимому продукту. Всего было создано 22 корпорации по следующим направлениям: зерно, садоводство, плодоводство и цветоводство; виноделие и виноградарство; растительные масла; свекла и свекловичный сахар; скотоводство и рыболовство; лес; текстиль; металлургия и механика; швейное дело; бумажная промышленность и печатное дело; строительство; газ, водоснабжение и электроэнергия; химическая промышленность; страховое, банковское и кредитное дело; морской и воздушный транспорт; внутренний транспорт; зрелища; туризм; свободные профессии и искусства. В руководстве каждой корпорации теперь было равное число представителей от объединений предпринимателей и фашистских профсоюзов, от фашистских организаций ремесленников, а также и по три обязательных представителя от фашистской партии. Причем хотя формально последние представляли именно партию Муссолини, на практике они выступали как представители государства. Это отчасти напоминает действующие сейчас в России трехсторонние комиссии, где представлены профсоюзы, объединения предпринимателей и представители государственной власти¹⁵. Главой всех корпораций считался лично Муссолини, он занимал пост министра корпораций в итальянском правительстве. В руки корпораций перешло право на разрешение открытия мелких частных предприятий. Сразу после этого открытие таких предприятий стало невероятно сложным и растягивалось на долгие годы: монополии делали все, чтобы помешать появлению потенциальных – пусть и мелких – конкурентов. Это стало непреодолимым препятствием на пути развития малого и среднего бизнеса.

     Экономический форум 2006года в Санкт-Петербурге продемонстрировал  новый экономический порядок  в России. Высокое положение заняли контролируемые государством гиганты: "Газпром" с рыночной стоимостью 225 млрд долларов, нефтяная компания «Роснефть» стоимостью 10 млрд долларов; и «Российские железные дороги»¹⁶.

     Директоров  этих компаний связывают личные отношения  с Путиным. Генеральный директор "Газпрома" Алексей Миллер в 1990-е  работал с Путиным в мэрии  Петербурга. Это же относится и  к Дмитрию Медведеву, который сочетал работу вице-премьера с председательством в совете директоров "Газпрома". Это относится и к множеству других людей. Все они входят в сеть союзников Путина, связанных либо работой в Петербурге, либо службой в КГБ. Они пришли к руководству в контролируемых государством компаниях и часто одновременно занимают посты министров или высокопоставленных кремлевских чиновников. Вместе они составляют что-то вроде совета директоров Russia Inc., корпорации, объединяющей наиболее привлекательные активы не только в нефтяной и газовой отраслях, но также в ядерной энергетике, алмазах, металлургии, оборонке, авиации и транспорте¹⁷.

     Учинив  показательную расправу над одними олигархами, Путин подрезал крылья другим. В 2000 году бежали за границу  Борис Березовский и Владимир Гусинский, которым грозили обвинения в мошенничестве после стычек с президентом. Через три года по обвинениям в мошенничестве арестовали владельца ЮКОСа Михаила Ходорковского, а его компании предъявили налоговые претензии на 28 млрд долларов, Ходорковский продемонстрировал политические амбиции, финансируя оппозиционные партии. Путин сделал бизнесменов лояльными и податливыми.

     Андрей  Илларионов, бывший экономический советник Путина, превратившийся в критика  Кремля, говорит, что российский правящий аппарат стал своеобразной корпорацией. "Главным стимулом для члена  корпорации является перспектива стать  куратором государственной компании; объемы финансовых потоков этой компании - наиболее точный индикатор места человека в корпоративной иерархии", - говорит он.

     Исследование, проведенное FinancialTimes, показало, что в России связь между бюрократией и бизнесом чрезвычайно сильна: 11 сотрудников президентской администрации являются президентами шести государственных компаний и членами совета директоров еще 12 компаний; 15 высокопоставленных правительственных чиновников являются президентами шести и членами совета директоров еще 24 компаний. Ни в одной другой стране G8 министры и высокопоставленные советники главы государства или правительства не входят в советы директоров государственных компаний.

     Как и появление олигархов 1990-х годов, усиление роли государственных компаний и их директоров имеет важные последствия. Новая модель - это более управляемый капитализм. В связи с этим существует ряд рисков:

• государственные менеджеры со связями будут добиваться благ для своих компаний, вредя конкуренции.
• Усиление роли государства "убивает инициативу". Бизнес будет опираться не на потребности рынка, а на государственные заказы. Это уже не предпринимательство, а лоббирование.
• Государственный контроль плодит коррупцию. Егор Гайдар, бывший российский премьер, руководивший посткоммунистическими экономическими реформами, говорил: "Когда вы хозяин, вы не станете обманывать компанию. Но, если деньги не ваши, а государственные, вы, будучи менеджером, неожиданно обнаруживаете, что у вас много друзей и родственников, которым эти деньги могут оказаться полезными".

     Отдельно  хочу отметить статью Перегудова Сергея Петровича «Корпоративные интересы и российское государство». В этой статье выделены некоторые особенности  взаимодействия российского бизнеса  и власти. Современная политология  относит крупные корпорации к категории "групп по интересам" или "заинтересованных групп". Ибо они не только выражают совокупный интерес большого числа лиц, в той или иной степени связанных с соответствующими корпорациями и зависящих от их положения в экономике и обществе, но и имеют возможность артикулировать эти интересы в своих отношениях с государством. Тем самым они выступают в качестве важнейшей части механизма принятия государственных решений, особенно в социально-экономической сфере.

     Особенности российских корпораций:

1. Технологическая и организационная отсталость подавляющего большинства отечественных корпораций. В первую очередь это относится к промышленным корпорациям, унаследовавшим от прежних гигантов индустрии свойственную им технологическую инертность и "приказной" стиль управления. В этом последнем смысле можно говорить о все еще достаточно ярко выраженном "директорском синдроме", который проявляется в попытках отстранить или оттеснить как акционеров, так и профсоюзы от реального участия в принятии управленческих решений.
2. Исключительно высокая степень "социальной ответственности" руководства перед наемным персоналом. Согласно данным регулярно проводимых "Российским экономическим барометром" опросов предприятий и фирм, 70% руководителей считают данный фактор главным мотивом, побуждающим их придерживать излишнюю рабочую силу на предприятиях и тем самым идти на явное снижение экономической эффективности. Однако подобная тенденция уходит корнями в стремление поддерживать благоприятный социальный климат и не допускать нежелательных конфликтов. Отсюда рождается и стремление руководства корпораций и входящих в них предприятий перемещать любое недовольство из сферы внутрифирменных отношений в сферу отношений фирма— государство.
3. Будучи сверх меры самостоятельными в выборе форм экономического поведения и действий, российские корпорации одновременно испытывают исключительно высокую степень зависимости от государства и тех правил игры, которые оно устанавливает во взаимодействии с ними. Указанная зависимость усугубляется, с одной стороны, сохраняющейся неэффективностью и крайне тяжелым экономическим состоянием многих предприятий и фирм, а с другой — крайней слабостью нормативной базы, регулирующей данные отношения, и, соответственно, тем фактом, что упомянутые "правила игры" зависят не только от существующего законодательства, сколько от сиюминутных, часто противоречащих одно другому решений властей. Независимость от государства как института оборачивается высочайшей степенью зависимости корпораций от отельных его органов и даже лиц. Соответственно, у них возникает исключительно высокая степень заинтересованности в тесных отношениях с государством.
4. Но, пожалуй, главным моментом, который влияет на нынешние отношения корпораций и государства, является неотрегулированность взаимодействия законодательной и исполнительной властей. В странах с установившимися демократическими режимами стратегически важные решения программного характера легитимизируются в ходе выборов, а затем реализуются парламентским большинством и формируемым им правительством. В наших же российских условиях мы имеем модель одномерную. Соответственно, стратегические и тактические решения вырабатываются и принимаются «в одной корзине». При этом при функционировании "трехмерной" модели решающий этап выработки и принятия решений оказывается практически целиком во власти партий и избирателей и вне  прямого воздействия групп по интересам. В отличие от этого, в современной России группы интересов имеют возможность напрямую вклиниваться в этот процесс и оказывать влияние на весь комплекс и все уровни принимаемых решений. Отсюда - непомерно высокая роль российского лоббизма как в политической системе, которая приводит к формированию своего рода особых отношений между корпорациями и властью. Остановлюсь на их влиянии на одну, из основных социально-экономических функций государства — функцию перераспределения национального дохода. Суть этого влияния состоит в том, что при реализации данной функции российское государство выступает не столько в роли арбитра, руководствующегося в своих действиях и политике высшими национальными интересами, сколько как посредник между основными корпоративными структурами и отраслями.

     Большинство аналитиков считают, что Путин был  прав, покончив с влиянием олигархов 1990-х годов, ибо они вредили  конкуренции и развитию российского капитализма. Но вместо того, чтобы отделить политические и экономические интересы в государственной системе, где царит законность, он создал новый класс бизнесменов с политическими связями.

     В качестве борьбы с корпоративным  государством можно отметить некоторые меры, предложенные Д.А. Медведевым на заседании Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России 30 марта 2011 года в Магнитогорске.

1. введение с мая текущего года особый механизм рассмотрения жалоб на действие или бездействие государственных органов, которые содержат обвинения в коррупции. Такой механизм должен предусматривать не только проверку информации, такие обязанности и сейчас у Генеральной прокуратуры есть, но и обязательную публикацию результатов проверки этой информации.
2. Предприниматели, инвесторы постоянно ставят в вину властям невозможность стабильного ведения бизнеса из-за непредсказуемости принимаемых решений и действий отдельных государственных ведомств. Поэтому Минэкономразвития будут предоставлены полномочия вносить в Министерство юстиции предложения об отмене ведомственных актов, необоснованно затрудняющих ведение предпринимательской и инвестиционной деятельности, а Минюст уже будет обязан требовать от ведомств, которые приняли такие «антипредпринимательские» акты, их немедленно отменить.
3. В каждом федеральном округе с мая этого года будет введён специальный институт инвестиционного уполномоченного, в задачи которого войдёт оказание содействия компаниям в реализации частных инвестиционных проектов, прежде всего при взаимодействии инвесторов с органами исполнительной власти.
4. В целях устранения избыточного влияния государственных компаний на инвестиционный климат необходимо сделать три вещи. Во-первых, зафиксировать наконец и объявить график приватизации крупных пакетов акций на ближайшие три года. Во-вторых, исключить практику, когда профильные руководители Правительства, а именно те, кто отвечают за правила регулирования в конкретных отраслях, занимают места в советах директоров компаний, работающих в условиях конкуренции. В-третьих, ввести процедуру предварительной публикации крупнейшими государственными компаниями информации о планируемых закупках, включая стоимость соответствующих лотов, а также информацию о заключённых контрактах.
5. Уже к середине лета должен быть создан российский фонд прямых инвестиций, его главная задача – привлечение прямых иностранных инвестиций. Из фонда будут софинансироваться вложения средств со стороны зарубежных фондов, со стороны крупных компаний в значительные с точки зрения российской экономики инвестиционные проекты. Государство не должно принимать участие в управлении таким фондом и обязано гарантировать свой выход из капитала компании где-то через семь-восемь лет, может быть, чуть больше. Управлять фондом будет команда, которая должна быть собрана из лучших профессионалов инвестиционного рынка. Фонд, как мы и договаривались, будет учреждён Внешэкономбанком с первоначальным объёмом не менее 2 миллиардов долларов
6. Правительство должно внести в парламент законопроект, сужающий сферу компетенции комиссии, осуществляющей контроль при осуществлении сделок тех организаций, которые контролируются иностранными лицами, в так называемых стратегических секторах российской экономики. Надо на сегодняшний день в качестве первого шага определить очевидные исключения из перечня. Чего это касается? Это прежде всего касается сделок между организациями, которые и сейчас уже фактически находятся под контролем российских граждан и российских компаний, а также сделок, в которых участвуют международные финансовые организации. Срок внесения этого законопроекта – 15 мая текущего года.
7. Нам необходимо радикально повысить качество наиболее распространённых услуг, которые востребованы инвестиционным сообществом. Речь идёт прежде всего о работе таможни, о качестве обслуживания в аэропортах, процедурах регистрации, процедурах выдачи виз, процедурах выдачи разрешений на работу, о почтовых услугах.