Три великих экономиста

В «Капитале» Маркс прослеживает усиление нестабильности вплоть до того, что в конце концов система разрушается. Его рассуждения включают еще два очень важных прогноза относительно капиталистической системы. Первый: размеры предприятий будут постоянно расти вследствие периодических кризисов, разрушающих экономику. При каждом кризисе малые фирмы будут становиться банкротами, а их имущество будет скупаться выжившими фирмами. Тенденция укрупнения бизнеса есть, следовательно, неотъемлемая черта капитализма.

Второй: Маркс ожидает обострения классовой борьбы в результате «пролетаризации» масс. Все больше и больше занятых в малом бизнесе и независимых ремесленников будет выброшено на улицу в результате кризисного роста. Таким образом, социальная структура будет сведена к двум классам -- небольшой группе магнатов-капиталистов с одной стороны и огромной массе пролетаризованных (то есть лишенных собственности), озлобленных рабочих -- с другой.

В конце концов оказывается, что так больше продолжаться не может. По словам Маркса: «Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала, которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем растет и возмущение рабочего класса, который постоянно увеличивается по численности, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого процесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют».*

Инициированная Марксом экономическая дискуссия была сфокусирована, в основном, на следующих вопросах: разрушит ли в конце концов капитализм сам себя? Станут ли его внутренние напряжения, его «противоречия», как Маркс их называет, столь глубокими, что рыночный механизм не сможет их урегулировать? На эти вопросы нет простых ответов. Критики Маркса страстно утверждают, что капитализм не разрушился, что рабочий класс не обнищал и что многие предсказания Маркса, как, например, прогноз снижения нормы прибыли, не подтвердились.

Сторонники Маркса доказывают противоположное. Они подчеркивают, что капитализм почти разрушился в 30-х годах нашего века. Они отмечают, что все больше и больше людей «пролетаризуется», работая на капиталистическую фирму, а не на себя; в 1800 г., например, работали не по найму 80% американцев, а сейчас их доля равна 10%. Они подчеркивают, что размеры фирм постоянно растут и Маркс верно предвидел, что капиталистическая система будет распространяться и на некапиталистические Азию, Южную Америку и Африку.

Сомнительно, что заслуги Маркса как аналитика социальных процессов будут, в конечном итоге, определены на основе подсчета «за» и «против». Да, ему принадлежит много замечательных и глубоких утверждений; столь же несомненно, что он говорил о перспективах капитализма то, что, по-видимому, неверно. Многие экономисты не приемлют диагноза Маркса о том, что классовая борьба -- великий двигатель перемен в капиталистическом и докапиталистическом обществе, или его предсказания о движении к социализму. Но репутация Маркса зиждется, в конечном счете, не на этом. Она зиждется на его видении капитализма как системы, находящейся «под напряжением» и в процессе непрерывного развития вследствие этого напряжения.

Марксу мы обязаны гораздо большим, чем те несколько экономических идей, которых мы здесь коснулись. В действительности о Марксе следует думать не как об экономисте прежде всего, а как об основоположнике нового направления критического социального анализа: примечательно, что подзаголовок «Капитала» -- «Критика политической экономии».

В ряду великих мыслителей, каковым Маркс, безусловно, является, его законное место скорее среди историков, чем экономистов. Для его статуи наиболее подходящим было бы место в центре, с которого просматривались бы многие коридоры мысли: социологический анализ, философские исследования и, конечно, экономическая теория.

Ибо непреходящая заслуга Маркса -- в проникновении сквозь видимость, за пределы оболочки нашей социальной системы и наши способы рассуждения о ней -- в стремлении добраться до сущностей, глубоко погребенных под поверхностью явлений. Мы не занимались этим наиболее глубоким аспектом трудов Маркса, но о нем нужно помнить, так как именно он объясняет устойчивый интерес к его мыслям.

И наконец, какова связь Маркса с современным коммунизмом? Это предмет для книги о политике, а не экономической теории марксизма. Сам Маркс был пламенным демократом, но очень нетерпимым человеком. И, что важнее, его система идей тоже была нетерпимой и могла поэтому подстрекать к нетерпимости опирающиеся на нее революционные партии. Маркс умер задолго до возникновения современного коммунизма. Мы не можем знать, как бы Маркс к нему отнесся; вероятно, он был бы шокирован эксцессами коммунизма, но все еще питал бы надежды относительно его будущего. 

    Карл Маркс. «Капитал». Том I. M.: Изд-во полит, литературы, 1988, с. 772 -773. 

ДЖОН МЕЙНАРД КЕЙНС (1883 -- 1946)

Маркс был интеллектуальным пророком саморазрушения капиталистической системы; Джон Мейнард Кейнс был инженером капитализма, поддающегося ремонту. Сегодня это утверждение не бесспорно. Кое-кому доктрина Кейнса представляется такой же опасной и разрушительной, как доктрина Маркса. Ирония в том, что сам Кейнс был абсолютным противником Марксова учения и твердо стоял на позиции поддержки и улучшения капиталистической системы. Причина сохраняющегося недоверия к Кейнсу в том, что его с большим основанием чем других экономистов можно назвать отцом идеи «смешанной экономики», в которой правительство играет решающую роль. В наши дни многим людям все действия правительства представляются в лучшем случае подозрительными, а в худшем -- вредными. Поэтому у некоторых и Кейнс в немилости. Тем не менее он остается одним из великих новаторов в нашей науке, мыслителем, оказавшим столь же сильное влияние, как Смит и Маркс. Как заявил нобелевский лауреат Мильтон Фридмен, признанный консерватор, «мы все теперь кейнсианцы».

Портрет разностороннего англичанина

У Кейнса, несомненно, было много талантов. В отличие от Смита или Маркса, он, умнейший дилер и финансист, чувствовал себя как дома в мире коммерции. Каждое утро, еще в постели, он просматривал газету и определял свои операции на рынке иностранной валюты, самом неустойчивом из всех рынков. Одного часа (или около того) в день ему хватало на то, чтобы стать очень богатым человеком; только великий английский экономист Давид Рикардо (1772 -- 1823) мог бы сравниться с ним в финансовых делах. Как и Рикардо, Кейнс был спекулянтом по натуре. Однажды во время первой мировой войны, когда он работал в Государственном казначействе и управлял там английскими валютными операциями, он с восторгом доложил своему начальнику, что собрал изрядное количество испанских песет. Начальник обрадовался, что теперь у Англии достаточный запас этой валюты. «О нет», -- сказал Кейнс. -- «Я уже все это продал. Я собью цены». Так он и сделал. Позже, тоже во время войны, когда немцы обстреливали Париж, он поехал во Францию для переговоров от имени английского правительства; попутно он закупил по сильно заниженным ценам несколько изумительных шедевров французской живописи для Национальной галереи и картины Сезанна -- для себя.

Кроме того, он был еще и блестящим математиком; бизнесменом, очень удачно управлявшим большим инвестиционным трастом; балетоманом, женившимся на известной балерине; великолепным стилистом и непревзойденно искусным издателем; человеком большой доброты и -- при желании -- беспощадного остроумия, которому часто давал волю.

Как-то банкир сэр Гарри Гошен упрекнул Кейнса за то, что тот «не дает событиям идти своим путем». «Даже не знаешь, смеяться или плакать при таком простодушии,» -- писал Кейнс. -- «Может, лучше дать сэру Гарри идти своим путем?».

Величайшую славу Кейнсу принесла его экономическая изобретательность. Этот талант был у него от отца, выдающегося экономиста Джона Невилла Кейнса. Будучи студентом последнего курса, он уже удостоился внимания Альфреда Маршалла, который в течение трех десятилетий был ведущей фигурой в Кембриджском университете. Вскоре после окончания университета Кейнс завоевал известность небольшой блестящей книгой о финансах Индии; затем он стал консультантом английского правительства на переговорах в конце первой мировой войны. Обеспокоенный и приведенный в уныние мстительными условиями Версальского договора, Кейнс написал блестящее полемическое сочинение «Экономические последствия мира», которое принесло ему международную известность.

Почти тридцать лет спустя Кейнс сам стал руководителем на переговорах от имени английского правительства сначала по гарантиям займов во время второй мировой войны, затем -- как один из создателей Бреттон-вудского соглашения, которое заложило основы новой системы международных валютных отношений после этой войны. Как-то, после одной из его поездок в Вашингтон, репортеры толпились вокруг него, спрашивая, не продана ли Англия и не станет ли она вскоре еще одним штатом Америки. Ответ Кейнса был краток: «К сожалению, такой удачей похвастаться не могу».

Все великие экономисты -- дети своего времени: Смит -- голос оптимистического, нарождающегося капитализма; Маркс -- представитель жертв самого мрачного периода индустриализации; Кейнс -- продукт еще более позднего периода Великой депрессии.

Депрессия поразила Америку, как тайфун. Половина стоимости всего производства просто исчезла. Каждый четвертый потерял работу. Более миллиона городских семей обнаружили, что им отказано в праве выкупа закладной (вследствие просрочки уплаты), их дома навсегда для них потеряны. Когда банки закрылись (многие -- навсегда), девять миллионов вкладов пошли псу под хвост.

И в этой страшной реальности безработицы и потери доходов никто не мог ничего сделать, ничего предложить: экономисты были столь же потрясены поведением экономики, как и все американцы. Ситуация во многом напоминает то ощущение неуверенности, которое испытали и публика, и профессиональные экономисты в наше время перед лицом инфляции.

В этой обстановке тревоги и почти паники появилась великая книга Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег». Очень сложная, гораздо более формальная, чем «Богатство народов» или «Капитал», эта книга, тем не менее, содержит главную идею, достаточно простую для восприятия. Общий уровень экономической активности, говорит Кейнс (и в этом с ним согласились бы и Маркс, и Адам Смит), определяется готовностью предпринимателей осуществлять капиталовложения. Время от времени эта готовность блокируется обстоятельствами, которые затрудняют или делают невозможным накопление капитала: в модели Смита это происходит, когда слишком быстро растет заработная плата, а теория Маркса обнаруживает трудности на каждой стадии процесса воспроизводства.

Но все предшествующие экономисты, в известной степени даже Маркс, верили в то, что неудачи в процессе накопления капитала временные и ликвидируются сами собой. У Смита рост предложения труда со стороны молодых работников должен сдерживать зарплату. У Маркса каждый кризис (вплоть до последнего) предоставляет выжившим предпринимателям новые возможности продолжить погоню за прибылью. Диагноз Кейнса, однако, более суров. Он показал, что рыночная система может достичь состояния «равновесия при неполной занятости» -- одного из устойчивых состояний стагнации, несмотря на наличие безработных и неиспользуемого производственного оборудования. Революционный смысл теории Кейнса заключался в том, что рыночная система не обладает свойством самокоррекции для поддержания роста.

Мы лучше поймем диагноз Кейнса после того, как немного глубже изучим экономическую теорию, но и теперь легко понять выводы, к которым этот диагноз привел Кейнса. Если ничто автоматически не обеспечивает накопление капитала, то экономика, попавшая в состояние сильной депрессии, может в нем оставаться до тех пор, пока не будет найдена какая-либо замена частным инвестициям. И есть только один кандидат на замену, один источник такого стимулирования инвестиций -- правительство. Суть идеи Кейнса, следовательно, в том, что при попытках восстановить жизнеспособность находящегося в депрессии капитализма существенным элементом экономической политики могут быть правительственные расходы.