Переходная экономика

Характерной чертой эволюционного пути является то, что реформы обычно начинаются в сельском хозяйстве, где устраняются наиболее негативные черты командной системы и открывается определенный простор частной хозяйственной инициативе. Импульс, данный развитию сельского хозяйства и связанных с ним отраслей по производству потребительских товаров, становится своеобразным мотором дальнейшего распространения рыночных механизмов и одновременно, приводя к насыщению потребительского рынка, создает благоприятный социальный фон для дальнейшего углубления реформ.

19.2. «Рыночный социализм» как разновидность эволюционного пути перехода к рынку

Эта модель стала складываться в Югославии и Венгрии в конце 60-х гг., в Китае — в конце 70-х гг., во Вьетнаме — во второй половине 80-х гг. В Советском Союзе попытка перехода к рынку при сохранении доминирующего положения социалистической собственности и присущих командной системе институтов государственного управления экономикой была предпринята в 1987—1989 гг.

Отличительными чертами варианта «рыночного социализма» являются: постепенный (а не революционный) характер перехода к рынку; преобладание централизованного контроля государства над экономикой при довольно слабой роли рыночных регуляторов; сохранение государственной собственности на крупные предприятия при допущении и даже некоторой поддержке мелкой частной собственности.

Опыт применения этой модели дал весьма различные результаты. Так, в Китае и во Вьетнаме модель «рыночного социализма» обеспечила быстрый рост производства потребительских товаров и услуг населению на основе расширения частного сектора. В Югославии и Венгрии «рыночный социализм» позволил смягчить противоречия административно-командной системы, но не смог предотвратить системного кризиса и вызванного им падения производства.

Наименее удачным оказался итог попытки построения «социалистического» рынка в СССР. Во второй половине 80-х гг. в СССР наряду с доминировавшим государственным сектором, где сохранялись основы плановой системы, возникли кооперативные, арендные предприятия, индивидуальная трудовая деятельность. Однако при монопольном положении государственных предприятий оба сектора не столько сотрудничали, сколько мешали друг другу. Государственный сектор сохранял почти безраздельный контроль над распределением материальных и финансовых ресурсов, отводя частному сектору крайне узкую нишу хозяйственной деятельности. В свою очередь, возникновение частного сектора в производстве и посреднической торговле привело к дестабилизации потребительского рынка, прежде характеризовавшегося абсолютной монополией государства, и подтолкнуло инфляцию.

К тому же ослабление государственного контроля над производством не сопровождалось установлением контроля со стороны частных собственников, что повлекло нарастание бесхозяйственности на предприятиях. Предоставление предприятиям права самим устанавливать размер заработной платы не сопровождалось либерализацией цен, что, в свою очередь, вело к усилению инфляции. Началось стихийное перераспределение государственной собственности в частную через создававшиеся при госпредприятиях кооперативы, малые, совместные предприятия.

Попытка эволюционного перехода к рынку в Советском Союзе в 1989—1991 гг. не состоялась в силу многих причин, в числе которых были крайнее запаздывание в проведении реформ (в том числе и из-за утопических расчетов воплотить в жизнь модель «гуманного социализма»); начавшийся тотальный развал старой системы (предприятия отказывались выполнять госзаказы по установленным сверху невыгодным для производителей ценам, а централизованно распределяемые ресурсы сокращались, разрывались принудительные хозяйственные связи).

К концу 1991 г. экономическое положение России настолько ухудшилось, что иной альтернативы, чем качественный прорыв в рыночную экономику, уже не осталось.

19.3. «Шоковая терапия» или вариант радикального перехода к рынку

Эта концепция основана на идеях монетаризма, современного варианта либеральной рыночной теории. Монетаризм часто называют Чикагской школой, потому что эта теория в основном разработана в Чикаго американским ученым, лауреатом Нобелевской премии Милтоном Фридменом и его последователями.

Монетаризм исходит из того, что рынок — это самая эффективная форма экономической деятельности. Рынок способен к самоорганизации. Поэтому монетаристы утверждают, что преобразования переходного периода должны происходить с минимальным участием государства. Главная задача государства — поддержание устойчивости финансовой системы, поскольку без стабильной денежной единицы рынок существовать не может. Поэтому борьба с инфляцией — стержень монетаристской доктрины.

Основным инструментом антиинфляционной политики монетаристы считают одномоментную либерализацию цен и резкое сокращение государственных расходов. Именно этот, чрезвычайно болезненный для экономики акт и называют «шоковой терапией». Сторонники этой доктрины утверждают, что он обеспечивает быстрое восстановление равновесия в финансовой системе, укрепление денежной единицы, формирование частного капитала и на этой основе— переход к экономическому росту.

Финансовая политика правительства в период «шоковой терапии» должна обеспечивать так называемые жесткие бюджетные ограничения. Это означает, что предприятия могут тратить только то, что заработают сами. Что касается огромных тягот для населения от резкого удорожания жизни, то монетаристы считают, что период высоких цен лучше пройти быстро, чем растягивать финансовую стабилизацию на долгие годы.

Доктрина «шоковой терапии» была впервые разработана для практического применения американским ученым Джеффри Саксом и успешно опробована в середине 80-х годов в латиноамериканских странах, переживавших чудовищную инфляцию и развал экономики. Поэтому и в странах с переходной экономикой, парализованных огромной инфляцией и распадом государственной власти, «шоковая терапия» была принята в качестве экономического курса на ранних этапах преобразований.

Стратегия радикального перехода к рынку включает два основных направления:

1. Глубокие и по возможности быстрые институциональные реформы;

2. Финансовую стабилизацию.

В числе важнейших институциональных преобразований стратегия радикального перехода предполагает:

1. Одномоментную либерализацию цен на основную массу товаров и услуг и переход от государственного материально-технического снабжения к свободной торговле средствами производства и предметами потребления. Эта мера приводит к устранению товарного дефицита и запускает механизмы рыночного саморегулирования;

2. Скорейшее разрушение прежней системы централизованного планирования и замена административных способов государственного регулирования экономическими, среди которых главными являются ужесточение условий предоставления кредита, ограничение наличной эмиссии;

3. Ускоренную приватизацию государственной собственности, переход к частной собственности на землю;

4. Либерализацию внешнеэкономической деятельности, что приводит к широкому открытию внутреннего рынка и экономики в целом для иностранных товаров и капитала.

Недостатки стратегии радикального перехода к рыночной экономике сводятся к следующему:
— во-первых, в условиях унаследованных от прежней системы огромных структурных диспропорций переход к свободному ценообразованию приводит к тому, что наиболее прибыльной сферой вложения капитала становится перераспределительная деятельность при оттоке ресурсов от производственной сферы;
— во-вторых, стремительный переход к ценообразованию на основе спроса и предложения в условиях доставшегося от планового хозяйства товарного дефицита и монопольного положения производителей на первых порах вызывает высокую инфляцию;
— в-третьих, стратегия радикального перехода, сопровождаемая высокой инфляцией, влечет за собой падение жизненного уровня преобладающей части населения и усиление социальной дифференциации.

Выбор, который большинство стран с переходной экономикой делают в пользу «шоковой терапии», обусловлен объективными факторами. Конечно, и для производства, и для населения предпочтительнее, чтобы реформы осуществлялись на основе продуманной градуалистской стратегии, без ущерба для производства и жизненного уровня. Однако на начальном этапе переходного периода обычно нет условий для реализации такой стратегии. «Денежный навес», стремительная инфляция и развал экономики в этот период сопровождаются распадом старых органов государственного управления, что делает едва ли возможным осуществление последовательного экономического курса. Только немногие страны, обеспечившие плавный переход от государственности советского типа к новому демократическому государственному устройству или, напротив, подобно Китаю сохранившие нетронутыми государственные институты, сумели избежать «шоковой терапии».

19.4. «Шоковая терапия» в России и постсоциалистических странах

В наиболее последовательном виде доктрина «шоковой терапии» реализована в Польше в 1990—1991 гг. первым некоммунистическим правительством под руководством премьер-министра Лешека Бальцеровича. Основными элементами этого курса были либерализация цен и валютного курса, замораживание заработной платы, повышение ставки банковского процента, сокращение государственных расходов на финансирование промышленности и социальной сферы, либерализация внешнеэкономической деятельности. Правительству Бальцеровича удалось решить основную задачу— подавить инфляцию. Если в 1990 г. цены выросли на 250%, то в 1991 г. — только на 60%, а в последующие годы инфляция опустилась до 20 — 30% в год. Укрепление денежной системы в сочетании с бурным развитием частного сектора и притоком иностранных инвестиций позволило Польше всего через три-четыре года после начала «шоковой терапии» войти в стадию экономического роста.

Недолгая история переходной экономики показывает, что почти все постсоциалистические страны в той или иной степени руководствовались доктриной «шоковой терапии». В некоторых странах, например в Польше, Чехии и Эстонии, этот опыт был вполне успешен.

В России «шоковая терапия» смягчалась тем, что правительство не ограничивало заработную плату, и это привело к возникновению классической инфляционной спирали «цены — заработная плата». Кроме того, уже с конца весны 1992 г. государство увеличило эмиссию денег и расширило кредитование народного хозяйства. Все это растянуло финансовую стабилизацию в России на четыре года. Если в 1992 г. инфляция составила 2500%, то в 1996 г. она опустилась до 22%. Такой длительный период стабилизации, противоречивый и непоследовательный процесс ограничения объема денежной массы в обращении позволяют утверждать, что полномасштабной «шоковой терапии» в России не было.

Борьба с инфляцией растянулась на несколько лет и в других странах с переходной экономикой, например в Армении и на Украине. Следует подчеркнуть, что и в этих странах правительство было вынуждено в конце концов прибегнуть к жестким мерам антиинфляционного регулирования, потому что быстрый рост цен на протяжении нескольких лет не оставлял народному хозяйству никаких шансов на стабилизацию и оживление.

20. Цели постсоциалистической трансформации

Если вопрос о том, от какой системы мы уходим, достаточно ясен, то вопрос о том, чем же должен завершиться переходный период, остается в высшей степени дискуссионным.

Цели переходного периода. В начале переходного периода многие предполагали, что в России сложится экономика либерального типа, похожая, например, на экономическую систему США. Однако практика показала, что вопрос о конечной цели трансформации гораздо сложнее. Особенности исторического опыта России нельзя отбрасывать в сторону. Россия не может быть похожа ни на США, ни на Германию, ни на какую-либо иную страну. Оставаясь самобытной, она должна взять все позитивное из мирового опыта.

Очевидно одно: Россия развивается как государство с рыночной экономикой. Успешное функционирование рынка находится в прямой зависимости от политического курса развития государства. Эта связь обусловлена, во-первых, тем, что частный собственник должен видеть в государстве не противника, а союзника и покровителя, способного защитить его права собственности. Уверенность в незыблемости своих экономических и политических прав позволяет собственнику развивать свое дело на основе долгосрочной и продуманной стратегии. Во-вторых, важные государственные решения должны приниматься в интересах большинства и, следовательно, благоприятствовать тем направлениям и сферам экономической деятельности, которые являются наиболее перспективными на каждый данный момент времени.

Исторический путь нашей страны в сочетании с универсальными социально-экономическими тенденциями (мегатрендами) свидетельствует о том, что конечной целью переходного периода должна служить смешанная либерально-регулируемая экономика с сильно выраженными социальными функциями государства.

Смешанный характер модели, которая способна возникнуть в России, связан с двойственным и противоречивым характером исторического развития и современного состояния общества и экономики.

Доминирующее положение государства, характерное для России на протяжении всей истории вплоть до сегодняшнего дня, нельзя изменить за несколько месяцев и даже лет. Влияние исторического пути на траекторию последующего развития хорошо изучено современной неоинституциональной теорией, которая обосновывает тесную зависимость современного социально-экономического процесса от огромной совокупности экономических, политических, культурных и иных институтов, сформировавшихся в ходе многовековой эволюции общества. Ведущий представитель неоинституционализма, уже упоминавшийся американский ученый Д. Норт писал по этому поводу: «История имеет значение... потому, что настоящее и будущее связаны с прошлым непрерывностью институтов общества».

Итак, степень реального огосударствления всех экономических процессов в России в обозримом будущем будет оставаться весьма высокой. Это обстоятельство нельзя рассматривать как «абсолютное зло». При всех недостатках, связанных с государственным вмешательством в экономику, оно может играть важную и позитивную роль в развитии производства, активизации инвестиционного процесса и особенно в подъеме социальной сферы, которая в современных условиях превращается из результата роста в источник роста. Кроме того, современная экономическая система носит настолько сложный характер, что наличие множества социально-экономических, политических и правовых институтов серьезно затрудняет действие рыночных сил, и это тоже требует вмешательства государства в экономику.