Наемный труд и капитал. Выбор эффективных форм партнерских отношений

     На  данном этапе, с точки зрения марксистов, немногие капиталисты начинают контролировать массу капитала, в 5-10-15 раз превышающую  их собственный капитал. Человеку достаточно завладеть 10-15 % акций такого рода компании, и, если все остальные владеют  не более, чем 2-3 % акций, он становится реальным хозяином и может навязывать свои решения остальным акционерам через механизм голосования. Важную роль играет механизм корпоративного контроля. Внутренний контроль крупной корпорации ядром собственников, практически игнорирующих интересы остальных собственников, – феномен, который Гильфердинг назвал “властью финансового капитала”. Марксисты выделяли слой владельцев остаточных прав собственности, т.е. твердое ядро владельцев – таков был их подход к этой проблеме.

     Следующими к проблемам открытой корпорации обратились двое очень известных американских социологов Берли и Минц. В своей книге “Современная корпорация и частная собственность” (1932) они впервые поставили проблему агентских издержек (издержек агентства), описав ее как центральную проблему эффективности корпорации, хотя и не ввели самого термина “агентские издержки”. Авторы описывали эту проблему не с точки зрения организации капиталистов, а с точки зрения объективных возможностей для мелкого акционера (shareholder) контролировать происходящее в корпорации.

     Берли и Минц говорят, что в сравнении с издержками по выработке коллективного действия и необходимого контроля возможные выгоды мелких акционеров ничтожны. Именно поэтому менеджеры корпорации становятся agents-out-of-control – агентами, которые не контролируются и практически ничем не ограничены в принятии решений. И поэтому корпорация начинает действовать не в интересах владельцев капитала, а в интересах группы менеджеров, которые дорвались до ее руководства.

     Далее проблема открытой корпорации разрабатывалась  в социологии и в старом институционализме, в частности, Д.К. Гэлбрейтом. Во всех своих работах он развивал под определенным углом зрения положения, выдвинутые до него Вебленом, стремясь доказать, что сейчас основным ресурсом становится ресурс управленческий, а не финансовый капитал как таковой. Привлечение капитала, по мнению Гэлбрейта, эквивалентно тому же найму рабочей силы. Это своего рода контракт, который имеет вид привлечения дополнительного собственника. Однако реально контролируют корпорацию и, соответственно, предъявляют на нее остаточные права собственности те, кто управляет данной корпорацией. Точка зрения Гэлбрейта достаточно спорна, тем не менее внятно ее стали критиковать лишь с конца 1960-ых гг.

     В 1965 г. Карл Менне (Karl Menne) в работе, посвященной корпоративным слияниям, фактически заявил, что сам рынок, на котором действует корпорация, представляет собой некий ограничитель оппортунистического поведения менеджеров. А основные работы по этой проблематике принадлежат выдающимся экономистам Дженсену и Меклингу. В 1970-ых гг. они выдвинули т.н. “новую теорию корпораций”. В частности, в самой известной своей статье “Теория фирмы, поведение менеджеров, издержки агентства и структура собственности” (1976) эти авторы сформулировали три группы внешних факторов, которые ограничивают оппортунистическое поведение менеджеров корпораций:

1. конкуренция на рынке капитала. Дженсен и Меклинг первыми, как ни странно, почти за 100 лет существования организованного рынка обратили внимание на то, что сам этот рынок дает возможности владельцам долей капитала оценивать эффективность данной корпорации, причем практически при нулевых издержках. Организованный рынок (в данном случае - рынок фондовый) заставляет всех его участников постоянно торговать свои акции. Сводка стоимости акций или капитальной стоимости фирм постоянно публикуется в газетах, что позволяет отследить их динамику. Публикуются и обзоры специалистов, в которых указано, рейтинг каких фирм повышается, а каких – снижается, и пр. Таким образом, сам организованный фондовый рынок представляет собой для владельцев маленьких долей капитала практически бесплатную систему сигналов о том, надо ли покупать или продавать акции данной фирмы. А поведение владельцев довольно эффективно влияет на поведение менеджеров;
2. рынок услуг менеджеров. Существует рынок обособленных менеджеров. Поскольку система достаточно прозрачна (отчеты корпораций публикуются), то известно, какие менеджеры сколько получают, известны также результаты деятельности возглавляемых ими корпораций. И совет директоров данной корпорации, ориентируясь на два показателя - объективную стоимость корпорации и вознаграждение менеджеров, - может устанавливать некоторую равновесную цену за услуги высшего менеджмента одинакового качества с поправкой на специфику данной корпорации. Рынок услуг менеджеров заставляет менеджеров вести себя менее оппортунистически, т.е. вкладывать больше средств в дивиденды, в капитальную стоимость корпорации;
3. конкуренция между командами менеджеров, которая проявляется в поглощениях фирм (о чем писал еще Менне). Если фирма долгое время действует неэффективно, ее капитальная стоимость снижается, дешевеют ее акции, и поглощение такой фирмы становится осуществить все легче и легче. Команда менеджеров, фирму которой поглотили, при этом оказывается на улице, и вряд ли ей удастся быстро найти новую работу. Данный фактор – конкуренция между командами менеджеров – также заставляет их вести себя менее оппортунистически.

     Оппортунистическое  поведение высших менеджеров может  проявляться в формах fraud и non-fraud, о чем писали Берли и Минц и прочие критики корпораций.

• Fraud - некое злонамеренное поведение высших менеджеров, приводящее к потерям фирмы. Например, это может быть упоминавшаяся уже перекачка ресурса в другую фирму, когда дивиденды основной фирмы равняются 0 или 1 центу, а узкая группа руководителей в той, другой, фирме получает огромные прибыли; отлынивание от работы (что редко, но бывает в высшем менеджменте); а также деятельность фирмы, которая заранее сознательно строится на обмане. Классический fraud в российской истории – “наперсточники” или такие фирмы, как “МММ”, “Тибет”, “Властилина” и т.д.

• Non-fraud - некое незлонамеренное поведение высших менеджеров, тем не менее ведущее к значительным потерям фирмы (их поведение не специально, а нечаянно привело к таким последствиям).

       К «fraud» относят потребление на рабочем месте (on the job consumption). Это сложная знаковая система, в которой нуждаются особенно входящие на рынок малоизвестные фирмы. Скажем, высший менеджер заявляет, что должен ездить в лимузине в сопровождении трех “Джипов” с “братками”, иначе его не примут всерьез, а то и убьют, и он не сможет исполнять своих обязанностей. Потребление ли это на работе, в наших условиях понять сложно. Это русско-окрашенное on the job consumption. Трудно бороться против такого подхода, когда он заявляется высшим менеджментом.

     Примером  действий «non-fraud» является дело английского банка Barrings. Его сотрудник, начинающий менеджер, вложил практически все свободные средства банка в рискованные бумаги на одном из недавно возникших азиатских рынков. Он сделал это с лучшими намерениями, желая заработать как можно больше денег для банка. Сам он работал только за свою зарплату плюс некий бонус от текущей прибыли совершенных им операций. Но он не нес ответственности за последствия своих деяний, как положительных, так и отрицательных. В результате, он разорил банк. Barrings прекратил свое существование и был куплен голландским банком ING, который прежде был несколько меньше английского.

     Мы  видим, что для разных организационно-правовых форм характерны различные партнерские  отношения. Таким образом, выбор  эффективных партнерских отношений  напрямую связан с выбором формы  деятельности и наоборот.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Проблемы  партнерских отношений  в акционерных  обществах Беларуси

     Во всем мире существуют проблемы, связанные с оппортунистическим поведением менеджеров в корпорациях. В Беларуси эти проблемы стоят особенно остро, во-первых, по причине недостатков законодательства в данной сфере, а во-вторых, в связи с недостатком опыта развития отношений в сфере морали, т.е. не в юридической, а этической сфере.

     По  причине отставания развития нормативно-законодательной  базы в последние годы в Беларуси возникло около двадцати схем недружественных  захватов активов, которые осуществляются по формальным признакам в рамках законодательства, то есть вполне  легитимно. Неправомерные захваты чужой  собственности происходят как в  рамках закона (например, скупка акций  как инструмент приобретения контроля с дальнейшим перехватом управления предприятием в свои руки и поддержкой административного ресурса), так  и в рамках неправомерных деяний, в частности, криминальных банкротств.

     Общественная  опасность преступлений, связанных  с банкротством, заключается в  подрыве основополагающих инструментов финансово-хозяйственной деятельности – институтов займа и кредита  – путем умышленного уклонения  от уплаты долгов. Отношения и интересы заимодавца и получателя капитала не всегда складываются и формируются  по классической схеме. Например, когда  заемщик предпринимает действия, противоречащие интересам кредитора. При этом первый заверяет второго  в заслуживающей доверия форме  в том, что он не намерен причинить  ему какой-либо ущерб. Одними из наиболее масштабных по размерам ущерба, причиненного кредитору, собственнику, учредителю, участнику, акционеру, являются криминальные виды банкротств.

     Актуальность  данной проблемы определяется статистикой  этого вида преступлений. В Беларуси, по мнению отдельных экспертов, по антикризисному управлению, около половины всех банкротств являются преднамеренными.

     В качестве примера можно привести схему захвата активов через преднамеренное банкротство поселкообразующего предприятия целлюлозно-бумажной промышленности – ОАО «Молодечненская картонная фабрика «Раевка» (поселок Раевка Молодеченский район). Это предприятие с долей государства в уставном фонде, где высока его социальная роль как центра жизнеобеспечения населения поселка.

     Иностранные участники ОАО, юридический адрес  которых был зарегистрирован  в оффшорной зоне, своими управленческими  действиями (возможно вначале непрофессиональными, а затем криминальными) способствовали вымыванию собственных оборотных  средств предприятия. Данные учредители (за которыми стояли граждане России) сами, через собственные (российские) и подставные аффелированные фирмы, стали поставщиками сырья на свою же фабрику. Путем внедрения в руководство фабрики аффелированных лиц способствовали «отсечению» от долголетнего сотрудничества с фабрикой других добросовестных заказчиков, кроме своих доверенных фирм. Для этого они завышали цены, затягивали сроки изготовления продукции. Заказчикам предлагали «стать в очередь» на длительный срок, прекрасно понимая как это им невыгодно.

     Следующим шагом, после того как фабрика  утратила собственные оборотные  средства, стал перевод предприятия  учредителями совместно с руководством предприятия на работу по давальческой схеме. От бартера Россия, как поставщик  целлюлозы в Беларусь, давно отказалась. На более качественном российском сырье  производилась и более качественная продукция. Однако работой в давальческом режиме (сначала на 50%, а затем  и более) фабрику загрузили на невыгодных для нее условиях. Оплата услуг производилась по заниженным ценам, не покрывающим фактические  затраты фабрики на производство продукции. Причем цены оставались фиксированными в течение года, несмотря на высокую  инфляцию и рост стоимости энергоносителей. В тоже время «давальцы» за оказанные услуги по переработке рассчитывались не «живыми» деньгами, а более качественным российским сырьем, но поставляемым по завышенным и постоянно пересматриваемым в сторону увеличения ценам.

     Аффелированный менеджмент фабрики осуществлял заведомо убыточные сделки, преобладал бартер и другие не денежные формы расчетов. Например, после того, как были инвестированы значительные средства в строительство новых очистных сооружений, необходимых в первую очередь в технологических целях, было демонтировано и продано оборудование цеха под «грязную» технологию производства продукции, преимущественно для которого они и строились. В результате предприятие, наряду с понесенными убытками, лишилось возможности выпускать свой самый конкурентоспособный вид продукции и перешло в режим «выживания», или в режим «спящего» предприятия: если сырье и заказ есть – работает, а если нет, то не работает. При этом завышенные цены на поставляемое аффелированными фирмами сырье также вели к неконкурентоспособности продукции по ценовому фактору.

     Социальный  ущерб, нанесенный местному населению, также значителен. Большинство жителей  поселка осталось не только без средств к существованию, но и вынуждено было проживать в мало отапливаемых от аварийной котельной фабрики жилых домах. В поселке Раевка (Молодеченский район) резко возросло пьянство, самогоноварение, кражи. Ущерб местному бюджету на момент возбуждения процедуры банкротства состоял примерно в трехлетней неуплате налогов неплатежеспособным и ставшим убыточным предприятием. Из-за отсутствия средств не осуществлялся текущий и плановый ремонт оборудования. Оно приходило в негодность. Котельная находилась в аварийном состоянии и продолжала работать только потому, что надо было хоть как-то отапливать поселок, на что частично выделялись средства из местного бюджета.