Экономический империализм

  Экономическая теория рождаемости. Уже в одной  из своих ранних статей Беккер высказал мысль, что решение иметь детей  аналогично другим инвестиционным решениям, принимаемым рациональными агентами. Дети выступают в его трактовке как своего рода «блага длительного пользования». Они являются для родителей источником удовлетворений (в современном обществе — по преимуществу неденежных), но их содержание и воспитание требуют немалых затрат, как явных, так н неявных (прежде всего - времени родителей). Спрос на детей поэтому отрицательно связан с издержками по их содержанию и положительно — с уровнем дохода родителей. Казалось бы, этому противоречит тенденция к сокращению размеров семьи в процессе экономическою роста. Однако при более высоких ставках оплаты возрастает не только доход семьи - дорожает фактически и время родителей. Поскольку же воспитание детей — процесс чрезвычайно вре-мяемкий, «эффект цены» перевешивает «эффект дохода», так что с повышением заработной платы, предлагаемой на рынке, спрос на эти «блага» (т.е. рождаемость) сокращается.

  Не  менее важный элемент планирования семьи, впервые проанализированный Беккером, — выбор между «количеством» детей и их «качеством» (состоянием их здоровья, уровнем образования и т.д.). В известной мере, как было им выявлено, «качество» и «количество» взаимозаменяемы, причем они связаны сложной, нелинейной зависимостью. Поэтому даже небольшое «удорожание» содержания детей (например, из-за падения экономической ценности их труда в городских условиях по сравнению с сельскими) может запускать этот процесс и вести к резкому сокращению рождаемости".⁹

  Кроме того, экономический рост, повышая  нормы отдачи образования и стимулируя тем самым спрос на «качество» детей, дополнительно подрывает спрос на их «количество». Именно эти два фактора, по мнению Беккера, и лежали в основе резкого сокращения размеров семьи в индустриально развитых странах.

  Роль  предпочтений и процесс их формирования. Многие работы Беккера посвящены доказательству, что модель «человека экономического» не связана жестко с каким-то одним типом мотивации. В частности, в нее вполне вписывается альтруистическое поведение. Альтруизм понимается как положительная зависимость между функциями полезности разных людей: например, благосостояние матери тем выше, чем благополучнее ее ребенок. (Другими словами, функция полезности ребенка входит как один из аргументов в функцию полезности матери.) Зависть означает аналогичную зависимость, но только отрицательную: завистнику тем лучше, чем хуже другому, и, наоборот, тем хуже, чем другому лучше. Эгоизм же предполагает отсутствие взаимосвязи функций полезности разных людей.

  Отталкиваясь  от такого понимания, Беккер сформулировал ставшую знаменитой «теорему о дурном ребенке», раскрывающую роль альтруизма в семье. Она гласит, что если глава семьи (бенефактор) является альтруистом, то даже «дурной» ребенок (бенефициарий), движимый исключительно эгоистическими мотивами, все равно будет демонстрировать альтруистическое поведение. Говоря иначе, эгоист будет учитывать интересы других членов семьи и так же, как они, стремиться к максимизации общего дохода семьи.

  Это можно пояснить на простом примере¹⁰. Пусть эгоист Том может предпринять некое действие, которое, увеличив его доход на 1 тыс. дол., сократило бы доход его сестры Джейн на 1,5 тыс. «Теорема о дурном ребенке» гласит, что альтруистическое поведение отца удержит Тома от подобного поступка. Если бы он совершил его, общий доход семьи уменьшился бы на 500 дол. Отец, пекущийся о благосостоянии как Тома, так и Джейн, постарался бы тогда перераспределить бюджет семьи таким образом, чтобы сокращение уровня потребления затронуло отдельных ее членов примерно в равной мере. Поэтому он сократил бы свои «трансферты» для Тома более чем на 1 тыс. дол., увеличив их при этом для Джейн менее чем на 1,5 тыс. В итоге Том остался бы в проигрыше. Предвидя подобное развитие событий, он станет воздерживаться от любых действий, наносящих ущерб благосостоянию семьи (как бы плохо ни относился он к другим ее членам), и делать все возможное для улучшения ее положения. Так альтруизм главы семьи побуждает к кооперативному поведению всех остальных и способствует максимизации их общего уровня благосостояния.

  Это, по мысли Беккера, помогает понять, почему на рынке преобладает эгоистическое  поведение, тогда как в пределах семьи — альтруистическое. Дело не в том, что фирмам альтруизм чужд. Просто на рынке он менее эффективен, чем эгоизм. Известно, что денежные трансферты больше отвечают интересам получателей, чем выплаты в натуре. Поэтому и помощь альтруистически настроенных фирм окажется эффективнее, если она будет принимать форму денежных пожертвований, а не снижения цен на выпускаемую продукцию. Другими словами, даже альтруистические фирмы будут вести себя «эгоистически» (стремиться к максимизации прибыли), чтобы иметь больше возможностей для развертывания филантропической деятельности.

  Напротив, в пределах семьи эффективнее  альтруизм. У альтруистов происходят своего рода «удвоение» полезности: они  извлекают ее не только из тех благ, которые потребляют сами, но и из тех, которые потребляют их близкие. Поэтому, полагает Беккер, у альтруистов лучше шансы на выживание в процессе естественного отбора. Они больше заботятся о детях, тем самым содействуя их успеху в последующей взрослой жизни. Так альтруизм передается из поколение в поколение. Отсюда следует, что в ходе развития человечества он должен был распространяться среди все большего числа семей.

  Какими  установками преимущественно руководствуется  человек, во многом определяется его  детским опытом, когда закладывается  основа индивидуальных привычек и вкусов. В связи с этим Беккер говорит о рациональном формировании предпочтений. Его можно считать рациональным, если, воспитывая в детях определенные склонности и установки, родители учитывают, как это скажется впоследствии на их взрослом поведении.

  Вопрос  о характере предпочтений приобретает  особую важность при изучении процесса передачи капитала — как физического, так и человеческого — от одного поколения к другому. Как показал  Беккер, родители-альтруисты будут  передавать богатство детям прежде всего путем инвестиций в их человеческий капитал, поскольку отдача таких инвестиций выше. Родители-эгоисты будут недоинвестиро-вать в человеческий капитал детей, затрачивая больше средств на свое текущее потребление. Однако и они нуждаются в поддержке детей в пожилом возрасте. Учитывая это, они станут воспитывать в своих детях чувство вины, не позволяющее пренебрегать поддержкой родителей в старости. Для эгоистических семей чувство вины оказывается заменой (правда, недостаточно эффективной) альтруизма, потому что в подобной ситуации даже родители-эгоисты начинают больше инвестировать в человеческий капитал своих детей. Ведь чем образованнее дети, тем выше их взрослые заработки, а чем выше заработки, тем больше объем поддержки родителей.

  В итоге Беккер приходит к важному общему выводу: выработка в людях определенных привычек и установок повышает эффективность социального взаимодействия. Привычное поведение заменяет формальные институты в тех случаях, когда их функционирование оказывается невозможно".

1.3 Теоретические основы империализма экономической науки. 

  Согласно Даниелю Хаусману, экономика является отдельной наукой¹¹. Экономика также - наука неточная, которая, по словам Филиппа Мировски, производит «больше тепла, чем света»¹².  Другие ученые пошли еще дальше, заявив, что экономика, в данном случае - неоклассическая, вовсе не является наукой.  Но все же экономическая мысль исторически является существенной частью общественных наук, а сложившаяся плачевная ситуация не связана с ее сущностью. Однако ответственность неоклассической экономики, а в последнее время и Новой классической экономики, за настоящий кризис неоспорима.

      В самом конце ХIX века Леон Вальрас  попытался уйти от политической экономии и создать то, что он называл  социальной математикой, пытаясь последовать примеру физики и механики. Он был глубоко убежден в том, что полученные подобным образом нормативные научные результаты позволят экономистам давать рекомендации абсолютно беспристрастно. Политическое влияние могло бы быть полностью исключено из экономики общественного выбора, если удалось бы доказать, что всегда может быть найдено единственное оптимальное решение. В этом смысле именно от Вальраса экономисты мэйнстрима унаследовали свои глубоко антидемократические установки ¹³. Полемика между Германом Лораном и Вальрасом/ Парето о возможности интегрирования функции полезности показала необоснованность «доказательства» отцов неоклассической экономики, что состояние равновесия не зависит от способа его достижения¹⁴

      К началу Великой депрессии строительство здания неоклассической экономики было еще очень далеко от завершения. Оно было завершено Жоржем Дебрё и Кеннетом Эрроу только к концу 1940-х - началу 1950-х годов, так что современная теория общего равновесия точно так же могла бы быть названа теорией Эрроу-Дебрё, как и теорией Вальраса.

      С точки зрения внутренней согласованности  теория общего экономического равновесия являет собой образец стройности и элегантности и, несомненно, является огромным достижением. Однако эта теория описывает мир, который отдален  на сотню световых лет от существующих экономик, как прошлых и настоящих, так и будущих. Теория предполагает выпуклость функции спроса, хотя было доказано, что это скорее исключение, нежели правило. Но без данной предпосылки невозможно продемонстрировать устойчивость какого-либо равновесия или то, что равновесие может существовать только в единственном числе. В ситуации более чем одного неустойчивого равновесия единственного наилучшего решения не существует. Выбор экономических и общественных решений - удел политики. Но в таком случае весь проект трансформирования экономической теории в подобие социальной математики несостоятелен.

      Если  же пытаться ввести немного более  реалистичные предпосылки, как это  сделали Акерлоф, Стиглиц, Спенс  и другие, то большинство выводов теории общего равновесия будут сведены на нет. Получается, что существует вынужденная безработица, что так называемый «естественный уровень безработицы» - это заблуждение, что свободная торговля и финансовая либерализация совсем не обязательно являются идеальными решениями , равно как и уменьшение количества денег, находящихся в обращении¹⁵. А стремление установить уровень инфляции на минимально возможном уровне и вовсе может быть губительным.

      Даже критика изнутри неоклассической парадигмы фактически демонстрирует то, что могут быть приведены достаточные аргументы в пользу вмешательства в экономику сильного государства и что рынки не могут быть информационно эффективными.

      Тем не менее логика теории общего равновесия наложила большой отпечаток на экономическую мысль. Большая часть из того, что сейчас называется кейнсианской макроэкономикой (и, к сожалению, преподается в университетах всего мира под таким названием), на самом деле есть не что иное, как неоклассическая интерпретация идей Кейнса. Так называемая «неоинституциалистская» школа (Коуз, Уильямсон и их последователи) действует в рамках парадигмы теории общего равновесия. И наконец, представители Новой классической экономики - образующие ядро монетаристской доктрины - даже усилили наиболее неправдоподобные положения теории общего равновесия. Печально знаменитая теория рациональных ожиданий является хорошим примером того, чего не следует делать в экономической науке.

      Успех теории общего экономического равновесия частично может быть отнесен на счет ее кажущейся стройности. Кроме того, она во многом способствовала карьерному взлету многих ученых. Теория общего равновесия позволяет построить модель любого вида человеческой деятельности. Такая модель может быть написана как для международной торговли, так и для «объяснения» мотивации криминальной деятельности, браков и разводов, стремления получить образование и так далее. Для молодого аспиранта всегда найдется модель, которая позволит написать хорошую диссертацию, сделать удачную карьеру, продолжать заниматься наукой или присоединиться к постоянно увеличивающемуся бюрократическому аппарату в качестве советника по экономическим вопросам. Факт остается фактом: теория общего экономического равновесия как раньше, так и теперь ускоряет карьерный рост.

      Последним, но не менее важным является то обстоятельство, что успех теории общего экономического равновесия - результат сознательной стратегии интеллектуальной замкнутости и институционального принуждения. Интеллектуальная замкнутость проявляется в двух измерениях. С одной стороны, это возрастающая значимость в обучении и научной деятельности вспомогательного аппарата (математики и эконометрики), в ущерб более углубленному пониманию того, чем же на самом деле занимаются экономисты¹⁶

      Другое  измерение интеллектуальной замкнутости - это систематическое использование порочного круга для отказа от научного спора. Приведем пример. Когда неоклассики столкнулись с исследованием, продемонстрировавшим, что большинство предпосылок о рациональном поведении человека и максимизации целевой функции ошибочны, они заявили, что экономическая наука определяется принципом максимизации рациональности. Следовательно, исследованияразличных типов рациональности не принадлежат к экономической теории, а раз так, то нет нужды их обсуждать ¹⁷. Проблема в том, что основа теории зиждется как раз на предпосылках о рациональности и максимизации целевой функции, но большинство экономистов до сих пор делают вид, что то, чем они занимаются, имеет связь с реальностью, что дает им право давать рекомендации.

      Институциональное принуждение - это, к сожалению, одновременно и широко распространенное, и плохо  описанное явление. Даже экономисты, придерживающиеся широких взглядов, а таких сейчас достаточно много, часто отговаривают своих аспирантов писать диссертации, используя идеи, которые не являются общепринятыми. Они делают это «ради того, чтобы спасти карьеру» своего подопечного. На экономических факультетах западных университетов плюрализм практикуется не всегда.