Экономический империализм

   Насколько велика объясняющая и эвристическая сила маржиналистского подхода? Этот вопрос не получил окончательного решения до сих пор,  хотя успехи,  достигнутые на пути применения маржиналистского подхода в экономике,  очевидны.  Поначалу,  например у Менгера,  маржиналистский анализ применялся к ограниченному кругу явлений. Рассматривался преимущественно простой обмен (бартер) между отдельными индивидами. Но уже в самое ближайшее время круг исследуемых с позиций маржинализма явлений стремительно расширяется. В область анализа включается не только функционирование спроса,  обеспечивающего с позиций маржиналистской теории ценностную характеристику товара, но и область предложения, обусловленного производством товара.

Возникает маршаллианский синтез спроса и предложения,  балансовое отношение между которыми определяет формирование рыночной цены товара.  Так,  начиная с

А.  Маршалла,  конституируется экономическая неоклассика.

Учитывая сказанное выше, представляется, что сегодняшнее положение дел в области социально-экономических и гуманитарных наук выглядит весьма вдохновляющим. Современный экономический подход, обретающий свое самосознание и определяющий область своего применения как решение проблем выбора путем ценностной калькуляции возможных альтернатив,  всерьез может претендовать на статус парадигмального для всей области социально-гуманитарных дисциплин,  поскольку проблематика выбора  (предмет современного экономического подхода) обнаруживает себя как сквозная и фундаментальная для всех сфер человеческой деятельности во всех ее разнообразных проявлениях. «…Я пришел к убеждению, – пишет адепт современного экономического подхода,  лауреат Нобелевской премии по экономике 1992 г. за  «распространение

сферы микроэкономического анализа на широкий круг человеческого поведения и взаимодействий между людьми, включая нерыночное поведение» Г. Беккер, – что экономический подход является всеобъемлющим, он применим ко всякому человеческому поведению – к ценам денежным и теневым, вмененным; к решениям повторяющимся и однократным, важным и малозначащим; к целям эмоционально нагруженным и нейтральным; к поведению богачей и бедняков, пациентов и врачей, бизнесменов и политиков, учителей и учащихся». Мы присоединяемся к мнению Г. Беккера, подчеркивающего, что «...экономический подход уникален по своей мощи, потому что он способен интегрировать множество разнообразных форм человеческого поведения» .

Необходимо признать, что конкретный механизм ценностной калькуляции во многих традиционно входящих в состав человеко- и обществоведения случаях еще не нашел адекватного научного описания. Понятно, что далеко не везде при анализе человеческой деятельности уместно применять денежные ценовые показатели,  но то,  что соответствующие ценностные показатели искать нужно, по крайней мере, с точки зрения

современного экономического подхода, – не вызывает сомнения. «Чудес не бывает». Если мы хотим научным образом проводить анализ человеческого поведения, мы обречены исследовать реальную логику ценностного выбора и, соответственно, искать адекватное описание ценностных показателей,  участвующих в проведении соответствующих калькулятивных расчетов. Немалые успехи в этом направлении уже сделаны. Эффективность современного экономического подхода уже продемонстрирована во многих, в том числе и «нерыночных», областях человеческого поведения (чего стоит только тематический разброс заслуживших всемирное признание работ Г.  Беккера!).  Конечно,  многое и многое только предстоит сделать. Однако парадигмальный принцип в целом уже нащупан. Так что, как представляется, сегодня не нужно изобретать новую методологическую платформу. Она в лице современного экономического подхода

имеется. Взяв ее на вооружение, нужно, говоря словами Т. Куна, переходить к «решению головоломок».² 
 

1.2  Взгляд Г.Беккера на экономический империализм.  

  Экономическая теория дискриминации

  Первым  опытом проникновения экономической  теории в непривычные для нее  области стала книга Г. Беккера «Экономика дискриминации»³. Предприниматели, работники и потребители нередко проявляют озабоченность не только количеством и качеством товаров и услуг, достающихся им на рынке, но и личностными характеристиками тех, от кого или совместно с кем они их получают. Дискриминация, по Беккеру, порождается специфическими предпочтениями некоторых агентов, не желающих вступать в контакты с лицами данной расы, национальности, религии и т.д.

  Фактически  общение с представителями таких  групп служит источником отрицательной полезности. Поэтому за возможность не общаться с ними дискриминаторы будут готовы жертвовать частью своею дохода, причем уплачиваемая ими цена будет тем больше, чем сильнее их предубежденность. Так, чтобы привлечь работников только своей расы, предпринимателям-дискриминаторам придется предлагать им заработную плату выше рыночной. Чтобы не сталкиваться на производстве с представителями меньшинств, рабочие-дискриминаторы станут соглашаться на более низкое вознаграждение. Чтобы иметь дело с продавцами исключительно своего цвета кожи или пола, потребители-дискриминаторы будут вынуждены приобретать товары и услуги по более высоким ценам.

  Групповые предубеждения налагают издержки не только на дискриминируемых, но и на дискриминаторов. Отношения между двумя такими сообществами - например, неграми и белыми - аналогичны, по мысли Беккера, отношениям между двумя странами в теории внешней торговли. По существу, дискриминация действует как тариф, повышая цены и снижая объем товаров и услуг, которыми обмениваются дискриминаторы и дискриминируемые. И также, как искусственные ограничения свободы торговли бьют по интересам всех стран, дискриминация снижает благосостояние всех социальных групп.

  Величина  этого ущерба, как показал Беккер, зависит от многих внешних факторов, и прежде всего - от относительной численности дискриминаторов и дискриминируемых. Так, в США расовая дискриминация может проходить для белых почти незаметно, потому что их в несколько раз больше, чем негров. А в ЮАР, где преобладает цветное население, система апартеида подрывала благосостояние его значительной части и белого меньшинства.

  Когда дискриминируемая группа достаточно велика количественно и не отличается от дискриминирующей группы по качественным характеристикам, потери от дискриминации оказываются меньше. Многие фирмы начинают специализироваться тогда на использовании труда преимущественно женщин или преимущественно нефов.

     Существование сегрегированных  фирм помогает нейтрализовать  действие групповых предубеждении,  и работники равной производительности имеют возможность получать равную оплату независимо от пола или цвета кожи. Отсюда следует, что дискриминация на рынке оказывается действенной только тогда, когда из-за недостаточной квалификации дискриминируемых меньшинств невозможно создание фирм, которые специализировались бы на использовании исключительно их труда.

  Каково  будущее рыночной дискриминации  в долгосрочной перспективе? На этот вопрос Беккер не давал однозначного ответа. Как было отмечено, у предпринимателя-дискриминатора издержки выше, чем у предпринимателя-недискриминатора. Поэтому рыночная конкуренция должна вести к ослаблению и в конце концов к исчезновению этой формы дискриминации. Однако такой вывод неприложим к дискриминации, идущей от работников и потребителей, а она важнее дискриминации, идущей от'предпринимателей. Ее преодоление достижимо только при возникновении полностью сегрегированных фирм и товарных рынков (если, конечно, не считать сдвигов в самой структуре предпочтений общества).

  Дальнейшее  развитие этого направления исследований было связано с разработкой теории «статистической дискриминации» (у ее истоков стояли М. Спенс и К. Эрроу). Дискриминация объясняется в ней не характером индивидуальных предпочтений (предубеждением одних групп против других), а несовершенством рыночной информации. Предприниматели могут действовать дискриминационно не в силу расовых или каких-то иных предрассудков, а по рациональным, как им кажется, соображениям. Если цвет кожи, по их мнению, коррелирует с уровнем производительности работника, они могут, например, предоставлять неграм только худшие места. Но тогда эта ограничительная практика будет действовать по принципу самосбывающегося прогноза. Поскольку у представителей дискриминируемого меньшинства из-за нее ослабевают стимулы к получению образования и квалификации, постольку их производительность и в самом деле оказывается ниже. В подобных условиях в противоположность выводам Беккера рыночная конкуренция не будет вести к исчезновению дискриминации в долгосрочной перспективе.

  Публикация  книги Беккера прошла практически  незамеченной, потому что большинство  экономистов относились к изучению дискриминации как к «не своему»  делу. Но очень скоро положение  ко-

  ренным  образом изменилось, и анализ этой проблемы превратился в один из наиболее бурно развивающихся разделов экономической теории.

  Теория  человеческого капитала

  Классикой современной экономической мысли  стала следующая работа Г. Беккера «Человеческий капитал»⁴. Хотя основной вклад в популяризацию идеи человеческого капитала внес другой американский экономист Т.У. Шульц (тоже лауреат Нобелевской премии), разработка микроэкономических оснований этой теории была дана в беккеровском фундаментальном труде. Сформулированная в нем модель стала основой для всех последующих исследований в этой области.

  Человеческий  капитал — это имеющийся у  каждого запас знаний, навыков  и мотиваций. Инвестициями в него могут быть образование, накопление производственного опыта, охрана здоровья, географическая мобильность, поиск  информации.

  Отправным пунктом для Беккера служило представление, что при вкладывания своих средств в подготовку и образование учащиеся и их родители ведут себя рационально, взвешивая выгоды и издержки. Подобно «обычным» предпринимателям, они Сопоставляют ожидаемую предельную норму отдачи от таких вложений с доходностью альтернативных инвестиций (процентами по банковским вкладам, дивидендами по ценным бумагам и т.д.). В зависимости от того, что экономически целесообразнее, принимается решение либо о продолжении учебы, либо о ее прекращении. Нормы отдачи служат регулятором распределения инвестиций между различными типами и уровнями образования, а также между системой просвещения в целом и остальной экономикой. Высокие нормы отдачи свидетельствуют о недоинвестировании, низкие — о переинвестировании.

  Помимо  разработки теоретической модели, Беккер осуществил практический расчет экономической  эффективности образования. Например, доход от высшего образования  определяется как разность в пожизненных  заработках между теми, кто окончил  колледж, и теми, кто не пошел дальше средней школы. В составе издержек обучения главным элементом были

  признаны «потерянные заработки», т.е. заработки, недополученные студентами за годы учебы. (По существу, потерянные заработки измеряют ценность времени учащихся, пошедшего на формирование ими своего человеческого капитала.) Сопоставление выгод и издержек образования дало возможность подсчитать рентабельность вложений в человека. По выкладкам Беккера получалось, что в США отдача высшего образования находится на уровне 10—15%, превышающем показатели прибыльности большинства фирм. Это подтверждало предположение о рациональности поведения студентов и их родителей.

  Огромное  теоретическое значение имело введенное  Беккером различение между специальными и общими инвестициями в человека (и шире — между общими и специфическими ресурсами вообще). Специальная подготовка наделяет работников знаниями и навыками, представляющими интерес лишь для той фирмы, где они были получены (пример - ознакомление новичков со структурой и внутренним распорядком данного предприятия). В ходе общей подготовки работник приобретает знания и навыки, которые могут найти применение и на множестве других фирм (пример - обучение работе на персональном компьютере).

  Как показал Беккер, общая подготовка косвенным образом оплачивается самими работниками. Стремясь к повышению квалификации, они соглашаются на более низкую в период обучения заработную плату, и им же впоследствии достается доход от общей подготовки. Ведь если бы ее финансирование шло за счет фирм, они всякий раз при увольнении таких работников лишались бы своих вложений, воплощенных в их личности. Наоборот, специальная подготовка оплачивается фирмами и им же достается доход от нее, так как в противном случае при увольнении по инициативе фирм потери несли бы работники. В результате общий человеческий капитал, как правило, производят особые «фирмы» (школы, колледжи), тогда как специальный предоставляется непосредственно на рабочих местах.

  Термин  «специальный человеческий капитал» помог  понять, почему среди работников с продолжительным стажем работы на одном месте текучесть ниже и почему заполнения вакансий происходят в фирмах в основном за счет внутренних продвижений по службе, а не за счет наймов на внешнем рынке. В рамках теории человеческого капитала получали объяснение структура распределения личных доходов, возрастная динамика заработков, неравенство в оплате мужского и женского труда и многое другое. Благодаря ей изменилось и отношение политиков к затратам на образование. Образовательные инвестиции стали рассматриваться как источник экокомического роста, не менее важный, чем «обычные» капиталовложения6.

  Новая теория потребления. Стольже революционизирующим  оказалось и воздействие «новой теории потребления», сформулированной Беккером в статье «Теория распределения времени»⁵. В ней было отвергнуто жесткое противопоставление работы на рынке и досуга. Нерабочее время нельзя считать полностью свободным, поскольку значительная его часть посвящена особому виду деятельности - «домашнему хозяйствованию». Необходимо поэтому различать товары (goods), приобретаемые на рынке, и потребительские блага (commodities), являющиеся конечным продуктом деятельности в домашнем секторе и фактически источником полезности.