Рисунки указывают на очень значительное сокращение производства, которое затронуло все страны с самого начала перехода.  Общее сокращение ВВП с 1929 года варьирует от 12% в Польше до 40% в Болгарии.  Общее сокращение промышленного производства варьирует от 31% в Венгрии до 54% в Болгарии.  Даже если мы уверены в том, что официальная статистика преувеличивает размеры падения выпуска, мы все равном обнаруживаем значительное сокращение объемов производства, которое пришло вслед за предшествующим замедлением роста.      При более близком рассмотрении видна временная разница в развитии событий по отдельным странам.  В трех самых

     развитых  центральноевропейских странах  наибольшее сокращение выпуска произошло  в тот год, когда переход начался  всерьез - 1990 г. в Польше, 1991 г. в двух других.  К середине 1.992 г. в Польше появились признаки стабилизации промышленного выпуска и в первой половине 1993 г. он был примерно на 10% выше, чем в предшествующем году.

     В Венгрии и Чешской Республике выпуск

     стабилизировался  в 1993 г. и теперь налицо слабые признаки подъема, Болгария отличается в этом плане; хотя здесь также наибольшее сокращение приходится на начало реформы, темп сокращения все еще высок в 1992 г. И в России, и в Румынии темп сокращения еще возрастает в 1992 г. Хотя это и не является нашей главной темой, понимание того, почему выпуск сократился так сильно, существенно важно для нашей задачи.  Из сведений, собранных другими исследователями так же, как и из данной работы, следует, что сокращение выпуска в большинстве стран, видимо, имеет две концептуально различные причины.     Первая, которая доминирует в начале перехода, это общий шок, сочетание снижения совокупного спроса и сужения кредита.  Вторая причина, значимость которой возросла, это перераспределение, сдвиги в относительных издержках и в относительных размерах спроса.  Такая интерпретация базируется на многих ключевых моментах.  Один из них - это малые различия в относительной динамике выпуска между секторами в начале перехода и рост этих различий во второй и третий годы перехода.  Изменения указанных различий показаны в. таблице 1-3.  Исключением из общей картины представляется Венгрия, где структурные изменения играли более важную роль прежде и до 1990 года наблюдалась явно асимметричная динамика в различных секторах.  Другой ключевой момент - это корреляция между относительными ценами в отдельных секторах и изменениями выпуска.  Если бы шоки относительного спроса доминировали на старте перехода, можно было бы ожидать положительной корреляции между относительны- ми ценами и выпуском.  И, за исключением Венгрии и Болгарии, в течение первого года реформы корреляция была очень низкой по абсолютному значению величиной.  В Польше незначительная отрицательная корреляция в 1990 г. превратилась в положительную и существенную в 1991 и 1992 гг.  (Borensztein, и Ostry, 19931 глава 2 настоящего издания).  Что интересно (но это может сказать больше о показателях, чем о ситуации в Центральной Европе), корреляция между индикаторами предполагаемых сравнительных преимуществ, такими, как внутренние издержки на факторы производства и величина выпуска, незначительна для любой из рассматриваемых стран. 

     Изменение занятости.

     На  рисунке 1-4 представлена динамика занятости, выпуска и производительности труда  в промышленности по различным странам, начиная с 1989 г, для Польши и с 1990 г, для других стран.

     Имеющиеся данные позволяют нарисовать более  детальную картину, согласно которой  увольнения с работы были сперва добровольными, а стали все в большей мере вынужденными.  Подход фирм состоял  сперва в использовании сокращенного рабочего дня, и административных отпусков, а также в использовании правительственных программ, которые финансировали добровольные ранние выходы на пенсию. В Польше в 1990 г. по крайней мере, 70 процентов сокращения занятости было получено за счет преждевременного выхода на пенсию; и, хотя в других странах соответствующие показатели были ниже - так в Венгрии между 1990 и 1992 гг.  этим путем было достигнуто 20 процентов сокращения занятости - такая реакция явно является общей.

     Далее, вынужденные увольнения с работы были сконцентрированы на категории вспомогательных рабочих, включая административный персонал и канцелярских работников.  Это может частично объяснить изначально высокий удельный вес женщин в составе безработных.  Оказывается, что только в Венгрии, где мы наблюдаем более существенные структурные изменения к 1992 г., безработица среди мужчин доминирует над женской безработицей.

     Тем не менее с течением времени наблюдается  явный рост вынужденных увольнений с работы - в. ЧСФР, Венгрии и Польше с 1991 г. и в Румынии с 1992 г. При  этом важное значение имеют способы  выхода из состава рабочей силы.  Массовые увольнения были редкими.  Это может быть отнесено за счет законодательных препятствий, высоких издержек по увольнению и, несомненно, сохраняющегося права рабочих сильно влиять на решения по вопросам занятости.  Последний фактор представляется особенно важным дал Польши, Румынии и России. Кроме того, за исключением Венгрии с 1992 г. ни в одной стране не было действующей процедуры банкротства, что делало решения о широкомасштабных увольнениях и возможной ликвидации фирм более трудными.

     При первом рассмотрении эти цифры говорят  о том, что государственный сектор полагается сначала на то, что все утрясется само собой и только затем проводит требуемое для его выживания сокращение занятости.  Но это лишь часть истории.  Другой набор цифр - количество принятых на работу в государственном секторе - указывает на то, что наша общая картина должна быть, по крайней мере, усложнена.  В странах, по которым мы имеем данные, потоки вливающиеся в состав занятых в государственном секторе далеко не были незначительными.  В Польше в 1992 г., в то время как поток из состава занятых в государственном секторе составил 20 процентов, обратный приток превысил 10 процентов - удивительно высокий показатель.  В Венгрии поток из состава занятых в государственном секторе составил 22 процента и обратный приток - 10 процентов.  В России цифры были и вовсе удивительные - 22 и 19 процентов, соответственно.  Хотя эти показатели интенсивности потоков в состав занятых в государственном секторе далеки от уровня в 35 процентов, который наблюдается на рынке труда США, они, тем не менее, значительны.

     Мы  полагаем, что причины столь высоких  показателей, характеризующих прием  на работу, различны.  Высокие показатели в России, вероятно, отражают комбинацию факторов, включающих право фирм на получение повышенных субсидий при  найме дополнительных рабочих, сверхоптимистичные виды на будущее развитие и динамику выпуска, технологию со свойствами, описанными Леонтьевской производственной функцией (Commander и Jackman 1993).  Это, однако, едва ли может объяснить ситуацию в Венгрии и Польше в 1992 г. Здесь частичным объяснением может служить неоднородность рабочих и необходимость заменить некоторых уволившихся работников даже перед лицом сокращения занятости.  Другим объяснением может быть неоднородность фирм, в том смысле, что некоторые фирмы расширяются даже в сокращающихся секторах. Представляется, что венгерские данные о найме работников фирмами подтверждают эту точку зрения, но сведения о том, как распределяется изменение занятости по отдельным фирмам фрагментарны.

     Трудно  ответить на вопрос, сколько еще предстоит потерь и структурных изменений в сфере занятости. Обзор подготовлен- ный Pinto, Belka.Krajewski (1993) содержит оценки менеджеров фирм о сохраняющейся избыточной занятости в середине 1992 г. в Польше. Медиана лежит между 5 и 10 процентами, а средняя величина составляет 12 процентов при том, что на прибыльных фирмах избыточная занятость все еще составляет 10 процентов. В Венгрии доля фирм, отчитавшихся о найме новых работников, стабильно возрастала с примерно 10 процентов во второй половине 1991 г. до приблизительно 25 процентов в первой половине 1993 г. Стабилизация занятости в государственном секторе в некоторых странах может служить свидетельством того, что при урегулировании прав собственности мы наблюдаем окончание спада. Но это может отражать также нежелание государства допускать большое сокращение занятости. Этим можно объяснить последние изменения занятости в государственном секторе Болгарии, где бюджетные и политические проблемы связанные с дальнейшим сокращением занятости побуждали правительство фактически субсидировать фирмы, что вело к сохранению численности персонала.

     Но  это поднимает вопрос о том, что  происходит по мере того, как приватизация действительно осуществляется. Регрессионные  уравнения связывающие изменения  занятости с действительными или планируемыми изменениями в формах собственности в Венгрии показывают достаточно сильную обратную зависимость. Но в целом имеется немного строгих свидетельств того, чтобы изменения наименования или формы собственности устойчиво представляли - в области занятости - меру изменения режима функционирования фирм. Примечательно, что в Чешской Республике, несмотря на принятие закона о банкротстве (апрель 1993 г.)и завершение первого раунда ваучерной приватизации, закрытия предприятий не приобрели сколько-нибудь существенных масштабов. 

     Похоже, что банки боятся вызвать широкую  волну вторичных банкротств. Общая  картина состоит, таким образом, в сокращении занятости государственными фирмами, в ходе которого изменения  наименования фирм слабо отражают структурные изменения. Ранее мы обосновали, почему это именно так.

     Динамика  заработной платы.

     Рисунок 1-5 детализирует динамику реальной заработной платы с учетом потребительских цен, реальной заработной платы с учетом цен производителей и удельных затрат на оплату труда с 1989 г. для Польши и с 1990 г. для остальных стран.

     В таблице 1-4 та же информация представлена другим путем через компоненты показателя удельных затрат на оплату труда. Удельные затраты на оплату труда могут быть выражены как произведение реальной заработной платы с учетом потребительских цен, отношения дефлятора потребительских цен к показателю уровня цен производителей и показателя, обратного производительности труда. Таким образом, удельные затраты на оплату труда возрастают, если растет реальная заработная плата с учетом потребительских цен или если ускоряется рост потребительских цен по сравнению с оптовыми, или если падает производительность труда. В таблице представлен вклад каждого из трех компонентов. 

     Рисунок и таблица говорят о том, что для всех стран характерна очень похожая картина. Во всех случаях, начало переходного этапа было связано с резким падением реальной заработной платы с учетом потребительских цен. Падение реальной заработной платы с учетом потребительских цен в первый месяц реализации стабилизационной программы наблюдалось в размерах от 27% в ЧСФР до 57% в Болгарии. К концу первого года сокращение реальной заработной платы с учетом потребительских цен составило от 18 до 40 процентов в Болгарии, бывшей ЧССР, Польше, Румынии и России. Только в Венгрии, где рост уровня цен был намного меньше, не наблюдалось или наблюдалось очень небольшое снижение реальной заработной платы. Можно было бы ожидать, что такое снижение заработной платы происходит в результате установления потолков заработной платы,которые ведут к неполной индексации. И действительно, именно для этого и были введены такие потолки. Но первоначально во всех странах, кроме Венгрии, заработная плата была установлена ниже потолков, определенных государственной политикой заработной платы. Это может быть отнесено на счет ряда причин, наиболее важными из которых были осторожность в условиях неопределенности и желание поддержать уровень занятости; обе причины были вызваны сокращением ликвидных средств (Calvo и Coricelli 1993).  За первоначальным снижением реальной заработной платы с учетом потребительских цен последовал/о частичное восстановление ее уровня.  Но к концу 1992 г. реальная зарплата с учетом потребительских цен все еще была на 20-35 процентов ниже ее предреформенного уровня; исключением вновь является Венгрия, где реальная заработная плата с учетом потребительских цен почти не изменилась.

     Динамика  реальной заработной платы с учетом цен производителей отражает увеличение клина между потребительскими ценами и ценами производителей (ускоренный рост первых и отставание последних), которое обусловлено продолжающимся процессом либерализации цен.  Поэтому, после первоначального снижения, реальная зарплата с учетом цен производителей выросла быстрее, чем реальная зарплата с учетом потребительских цен.  В то время как реальная зарплата с учетом потребительских цен в Болгарии составляет 50 процентов от дореформенного уровня, реальная зарплата с учетом цен производителей выше, чем была перед началом переходного этапа.  Резальная зарплата с учетом цен производителей равна 100 процентам предреформенного уровня в Польше, 90 процентам в бывшей ЧССР, НО процентам в Венгрии и 80 процентам в Румынии.

     Таблица 1-5.  Валовая прибыль  к объему реализации 1989-92 гг., %

     Страны 1989 1990 1991 1992

     Венгрия 5,0 3.3 -1,1 -

     Польша 28.0 23,3 6,9 3.0

     ЧСФР 9.2 9,4 9,8 -

     Словакия - 14,4 6,1 0,8

     Болгария 34,7 14,7 8,2 -2,4

     Румыния 4,2 3,7

     Добавим, что динамика удельных затрат на оплату труда отражает снижение производительности труда.  В итоге удельные затраты на оплату труда не меняются или повышаются по сравнению с предреформенным уровнем.  Оборотная сторона этого явления - очень низкие прибыли.  Поведения фирм в области заработной платы и занятости было таким, чтобы распределять  между занятыми большую часть доступной прибыли.  С учетом всех надлежащих предостережений о достоверности измерения прибыли, таблица 1-5 ясно показывает резкое снижение доли волновой прибыли в стоимости реализованной продукции, за исключением Чешской Республики до 1992 г. Показателем масштабов падения прибылей в Польше является то, что к началу 1992 г. более 45 процентов польских фирм стояли бы перед необходимостью ликвидации, если бы была введена процедура банкротства (Uiszei 1993).

     Хотя  мы не приводим в таблице данных по России, быстрый рост цен производителей по сравнению с потребительскими ценами в 1992 г. и размеры шока реальной заработной платы с учетом потребительских цен компенсируются здесь значительным падением производительности труда.  Как это ни парадоксально, но мы можем наблюдать сдвиг в пользу прибыли даже в то время, когда нелегко определить, кто же является капиталистами.