Экологические последствия вступления России во всемирную торговую организацию (ВТО)

   Как и в случае с другими глобальными мировыми программами, направленными на сглаживание экономического неравенства стран (например, борьба с бедностью), в случае с коллективным решением экологических проблем Земли встает вопрос о создании в рамках ВТО своего рода клуба стран «экологических доноров», чьи интересы в получении финансовой компенсации за регламентацию экономической деятельности на территориях, представляющих международный интерес к «экосистемным услугам». 

   Вполне логичен вопрос в рамках подготовки к вступлению в ВТО. Нефть стоит на международном рынке дорого. Почему Россия не выделяет достаточно средств на охрану своей природы? Необходимо создать механизмы общественного давления на властные и международные структуры по поддержке участия России в глобальных инициативах. Иначе - расплата за бездействие. И чтобы выигрывать на рынке международных средств, компенсирующих «экосистемные услуги», надо быть готовым выделять половину и даже 2/3 средств как софинансирование, т. е. показывать реальный вклад России в крупные международные экологические проекты. Сохраняется неопределенность механизмов поддержки проектов ГЭФ и других доноров в России - Минфин России и МПР России не смогли разработать адекватные меры, например, софинансирования.

   Карбоновый фонд Всемирного Банка пока оказался вне интересов России, которая не присоединилась к этим инициативам. Финансовые потери невысокие, но политические издержки очевидные. Использование «Киотских механизмов» - достаточно далекая и, по-видимому, идущая в противовес интересам «грязного подъема экономики» перспектива. Опасная тенденция с такими экологическими ориентирами, как сейчас, стать России как члену ВТО через десятилетие самой покупателем квот на промышленные выбросы СО2. После выхода США из Протокола, Россия лишилась возможности широко и в полном объеме планировать продажу квот. Озвученные обязательства М.М. Касьянова на саммите в Йоханнесбурге в 2002 г. о ратификации Киотского протокола потонули в дискуссиях Международной конференции по изменению климата в Москве в 2003 г.

Ранее Россия заявила  добровольно, что все, полученное от продажи квот СО2, пойдет на охрану природы. Только после этого ее начали поддерживать другие страны. Сейчас есть реальные возможности начать «работать» на рынке квот (форвардная торговля), опередить некоторые страны. Но «зеленые инвестиции» надо связать в первую очередь с энергосбережением и с поддержкой заповедников и национальных парков, лесовосстановлением, экологической реставрацией степей и охраной биоразнообразия. Среди других новых для ВТО объектов торговли и источников средств на охрану природы можно выделить деятельность по усилению поглощения лесами парниковых газов. 

   В ВТО Россия должна идти с четким представлением о своих ресурсах «экосистемных услуг». Так, в последнее время предметом международных торговых переговоров и консультаций становятся вопросы трансграничного перераспределения речного стока и экспорт пресной воды, а также вопросы совместного пользования источниками пресной воды при условии компенсации «экосистемной услуги» по сохранению истоков. Понятно, что  

   Россия в перспективе как член ВТО станет одним из ключевых партнеров «водно-экспортного сектора» и после серии экологических экспертиз выйдет на этот рынок «экосистемных услуг». Однако пока оснований для старта подобного рода эколого-опасных торговых проектов в России нет.

В преддверии вступления России в ВТО необходимо совместить позиции, создать государственную  структуру, осуществляющую управление средствами, поступающими за «экосистемные услуги» природы России, в т.ч. направляющую их на охрану окружающей природной среды («замкнутый финансовый цикл»). Но эти механизмы заработают, когда заработает схема компенсации «экологическим донорам» выполнения биосферных функций. 

Возможные экологические последствия  – обострение проблем  окружающей среды  в аграрном секторе. 

   Сельское хозяйство развивающихся стран и стран с переходной экономикой может особенно сильно пострадать в ходе структуризации глобальной экономики в рамках деятельности ВТО. Собственно для России ускоренная либерализация рынка аграрной продукции и снятие ограничений ее импорта, вместе с сокращением государственных субсидий поддержки отечественного аграрного производства, скажутся негативно и будут иметь негативные экологические последствия. Особенно четко они проявятся в случае, если к подготовке России к вступлению в ВТО не будут привлечены регионы, и они не смогут соответствующим образом подготовиться к пост-эффектам политических решений. Кроме того, «переговорный вопрос» об объеме сохраняемых государственных целевых субсидий аграрному сектору России имеет прямое отношении и к проблемам охраны природы, т.к. от государственной поддержки зависит сохранение экологичности агарного производства, развитие научных исследований по агроэкологии и внедрение экологически безопасных технологий. О каких экологических последствиях идет речь? 

   Во-первых, при либерализации рынка аграрной продукции очевидно снятие нагрузок на территориях рискованного земледелия (Нечерноземье, сухие степи и полупустыня) и масштабное забрасывание земель. Оно идет в России уже более 2-х десятилетий, но особенно обострилось в годы перестройки, когда из оборота выведено более 30 млн. га, в т. ч. 12 млн. га пашни. С одной стороны - это факт позитивный, т. к. на этих землях восстанавливаются природные экосистемы, но с другой - очевидны потери биоразнообразия, связанного с традиционным сельским хозяйством. Например, по нашим оценкам, несколько десятков видов животных Красной Книги России (2001) окажутся под угрозой исчезновения в результате сокращения площадей традиционного агроландшафта. 

   Во-вторых, ожидается рост (интенсификация) аграрного производства в староосвоенных регионах, где уже сейчас с выходом отечественных зерновых хозяйств на международный рынок наблюдается сокращение доли природных и полуприродных экосистем в агроландшафте за счет «нового освоения целины». Страдают в основном степные регионы, конкурентоспособные на рынке зерна. При этом, перспективы создание здесь новых охраняемых природных территорий, развития экосетей и формирование «каркаса устойчивости» оказываются под вопросом. У международных природоохранных организаций были возможности содействовать решению данной проблемы в России до ее вступления в ВТО за счет финансовой поддержки проектов, направленных на создание экосетей в староосвоенных регионах юга России, но основные потоки иностранной финансовой поддержки шли в Арктику, Дальний Восток и Сибирь. 

   В-третьих, расширение в России рынка ГМ-культур, пищевых продуктов и добавок, полученных из ГМ-источников.

Учет специфики  внешней торговли аграрной продукцией в интересах России, в частности, развития этой торговли со странами ЕС на благоприятных для нашей страны условиях, исключающих негативные экологические  последствия, требует принятия новых  законодательных актов, соответствующих  нормам ВТО. 

Возможные экологические последствия  – крупномасштабный выход на Российский рынок культур  и пищевых продуктов  из генетически моифицированных организмов (ГМО). 

   Вопросы безопасности ГМО обсуждались многократно на встречах «большой восьмерки» (Кельн, 1999, Окинава, 2000; Генуя, 2001), на сессиях и конференциях ВТО, Организации по экономическому сотрудничеству и развитию, Программы ООН по окружающей среде, Всемирной организации здравоохранения и пр. По прогнозам объем мировых продаж ГМ-продукции составит в 2005 г. уже более 8 млрд. долларов США без Китая, который формирует самостоятельный рынок ГМ-продукции. 

   Нельзя сказать, что Россия «пассивный участник» этого процесса распространения ГМО и их включения в аграрную, продовольственную и экономическую стратегию развития. Непосредственно в нашей стране уже выдано 5 регистрационных свидетельств на ГМ-культуры (1 сорт сои, 2 - картофеля и 2 - кукурузы). Но новые ГМ-культуры в качестве посевного материала без разрешения Государственной экологической экспертизы использовать запрещено (выращивать в открытом грунте). Минздрав России выдал уже около 100 регистрационных удостоверений на продовольственное сырье, пищевые продукты и компоненты их производства, изготовленные на основе ГМ-источников. Ввоз в страну трансгенной сои, по данным Государственного Таможенного Комитета Российской Федерации, за последние 3 года увеличился почти в 100 раз, и уже почти в 1/3 мясных полуфабрикатов и переработанных молочных продуктах (пока еще не имеющих обязательной с 2002 г. маркировки), в т. ч. детском питании, отмечены трансгенные белки. 

   В то же время в России сформирован национальный механизм правового регулирования самой генно-инженерной деятельности и ее информационного сопровождения - регламентация безопасности при получении, передаче ГМО, содержащих рекомбинантную ДНК и пр., а также регламентации внедрения на рынок ГМ-культур, ГМ-продуктов и ГМ-кормов. Разработаны методические указания, стандарты, рекомендации. В практике по лицензированию, сертификации и мониторингу ГМ-источников активно участвуют, помимо МВК по проблемам генно-инженерной деятельности, институты Минздрава России, Миннауки России, Российская Академия Наук, Российская Академия Медицинских Наук, Российская Академия Сельскохозяйственных Наук и др. Особо следует выделить деятельность Министерства по антимонопольной политике Российской Федерации, которое обеспечивает соблюдение прав потребителей в отношении достоверной информации о ГМ-продуктах и их маркировку, а также Экспертно-методический совет по ГМ-продуктам, Центр генной инженерии Академии наук и Институт питания РАМН. Именно при их активном участии обязательная маркировка продуктов, содержащих генетически модифицированное сырье, введенная Минздравом России еще в 2002 г., стала важным элементом в подготовке России к вступлению в ВТО и реальным учетом интересов покупателей к информации о продуктах питания.  

   Известно, что подобная маркировка внедрена в более 130 странах. Она не имеет ничего общего с информированием о возможных последствиях для здоровья (как в случаях с табачной или алкогольной продукцией) или со знаком «экологически чистая продукция». Скорее - это подтверждение права покупателя на выбор - покупать кукурузу, выращенную в загрязненных пестицидами районах Украины или Краснодарского края, или ГМ-продукт из кукурузы, выращенной в Канаде или США. 

   Проблемы ГМ-продукции и биотехнологии покрываются действующим Соглашением о санитарных и фитосанитарных мерах. На наш взгляд, такой подход не отвечает задачам партнерства и равных условий взаимодействия стран - участников ВТО и стран, которые готовятся стать таковыми. Во-первых, вполне закономерны опасения России по поводу очевидного масштабного выхода на российский рынок генетически модифицированных культур, кормов и пищевых продуктов из ГМО. Во-вторых, в рамках формирующейся глобальной торговой политики имеются разногласия по вопросам ГМО между США и ЕС, и между США и развивающимися странами (некоторые страны ЕС сами активно продвигают на рынок аграрную продукцию из ГМО, а многие африканские страны отказываются принимать ее даже в виде гуманитарной помощи в условиях голода). И, наконец, в-третьих, известна и позиция США в отношении маркировки ГМ-продуктов. По их мнению, маркировка вызовет настороженность у покупателя и станет своего рода антирекламой, а меры по маркировке, предложенные ЕС, могут быть оспорены ВТО. Но в ЕС требования маркировки ГМО-продуктов вступили в силу в 2003 г. 

   Известно, что более 70 % мировых генетически модифицированных культур - около 40 разновидностей выращивается в США, тогда как в странах ЕС - только 11. Из 40 млн. тонн ежегодно выращиваемых ГМ- культур только 1 % приходится на страны ЕС. Причем, в США маркировки ГМ-продуктов как таковой нет, и часто даже семена, полученные от ГМ-культур, смешиваются с таковыми от традиционных сортов и форм. Отсюда и опасения ЕС и России, как будущего партнера по ВТО. Действующий с 1998 г. мараторий на ввоз ГМ-продуктов в страны ЕС привел к тому, что за последние годы практически не было одобрено ни одного ГМ-растения и ГМ-продукта из США и стало явным отставание Европы в отраслях промышленности и сельского хозяйства, смежных с секторами, развивающими ГМО-индустрию. Несомненно и давление со стороны США на некоторые европейские страны, использование очевидных аргументов для продвижения своей ГМ-продукции на европейский и российский рынки.

С вступлением  России в ВТО наша страна окажется в сфере глобального распространения ГМО, ГМ-растений и ГМ-продуктов. Аргументы здесь следующие:

-опыт более 15 стран (Аргентина, Австралия, ЮАР, США, Канада и др.), где суммарно площади посевов ГМ-растений уже превысили 175 млн. га);

-выращивание ГМ-культур требует меньше топлива, оно более экономично и устойчиво по годам вне зависимости от погодных аномалий;

-они требуют меньше традиционных пестицидов, что снижает угрозу здоровья населения и состоянию окружающей среды;

-возрастает безопасность продуктов питания и кормов (пример с BT-кукурузой, содержащей меньше микотоксинов);

-суммарно все преимущества дают и более высокую урожайность, что в целом способно стабилизировать аграрный сектор в развитых и развивающихся странах. 

   Среди аргументов, часто используемых противниками ГМО, которые надо учитывать припланировании мероприятий по снижению риска, выделяются следующие:

-нет гарантий, что ГМ-культуры с заданными полезными свойствами не теряют других, не менее ценных качеств;

-устойчивость к вредителям, приобретенная ГМ-культурами, будет стимулировать появление новых модификаций вредителей (в России уже известны генерации колорадского жука, способного поедать завозной ГМ-картофель);

-угроза передачи сорнякам чужеродного гена и повышения их резистентности к мерам борьбы;

-в регионах, где велик риск соприкосновения ГМ-растений с популяциями диких родичей (например, сои на Дальнем Востоке и на Северном Кавказе, пшеницы на Алтае и Северном Кавказе), возможно «переопыление» диких форм и появление у них чужеродных генов, отсутствующих в природе;