Средневековая культура Западной Европы

Римско-католическая церковь с самого начала установила монополию на интеллектуальное образование, она использовала некоторые знания античности при организации епископских и монастырских школ, необходимых для обучения клириков. В них Боэцием и Кассио-дором было введено (VI в.) деление «семи свободных искусств» на две части: тривиум (три пути знания: грамматика, риторика и диалектика) и квадривиум (четыре пути знания: геометрия, арифметика, астрономия и музыка). В XII и XIII вв. из них иногда возникали университеты (в том случае, если в школах были крупные профессора богословия, философии, медицины и римского права). В 1200 г. во Франции был основан Парижский университет, в Италии находились такие знаменитые школы, как Болонская юридическая и Салернская медицинская школы.

В XIII в. появились  и другие университеты: Оксфордский  и Кембриджский в Англии, Саламанкский в Испании, Неаполитанский в Италии; в XIV в. были основаны Пражский, Краковский, Гейдельбергский, Кельнский и Эрфуртский университеты. В конце XV в. в Западной Европе насчитывалось уже 65 университетов. Занятия в университетах обычно проходили в форме лекций: профессора и магистры читали и комментировали труды авторитетных церковных и античных авторов. Устраивались публичные диспуты на темы богословского и философского характера, в которых участвовали профессора, нередко на них выступали студенты. Преподавание, в средневековых университетах велось на латинском языке.

Средневековая университетская  наука получила название схоластики (от слова 5Ьо1а — школа); наиболее ярко схоластика отразилась в средневековом  богословии. Нужно не забывать, что  на духовную жизнь средневековья  наложили свою печать католическая церковь и город. Этому новому этапу духовной культуры Западной Европы соответствует «схоластическая логика», в рамках которой большой вклад в развитие логических идей внесли номиналисты (средневековые материалисты). Достаточно напомнить о поисках геометрических интерпретаций логических зависимостей (Шервуд, Оккам). Схоластика в области логики отнюдь не была прямым продолжением античной классики или ее преломлением через призму религиозной «духовности». Она возникла на основе логического наследия, обработанного арабской классической мыслью и воспринятого средневековой культурой; она подготовила почву для нового подхода к проблемам возможного и действительного, к бесконечности, что позволило затем безболезненно оперировать бесконечностями в математике. Именно рецепция античного логического наследия в средние века явилась одной из основ для дальнейшего развития математики и возникновения европейской экспериментальной науки.

С XI в. в результате крестовых походов Западная Европа познакомилась с культурой Востока и Византии; возникли новые культурные центры в Испании и Сицилии. На латинский язык переводились труды греческих и арабских ученых: Птолемея, Архимеда, Галена, Гиппокра-та, Авиценны, Аверроэса и др. Знакомство е этими трудами способствовало распространению в XIII в. вольнодумства и рационализма, в первую очередь в парижском университете. Магистры этого университета Амори Венский и Давид Динанский высказывали мысли о том, что бог в понимании католической церкви не существует, что он — во всей природе, сливается с ней. Это пантеистическое представление получило широкое распространение; жестоко преследуя подобные взгляды, церковь сама попыталась приспособить учение Аристотеля для обоснования догматов католической веры.

Крупными схоластами ортодоксального направления были Альберт Великий (1193-1280) и Фома Аквинский (1225-1274). Альберт Великий был почитателем Аристотеля, автором многих сочинений богословского и естественноисторического характера. Фома Аквинский создал своеобразную энциклопедию католического богословия «Сумма теологии», в которой вопросы познания природы и общества рассматривались в ортодоксально-католическом духе. Он выработал общие принципы католического богословия, считаемые церковью незыблемыми и по сей день. Выдвигая идею гармонии веры и разума, Фома Аквинский тем не менее подчинил науку богословию (наука — служанка богословия).

Наука в средние  века была в основном книжным делом, она опиралась главным образом  на абстрактное мышление. При непосредственном обращении к природе она пользовалась, как правило, методами наблюдения, крайне редко — эксперимента; видела свою цель не в том, чтобы способствовать преобразованию природы, а стремилась понять мир таким, каким он предстает в процессе созерцания, не вмешивающегося в естественный ход событий и не руководствующегося соображениями практической пользы. В этом отношении средневековая наука была антиподом как науки Нового времени, так и средневековой техники, именно последняя была первоначально носителем духа преобразования, который в XVI-XVII вв. стал доминирующим и в науке. Следует при этом помнить, что средневековая техника пронизана интеллектуальным началом, это выражено в изречении Бенедикта Нурсийского «Ога е 1аЬога». Техника должна облагораживать труд, а труд — жизнь. Интеллектуальный подход к труду и технике. стал этосом, который позже оказал влияние на Лютера и Кальвина; этос труда впоследствии стал светским этосом буржуазии. Можно сказать, что этос труда стал неотъемлемым элементом западноевропейской культуры; от него зависит все — знание, техника, промышленность.

В средневековой  науке выделяются четыре больших  направления. Первое — физико-космологическое, ядром которого является учение о  движении; на основе аристотелевской  натурфилософии оно объединяет массив физических, астрономических и математических знаний, послуживших почвой для развития математической физики Нового времени. Второе — учение о свете, оптика в узком смысле слова является частью общей доктрины ~ «метафизики света», в рамках которой строится модель вселенной, соответствующая принципам неоплатонизма. Следующее направление средневекового знания составляют науки о живом, они понимались как науки о душе, рассматриваемой как принцип и источник и растительной, и животной, и разумной жизни, и содержали богатый эмпирический материал и систему аристотелевского толка. Наконец, комплекс астролого-медицинских знаний (к которому в известном отношении примыкает также учение о минералах) и алхимию следует выделить как особое направление средневековой науки.

Алхимия представляет собой специфический феномен средневековой культуры — нечто целостное, включающее в себя такие компоненты, как научные обобщения и фантазии, рациональная логика и мифология. Алхимический рецепт — это форма познания природы, связанная с особенностями средневекового мышления. Согласно христиан—ской догматике, мир есть изделие (Лактанций), т. е. мир вышел из рук бога законченным, совершенным. Вот почему любое действие — лишь комментирование мира, копирование образца. Фундаментальной особенностью средневекового мышления является его рецептурный характер, связанный с его авторитарностью и иерархичностью, причем средневековый рецепт — и действие, и священнодействие сразу Таким образом, в алхимии как бы вместе проявляются иррационалистическая и рационалистическая тенденция средневековой культуры Запада.

Рационалистическая  тенденция средневековой культуры весьма ярко обнаружилась в трудах английского ученого монаха францисканского  ордена Роджера Бэкона (1214-1292). Он был  одним из первых, кто настаивал  на необходимости опытного познания природы, противопоставляя опытное знание ложным авторитетам. В своих сочинениях, основным из которых был «Большой труд», он выдвигает ряд замечательных догадок, мечтает о летательных аппаратах, о подъемных кранах, •облегчающих труд человека. Р. Бэкон установил способы получения многих химических веществ, составил рецепт пороха; его сочинения католическая церковь предала анафеме, а он сам провел 14 лет в заключении.

Кроме схоластики в  средние века существовали иные направления в философии и богословии, которые вели борьбу со схоластикой. Одним из таких направлений была мистика, чьи представители отвергли необходимость изучать Аристотеля и пользоваться логическими

Впрочем, некоторые  исследователи считают, что заклинания для алхимиков, обуянных скепсисом, были всего лишь способом отсчета времени в темной лаборатории… доказательствами веры. Мистики считали, что религиозные доктрины познаются не с помощью разума и науки, а путем интуиции, озарения или «созерцания», молитв и бдений. К известным мистикам средневековья относятся Бернард Клервоский, организатор второго крестового похода, Иоаганн Баулер и Фома Кемпийский, написавшие немало произведений и оказавшие большое влияние на деятельность немецких реформаторов радикального направления XVI в. Мистики отрицали роль разума в познании мира и бога и в этом отношении были более реакционными, чем схоласты. Но среди них были сильны демократические настроения, мистические секты критически относились к феодальному строю и предсказывали необходимость переворота и установления царства божия на земле. К ним относился Иоахим Флорский (1132-1202), предвещавший наступление на земле тысячелетнего царства, в котором не будет частной собственности, неравенства и эксплуатации.

В XII-XIII вв. под влиянием школьного и университетского образования в городах Западной Европы развивалась латинская литература (на церковные и светские сюжеты): стихотворения с описанием природы и обличительные произведения, осуждающие пороки духовенства. Особое место в этой литературе занимала поэзия вагантов (уа§апе5 (лат.) — «бродячие»), появившаяся в Германии, Франции, Англии и Северной Италии. Расцвет поэзии вагантов совпал с развитием школ и средневековых университетов; носителями этой поэзии были бродячие студенты. Их вольнодумная, озорная поэзия была очень далека от аскетических идеалов средневековья; ваганты шли по пути создания чисто светской литературы. Они воспевали беспечное веселье, свободную жизнь: «Бросим все премудрости, побоку учение, наслаждаться в юности — наше назначение…» Очень остро в их поэзии звучали сатирические антиклерикальные ноты; они резко обличали римско-католическую церковь: «Рим и всех и каждого грабит безобразно; пресвятая курия — это рынок грязный!»

Ваганты были связаны  с традициями латинской поэзии и заимствовали у нее стихотворные ритмы, даже когда писали пародии на богослужебные тексты. Большое влияние на их стихи оказала античная поэзия. Иногда в стихах вагантов звучали жалобы на их бесприютную и необеспеченную жизнь. «Не для суетной тщеты, не для развлечения — из-за горькой нищеты бросил я учение». Церковь не уставала преследовать вагантов и за критику пороков церкви, и за прославление радостей земной жизни.

В XI-XII вв. оформился  и был записан героический  эпос, который до этого передавался  только в устной традиции. Героями народных сказаний были обычно воины, защищавшие свою страну и свой народ; в эпических сказаниях воспевались храбрость, сила, верность, воинская доблесть. Записанный в условиях феодализма, героический эпос испытал на себе влияние рыцарских и церковных представлений: героями эпоса всегда были преданные вассалы своих сюзеренов, защитники христианства. Величайшим памятником французского эпоса является «Песнь о Роланде», где франки оказываются жертвой низкого предательства графа Ганелона, в лице которого автор поэмы осуждает вероломство и феодальный произвол. Ганелону противопоставлен патриот Роланд, считающий целью своей жизни служение императору и «милой Франции». Но Роланд является также и верным вассалом своего сюзерена Карла: «Ведь для сеньора доблестный вассал обязан претерпеть великие страданья: снести и холод, и палящий жар и за него и плоть и кровь отдать…» Образ Карла воплощает идею государственного единства и величия. Во времена крестовых походов этот эпос служил призывом к борьбе христиан против «неверных».

Крупнейшим памятником немецкого героического эпоса является «Песнь о Нибелунгах» (1200). В основе эпоса лежат древние германские сказания времен «великого переселения», историческая основа произведения —  гибель Бургундского королевства, разрушенного гуннами в 437 г. Но весь характер песни связан скорее с феодальной рыцарской Германией XII в., чем с жизнью варварского общества V в.: при дворе бургундских королей царят рыцарские обычаи, проводятся пышные празднества, турниры. На этом основании некоторые зарубежные критики утверждают, что поэма — апофеоз феодальных порядков; но это скорее осуждение злодеяний феодального мира. Произведения средневекового эпоса типа «Песни о Роланде» или «Песни о Нибелунгах» — выдающиеся памятники мировой культуры.

В XI-XII вв. сложился морально-этический  образ рыцаря, отличавшегося светским характером, чуждым аскетизму. Рыцарь должен молиться, избегать греха, высокомерия  и низких поступков, он должен защищать церковь, вдов и сирот, а также  заботиться о подданных. Он должен быть храбрым, верным и не лишать никого его собственности; воевать он обязан лишь за правое дело. Он должен быть заядлым путешественником, сражающимся на турнирах в честь дамы сердца, повсюду искать отличия, сторонясь всего недостойного; любить своего сюзерена и оберегать его достояние; быть щедрым и справедливым; искать общества храбрых и учиться у них свершению великих деяний по примеру Александра Македонского. Этот образ получил отражение в рыцарской литературе.

Рыцарская поэзия возникла на юге Франции, где сложился очаг светской культуры в средневековой  Западной Европе. В Лангедоке получила широкое распространение лирическая поэзия трубадуров на провансальском языке. При дворах феодальных сеньоров появилась куртуазная поэзия, прославлявшая интимные чувства и культ служения «прекрасной даме». Этот культ занимал центральное место в творчестве трубадуров — провансальских поэтов, среди которых были рыцари, крупные феодалы, короли, простые люди. Поэзия трубадуров имела много самых разнообразных жанров: любовные песни (одним из ярких певцов был Бернард де Вентадорн), лирические песни, политические песни (наиболее яркие песни у Бертрана де Борна), песни, выражавшие скорбь поэта по поводу смерти какого-либо сеньора или близкого поэту человека, песни-диспуты на любовные, философские, поэтические темы, плясовые песни, связанные с весенними обрядами.

Особое место в  рыцарской литературе принадлежит  стихотворной повести на любовно-приключенческий сюжет, заимствованный из кельтских преданий и легенд. Главная из них — история короля бриттов Артура и его рыцарей, живших в V-VI вв. и собиравшихся за круглым столом. Из этих легенд составился цикл романов, так называемый бретонский цикл о короле Артуре и святом Граале.