Реальности, повседневности ментальности в истории культуры

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО «Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого»

Институт непрерывного педагогического образования

Кафедра профессионального педагогического образования и социального управления

РЕАЛЬНОСТИ, ПОВСЕДНЕВНОСТИ МЕНТАЛЬНОСТИ В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ:Ж.Дюби, Ф.Арьес, Ж.Ле Гофф. Н.Элиас.

Контрольная работа по дисциплине «Культуралогия»

Специальность 080507 – менеджмент организации

                                                                                                              Выполнил студент гр. 9557зу

                                                                                                               Баранова Елена Игоревна

                                                                                                               Провел преподаватель

Великий Новгород

2010г.

План

Введение

1.      Понятие повседневности

2.      Понятие ментальности в истории культуры

3. Повседневности и ментальности в трудах Ле Гоффа

4.   Ж.Дюби о культуре ментальности

5.   Проблемы повседневности и ментальности в работах Арьес Ф.

6.   Концепция Н.Элиаса

Заключение

Список литературы

Введение

В последние годы в науке возрос интерес к проблемам повседневности, стали появляться исследования по проблемам бытовой культуры, образа жизни в различные эпохи, философскому осмыслению обыденности. И это не случайно. Из подробностей и мелочей быта, образа жизни, складывается устойчивая типологическая определенность, своеобразное «лицо» общества как такового. Ценность исследований быта в том, что он выступает «обратной стороной» общественного бытия[1].

Повседневная история связана с формами организации окружающего пространства и созданием идеальных канонов поведения человека, его внешнего вида. Каждая историческая эпоха создает свою конфигурацию взаимодействия общества и природного ландшафта. История этносов формировала уникальное культурное пространство, воплощавшее базовые представления эпохи о миропорядке, вечности, жизни и смерти. Это находило отражение в градостроительстве, архитектуре, интерьере и т.д. Ценности, нормы и правила морали накладывали отпечаток на облик поселений людей, их образ жизни, которые стремятся к воплощению идеалов красоты и гармонии.

Окружающий мир оказывает влияние на внешний вид и внутренний мир человека. Изучение повседневности вводит эти культурно-исторические явления в проблемное поле науки. Очень долгое время отечественная наука не учитывала этот аспект, уделяя основное внимание материальным или духовным ценностям.

1.      Понятие повседневности

В современном социальном и гуманитарном знании повседневность является объектом исследований и составной частью любого научного труда в области социального знания. Повседневность становится предметом интереса историков во второй половине XIX в. В это время, особенно в конце XIX — начале ХХ вв., появляются как отечественные, так и зарубежные исследования, посвященные быту, нравам, обычаям народов европейских стран.

Содержание понятия “повседневность”следует рассматривать в двух ракурсах[14,c.121]: объективном и субъективном. А в каждом из этих ракурсов следует выделить определения, способные отличить повседневность от всех  внеобыденных моментов и сфер жизни и мысли [2].

Первый подход — онтологический, т.е. телесно-поведенческий, предметно-вещный, деятельностно-событийный, — связан, думается, с такими характеристиками повседневности, каковы[14,c.130]:

- безусловная необходимость для каждого человека уделять (большее или меньшее) внимание (тем или иным) повседневным заботам; по сути их безальтернативность для ума и души; неизбежность совершения тех или иных поступков, действий (а, значит, и мыслей, чувств, интенций соответствующего свойства);

- повторяемость, которая доходит до цикличности, а то и до ритмичности времени и событийного наполнения обыденного существования; частотность, тяготеющая к постоянности (так называемый режим дня с его чередой более или менее общих моментов: пробуждения, туалета, прогулки или спортивной тренировки, еды, пути куда-то во внешний дому мир, пребывания на месте работы и публичного досуга, возвращения домой, уборки, приготовления и поглощения пищи, проведения досуга за развлекательными либо жизнеобеспечивающими занятиями, вплоть до отхода ко сну и самих сновидений как отчасти символов дневной реальности; здесь же ритмы природно-общественного времени — недельные, сезонные, годичные, прочие и пульсы социально-природных пространств – семейного, группового, профессионального, производственного, политического и т.д.).

- замкнутость (оконтуренность) типичных пространств повседневности; домашних комнат — спальни, кухни, гостиной и т.п.; или же соответствующих “углов” одного-единственного помещения-”берлоги”; иного места временного пребывания (вроде стога сена или кроны дерева); улицы с расположенными там магазинами, барами, всеми прочими заведениями для обеспечения быта и досуга; кабин общественного или личного транспорта; так называемых “бытовок” в производственных помещениях или же офисах, где совершается разного рода профессиональный труд; площади, куда периодически собираются массы народа; частичная герметичность, частичная проницаемость этих зон для бытийно-деятельностных да информационных влияний со стороны специализированных сфер культуры;

- консервативность обыденных начал жизни и форм культуры; их устойчивость к сильным возмущающим импульсам со стороны “верхних этажей” этих последних; предметы и обязанности повседневного круга постоянно находятся на своих местах, их перемещения столь медленны или редки, что практически не воспринимаются обыденным сознанием; а если время от времени происходят, то воспринимаются как неприятность, срыв, катастрофа;

- усреднённость, принципиальная общедоступность, соразмерность “рядовому человеку” повседневных задач, знаний и способов деятельности; (до значительной степени) взаимозаменяемость их субъектов (со временем меняются не только набор посетителей за стойкой бара или работников фирмы, но и состав семьи, распределение их повседневных ролей);

- массовидность распространения обыденных феноменов (в тех или иных масштабах — малых, средних и больших, даже гигантских социальных групп); (в большой мере) обезличенность  событий и артефактов ежедневного бытия (ср. лозунг раннего социализма в СССР: “Коммуна! Всё, что твоё — моё, кроме зубных щеток”); во всяком случае, в принципе межличностная принадлежность большинства их них (даже ярый стиляга способен одеть чужую одежду, закурить низкосортные сигареты и т.д.);

- отнесённость к частной жизни, приватному; той сфере времени и пространства, что свободны от служебных, общественных и прочих внешних обязанностей; нечто, противостоящее публичному, официальному, (строже) институционализированному.

Все эти стороны и моменты поведения обывателя (в нейтральном смысле этого слова) образуют тот или иной образ повседневной жизни, стиль обыденного поведения или же просто быт представителя той или иной социальной общности.

Другой, психолого-эпистемологический подход к определению повседневности отражает субъективные измерения по сути тех же самых её отличительных характеристик. С этой стороны повседневное рассматривается как нечто:

- обязательное (в конечном счёте), неминуемое для каждого из нас — забота о хлебе насущном и прочих условиях бытового выживания входит в состав личного долга человека перед самим собой и его ближними; если же чувство долга по каким-то причинам слабеет, атрофируется, его страхует и заменяет инстинктивное побуждение к реализации базовых потребностей организма и личности;

- воспринимаемое по большей части как постоянное, достаточно старое, даже вечное; а значит, нечто привычное, обычное, хорошо знакомое, традиционное, ожидаемое (то ли близкое, родное, “тёплое”, то ли “охладевшее”, даже “замёрзшее” — надоевшее, примелькавшееся до безразличия, а то и раздражения, скуки, уныния);

- достижимое, само собой разумеющееся, вполне предсказуемое (в окружающем мире и в сознании человека); соответственно, добровольно выбираемое, обиходное (в пределах доступного репертуара вещей и услуг “бытовки”; если, согласно пословице, “у кого-то суп жидкий, а у кого-то жемчуг мелкий”, то ведь это не каша и не янтарь...);

- сразу узнаваемое, в основном вполне понятное (на уровне здравого смысла и личного опыта) и поэтому совершаемое полу- или даже вовсе бессознательно; на уровне автоматизированного навыка, стереотипа сознания или же интуиции-догадки.

Средоточием указанных в рамках второго подхода сторон повседневности выступает то самое обыденное сознание, о котором здесь собственно и ведётся речь. Разумеется, отмеченные его характеристики следует понимать не столько как жёсткие императивы, сколько как более или менее устойчивые тенденции, исходные установки функционирования. К тому же, такого рода отличия по-разному сказываются в том или другом контексте ежедневности, бытийном или же познавательном; дополняются, видоизменяются внебытовыми потребностями и видами деятельности, сферами существования того же самого обывателя.

В центре внимания истории повседневности реальность, которая интерпретируется людьми и имеет для них субъективную значимость в качестве цельного жизненного мира, комплексное исследование этой реальности (жизненного мира) людей разных социальных слоев, их поведения и эмоциональных реакций на события.

Если попытаться совместить онтологический и эпистемологический ракурсы мира повседневности, то его антропологический итог способны подвести такие фигуры, как:

- (внутри быта) домохозяин “со чады и домочадцы”; resp. “мать-кормилица” этих самых “чад”, в свою очередь образующих ту “свиту, что играет короля и королеву” быта;

- (вовне быта) обыватель как законопослушный гражданин государства или член потестарного социума, регулярный работник, налогоплательщик, обитатель дома родного и элементарная частица некой общественной группы, толпы, массы народа;

- (на уподобленных быту участках специализации) исполнитель того или иного социального действия, повинующийся чужой воле и пользующийся готовой методикой выполнения поставленных перед ним задач.

С этой точки зрения — участника бытия и субъекта действия, обыденность связана с отдельной личностью и её непосредственным окружением — несколькими микрогруппами (семья, соседи, рабочий коллектив, круг друзей дома, какая-то иная команда, вплоть до соседства, землячества). Тогда как запредельные повседневности задачи общественного разделения труда решаются усилиями макро- и мегагрупп (вроде профессиональных, конфессиональных, иных общественных слоёв, цехов, корпораций).

2. Понятие ментальности в истории культуры

Менталитет (от лат – ум, мышление, образ мыслей, душевный склад) – общая духовная настроенность, относительно целостная совокупность мыслей, верований, навыков духа, которая создает картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого-либо сообщества.

Ментальность характеризует специфические уровни индивидуального и коллективного сознания; в этом смысле она представляет собой специфический тип мышления [8,.c.67]. Однако социальное поведение человека вовсе не складывается из непрерывной аналитической деятельности. На оценку того или иного явления конкретным индивидом влияют его прежний социальный опыт, здравый смысл, интересы, эмоциональная впечатлительность. Восприятие мира формируется в глубинах подсознания.

Следовательно, ментальность – то общее, что рождается из природных данных и социально обусловленных компонентов и раскрывает представление человека о жизненном мире. Навыки осознания окружающего, мыслит, схемы, образные комплексы находят в менталитете свое культурное обнаружение.

Ментальность следует отличать от обществ, настроений, ценностных ориентации и идеологии как феномена – она выражает привычки, пристрастия, коллективные эмоциональные шаблоны. Однако общественные настроения переменчивы, зыбки. Ментальность отличается более устойчивым характером; она включает в себя ценностные ориентации, но не исчерпывается ими, поскольку характеризует собой глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания. Ценности осознаваемы, они выражают жизненные установки, выбор святынь. Менталитет же восходит к бессознательным глубинам психики. Чаще всего ментальность реконструируется исследователями путем сопоставления с другой ментальностью. Захватывая бессознательное, менталитет выражает жизненные и практические установки людей, устойчивые образы мира, эмоциональные предпочтения, свойственные данному сообществу и культурной традиции.

Ментальность как понятие позволяет соединить аналитическое мышление, развитые формы сознания с полуосознанными культурными шифрами [8,c.72]. В этом смысле внутри нее находят себя различные оппозиции – природное и культурное, эмоциональное и рассудочное, иррациональное и рациональное, индивидуальное и общественное. Особенно продуктивно это понятие используется для анализа архаических структур, мифологического сознания, однако оно приобрело сегодня расширительный смысл. С его помощью толкуются сегодня не только отдельные культурные трафареты, но и образ мыслей.

Термин "ментальность" встречается у американского философа Р. Эмерсона (1856), который вводит его, рассматривая центр, метафизическое значение души как первоисточника ценностей и истин. Понятие используется неокантианцами, феноменологами, психоаналитиками. Однако с предельной плодотворностью оно разрабатывается французской гуманитарной наукой 20 в. Марсель Пруст, обнаружив этот неологизм, сознательно вводит его в свой словарь.