Проблемы культурологии в философской системе Николая Александровича Бердяева

Эпоху Нового Средневековья  Бердяев характеризует как время, когда приходит конец гуманизму, индивидуализму, формальному равенству, мнимой свободе, к которой будто  бы приводит владение собственностью, воинствующему безверию. Новое средневековье  — это эпоха «новой коллективной религиозности», благодаря которой  и совершится, наконец, «собирание подлинного бытия», «обретение предметного содержания жизни».

В эпоху Нового Средневековья, полагает Бердяев, утвердится «синдикалистский тип общества», в котором реальная власть будет принадлежать не законодательным  органам типа нынешних буржуазных парламентов, а собраниям представителей профессиональных союзов, которые будут не бороться за политическое влияние, а решать вопросы, связанные с развитием сферы  образования, сельского хозяйства, промышленности и т.д. 

«Новое Средневековье, — пишет Бердяев, — будет в высшей степени народно, но совсем недемократично. Отныне в судьбах государств будут большую роль играть трудящиеся массы, народные слои. Всякая будущая политика с этим должна считаться и искать путей для ограничения власти масс над культурой»¹⁸.

С наступлением эпохи Нового Средневековья коренным образом  изменится та роль, которую выполняла  женщина в обществе. «Мужская культура», по мысли Бердяева, окончательно скомпрометировала  себя. Ее силы подорваны в результате войн, и приобщение к ней ничего не может дать человеку, ищущему  смысла жизни. Женщина же «более связана с душой мира, с первичными стихиями, и через женщину мужчина приобщается к ним. Мужская культура слишком рационалистична, слишком далеко ушла от непосредственных тайн космической жизни... Женщины играют большую роль в религиозном пробуждении нашего времени. Женщины предназначены быть женами-мироносицами. День был временем исключительного преобладания мужской культуры. Ночь есть время, когда вступает в свои права и женская стихия»¹⁹.

Характерной чертой Нового Средневековья Бердяев считает  и широкое распространение теософских учений, оккультных наук, различных  языческих верований. В эту эпоху, по его мнению, наука должна, наконец, вернуться к своим магическим истокам и стать тем, чем она  была на заре человеческой цивилизации.

В эпоху нового средневековья, утверждает Бердяев, должно совершиться  обновление европейской культуры, которая, получив живительный импульс, начнет новый этап своего развития.

Такова культурологическая концепция Н.А. Бердяева, которая  может быть классифицирована как  цельная, достаточно стройная система  взглядов на сущность культуры, ее генезис, на причины культурного кризиса, переживаемого ныне «фаустовской» цивилизацией.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Проблемы  культурологии «по Бердяеву»

 

В рамках данной культурологической концепции зададимся вопросом: можно ли все принять безоговорочно в изложенной выше теоретической конструкции? Думается, нет. Возражение вызывает прежде всего основной тезис Бердяева о происхождении культуры из культа, об облагораживающем влиянии веры на культурно-творческий процесс.

То, что культура тесно  связана о религией, культом, —  факт, не вызывающий сомнения. Действительно, если бросить ретроспективный взгляд в прошлое, то нетрудно установить то обстоятельство, что на протяжении веков культура, а более точно  — искусство, в котором выражается квинтэссенция культуры той или  иной исторической эпохи, того или иного  общества, развивалась в лоне церкви. Достаточно вспомнить такие имена, как Микеланджело, написавшего потрясающие  своей мощью фрески Сикстинской  капеллы, мадонн Рафаэля и Леонардо да Винчи, Браманте, создавшего собор  Св. Петра в Риме, Аристотеля Фьораванти, воздвигшего Успенский собор  в Московском Кремле, неизвестных  архитекторов, построивших собор  Св. Софии в Киеве, церковь Покрова  на Нерли, наконец, гениального Гауди, создавшего одно из величайших творений архитектуры XX в. — кафедральный собор  в Барселоне, чтобы убедиться  в этом, не говоря уже об искусстве  Средневековья, которое не знало  вообще иных сюжетов, кроме религиозных, и свою главную задачу видело в  том, чтобы всеми доступными средствами восславлять Христа.

Однако это вовсе не означает, что культ выступает  первоосновой культуры, что именно религия является ее животворящим источником. Исследования антропологов, этнографов, историков религиозных учений (Э. Тейлора, В. Ирвинга, Р. Пишеля, Э. Ренана, М. Кима, Д. Угриновича, Б. Поршнева, Ю. Семенова и др.) говорят о том, что нет  никаких оснований утверждать, что  искусство возникло из культа, из религии.

Многочисленные факты  говорят о том, что зачатки  этического отношения к окружающему  человека миру искусства появляются на определенном этапе развития человечества. Искусство сначала самым непосредственным образом «вплетено» в трудовую деятельность человека, неразрывно слито с ней.

Создавая орудия труда, предметы быта, оружие, люди, как совершенно справедливо  отмечает Д.М. Угринович, «получали удовлетворение не только от того, что создали практически целесообразный предмет, который необходим им для производства средств их существования, они испытывали удовольствие от самого процесса владения материалом, придания ему необходимой формы, от умения использовать в своей деятельности свойства материала, подчиняя его своему замыслу, своей цели»²⁰. 

Осваивая окружающий мир, опредмечивая свою человеческую сущность, люди формировали представления  о симметрии, ритме, светотени, перспективе, а это означает то, что уже на ранних этапах существования человеческой цивилизации они действовали не только в силу необходимости, из стремления к биологическому выживанию, но и творили мир, как писали классики марксизма, «по законам красоты». Эстетическое отношение к действительности, таким образом, не является, вопреки утверждениям многих эстетиков и философов, принадлежащих к идеалистическому направлению социальной мысли, результатом «чистой игры» или продуктом «высшего развития духа». Зачатки эстетического отношения возникали в неразрывной связи с развитием человеческих умений и способностей, с накоплением определенного объема знаний об окружающем человека мире.

В том, что сказанное выше не относится к разряду декларативных  утверждений свидетельствуют обнаруженные следы художественной деятельности уже неандертальцев, зафиксированные  в раскопках в Тешик-Таше (Узбекистан), в мустьерских слоях пещеры Ля Ферраси во Франции. Аналогичные  находки были сделаны и в Италии, Венгрии, Чехословакии. Об этом подробно пишет А.П. Окладников в своей  книге «Утро искусства». Таким  образом, искусство как особый общественный феномен существует с момента  выделения человека из природы, с  момента, когда он начинает жить и  действовать, подчиняясь не столько  биологическим законам, сколько  законам социальным. Если на эту  проблему (проблему приоритета возникновения  в процессе исторического развития) посмотреть с точки зрения генезиса религии, то можно прийти к аналогичному выводу.

Квинтэссенцией религии, ее смыслообразующим стержнем, сущностной характеристикой, как известно, является вера в сверхъестественное, в существование  высшей силы, не только не подчиняющейся  человеку, но, наоборот, властвующей  над ним, определяющей его бытие. Если этот тезис принимается (а он не может быть не принят в силу своей  очевидности), то тогда есть все основания  утверждать, что архаической, неразвитой, примитивной формой религии являются магия, магические верования. Магия  возникает на заре человеческой цивилизации, ее особенность состоит в том, что она непосредственным образом  обслуживает насущные потребности  первобытной общины (впоследствии рода, племени, а затем отдельных социальных общностей и даже индивидов), заменяя  реальные средства воздействия человека на природу, окружающий его мир иллюзорными, вымышленными, но которые, по твердому убеждению людей, обладающих ограниченным кругом знаний, способны оказать такое  же, а, возможно, более сильное воздействие  на предмет, объект с целью овладения  им. Такими средствами выступают магические обряды. Имитируя процесс охоты, вонзая, например, копье в нарисованный на песке силуэт бизона или дикого кабана, сопровождая все это заклинаниями, магическими формулами, человек  первобытнообщинного общества прогнозировал  развитие событий в будущем, повышал, как он считал, вероятность получения  благоприятного для него результата.

Магия в первобытном обществе пронизывала в полном смысле слова  все слои и сферы общественного  сознания. Подчеркивая этот момент, один из крупнейших этнологов и религиоведов нашего времени Д. Фрезер в своей  книге «Золотая ветвь», принесшей  ему мировую известность, пишет: «В примитивном обществе едва ли нашелся хотя бы один человек, который на досуге не занимался магией... В примитивном обществе, где господствует однородность занятий и где разделение на профессиональные группы едва наметилось, каждый человек в большей или меньшей степени занимался магией в своих интересах и использовал чары и заклинания на благо себе и во вред своим врагам»²¹. 

По мере совершенствования  орудий и средств производства происходил процесс развития сознания человека как рода. Оно становилось все  более сложным, многогранным. Опыт одного поколения другому передавался  через знания, накопленные в ходе практики. Чем более сложными становились  процесс взаимодействия человека с  природой, взаимосвязь между членами  одного племени или рода, чем дальше человек выходил за рамки удовлетворения сиюминутных, связанных исключительно  с биологическим выживанием, потребностей, тем более сложным становился его духовный мир, тем чаще у него возникали вопросы, связанные с  происхождением окружающих вещей, предметов. Вселенной в конечной счете. При  отсутствии науки, основной задачей  которой как раз и служит выявление  первопричин бытия, дать ответы на эти  и другие вопросы в рациональной форме они и не могли. Но существующая потребность в понимании, в осмыслении своего бытия, места человека в мире, требовала удовлетворения. Так возникли мифы, которые можно классифицировать как более высокую форму развития общественного сознания, как сложное, многоаспектное, синкретическое образование, которое явилось зародышем и  религиозных верований, и ряда жанров народного искусства и фольклора.

От мифа оставался только один шаг до возникновения политеистических религий, который вскоре и был  сделан человеческим родом. На этот факт обращает внимание Е.М. Мелетинский  в своей книге «Поэтика мифа». Анализируя содержание мифов различных  стран и народов, он приходит к  выводу о том, что в архаической  мифологии содержится, образно говоря, в «свернутой форме» весь комплекс представлений о сонме богов  и их деяниях. Их прообразом выступают  первопредки — демиурги — культурные герои. Они моделируют в целом  первобытную общину, отождествляемую с «настоящими людьми».

Легенды о первопредках лежат  в основе древнемексиканской (тольтекской, ацтекской, отчасти майанской), китайской, египетской, древнеиранской и других мифологий, которые послужили базисом  для становления соответствующих  религий.

Классическими примерами  религий, уходящих своими корнями в  древнейшие слои мифологического сознания, являются религиозные учения Древней  Греции, Древнего Рима, Египта времен фараонов и т.д.

Впоследствии, после возникновения  монотеистических религий (христианства, буддизма, ислама) связь между религиозным  и мифологическим сознанием уже  не воспринималась как очевидная. Соответственно совершенно по-иному стали трактовать и вопрос о корнях того или иного  религиозного учения. Практически во всех мировых религиях основы учения даются свыше в виде божественных заповедей, соблюдение которых верующим человеком является строго обязательным. Чем дальше продвигалось человечество по пути исторического развития, тем сильнее религия (или, более точно, религии) отдалялись от своей материальной первоосновы.

 

Вывод: таким образом, главный аргумент Н.А. Бердяева о религиозном происхождении культуры вряд ли можно признать убедительным. Следует высказать и ряд других критических замечаний по поводу бердяевской культурологической теории. В частности, это относится к его трактовке соотношения культуры и цивилизации. Вызывает сомнение и предлагаемый им вариант решения проблемы преемственности культуры. Однако все это не умаляет того большого вклада, который Н.А. Бердяев внес в развитие культурологической теории.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

 

1. Александр Блок. ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК И ДНЕВНИКОВ (фрагменты) // Серебряный век. Поэты Серебряного века. – Режим доступа: http://www.silverage.ru/poets/blok_dnevnik.html (дата обращения: 25.11.2011)
2. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Бердяев Н. А. Царство Духа и царство Кесаря. М.: Новый мир,1995. Глава первая, вторая.
3. Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). - М.: АСТ, 1990. - С. 90.
4. Бердяев Н. А. Смысл истории. Новое средневековье. М.: Канон+, 2002.-326,448-460 с.
5. Николай Бердяев. Философия неравенства. Письмо тринадцатое: «О культуре» // БИБЛИОТЕКА РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЙ И ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ «ВЕХИ» - Режим доступа: http://www.vehi.net/berdyaev/neraven/13.html (дата обращения: 25.11.2011)
6. Угринович Д.М. - Искусство и религия / Глава 1 / О социальных истоках искусства // ВЕРИГИ. Библиотека по религиоведению. – Режим доступа: http://www.verigi.ru/?book=210&chapter=6 (дата обращения: 24.11.2011)
7. Фрезер Джеймс Джордж. «Золотая ветвь» // Учебная литература – Режим доступа: http://www.ulera.net/view/25004/13 (дата обращения: 24.11.2011)