Полилинейная концепция

Мы говорим именно о массовом осознании, частные случаи, конечно, происходили. Примером может послужить 1825 год, когда дворянская интеллигенция имела своей целью ликвидацию крепостного права, поддержку торговли и установление конституционной монархии или республики. Восстание декабристов было подавлено, но общественные движения за преобразования в России не были уничтожены. У участников подобных движений появляются разногласия по поводу того, какие преобразования необходимы России и как именно их следует осуществлять. Эти вопросы разделили интеллектуальную элиту России на два лагеря – славянофилов и западников. В 1861 году было отменено крепостное право, тем самым было положено начало либеральным реформам. Но модернизационные процессы в России будут после этого развиваться еще очень долго. Россию на рубеже XX века невозможно назвать полностью модернизированной страной: демократизация государственного строя так и не была осуществлена, прошедший промышленный переворот не затронул сельского хозяйства. Несмотря на развитие промышленности, Россия оставалась преимущественно аграрной страной.

Начиная со второй половины XIX века происходит резкое обострение споров о судьбе России, меняется также направленность этих споров в сторону выбора исторического пути и альтернатив развития России. Российское общество начало активно обсуждать вопрос о взаимоотношениях России и Европы. На обострение данного вопроса повлияли геополитические события – отношение европейских стран к России, проявившееся в Крымской и русско-турецкой войнах и их результатах. Также к обсуждению вопроса подталкивала внутренняя и политическая ситуация в России после проведения реформ 60-х годов. Такой была обстановка в России, когда Данилевский писал свою книгу.

Данилевский отвергает взгляд на европейскую (германо-романскую) цивилизацию как наивысшую и обязательную форму, которую должна принять культура всех народов Земли. История человечества знает и другие цивилизации, которые возникали, существовали и развивались самостоятельно и независимо от нее. Китай, например, в свое время добился недосягаемого и поныне совершенства в изготовлении тканей, фарфора, лаковых изделий, в земледелии, садоводстве, искусственном рыбоводстве. Там впервые появились компас и порох, бумага и книгопечатание. У китайцев богатая литература, философия; они намного раньше европейских народов достигли больших успехов в астрономии и в других науках. Европейская цивилизация также не тождественна общечеловеческой, как и китайская. Исторический путь Европы – это путь развития только группы народностей. У других народностей история может идти совсем иным путем.

Данилевский пишет, что периодизацию истории – разделение ее на древнюю, средневековую и новую – неправомерно распространять на всемирную историю, хотя она и общепринята в науке. По его мнению, каждая страна обладает своей древней, средней и новой историей. Развивая эту мысль, Данилевский отвергает не только главенствующую роль Европы в истории, но и принцип однолинейности исторического прогресса. Он предлагает новый взгляд на историю, а именно, говорит о том, что вместо единого развития культур существуют культурно-исторические типы, каждый из которых отличается друг от друга.
Автор пишет о том, что в истории человечества каждая цивилизация имеет свой собственный путь развития. В истории, по его мнению, не существует развития единого человечества, тем более данное понятие вообще отсутствует в его терминологии. История же, как он пишет, это развитие культур, которые существуют рядом или сменяют друг друга, но каждая из них обладает самостоятельной жизнью. Каждая культура имеет свою судьбу, свою историю, свою систему ценностей. Культуры являются автономными, самодостаточными и равноценными по своей исторической значимости. Все существующие культуры имеют циклы развития: рождение, расцвет и гибель.
При таком понимании культура включает в себя все, что создало конкретное общество за период своей жизнедеятельности: материальные предметы, социальные институты, духовные и моральные идеалы. Данилевский высказывает мысль о том, что нет никакого общего процесса развития, а существуют особые культурно-исторические типы, порождающие цивилизации, находящиеся отдельно друг от друга. Данилевский перечисляет эти типы: египетский, китайский, ассирийско-вавилоно-финикийский (древнесемитический), индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический (аравийский), германо-романский (европейский). При этом данное перечисление он проводит в хронологическом порядке, в зависимости от времени зарождения того или иного культурно-исторического типа. Народы, создавшие данные типы, Данилевский называет «положительными деятелями в истории человечества»[7]. Одни культурно-исторические типы были уединенными (китайский, индийский), другие – преемственными (египетский, древнесемитический, греческий, римский, еврейский, германороманский). Преемственные культурно-исторические типы не мешали проникновению элементов культуры из других цивилизаций, к тому же они могли стать основой для других культур. Результаты, достигнутые усилиями преемственных типов, превосходят то, что успевают создать уединенные цивилизации, чем и объясняется западный прогресс и восточный застой.
Сказанного достаточно, чтобы понять отличия теорий культурно-исторических типов от философии культуры просветителей, эволюционистов, диффузионистов и функционалистов. Просветители признают единый и универсальный разум для всего человечества. Эволюционисты настаивают на единообразии законов развития. Диффузионисты не признают автономии и самодостаточности локальных культур и необходимой цикличности их развития. Функционалисты изучают способ действия, функционирования культур, но устраняются от рассмотрения их истории, тем более от построения гипотетических философских схем, относящихся к прошлому.
Все культурно-исторические типы Данилевский уподобляет живым организмам. Жизненный цикл культур он сравнивает с циклом развития растений, то есть время роста длится достаточно долго, по сравнению с периодами цветения и плодоношения, которые растрачивают весь жизненный потенциал. На первом этапе цикла, который длится несколько тысячелетий, происходит смешение племен в единый народ, формирование его языка и других отличительных черт, составляющих его оригинальность. На втором этапе (400-600 лет) складывается государство. Третий этап является цивилизационным, в это время весь накопленный потенциал реализуется в мощном культурном взлете. После этого жизненного всплеска культурно-исторический тип вступает в последний период своего существования. Из данных мыслей Данилевского можно сделать вывод о том, что в мире не может установиться господство какого-то одного культурно-исторического типа, иначе пройдя все этапы развития, прогресс остановился бы, и люди были бы обречены на вырождение. 
В работе Данилевского так же выражены идеи о взаимодействии культур. В своей теории автор излагает один из важнейших, по его мнению, законов, состоящий в том, что «цивилизация не передается от одного культурно-исторического типа к другому»[8]. Если попытаться перенести цивилизацию одного культурно-историчского типа на другой, то результат будет нулевой. Но это, однако, не означает того, что она  не может воздействовать на развитие других цивилизаций. Автор, используя термины агрономии, рассматривает три возможных варианта культурного взаимодействия: «прополка», «прививка» и «почвенное удобрение». Первый вариант – это процесс колонизации страны, в результате которой в ней насаждается чужая цивилизация, путем уничтожения и вытеснения ранее существующей культуры. Данилевский проводит аналогию этого варианта с удалением сорняков с засеваемого поля. Ярким примером данного культурного взаимодействия может послужить такой момент истории, когда европейцы заселяли Северную Америку, а живших там до них индейцев отселяли в резервации. «Прививка» – это когда в уже сложившуюся культуру народа привносят элемент чужой цивилизации. Эти элементы должны развиваться на сложившейся культурной базе, принося свои плоды. Аналогия данного варианта – привитие почки к дичку. Так, например, Петр I вводил элементы европейской культуры в уже сформировавшуюся, со своими особенностями, русскую культуру. И последний вариант взаимодействия культур – «почвенное удобрение». В ходе такого взаимодействия развивающаяся цивилизация усваивает результаты другой, более зрелой цивилизации, а именно то, что имеет наилучшее практическое применение: выводы и методы науки, технические приемы, усовершенствования искусств и промышленности, но страна сохраняет свою самобытность. Примером может послужить Древняя Греция, которая восприняла влияние египетской и финикийской культур. Именно этот вариант культурного взаимодействия считается, по мнению Данилевского, наилучшим способом вхождения элементов одной культуры в другую, обеспечивающий преемственность в развитии культурно-исторических типов. 
В основе теории культурно-исторических типов лежит идея отрицания единства человечества, единого направления прогресса: «Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать, потому что это была бы только невозможная и вовсе нежелательная полнота… общечеловеческо-     го не только нет в действительности, но и желать быть им – значит довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности, одним словом, довольствоваться невозможною полнотою»[9].
Как считал Данилевский, можно назвать некоторые основные закономерности или законы возникновения, роста и заката цивилизаций: любое племя или народ, говорящие на одном языке или принадлежащие к одной языковой группе, представляют культурно-исторический тип, если они духовно способны к историческому развитию; для подлинного рождения и развития культуры народ должен достичь политической независимости; основные принципы цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам культур другого исторического типа. Каждый тип создает свою собственную цивилизацию, испытывая большее или меньшее влияние чужих предшествующих и современных цивилизаций. Однако эта закономерность не распространяется на отдельные элементы или черты цивилизаций, которые могут передаваться от одной цивилизации другой.
Антиэволюционизм Данилевского отрицает развитие как однонаправ-ленный процесс мировой истории культуры. Развитие, для него, представ- ляется, как способность реализовать все существующие возможности, раскрыть все потенциалы. Смысл развития, по Данилевскому, не в том «чтобы идти в одном направлении, а в том, чтобы исходить все поле»[10]. Подобные идеи излагались и ранее, они обладают явной оригинальностью и перспективностью, а, следовательно, раскрывают процесс развития и его сложность с различных сторон. Но возникают некоторые проблемы.[11]
Во-первых: в основе методологии Данилевского одно из господствующих в XIX веке направлений – органицизм, в котором природа и общество отождествляются друг с другом. Но на самом деле законы характерные для биологических организмов не соответствуют общественным законам. Развитие организмов происходит от простого к сложному, но если это положение перевести на развитие мировой истории культуры, то это явно не соответствует идеи полилинейной концепции. В этом и заключается одно из противоречий теории культурно-исторических типов Данилевского.
Во-вторых: Данилевский пишет о том, что прогрессивное развитие характерно для каждого отдельного организма, но не для природы в целом. То же самое он говорит и об историческом развитии, а именно, что прогресс присущ каждому культурно-историческому типу, но не человечеству в целом.
В-третьих: Данилевский говорит о том, что критерием прогресса является увеличение сложности организмов путем развития от простого к сложному. Данную схему можно принимать относительно биологических организмов, но у общества есть специфическая отличительная черта – это способность сознательно воздействовать на природу, то есть способность творчества. «Данная проблема имеет и другую – этическую – составляющую. Внекритериальная и внеэтическая оценка социокультурной действительности приводит к некоему «культурному фатализму», заставляющему мириться с любым проявлением человеческой культуры и смотреть на проблему развития с точки зрения принципа «все действительное разумно». В таком случае придется принимать как должное человеческие жертвоприношения, крематории и газовые камеры, «культурные революции» и т.п., поскольку прогресс заключается в том, чтобы «исходить поле» в этих направлениях»[12].
И, в-четвертых: автор ставит одну из самых главных для него задач – научно обосновать особенность славянского культурно-исторического типа. И он говорит о том, что если культура обладает определенным «субстратом», то ее народ станет культурно-историческим типом и создаст цивилизацию. Ну а если этого «субстрата» нет, то этот народ будет использован другими народами в качестве «этнографического материала».

Проанализировав основные положения работы Данилевского можно сделать определенные выводы.
Во-первых, философ работал в таком направлении как органицизм, к тому же он обращался к методологическим установкам редукционизма. Конечно, это можно объяснить тем, что Данилевский по образованию был биологом – отсюда все его уподобления исторических, социальных и культурных явлений природным. Если говорить о редукционизме, то его методология также имела наибольшее распространение в среде естественных наук, таких например как биология или география. Применяя методы сведения более сложных явлений и процессов к более простым, Данилевский не выполняет научной функции. С помощью сведения сложных систем к более простым невозможно объяснить социальные изменения в истории. Общество является одной из сложнейших систем, и оно не может функционировать за счет законов, по которым развиваются биологические организмы.
Во-вторых, если говорить о научном значении работы русского философа, то взгляды на его вклад в научный мир неодинаковы. Одни говорили о том, что книга Данилевского это настоящий прорыв не только в русской, но и в мировой социологической и философской мысли. К таким людям, например, принадлежали Н.Н. Страхов, Ф.И. Тютчев, Л.Н. Толстой, К.Н. Бестужев-Рюмин, Ф.М. Достоевский. Но конечно были и те, кто не разделял точки зрения Данилевского о теории культурно-исторических типов. В первую очередь нужно выделить такого русского мыслителя как    В. С. Соловьев. Именно он открыто критиковал теорию культурно-исторических типов, позиционируя не только Данилевскому, но и тем, кто поддерживал данную теорию. Даже после смерти Данилевского на страницах таких журналов как «Вестник Европы» и «Русский вестник» в течение многих лет велась полемика между В.С. Соловьевым и Н.Н. Страховым. Необходимо также заметить тот факт, что благодаря труду Данилевского, появилось огромное количество публикаций, монографий и статей.
В-третьих, необходимо сказать и о политическом значении работы Данилевского. Одна из основных идей в книге – это отношения между Европой и Россией. Автор рассматривает причины враждебного настроя европейских стран против славянского народа, даже книгу философ начинает с описания политических событий в мире того времени: «Летом 1866 года совершилось событие огромной исторической важности. Германия, раздробленная в течение столетий, начала сплачиваться под руководством гениального прусского министра в одно сильное целое. … Хитро устроенная политическая машина, ход которой был так тщательно уравновешен, оказалась расстроившеюся. Всем известно, что события 1866 года были только естественным последствием происшествий 1864 года. Тогда, собственно, произошло расстройство политико-дипломатической машины, хотя оно и не обратило на себя в должной мере внимания приставленных для надзора за ней механиков»[13]. Кроме того, несколько глав его книги посвящены полностью геополитике России. Вся, построенная Данилевским, теория культурно-исторических типов основывается на материалах о взаимоотношении России и Европы. Автор излагает свою теорию не столько ради ее самой, сколько с целью объяснения более узкой проблемы: враждебное отношение Запада к России. Ответ Данилевского заключается в том, что Европа и Россия относятся к разным культурно-историческим типам.

И, в-четвертых, на что стоит обратить внимание – это нравственные позиции автора по отношению к различным культурам. Философ в своей теории делит все народы на три группы: первая – позитивные народы, которые и создали десять культурно-исторических типов; вторая – народы, которые сами не создавали цивилизаций, но которые активно способствовали разрушению других цивилизаций; и третья группа – это племена и народы, которые по различным причинам задерживаются на ранней стадии развития и которые используются творческими народами для того, чтобы развивать свою цивилизацию. Последнюю группу народов Данилевский называет «этнографическим материалом». Конечно, это о многом говорит – человек, который утверждает, что каждая культура является самодостаточной, одновременно указывает на то, что существуют такие народы, которые находятся на низшей ступени развития и с помощью которых более развитые культуры продолжают свой прогресс. Автор отрицает нравственное отношение к другим народам, а также к человечеству в целом, для него существует единственный культурно-исторический тип – славяно-русский. В этом и заключается одно из самых главных противоречий труда Данилевско-го. Он говорит о том, что необходимо остерегаться установления господства в мире одного культурно-исторического типа, что это может привести к гибели всего человечества, так как не будет существовать народной самобытности. Поэтому философ осуждает Запад за то, что он привносит свои элементы культуры, политики, образования, науки и нравственности в другие страны. Ну а сам же автор доносит до нас мысль о том, что славянский культурно-исторический тип в скором будущем будет являться основным, и все проблемы на мировой арене будут решать именно славяне. Данная точка зрения на гибель Запада и расцвет славянской культуры явно имеет националистическое основание.  

1.2. Цивилизационная концепция О. Шпенглера

О. Шпенглер (1880 – 1936) немецкий философ, изложивший положения своей концепции в книге «Закат Европы». Данная работа вышла в свет в 1918 году и сразу же принесла известность и популярность автору. В истории культуры найдется не так много случаев, когда научный труд вызывает не только реакцию научного сообщества, но и широкий отклик в умах людей, которые не занимаются исследованиями культур. Автор не только изучает историю культуры, но, самое главное, он ставит вопрос о будущем европейской культуры, вопрос, на который сам автор дает неутешительный и горький ответ.
Перед тем как начать анализ работы Шпенглера необходимо описать те исторические условия, в которых писал свой труд философ. Начало XX века характеризуется небывалым развитием материальной культуры человечества с одной стороны, и угрозой глобальной катастрофы для всего мира с другой стороны. Мировые войны XX века носили глобальный характер и угрожали уничтожением человеческой цивилизации и гуманистических ценностей, которые вырабатывались в течение столетий. Мировые войны были следствием процесса развития самих цивилизаций. В начале XX века оформились военные блоки стран-участниц Первой мировой войны: «Тройственный союз» (Германия, Австро-Венгрия и Италия) и «Антанта» (Англия, Франция и Россия). Ведущую роль в отношениях этих блоков играли Германия и Англия, при этом Германия стремилась занять главенствующее положение на мировой арене, а Англия, соответственно, сохранить собственное положение. Германия в начале XX века вышла на новый уровень развития во многих сферах хозяйства, производства, науки и образования, но Германию не устраивало ее геополитическое положение в мире. К этому времени она обладала намного меньшим количеством колоний по сравнению с другими индустриальными странами. Кроме того, еще до начала войны во многих странах мира усилилась пропаганда милитаризма и шовинизма. Одной из причин этого послужило то, что у индустриальных стран, добившихся хороших результатов в экономическом развитии по сравнению с другими странами, появились иллюзии о расовом и национальном превосходстве, а идеи этих направлений уже к началу XX века становятся компонентами официальной государственной идеологии некоторых государств (Германия, Италия, Турция).
После Первой мировой войны были огромные людские потери, материальные, экономические. Но самое главное, на глазах людей рушились принципы демократии, которые пропагандировал западный мир. Это проявлялось вследствие того, что страны, которые участвовали в войне, были вынуждены ссужать сферу рыночных отношений для того, чтобы само государство смогло регулировать производственную сферу. Первая мировая война способствовала развитию, но данный  прогресс был военного характера: производилось оружие, танки, самолеты, был создан подводный флот. Все это делалось с одной целью – уничтожение противника, а значит уничтожения людей.
Последствия войны были катастрофическими для ряда стран. Происходили экономические кризисы, причиной которых являлось то, что в военные годы большая часть финансов направлялась на укрепление монополий, связанных с военным производством. В последствии эти монополии стали обладать такой властью, что могли определять путь развития, который, к сожалению, не соответствовал принципам и ценностям западной цивилизации. Яркий пример этого – возникновение и распространение фашизма.
Все перечисленные исторические события указывают на то, что настал период кризиса европейской цивилизации. Появляются идеи о том, что время европейских стран подходит к концу. Следует отметить, что именно в данный исторический период возникает такое философское направление как «философия жизни» и такое явление как экзистенционализм. Таким образом, работа Шпенглера явилась закономерным ответом на происходившие в мире события.     
Анализируя историко-культурный материал, Шпенглер, так же как и Данилевский, отказывается от схемы «Древний мир – Средневековье – Новое время». Шпенглер утверждает нелинейность исторического процесса: у него история представляется в виде протяженного во времени поля, на котором зарождаются, развиваются и погибают культурные миры. Они оставляют после себя остатки ценностей. Эти миры замкнуты и взаимонепроницаемы. Каждая культура имеет собственный путь развития. Основное внимание Шпенглер уделяет судьбам западного мира, говоря о том, что приближается конец западной цивилизации.
Философ отстаивает идею, что поступательного развития культуры не существует, а есть круговорот локальных культур. Культуры он уподобляет живым организмам и считает, что они зарождаются неожиданно как цветы и то, что они являются изолированными и лишенными общих связей. Жизненный цикл каждой культуры с фаталистической неизбежностью заканчивается смертью.
По мнению Шпенглера, жизненный цикл всех культур можно сравнить с уровнями жизни любого человека: детство, юность, зрелость и старость. «Всякая культура переживает возрасты отдельного человека. У каждой имеется свое детство, юность, возмужалость и старость»[14]
Шпенглер выделяет восемь великих культур: египетскую, античную, индийскую, вавилонскую, китайскую, арабскую, западную и мексиканскую. Так же автор выделяет и русскую культуру, но не уделяет ей особого внимания, говоря о том, что ее душа только зарождается. Всякая культура несет в себе свою особую идею, составляющую «душу культуры». «Душа» стремится выразиться в культурной деятельности народа, и все ее плоды одухотворяются ею.
Каждая культура всегда соотносится с определенной душой, а душа выражается ее прасимволом. Прасимвол, по Шпенглеру, связывается с представлениями о пространственной протяженности, которые принадлежат конкретной культуре. Сам прасимвол неосуществим и непостижим, но он просматривается в нормах этики, в государственной форме, в мировоззрении, в живописи, в литературе, в основных понятиях философии и науки. Прасимвол невозможно познать и изложить в словах, так как формы познания и язык сами являются производными от него символами. Тем не менее, Шпенглер указывает образы прасимвола – египетской, античной, арабской и западной культур.
После того как «душа» культуры начинает воплощаться в культурной деятельности народа происходит расцвет культуры, выраженный в научных, технических, социальных и культурных достижениях. «Культура умирает, когда ее душа осуществила всю сумму своих возможностей в виде народов, языков, вероучений, искусств, государств, наук»[15]. Как только это произошло, пишет Шпенглер, культура коченеет, и ее силы надламываются – она становится цивилизацией, а в этом виде может просуществовать еще тысячелетия, пока, наконец, не вернется в «прадушевную» стихию.
Культуры не могут длиться вечно. Нет таких творений культуры, которые могут стать бессмертными, так как люди другой культуры, другой исторической эпохи не смогут их понять. Шпенглер говорит о том, что нет единого человечества, нет единой истории, нет развития и нет прогресса. Есть лишь совершенно непохожие, чуждые друг другу «души» и создаваемые ими различные культуры. Каждая культура переживает свое рождение, расцвет, затем она увядает и, в конце концов, вступает в последний этап своего бытия – цивилизацию. Таким образом, цивилизация по Шпенглеру есть не что иное, как умирающая культура. Это конечной этап, к которому рано или поздно придет каждая культура. «Под этим углом зрения падение Западного мира представляет собой ни более ни менее как проблему цивилизации. В этом заключен один из основных вопросов истории. Что такое цивилизация, понимаемая как логическое следствие, завершение и исход культуры? Потому что у каждой культуры своя собственная цивилизация. … Цивилизация есть неизбежная судьба культуры. Здесь мы достигаем того пункта, с которого становятся разрешимыми последние и труднейшие вопросы исторической морфологии. Цивилизация – это те самые крайние и искусственные состояния, осуществить которые способен высший вид людей. Они – завершение, они следуют как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший мировой город за деревней и задушевным детством, являемым над дорикой и готикой. Они – неизбежный конец, и тем не менее с внутренней необходимостью к ним всегда приходили»[16]. 

Шпенглер высказывает мысль о том, что нет единого исторического развития, а существуют культуры со своеобразными, непохожими на другие, чертами. Данные черты отражаются в религии, культуре, науке и мировоззрении. Каждая культура неизбежно придет к последней стадии – цивилизации. И это будет последнее, что переживет народ какой-либо культуры. Цивилизация будет распространяться на всех, превращая целый мир в огромный мегаполис, искусство станет частью массовой культуры, с единственной целью – развлечение. Наука будет необходима для того, чтобы сделать жизнь людей все более и более беззаботной. Сами же люди будут стремиться к власти, к деньгам и к удовлетворению своих материальных потребностей. Но, тем не менее, в самой концепции Шпенглера можно найти примеры взаимодействия культур. Примером может послужить античность, ставшая основой европейской культуры. Да и в самой работе воссоздаются образы давно погибших культур, свидетельствуя, о том, что идеи общности человеческой истории и культуры имеют место быть. Хотя сам автор говорит о «непроницаемости» культур, утверждая, что невозможно понять чужие культуры, находясь в собственной.

Как и Данилевский, Шпенглер отстаивает идею отсутствия единого исторического процесса, но в его работе иные методологические основания. Он использует накопленный и переработанный опыт такого направления как философия жизни. Философия жизни – это иррационалистическое философское направление, которое господствовало в конце XIX и в начале XX веков. Для представителей данного направления исходным понятием было понятие «жизнь», которое они представляли как целостную реальность, необходимую постигать интуитивно (Ф. Ницше, В. Дильтей, Г. Зиммель,     А. Бергсон)[17]. В объяснении развития общества Шпенглер употребляет иррационалистическую лексику, например такие слова как «жизнь», «смерть», «юность», «старость», «душа». Автор видит свою задачу в использовании в науках об истории методов гомологии и аналогии. Эти методы широко использовались биологией при установлении морфологической равнозначности органов (гомология) и функций (аналогия). Шпенглер переносит их на анализ общества. Надо сказать, что здесь он не редко допускает крайнюю субъективность и произвольность, тем более что сам Шпенглер отрицает значение объективной истины в исследовании культуры. Понимание истории культуры автор называет «философией судьбы», написанной своеобразным языком. Но применение данного языка необходимо не для того, чтобы заменить явления культуры понятиями, а для того чтобы эмоционально прочувствовать исследуемые предметы и отношения.
Описывая развитие мировой истории культуры и человеческого общества, Шпенглер обращается к биологическим и биографическим понятиям, выраженных в таких формах как «рождение», «юность», «старость», «смерть». Они являются для него не аллегориями, метафорами и субъективными оценками, а объективными характеристиками культур, которые выражены с помощью символов. Таким образом, методы, которые использует Шпенглер, наполнены крайней субъективностью, но это сделано, как он считает, во благо исторического мышления, поскольку такие методы «обнажают органическую структуру истории».
Кроме метафоричности языка и крайней субъективности автора в работе, необходимо обратить внимание и на то, как Шпенглер пессимистически описывает состояние западной культуры. Его взгляды, оценки и прогнозы на будущее могут показаться мрачными и мистическими. Но надо помнить в какое время Шпенглер создает свой труд – это послевоенное время, когда по всему миру царит разруха, нищета и голод. На его пессимистические взгляды также повлияло такое направление как экзистенционализм, появившееся вследствие тех исторических событий, которые ознаменовали начало XX века. У представителей экзистенционализма центральным понятием является экзистенция, означающее человеческое существование. И это существование должно проявляться через заботу, страх и решимость в таких ситуациях, которые могут стать последними в жизни человека. Не смотря ни на что человек должен постичь сущность своего существования, тем самым он обретет свободу, заключающуюся в сознательном принятии ответственности за происходящие события в собственной жизни и во всем мире. Роль философии существования XX века можно сравнить с немецкой классической философией XVIII – XIX веков, она определила фундамен- тальные ценности, как в философии (Н. Бердяев, К. Ясперс, М. Хайдеггер)[18] так и в литературе (Ж.-П. Сартр, А. Камю)[19].
Если говорить о историко-научном значении работы Шпенглера, то оно достаточно велико, хотя на первый взгляд этого заметить нельзя. Весь труд посвящен проблеме понимания истории, и значительное место в нем занимает рассмотрение различных исторических событий и культурных явлений. Но задача произведения автора не столько историческая, сколько политическая. Обращаясь к прошлому, Шпенглер интересуется будущим, а именно – что ждет Европу в сложившейся ситуации. Начиная свою книгу, автор подчеркивает, что в первую очередь его интересует: «В этой книге будет сделана попытка определить историческое будущее. Задача ее заключается в том, чтобы проследить дальнейшие судьбы той культуры, которая сейчас является единственной на земле и проходит период завершения, именно культуры Западной Европы, во всех ее еще не законченных стадиях»[20]. Сам философ также объясняет почему он решает данную задачу анализом цивилизационных процессов: «При разработке этого первоначально более узкого вопроса у меня сложилось убеждение, что для настоящего понимания эпохи необходимо обратиться к более широкому кругу оснований, что при исследовании подобного рода совершенно невозможно ограничиться какой-нибудь эпохой и кругом ее политических фактов, невозможно заключить исследование в рамки прагматических соображений и совершенно отказаться от чисто метафизических, в высшей степени трансцендентных соображений, … Таким образом первоначальная тема возросла до огромных размеров. Бесконечное число неожиданных, большей частью совершенно новых вопросов и связей навязывалось само собой. Наконец мне стало совершенно ясным, что ни один отдельный отрывок нельзя осветить с должной полнотой, пока не будет обнаружена тайна мировой истории вообще, точнее говоря, тайна истории высшего человечества как органического единства, обладающего определенной структурой»[21].

Итак, Шпенглер создал цивилизационную концепцию культуры, которая была достаточно известна и популярна в широких кругах западного общества. До сих пор остается открытым вопрос об оригинальности его теории, существует такая точка зрения, что основные положения своей концепции Шпенглер заимствовал из работы Данилевского «Россия и Европа». Но, тем не менее, труд Шпенглера не престает восхищать, в первую очередь используемым автором языком для написания работы. Все исследование пронизано иррациональными понятиями, такими как «жизнь», «смерть», «душа». Обращение Шпенглера к иррационализму объясняется тем, что он являлся одним из представителей такого направления как «философия жизни», широко распространенного в Европе в конце XIX начале XX веков.
Так же как и у Данилевского четко прослеживается влияние редукционизма в форме органицизма. Автор на протяжении всей книги сравнивает культуры с биологическими организмами, а именно с растениями. С помощью этого метода Шпенглер пытается объяснить процесс развития всех культур, сводя более сложные явления (историческое развитие) к более простым (процесс развития растений). Конечно, возникает справедливый вопрос – а стоит ли это делать. Ведь такие сложнейшие явления и процессы как общество, продукты его жизнедеятельности, и материальные и духовные, историческое развитие данного общества напрямую связаны с развитием экономики, политики, религии, искусства, морали и нравственности. Совокупность всех этих компонентов составляет целостность, все элементы исторического развития общества взаимосвязаны, и нельзя рассматривать процесс развития  одного явления без другого.

Идеи и взгляды Шпенглера на развитие европейских стран пронизаны пессимизмом. Он не видит будущего Европы, указывая на то, что она уже вступила в последнюю стадию развития – цивилизацию, которая характеризуется тем, что люди добиваются только материальных благ и наслаждения от своей деятельности. Признаками последней стадии, по его мнению, являются появление огромных городов, превращение искусства в массовую культуру, направленную на развлечение и расслабление общества, падение нравственности, морального облика индивида и развитие научных достижений, для облегчения жизни людей. Конечно, на первый взгляд, такое настроение автора можно объяснить тем же самым направлением «философия жизни», но главная причина заключается в том, что наступил период кризиса европейской цивилизации. Происходят мировые войны с огромными людскими потерями, разрушение экономики, сопровождающиеся длительными кризисами, развитие научных изобретений, в том числе создание оружия массового поражения. Таким образом, происходит разрушение общечеловеческих гуманных ценностей, которые культивировались в первую очередь западными странами.   

ё

Теория локальных цивилизаций А. Тойнби

Мы привыкли подразделять всемирную историю на истории отдельных стран: историю России, историю Франции, историю Англии и тому подобное. Однако английский историк Арнольд Тойнби (1889 – 1975) задался вопросом, допустимо ли рассматривать отдельные страны как самостоятельные единицы, которые существуют независимо друг от друга? С этого и начинается его теоретическое исследование, изложенное в 12-томном труде «Постижение истории». Написанию работы способствовали те же самые исторические условия, что и для «Заката Европы» Шпенглера. Эти две работы – реакции на кризис Европейской цивилизации начала XX века. До Первой мировой войны европейцы не сомневались в истинности собственных взглядов, а именно в эволюционизме и европоцентризме. Но после итогов войны положение Европы изменилось. «Мировая война 1914 – 1918 гг. вынесла на поверхность тенденцию, подспудно зревшую уже не менее века. К 1918 г. одна из тех восьми великих держав, которые существовали в 1914 г., совершенно исчезла с политической карты, две другие, искалеченные, находились в состоянии прострации, а одна из более или менее благополучно выживших стала энергично перестраиваться в поисках «самоуправления доминионов». … К тому же в этом новом мире даже великие державы стали казаться меньше и индустриализм, вышедший на мировую арену, стал тормозить их экономическое развитие. Все государства в равной степени начинают осознавать, что не могут самостоятельно выжить экономически, и либо резко протестуют против военной, финансовой, тарифной, миграционной политики, либо обращаются за помощью к техническим международным организациям, которые были созданы вокруг секретариата Лиги Наций и Международного бюро труда в Женеве»[22]

Основной единицей истории Тойнби называет цивилизацию.  Исходя из того, что любая страна должны рассматриваться не сама по себе, а исходя из «исторического контекста», Тойнби приходит к следующим выводам о цивилизации:

1. Цивилизации «представляют собой ... общества с более широкой протяженностью как в пространстве, так и во времени, чем национальные государства, города-государства или любые другие политические союзы»[23];

2. Именно цивилизации должны рассматриваться историками;

3. Цивилизации сопоставимы друг с другом;

4. Ни одна из цивилизаций не охватывает всего человечества;

5. Преемственность в развитии цивилизаций гораздо меньше, чем преемственность между фазами развития одной цивилизации.

Проводя анализ истории, Тойнби выделяет двадцать одну цивилизацию, когда-либо существовавшую на Земле (ко времени окончания работы их количество увеличивается до 37). Существующих ныне цивилизаций Тойнби насчитывает семь: западная, православная, индуистская, китайская, дальневосточная (в Корее и Японии), иранская и арабская.

Цивилизации разделяются им на три поколения. Первое поколение – примитивные культуры, которые являются бесписьменными. Они отличаются односторонней специализацией, приспособлены к жизни в конкретной географической среде; надстроечные элементы – государственность, образование, церковь, а тем более наука и искусство – в них отсутствуют. Эти культуры гибнут стихийно, если не входят благодаря творческому акту в более развитую цивилизацию второго поколения. При резком изменении условий жизни, которые Тойнби называет «вызовом», общество не может дать адекватного ответа, перестроиться и изменить образ жизни. Продолжая жить и действовать так, как будто «вызова» нет, культура постепенно гибнет. Некоторые общества, однако, выделяют из своей среды «творческое меньшинство», которое осознает «вызов» и способно дать на него удовлетворительный ответ. Они увлекают за собой основную массу людей, и общество встает на принципиально новый уровень развития. Начинается формирование цивилизации, унаследовавшей опыт своей предшественницы, но гораздо более гибкой и многосторонней. В цивилизациях второго поколения социальная связь направлена на творческие личности, которые ведут за собой остальных, то есть на «творческое меньшинство». Цивилизации второго поколения динамичны, они создают большие города, вроде Рима и Вавилона, в них развивается разделение труда, товарный обмен, рынок. Возникают слои ремесленников, ученых, торговцев, людей умственного труда. Утверждается сложная система рангов и статусов. Также могут развиться атрибуты демократии: выборные органы, правовая система, самоуправление, разделение властей. Цивилизации же третьего поколения формируются на основе церквей.